АБВ2. "Жизни сестёр"

- Ну что, на скорость? – бросил вызов Чимин, стоя под турником, соседствующим с моим. - Нет, давай пока просто на счёт, ты и так меня победишь. - Ладно, погнали! – дал отмашку тренер и, подпрыгнув, повис, ожидая меня. Я тоже ухватилась за турник. – Раз! – начал он считать, подтянувшись. – Два! Три! – Я повторяла за ним. После индивидуального спарринга мы решили ещё и выносливость потренировать, словно разминки до боя мало. Хотя индивидуальными уроки теперь назвать было нельзя. Без полевых работ большинство ребят ходило сюда, в спортивный зал, заниматься дополнительно. Поэтому неподалёку от нас Сону учил Джоанну, Вернон махался с Хоши, Джунхуэй состязался с Ди Кеем, с которым я более-менее разобщалась только в этот свой приезд, Диэйт лупил нунчаками манекен. -… четырнадцать, пятнадцать… - У меня руки уже не начинали быстро ныть, казалось, поднакачались даже пальцы. Чимин произносил числа бодрым и не сбивающимся с дыхания голосом. – Двадцать один, двадцать два, двадцать три… - Я не могла себе позволить сдаться на том же счёте, что вчера, даже когда становилось очень тяжело. Если не увеличивать количество подтягиваний, я не добьюсь успехов. – Сорок пять, сорок шесть… - Издеваясь надо мной, Чимин стал поднимать себя то одной, то другой рукой по отдельности. – Пятьдесят один… - Из последних сил подняв себя ещё раз, я упала вниз, на мат. Конечно, можно было бы повисеть, передохнуть, и продолжить, но я выдохлась за сегодняшний день. Все мои помыслы были об ужине и ни о чём другом. Кушать, класть еду в рот, пережёвывать её, смаковать каждую рисинку.       Пока я лежала и смотрела по сторонам, мечтая о пище, Чимин подтянулся ещё примерно столько же раз, и только после этого спрыгнул, встав рядом со мной. - Слабачка, в следующий раз будем делать выход с силой. - Только на сытый желудок, - протянула я, сев и посмотрев на бьющихся поблизости парней. - Хочешь заворот кишок заработать? - Ну блин, - смирилась я, понимая, что сразу после трапезы никто физическими упражнениями не занимается. Тем временем мой подросший пёсель прыгал под ногами у адептов, пытаясь играть с ними и выхватывать боевые палки из рук. – Июнь, фу! А ну иди сюда! Июнь, я кому сказала?! – прикрикнула я на него, и, пускай не с первого раза, щенок послушался и подбежал ко мне. Побеспокоенный собакой Вернон, делая перерыв, подошёл к нам и кивнул на моего четвероногого друга: - When you call him*, мне аж теплее становится, словно ты лето призываешь. – Он присел, облокотив палку о своё плечо и почёсывая довольного Июня. – Почему ты его именно так назвала?       Всё-таки, каждый неопытный человек, имеющий самое малейшее преступление, выдаёт себя сам ощущением, что всё о нём непременно уже кто-то знает. Так сделала и я, посмотрев зачем-то на Чимина. Почему на него? Он что, должен был дать ответ вместо меня? Нет, просто он отлично знал этот ответ, и вернул мне взгляд с усмешкой, будто говорившей «ну-ну, давай, выкручивайся, я посмотрю, как у тебя это выйдет». - Жару люблю, и этот месяц, - пробормотала я под нос.       Чимин взял палку Вернона и, не успела я моргнуть, лупанул меня по спине. - Ай, бля! – подскочила я, взвыв от боли, за что мне сразу же прилетел второй удар палкой, но уже по заднице, и я стиснула зубы, прошипев и сжав кулаки. Молодые люди в зале посмотрели в нашу сторону. Кроме меня тут ни у кого не было привычки сквернословить, но до этого вероломного удара и я сдерживалась. От взоров парней стало стыдно, я обвиняюще посмотрела на Чимина, как на предателя, потирая зад: - За что?! - Врать братьям – нельзя, ты в монастыре. Второй удар за несдержанность языка. Посмеешь что-то сказать про то, что ты девочка и надо было сделать снисхождение, влеплю третий за непостоянство. Непостоянство – страшный грех для золотого. Ясно? – Чимин, хоть и говорил всё с улыбкой на устах, был очень серьёзен, и я это понимала. – Не имеешь смелости говорить правду – молчи.       Действительно помолчав некоторое время, я повернулась к Вернону и недовольно процедила: - Я назвала собаку в честь бывшего. Доволен? – злобно покосилась я на Чима. - Я слежу за правилами Лога, моё мнение тут ни при чём. - Твой бывший тоже был та ещё псина? – засмеялся Вернон. - Вот теперь я, пожалуй, воспользуюсь правом молчания, - подняла я указательный палец вверх и отвернулась от них, делая вид, что поправляю пояс и тобок.       Я не должна обижаться на Чимина, я же знала прекрасно местные законы, только забыла. Автоматически как-то слетела с языка отговорка. Да, так нельзя делать, но… но я не хотела вообще говорить про Чжунэ! А из-за этого получила прилюдно по жопе. Меня накрыло понимание, почему парни редко нарушают тут что-либо, почти никогда. Отвратительно ощущать, как тебе надавали при всех… Это так унизительно! Спасибо, что штаны спустить не попросил. Ну, Чимин, ну засранец! Он, однако, благополучно сиял, наблюдая моё немое возмущение и попытки потушить в себе вулкан негодования. Повернувшись обратно, я взмахнула руками: - Что я как девчонка, правда? Давайте поржём над моей сентиментальностью, я назвала собаку кличкой бывшего, потому что он мне её подарил, и я назвала так из вредности, глядя ему в глаза. По моим планам его это должно было задеть, но, похоже, по итогу он потешился моей привязанностью ко всему, что с ним связано. – Я окинула взором парней, но никто из них ничего не ответил, даже не обратив внимания на то, что меня огрели. Видно, каждый свою порцию за годы в Логе получил, и относился с пониманием к ошибкам других. Присев к Июню, чтобы почесать его и спрятать за этим занятием глаза, я услышала Вернона: - Ладно бывшего, я когда встречался с девчонкой в режиме реального времени называл её bitch… - Палка в руках Чимина свистнула в воздухе и пронеслась над Верноном – тот успел наклониться, в последний момент отскочить и выставил ладони вперёд в защищающемся жесте: - Это не мат! Это нормальное слово, я не ругаюсь! - Я, может, и мастер, - погрозил ему палкой Чим, - но не настолько стар, чтобы не знать, как и что переводится. - Всё-всё, я больше не буду. - Эй, так не честно, дай ему тоже под зад, чтобы мне не было обидно, - попросила я тренера, отойдя от боли и вернув оптимизм. - А я проявлю мужскую солидарность, и не буду бить молодого человека при девушке, чтобы он не чувствовал себя посрамлённым, - повёл бровью Чимин. - Век не забуду, - благодарно поклонился Вернон. - Э-э! Ты сказал, не ссылаться на разницу полов и не выпячивать эту тему! – возмутилась я. - Это я тебе напомнил о твоих установках, - улыбнулся наш мастер, - мои – другие, я всегда отчётливо понимал различия и себе в этом плане не изменяю, но раз ты просишь разницы не делать, для тебя я стараюсь.        Я прищурилась, мотая головой. Коварство Чимина безгранично, вечно извернётся! Он вернул палку Вернону и направился на выход: - Пойду, переоденусь к ужину, вам тоже рекомендую немного отдохнуть!       Никаких часов ни у кого не было, ни на руках, ни в мобильных (как и их самих), поэтому мы, находясь в помещении, точно не могли узнать, когда раздастся удар в гонг. Но на улице некоторые, например Джунхуэй или Себин, умели сказать по тени днём или звездам ночью, который час. Этому со временем были обязаны обучиться все. Мастера владели ориентированием на любой местности в совершенстве.        Все стали выходить из зала, мы с Верноном вышли вдвоём. Почти сразу после приезда я попросила его заниматься со мной английским, потому что это пригодится, когда я покину Лог. Разъезжая по разным странам, я должна буду знать хоть какой-то иностранный язык, а этот – самый распространённый, и с ним нигде не прогадаешь. Хотя я помнила о словах Чимина, что они часто мотаются в Латинскую Америку, поэтому иногда приставала и к Самуэлю, чтобы подкинул основные фразочки на своём родном. - После ужина встречаемся в библиотеке? – спросил он. - Yes, of course, - ответила я, довольная собой. Товарищ улыбнулся. - Не болит? – указал он глазами мне за спину. - Не, нормально. - Я бы на его месте, конечно, лучше бы рукой отшлёпал… - Вернон! – пихнула я его в плечо, смеясь. - Нет, а что? Он мастер! Кто бы ему что сказал? - Я бы ему сказала! Сказала бы, что это не клуб любителей БДСМ. - Как – нет?! – ахнул Вернон, хватаясь за сердце. – Я спутал ворота? - Да ну тебя, - веселясь, свернула я вверх, к нашей с Джоанной комнате.       Внизу Нгуен выводил из класса мастера Ли младших адептов, следя, чтобы они вели себя степенно и не галдели, как стая воробьёв в луже. Мальчишек всегда кто-нибудь сопровождал и по монастырю они, в отличие от старших, свободно не разгуливали. Наставники прививали им железную дисциплину, и когда она доходила до автоматизма, годам к шестнадцати-семнадцати, их переводили на новый уровень, где они могли регулировать себя сами. И даже достижения в боевых искусствах не давали повода перейти к старшим раньше. Если мастер Ли считал, что какой-то ученик ещё не отточил своё послушание и не стал воспитанным, насколько нужно, он оставался с младшими и повторял пройденное, пока знание не становилось пониманием. Не понимающих вообще рано или поздно отпускали в ночь Распахнутых Врат. Если человек не выдерживал установок Лога, чаще всего становилось понятно, что ему не подходила именно золотая мораль. Или не хватало ума. Сообразительные и добрые ребята быстро улавливали, что лежит между строк преподаваемой философии, что мы здесь не религиозный кружок, прославляющий культ мирового порядка, а школа работы над самими собой. Не хочешь совершенствоваться – выметаешься.        Даниэль стоял у открытой калитки, смотря в сторону, пока возле неё шептались Ви и Элия. Тэхён сегодня должен был опять уезжать, поэтому два дня назад они снова уходили в город, и вот, он проводил её обратно и они прощаются. Я не хотела им мешать, проходя мимо с Июнем, но Эя меня окликнула сама: - Чонён! На, возьми! – Я подошла к ним, и она сунула мне пакет корма для моего четвероногого друга: - Мы проходили мимо магазина, и я вспомнила о нашем новом адепте, - засмеялась она, кивнув на щенка. - Спасибо, - взяла я корм и посмотрела на Тэхёна: - Удачи, передавай там привет нашим! - Хорошо, передам.       Спускающиеся с Каясан золотые редко говорили «до свидания» или «до встречи», обычно молча уходили, помахав рукой. Каково мне будет выйти отсюда мастером? Боже мой, я ведь тоже буду иметь право лупить палкой учеников за проступки! Меня это не прельщало, но веселило. Здорово ощущать себя карающей дланью справедливости, но при этом плохо осознавать, что о справедливости имеешь смутные понятия. Я бы не взяла на себя такую ответственность – судить кого-то или о чём-то, мне так легко и хорошо было тут получать всё в готовом виде от мастеров! Однажды доверившись, я не собиралась сомневаться, потому что не раз и не два убедилась, что золотые ничего неправильного не совершают.       Джоанна выздоравливала, кашель настоятель ей вылечил ловко, но насморк ещё оставался, однако это не мешало ей носиться по лестницам от библиотеки к столовой, от столовой к спортивному залу, оттуда к башне старика Хенсока. Июнь регулярно привязывался к ней, когда я занималась, и тоже бегал вверх-вниз. Пока отсутствовала Элия, Джоанна вызывалась помогать по кухне, таскала подносы для дедушки той и Даниэля. Мне показалось даже, что ей нравится навещать калитку привратника. Уж не понравился ли ей теперь Дани? Впрочем, наблюдая за девчонкой, я замечала, что в ней зреет та ещё кокетка. Ей должно было исполниться шестнадцать лет, и возраст брал своё. Мальчишеское окружение уже не смущало, а радовало, отсутствие других девчонок – я определённо не считалась – рождало уверенность в себе. Помимо Самуэля, те ребята, что подступали к переходу на старший уровень, тоже заглядывались на свою ровесницу. Джоанна стала это замечать и, хотя никак не откликалась и не нарушала приличий, всё-таки не могла от меня скрыть, что наслаждается пребыванием в Тигрином логе. Думаю, большую роль сыграл контраст с кибаном. Когда ты маленькая девочка в среде куртизанок, тебя не замечают и все тянутся только к этим порочным красавицам, ты чувствуешь себя неуютно, незаметной и неспелой. И вот, всё радикально меняется, и к тебе обращается такое же внимание, какое получали продажные женщины, которыми ты недавно любовалась. Не ощущала ли я того же самого на мальчишнике Намджуна, когда большая часть мужчин похотливо разглядывала Сану? Кроме женатых и несвободных золотых, все пялились на стриптизёрш… стоп, среди девушек не было случайно тогда сестры Мингю? Какие-то из танцовщиц однозначно были и проститутками тоже, но какие-то могли станцевать и уйти. Эх, Мингю… Плюхнувшись на тонкий матрас, уставшая и голодная, я вспомнила о нём, удивившись, как редко это делаю. Я думала, что сойду с ума тут без возможности получать поцелуи, обнимать его, соскучусь по всему, что у нас было, но трудотерапия, как обычно, работала безотказно. У меня не оставалось сил хотеть что-либо, и только в банный день, когда мы отдыхали немного больше, я могла ненадолго ощутить прилив энергии и желание.       Хуже всё обстояло с Чжунэ. Каждый раз, глядя на щенка, я вспоминала о нём. Жалеть о том, что приняла подарок, было поздно. Я привязалась к Июню и уже не представляла себя без него, но не привязала ли я тем самым к себе и вечное воспоминание о Чжунэ? - Может, в самом деле, ты будешь хотя бы Январь, а? – спросила я у ретривера, сидевшего рядом. Он смотрел на меня, не понимая, что я от него хочу? Но на мой вопросительный взгляд отозвался и подошёл ближе, поднял лапу и положил мне на плечо. – Это согласие? Или нет?       Звук гонга заставил меня подняться, прервав нашу с Июнем беседу. Он выбежал вперёд меня, будто это его кормят в столовой. Но умный щенок просто знал, куда я при этом звуке направляюсь, разведывал дорогу на предмет безопасности, прежде чем по ней пройду я, вилял хвостом, гордо сообщая, что всё чисто и можно идти. Хотя что там могло быть опасного? Из минёров тут только он сам и козы.       Джоанна стояла на раздаче еды. Моё мнение, что ей нравится быть на виду, всё больше укреплялось. Погрустневшая Элия сидела за женским столиком и я, взяв тарелку, присоединилась к ней. После моего выговора Диэйту, интернациональный столик стал делать рокировки. Например, сейчас Ямада сидел с Реном, Минхёном и Сону, Джунхуэй с Самуэлем подсели к Себину и Усону, Вернон пристроился к Дино и Хоши, а сам Диэйт созвал к себе Сынгвана, Вону, Джошуа и Ди Кея, в общем, одних корейцев, и трапезничал с ними. - Как оно там – в миру? – обратилась я к Элии, выводя её из раздумий. - О, да всё то же самое, - улыбнулась она, возвращаясь в реальность, - только людей побольше. - Ви далеко поехал в этот раз? - Не знаю, я не спрашиваю, чтобы лишний раз не волноваться, - вздохнула она, - что это даст? Я и так-то иногда заснуть боюсь, чтобы больше ничего не приснилось. Мне хватило кровавой пустыни…       Я свела концы с концами и округлила глаза: - После этого… тогда… погиб не только Кидо, но и Сандо, да? - В Синьцзяне произошло много убийств, - тихо прошептала она. – У Сандо была девушка… она покончила с собой из-за его смерти. – Я поморщилась, будто мне в живот воткнули копьё и прокрутили. – Видимо, это её слёзы и крики я слышала… на фоне кровавой пустыни. - Ужасно… наверное, она очень его любила… - Если с Ви что-то случится, я поступлю так же, - непререкаемо сказала Элия, поглаживая лежащие у тарелки палочки. - Не говори так, ты… - Нет, Чонён, я так говорю, потому что это правда. Ви – моя душа, мы не можем существовать отдельно.       Я замолчала, не зная, что добавить. Любила ли я когда-либо настолько, чтобы не мыслить жизни без человека? Я готова была отдать свою жизнь за кого-то, но выпилиться самостоятельно, по причине того, что кто-то умер… Может, я и не умею любить так сильно? Когда погибли родители, я пыталась быть моральной опорой для сестёр, но не нуждайся они в поддержке, я бы что – покончила с собой? Или дочерняя любовь – не тот вид любви? Кончают с собой только из-за любви к противоположному полу? А что, если это просто дурацкий стереотип, порождённый творчеством Тан Сяньцзу**? Он был так популярен, что все приняли за норму моду некой эпохи, чрезмерный восторг от искусства перешёл в бытовой обычай. Но на самом деле так не должно быть. Может, всё так? Или я оправдываю своё чёрствое сердце? Случись что-то с Чжунэ… Ну, сейчас уже об этом глупо говорить, чувства поутихли. А если бы случилось что-то тогда? Нет, я бы не покончила с собой, у меня есть сёстры. Выходит, пока у человека есть близкие, у него и есть смысл жить дальше? А Элия? У неё же есть дедушка, мы все – её друзья, неужели это её не остановит? Мне как-то обидно сделалось, что я для подруги не повод задержаться на этом свете. А обидело бы Чжунэ узнать, что для меня сёстры важнее, чем он? Я посмотрела в тарелку, почувствовав, как делаю очередное открытие, от которого мне становится некомфортно. Ведь я же сама смертельно оскорблялась, понимая, что Чжунэ дорожит мною не больше, чем родителями, идёт у них на поводу. Выходит, сама будучи ровно такой же, зависимой от семьи и превозносящей её над любовными связями, я предъявляла ему претензии? Почему я только сейчас до этого додумалась? Потому что горный воздух прочищает мозги? Или потому что вместо крови у меня, видимо, тормозная жидкость.       Мастера вошли в столовую, и Чимин, как обычно, не прошёл мимо меня просто так. Кивнув на столик за моей спиной, он расплылся: - Твоё влияние? Привнесла смуту в массы? - Всего лишь восстановление этнического баланса. - А-а, - протянул он, хохотнув, - неплохая идея.       Джоанна раздала все порции, со своей села к нам. Мастера принялись есть, и мы все последовали их примеру.       В библиотеке царил покой. Пахло фолиантами, древесиной, воском и так, как пахнут только книжные переплёты, простоявшие на полках не одно десятилетие: стариной, мудростью, пылью и умиротворением. Мы с Верноном сидели с тетрадкой, учебником английского и словарём. Через шкаф от нас, погружённый в страничные тексты, просвещался Джунхуэй, ещё дальше, в малой зале, Себин занимался с двумя мальчишками из младшей группы. - Какую тему сегодня возьмём? Будем идти по порядку? – листал Вернон до того места, где мы остановились. - Да, давай ничего не пропускать. - Тут просто сплошная география, это мало пригождается в жизни… - Я должна по итогу знать английский в совершенстве, так что пригодится всё. - В совершенстве его даже я не знаю, - тихо засмеялся Вернон, чтобы не мешать остальным. Себин, если никого из мастеров не было в библиотеке, негласно был тут дежурным по дисциплине, и он строго выговаривал, если повышались голоса. - Ладно уж, давай, что там? Основы я знаю: London is a capital of Great Britain… - But New-York is the best city in the world! - Поговори мне тут, забыл наш разговор о космополитизме? - Да шучу ж я… - Говори со мной по-английски! А то я так ничему не научусь. - I said – this is joke, relax. - Ok. At first I wanna talk about… - Sex? - Shut up, please, Vernon. - Do you still love your ex-boyfriend? - What?! - I asked you because of your dog’s name… - No matter. June is a perfect summer’s month, isn't it? - Listen… - Usually in June a nice weather… - Корректнее будет сказать так: in June the weather is usually good. - Спасибо. - Я думал, мы друзья, а ты не хочешь поговорить со мной по душам. - Да зачем тебе знать что-то про моего бывшего? - Любопытно. И я спрашивал не о нём, а о том, испытываешь ли ты к нему что-то до сих пор. - This is a secret. - You can't keep secrets from me! We are friends! - I don’t know what I feel about him! I hate, I miss, I wanna forget. Отстань, Вернон, ради Будды. - Потише! – раздался голос Себина. Я вжала голову в плечи. - Ой, ну всё, ради Будды отстану, научилась тут святынями обороняться. – Парень развернул ко мне учебник на странице, где красовалась карта Австралии. – По порядку, так по порядку…       Зимой темнело рано и, соответственно, ночные занятия тоже начинались раньше. За Джоанной теперь приходил Сону, а за мной, как обычно, Чимин. Мы спустились в закрытую каморку, где упражнялись и летом. Я чувствовала приближение значительно чётче, чем прежде, но на скорости всё равно не успевала уворачиваться. Мне думалось, что не малую роль в обострении моей чувствительности сыграли ночи с Мингю. Он помог мне обнаружить собственные эрогенные зоны и раскрыл немного, как на них концентрироваться. Вот уж не думала бы никогда, что занятия сексом тоже способствуют продвижению в боевых искусствах! Но в жизни, давно пора понять, всё взаимосвязано. Нельзя быть одновременно растяпой в одном и аккуратистом в другом, нельзя быть невнимательным здесь и внимательным там. Нельзя лениться сегодня и ожидать результатов завтра. Нельзя ничего не давать этому миру и ждать, когда он одарит тебя. Нельзя замыкаться в себе, не подпуская к себе людей, и надеяться, что начнёшь в них разбираться и понимать их. Взаимодействие, равновесие, круговорот – эти понятия, изучаемые нами на практических тренировках, повторялись и в теории. Удивительно было открывать для себя, как одинаковые законы работают в бою, в медицине, в дружбе и даже во вражде. Мир так поразительно прост и сложен! И этот контраст постоянно пребывает в динамике, одно с другим меняется, сливается, разъединяется. - Не держишь на меня зла? – спросил Чимин. - Нет, за что? Я всё понимаю. Конечно, в первые мгновения обидно было, но если бы я ни разу не получила тут по хребту, считай, не прошла бы всего курса наряду со всеми. - Я не очень сильно ударил? - Синяк остался. - Извини. - На мне их уже полным-полно, так что не парься. – Некоторое время мы тренировались, но потом я не выдержала и прервалась. – Чимин, мы тут с Элией говорили о разном, и я подумала вот о чём… Самоубийство – это в любом случае плохо? Или есть какие-то оправданные ситуации? - Ничего себе у вас разговорчики! Надеюсь, ваши головы такие мысли не посещают? – насторожился он. - Я похожа на ту, которая на это способна? Да заставить меня наложить на себя руки не получится даже… даже… да ни у кого не получится! Я не потому спрашиваю, что у меня больная тяга, я рассуждаю в теории. - Вообще, я думаю, что самоубийство – это слабость, но если рассматривать совсем уж все варианты, то, пожалуй, если испытываешь невыносимые физические страдания, и понимаешь, что избавления уже не будет, то это тот случай, когда позволительно и решиться на крайнюю меру. В Европе ведь есть какие-то страны, в которых по закону дозволена эвтаназия, если медицинское обследование доказывает, что человек мучается от какой-то болезни. - А моральные страдания не повод? - Моральные? Например? - Ну… - Я не стала скрывать и юлить, и выдала: - Девушка Сандо убила себя после его смерти, это так? - Да, - ответил в темноте Чимин, встав спереди и чуть справа от меня. Звуки меня уже не путали, я понимала, откуда они идут. - Я рассуждала об этом и зашла в тупик. Смотри, если ты страдаешь от какой-то потери так, что не хочешь жить, но у тебя остаётся какой-то долг, ты же находишь в себе силы и живёшь дальше, так? А если ничего не держит, то выпиливаешься. Ну, а если всё-таки незаконченные дела остались, но потеря любимого человека всё обессмыслила, что же нужно выбрать? Долг или любовь? - По-моему, это звучит, как жизнь или смерть, - хмыкнул Чимин. – А я всё-таки предпочитаю всегда выбирать жизнь. - Допустим, пример не самый удачный, но если взять абстрактно. Помнишь, мы с тобой говорили об «Игре престолов»? Что же всё-таки берёт верх, любовь или долг? Когда они по разную сторону и ты пылаешь страстью к врагу, вроде бы, более-менее всё ясно, но если по одну? Если любовь тянет больше, чем долг? Возможно ли всё бросить ради того, чтобы делать любимого человека счастливым и самому искать счастье в этом? - Чонён, ты забываешь, что золотые не ищут собственного счастья, оно обретается ими через благоденствие человечества. - То есть, в любой непонятной ситуации – долг превыше всего? - Хенсок всегда говорил так: если ты разрываешься между чем-то, значит, одно действительно лишнее. Более того, он осуждал и тех людей, что не способны совмещать ряд обязательств, и тех, кто вынуждает делать выбор. Выполнение миссий, дружба, любовь – это важнейшие составляющие, Чонён, золотые не обязаны отказываться от чего-либо принципиально, кто застрахован от того, чтобы полюбить? Устав существовал для того, чтобы облегчить жизнь воинам. Когда запрещено распыляться, то проще совершать подвиги. Но с точки зрения нынешнего настоятеля Хенсока, главы братства, да и моей тоже, золотые не должны делать себе поблажек, запрещая что-то – да, вот такой парадокс, - мы должны уметь сохранять всё, сочетать всё. У нас должна быть полноценная жизнь, только тогда мы будем понимать, какую жизнь мы должны обеспечивать людям. Разве это не логично? - Да, ты прав… Но, всё-таки, сам ты на личную жизнь и романтику так и не настроился? – хихикнула я. - Я? Да я самый романтичный парень в Корее! – засмеялся Чимин. – Чудесная морозная ночь, я наедине с девушкой в тесном пространстве, о какой ещё личной жизни можно мечтать? - Ну да, если бы в золотые издавна брали девушек, разрываться никому не нужно бы было. Тогда, грубо говоря, и дом, и работа всегда были бы под рукой. - Дальновидный стратег, Чонён, если сомневается в своих силах, всегда так и сделает – подстроит под себя обстоятельства, чтобы потом не суетиться и не подстраиваться каждый раз под них. - А мастер Ли будет преподавать нам стратегию? - Не знаю, у него ко всему индивидуальный подход. Если посчитает нужным – преподаст. - Если вдруг на эту тему уроков не будет, я буду мучить тебя вопросами! - О, я плохой учитель в этом предмете. Мастер Ли даёт каждому возможность выстроить свою стратегическую схему, а я… я могу только вписать тебя в свою собственную, - сверкнула улыбка Чимина в темноте. – Продолжим занятие? - Конечно, - кивнула я и, попытавшись угадать, куда обрушится удар, пропустила атаку, пришедшую слева, а не справа. Непредсказуемости у Чимина мне точно поучиться стоит.