Котелок

      На смену ноябрю пришел декабрь. Месяц интересный в первую очередь тем, что ознаменовывал собой приход зимних праздников, и подготовкой к ним. Подводились итоги деятельности за год, готовились годичные отчеты, проводились обсуждения планов на следующий год.       Не исключением было и Министерство магии Великобритании.       — …таким образом, финансовый год можно назвать успешным. Зафиксирован рост налоговых поступлений благодаря открытию… — довольно монотонно и скучно зачитывал квартальный и, одновременно, годовой отчет главный казначей Министерства Магии. Такое впечатление, что в роду у уважаемого главного казначея были сирены. Впрочем, Корнелиус, будучи старой акулой бюрократии, вполне сносно боролся с накатывающей сонливостью.       — Поздравляю вас с успешным завершением года, — поздравил он его и обратился к главе Департамента Магического Правопорядка: — Амелия, что ты скажешь? — с места встала вполне себе симпатичная дама среднего возраста с волшебным моноклем на одном глазу.       — В целом, в этом году есть снижения уровня преступности, — кивок в сторону главы Аврората, Скримджера, — однако я по-прежнему настаиваю на модернизации систем связи, с принятием на вооружение многоканальных магических зеркал, разработки мистера Поттера.       — Поддерживаю, — с места высказался Скримджер, — полезная вещь. В разы увеличивает скорость взаимодействия. Некоторые из моих ребят сами себе купили зеркала. И это резко увеличило эффективность службы. Грюм, правда, ворчит. Говорит, что не очень любит все эти «новые штучки», но в целом не против.       — Что же. Думаю, мы можем принять решение сейчас. Тем более, что бюджет у нас в следующем году профицитный, можем позволить себе траты. Амелия, Руфус. Составьте смету и принесите в конце дня. Я подпишу, — сказал Корнелиус, на что оба представителя «силовиков» в его кабинете кивнули. — Какие вести от Барти? Признаться, я давно не получал от него писем.       — Господин министр, простите. Это моя вина, — повинился его секретарь, Фрэнк Раш, довольно шустрый маглорожденный парень, — письмо от бывшего министра Крауча сегодня утром был получено посредством почтового альбатроса, — сказал он и передал Корнелиусу запечатанный конверт.       — Будь внимательнее, Фрэнк. Ты же знаешь, как я его жду, — Фадж вскрыл конверт. После пары минут чтения его губы разошлись в довольной улыбке, а глаза слегка блеснули. — Господа и дамы, Бартемиус в очередной раз доказал свою квалификацию первоклассного дипломата. Его командировка в Цюрих, совмещенная с отдыхом на горнолыжном курорте, принесла плоды. Предварительные соглашения с Гильдией гномов Швейцарии об открытии филиала их банка у нас, достигнуты! — заявил Корнелиус, после чего в зале раздались аплодисменты.       — Наконец-то! Я-то думал, мы никогда не избавимся от гоблинской монополии на наши финансы, — довольно пробурчал главный казначей.       — Да ладно вам, это всего лишь перестраховка на случай гоблинского восстания. Лично я не собираюсь переносить семейные капиталы, — честно признался глава Департамента Магического хозяйства.       — А я вот рискну. Говорят, у гномов хорошие проценты по вкладам, — авторитетно заметил Скримджер.       — Думаю, мы успеем обсудить кто куда и сколько вложит во время ежегодного министерского бала, который, как и всегда, пройдет 23 декабря, — закрыл неуместные обсуждения Корнелиус. — А так, если ни у кого из присутствующих не осталось нерешенных вопросов, — Корнелиус сделал паузу и убедился, что вопросов действительно не осталось, — то властью данной мне Визенгамотом и Ее Величеством, Королевой, объявляю последнее заседание кабинета 1990 года, закрытым! Встретимся 23 декабря на святочном министерском балу! — сказал он, после чего все присутствующие главы департаментов и секторов дружно встали с мест и начали покидать зал заседаний.       — Все-таки хорошо, Корнелиус, что именно вы стали министром после мистера Крауча, — сказала Амелия, подойдя, пока он натягивал на себя пальто. — Не представляю, что бы мы делали, если бы сюда явился кто-то не знакомый со всеми проектами, что мы запустили, — она поправила монокль, с помощью которого могла рассматривать магические потоки.       — В крайнем случае, заморозили бы ту часть, которая нуждалась бы в постоянном контроле, а потом, после следующих выборов, запустили вновь. Там такой масштаб, что два-три года туда-сюда не особо влияют на результат, — сказал Корнелиус, надевая на голову свой черный котелок. — Как дети? Муж? Признаться, давненько его не видел.       — Вы же знаете… эти изобретатели, — Амелия пожала плечами и улыбнулась.       — Ну… моему старшему сыну очень по душе модернизированный мотоцикл его разработки, — заметил Корнелиус, поправив кожаные перчатки с меховым подбоем, — у него золотые руки! Утроить семейное состояние не каждому дано. Особенно, если это Блэки!       — Только ему об этом не говорите, — попросила Амелия, — Сириус и так порой невыносим из-за того, что все время с чем-то возится и прекрасно понимает свою гениальность, — хмыкнула она и взяла свой портфель. — Вы домой? Может, заскочите? Дети будут рады.       — Увы, Амелия, не могу. Я обещал присмотреть за внуками, пока дети готовятся к Йольским празднованиям, — сказал Корнелиус и, попрощавшись со своей давней протеже, вышел из кабинета.       — Фрэнки, я ушел.       — Хорошо, мистер Фадж. С Наступающим вас!       — И тебя! — приветливо попрощался он с секретарем и направился в Атриум. Шел не спеша, здороваясь со знакомыми и отвечая на приветствия, одновременно получая колоссальное удовольствие от тех украшений, которые в изобилии присутствовали в министерстве. Золотые ангелы, горны, еловые венки, красные и белые гирлянды… все сейчас в министерстве кричало о том, что наступает самый любимый праздник Корнелиуса…       Рождество!       Прекрасное время года! Санта, подарки и много-много вкусной еды!       Корнелиус, как и почти все, очень любил этот праздник. Не только из-за атмосферы, о нет. В Йольские праздники, с 21 декабря по 1 января в его доме собиралось все его многочисленное семейство. Трое детей и семь внуков. К тому же, в этом году старший из внуков, Арчибальд Фадж, собирался познакомить их большое семейство с его девушкой. Корнелиус, правда, знал о ней чуть больше остальных, все-таки бытие министром давало некоторые привилегии и возможности. Прелестная Каролина Дюпре из Леона, обучавшаяся в Хогвартсе по обмену с Шармбатоном, привлекла внимание Арчи, и теперь его старший внук собирался пригласить ее на небольшое семейное застолье сегодня, двадцать первого декабря.       — С наступающим вас, господин министр, — кивнул ему дежурный на КПП.       — И тебя с наступающим, Фергюсон, — кивнул Корнелиус в ответ и, подойдя к камину, вошел в него, набрал в руку дымолетного пороха и закричал: — Сафолк-стрит 5! — после чего его объяло зеленое пламя, и он исчез из Атриума министерства, чтобы появится у себя дома.       Специальная комната для камина, подключенного к сети, мало изменилась с утра, когда он уходил на работу. Разве что в ней добавилась маленькая елочка и венок на двери.       — Я дома! — сказал он громко, как только вышел из камина.       — Папа! Ты рано! — встретила его Амалия, младшая дочь, высокая черноволосая девушка с такими же глазами как у него, которая в этом году была ответственна за первое семейное застолье.       Поцеловав дочь в щеку, Корнелиус спросил:       — Все готово?       — Почти. Осталось кое-что докупить и сделать, — сказала она и ушла обратно в дом. Корнелиус же, сняв с себя верхнюю одежду, вошел в гостиную и, усевшись в кресло, достал сегодняшний Ежедневный пророк, одну из самых уважаемых газет Магической Британии.       Он сидел в кресле и, читая газету, наблюдал за предпраздничной суетой, которая развернулась в доме. Эльфы сновали туда-сюда, по столовой летала посуда, а из кухни доносился умопомрачительный аромат готовящихся блюд. Как хорошо, что существуют чары стазиса! Можно наготовить всего заранее и впрок, не опасаясь, что еда испортится или потеряет вкусовые качества.       — Пап, я в лавку! Скоро вернусь! Присмотри за детьми, хорошо? — услышал он голос Амалии. Его младшая дочь, радость и гордость, третий ребенок в его семье. Окончив Хогвартс, вышла замуж за Джонатана Фоули, внука одного из министров магии, став леди Древнейшего и Благороднейшего рода Фоули.       На самом деле, это был дичайший мезальянс, но политическое влияние и уважение, которым пользовался Корнелиус, перекрыло то, что, по сути, простолюдинка стала леди одной из самых влиятельных аристократических семей Британии и не только. Вот только воспитание у девочки, как и у всех его детей, было соответствующее, так что очень скоро про мезальянс забыли, и одной из немногих вещей, что напоминало о ее происхождении, было то, что она любила все делать сама, не доверяя это эльфам. Особенно это касалось праздничных застолий. Его девочка обожала готовить и… это, воистину, было настоящим волшебством.       — Хорошо, Амалия, — кивнул Корнелиус, не отвлекаясь от Ежедневного пророка. Семью младшей дочери он видел редко. Что сама Амалия, что ее муж были крайне занятыми людьми, а дети, кроме младшего Ричарда, учились в Хогвартсе. Вот и получалось, что сейчас больше всего времени Корнелиус проводил именно с младшими внуками. Десятилетним Ричардом, милой Шарлоттой и восьмилетней Фелицией, младшей дочкой его среднего сына.       Вот и теперь было решено, что младшие дети будут гостить у него дома, дожидаясь большого семейного застолья, что должно было состоятся сегодня.       Бюрократическая работа была выматывающей и хорошо, что они жили в эпоху мира и спокойствия. Единственное, что Корнелиуса волновало как министра, это безопасность в праздничную пору. Впрочем, и Амелия Боунс, в ранге главы Департамента Магического Правопорядка, и Руфус Скримджер, в ранге начальника Аврората, бдили. Барти Крауч оставил после себя отлаженную и хорошо работающую систему, в становлении которой Корнелиус принимал самое живейшее участие. В своих подчиненных, в судьбе которых он сыграл весьма и весьма важную роль, он был уверен.       — Деда-деда! Смотри что я могу! — услышал он голос самого младшего ребенка из всего находящегося в доме выводка, единственной дочери его старшего сына, Шарлотты, кудрявого ангелочка с зелеными глазами пяти лет от роду, которая взглядом подняла довольно увесистую на вид сахарницу, что стояла на кофейном столике.       — Браво, браво, Шарлотта. Ты молодец! — похвалил ее Корнелиус и направил палочку на фарфоровую сахарницу, чтобы удержать ее в воздухе, если ребенок вдруг потеряет контроль. — Но я ведь просил тебя тренировать телекинез на игрушках.       — Это не интересно! — капризно воскликнула Шарлотта и тут же сахараница полетела вниз. Но буквально в сантиметре от дорогого персидского ковра, который лежал в гостиной, она остановилась и вернулась на столик. — Ой, — понимая, что это случилось из-за нее, ребенок опасливо взглянул на деда, но… тот хоть и был раздосадован, но и не думал злиться.       — Вот об этом я и говорю, — попенял он ей, спрятав палочку в нарукавную кобуру, — не будь я в комнате, ты бы точно ее разбила. Чтобы больше такого не было! — погрозил он ей пальцем. — Потому что в следующий раз я не буду тебе помогать, — сказал он, а Шарлотта шмыгнула носом.       — А папе не скажешь? — спросила она, но что Фадж хмыкнул.       — В этот раз — нет. Но вот в следующий раз…       — Деда! — вдруг раздался звонкий мальчишеский голос, и к нему подбежал мальчик лет десяти и обнял его.       — Здравствуй, Ричард! — обрадовался Корнелиус, — давненько я тебя не видел. Как ты вырос! Ха-ха! — Корнелиус был действительно рад.       — Здравствуйте, Корнелиус, — поздоровался с ним его зять, Джонатан Фоули, талантливый мастер Чар, который, в каком-то смысле, был белой вороной. В отличии от других Фоули, которые были или бизнесменами, или политиками, Джонатан был ученым-чароплетом.       — С возвращением, Джонатан, — Корнелиус встал со своего кресла и пожал ему руку, — как прошла конференция в Каире? Как Ахмед? Не слишком доставал?       — Нет, что вы! Он был предельно любезен. Хотя… пару раз мне пришлось обидеть его отказом от… сами знаете чего, — виновато пожал он плечами, а Корнелиус усмехнулся. Привычка Ахмеда сватать всякому встречному-поперечному одну из своих двадцати внучек от его трех жен давно уже превратилась в бородатый анекдот. Ахмеда не спасало даже то, что он, будучи одним из лучших артефакторов Египта, был еще и племянником последнего короля Египта, Фарука, который хоть и был свергнут, однако сохранил немалое влияние в мире магии, как сквиб и носитель королевской крови.       — Ничего, переживет. Знал бы ты, сколько раз я ему отказывал, — усмехнулся он и осмотрелся. — А где Томас и Тимоти? — спросил он, не видя близнецов, старших детей его дочери, на что Джонатан пожал плечами.       — Они приедут на Хогвартс-экспрессе через… темпус — Джонатан наколдовал часы, — пол часа. Я их должен забрать. Так что я на Кингс-Кросс, — он кивнул Корнелиусу и ушел в прихожую. Аппарировать из гостиной было все-таки не очень правильно.       — Деда. А расскажи сказку, — неожиданно подала свой голосок Шарлотта, приняв максимально невинный вид.       — Если вы думаете, юная леди, что я забыл о вашей оплошности, то вы заблуждаетесь, — строго выговорил он ей, не обращая внимание на удивленного Ричарда, — но, в честь праздника, я так уж и быть, буду снисходителен, — сказал он и улыбнулся засиявшей Шарлотте, — что не отменяет, однако, обязательства, которое вы взяли на себя, —он выжидательно посмотрел на внучку. Та слегка потупилась, но потом выпрямилась и сделал книксен.       — Прошу простить меня, дедушка, что пренебрегла вашим советом, — сказала она в точности как учили ее гувернантки, на что Фадж улыбнулся.       — Извинения приняты, — кивнул Корнелиус и, усевшись обратно в кресло, подмигнул ухмыляющемуся Ричарду, которого он в свое время песочил точно так же, — и в награду, я расскажу тебе и тебе, Ричард, не просто сказку, — сказал он, и Шарлотта, уже привычно взобралась на его колено, а Ричард уселся на диван, — это случилось со мной в то время, когда я был чуть старше вашего кузена Арчи. Когда я был молодым и красивым.       — Ты и сейчас красивый, дедушка, — смущаясь, вполне искренне сказала Шарлотта.       — Но тогда я был совсем молодой и красивый, — улыбнулся Корнелиус, на что Ричард закатил глаза. — Так вот. Это было в далеком-далеком 45-ом году, в далеком-далеком Египте.       — Там, куда поехал папа? — уточнил Ричард.       — Именно. Тогда это было не так легко как сейчас…       — Мы пришли! — вдруг, Корнлеиус услышал голос среднего сына. — Папа, мы здесь!       — Артур! Сынок! — Корнелиус, бережно убрав Шарлотту с колена, поднялся с кресла и вышел на встречу сыну, его жене, Аманде Спраут, племяннице Помоны Спраут, и маленькой Фелиции, которая с самого раннего возраста прекрасно ладила с растениями и была маленькой копией своей каштановолосой и низенькой, но очень милой матери.       Обняв сына, невестку и потискав внучку, которая была жуткой стесняшкой, из-за чего как только Корнелиус ее отпустил, тот час же спряталась за маминой юбкой, спросил:       — А где Тоби?       — Он вместе со всеми приедет на Экспрессе, так что мы идем встречать. Вернемся через полчаса-час, — сказал Артур. Затем попрощался с ним и, поцеловав дочку на прощание, ушел вместе с женой в прихожую, откуда аппарировал.       — Фелиция, иди сюда! — Ричард, как самый старший, к тому же парень, сразу же взял на себя заботу о младшей кузине. Он спрыгнул с дивана и, мягко, но уверенно взяв ее за руку, потащил к дивану. — Садись. Мы как раз собирались послушать крутую сказку, — на этих словах Фелиция немного оживилась. Увы, но среди других детей Фелиция всегда вела себя так. Она была нелюдимой, но доброй. Лишь когда она оставалась одна с дедом, Фелиция хохотала и радовалась как и любой другой ребенок. И только Ричарду кое-как удавалось ее растормошить.       — Кхм-кхм. Итак, дети, — вновь взяв на колени Шарлотту и прочистив горло, Корнелиус продолжил, — в далеком-далеком Египте, в далеком сорок пятом году…

***

1945 год. Королевство Египет. Каир. Магический квартал.       — Остановите их! Схватите их! Воры! Воры! — кричал рослый детина арабской внешности, указывая на группу вооруженных людей, убегающих по узким переулкам и несущих на руках мешки с награбленным.       В целом, вполне обычная для торговых рядов Каира, что магических, что маггловских, картина, вот только не каждый день бандиты грабят лавку со старинными артефактами, среди которых несколько любопытных экземпляров на пару-тройку миллионов.        К счастью для торговца, об ограблении заранее узнали те, с кем эти грабители меньше всего хотели бы встречаться.       — Ни с места! Работает ОМО*! — закричал высокий парень с усами-щеточками в форме британской армии со знаками различия капитана, выскочив наперерез бегущим бандитам вместе с двумя солдатами с пистолет-пулеметами «Стен». Те же не стали разбираться и сразу же пустили в него заклинания. Впрочем, боец ОМО и его люди сразу же уклонились от заклинаний, что выдало в нем опытного мага-боевика.       — Сдавайтесь, вы окружены! — вдруг раздался голос словно из громкоговорителя, и бандиты с ужасом увидели, что сзади в них целится взвод солдат, а впереди словно из-под земли появился бронетранспортер!       — Во имя высшего блага! — закричал один из бандитов, и на улице начался бой. Впрочем, как бы волшебники не изгалялись, но против стрелкового вооружения у них не было шансов. Особенно пуль, закаленных в драконьей крови.       Не то, что у них не было оружия! Но пистолеты против винтовок? Не смешно! Так что бой оказался быстрым и скоротечным. Половина погибла от винтовочного и автоматного огня, остальные были оглушены магниевыми зарядами и уложены на брусчатку. Вот только главарь оказался крепче своих подчиненных и попытался удрать, что у него не очень получилось. Ступефай от Корнелиуса догнал его в самый неожиданный момент, из-за чего он поскользнулся и грохнулся в кучу верблюжьего навоза!       — Отлично, Корнелиус, — похвалил его капитан ОМО Бартемиус Крауч, который был старшим офицером на данном задании, и подошел к дезориентированному грабителю. — Пакуйте его! Не дайте местным забрать этих гриндевальдовских шавок! Это дело ОМО Его Величества короля Георга! — прокричал он, и солдаты начали сноровисто защелкивать наручники на пытавшихся сбежать магах. Но как только солдаты подняли главаря и хотели уже надеть наручники, он пришел в себя и закричал.       — Грязный магглолюбец! Великий Гриндевальд… — впрочем, сказать он ничего не смог, потому что получил удар поддых от Крауча.       — Твой Гриндевальд за решеткой, так что сиди и не рыпайся, — посоветовал ему Крауч и защелкнул на его руках антимагические кандалы из хладного железа. А тем временем Корнелиус подошел к своему другу, которого пару минут назад прикрыл мощным Протего. Гарри Стеттон сидел на брусчатке и качал головой, как после контузии, под сочувственным взглядом Филиппа Стивенсона.       — Гарри, ты как? — спросил его Корнелиус, попутно накладывая на него диагностирующие заклинания. Впрочем тот, услышав вопрос друга, посмотрел на него и улыбнулся.       — Все пучком, Люис! Сейчас посижу и пойду отдыхать, — сказал он, явно хорохорясь.       — Это не шутки, Гарри, — заметил Филлип и посмотрел на Корнелиуса. — Ты иди. Тебе еще отчет писать. А я отведу Гарри в лазарет.       — Эй! Я в порядке! — подал недовольный голос Гарри, на что Филлип покачал головой.       — Ты будешь в порядке, когда тебя осмотрит доктор! — не терпя возражений, сказал Филлип и, подхватив Гарри под руку, поволок его в сторону одного из их Виллисов*, на которых они, собственно, и приехали, а Корнелиус покачал головой и хмыкнул.       Последний год войны они провели вместе. Теперь ОМО стало смешанным подразделением, где маги и немаги вместе сражались против фашистов. Он был рад этому, потому что банально привык воевать вместе с Филиппом и Гарри. Но кроме них в ОМО вошли еще несколько десятков магглов и сквибов, и за последний год они сделали очень многое.       — Корнелиус, взгляни, — услышал он голос Крауча и подошел к нему. Вообще-то они оба были капитанами, но в этот раз именно Барти был назначен командиром.       — И вот за это мы рисковали шеями? — спросил Корнелиус, рассматривая раритетный хлам, который Бартемиус любовно разложил на брусчатке и рассматривал в поисках чего-то только ему ведомого.       — Не скажи. Вот это… это нечто очень и очень полезное. Вечно горящая лампа, — показал он на вполне стандартную арабскую лампу с какой-то хитрой вязью по краям, — или вот, не затупляющийся кинжал. Хоть по камню бей, он все равно будет резать, как будто только вышел из кузницы, — он отложил в сторону кинжал в богато инкрустированных ножнах, — или вот… — вдруг он замолчал и поднял к глазам… арабский чайник? — а вот и то, что они хотели спрятать во всем этом хламе! — весело заметил Барти. — Все теперь понятно, — сказал он и посмотрел в сторону, — передайте Дамблдору, что мы его нашли!       — Это? — удивленно спросил Корнелиус.       — Да. Это оно и есть. Ты ведь сказку про Алладина знаешь?       — Погоди. Здесь — джинн? — удивленно спросил Корнелиус, по-новому разглядывая неприметный с виду чайник. Такие он десятками видел в местных чайханах, куда частенько заглядывал, чтобы отдохнуть.       — Ага, — кивнул Бартемиус, — видишь вот эту вязь? — он указал пальцем на завитушки у самой крышки. — Здесь — охранные чары. Я не очень разбираюсь, этим больше любит заниматься отец, я специализируюсь по современным языкам, но точно знаю, что здесь, — он чуть приподнял чайник, — джинн.       — То есть они хотели приручить джинна? — скептически спросил Корнелиус. Приручить джинна. Это только в сказках такое возможно, на самом же деле эти злобные духи были мастерами в том, что касалось обмана. И стоило дать слабину, как они могли легко и просто убить незадачливого заклинателя. Поэтому и дело с ними имели только наиболее опытные из демонологов.       — Ты представляешь, насколько они отчаялись, что прибегли к джиннам? — хмыкнул Крауч. — Хотя да. После того, что сделал Альбус с Гриндевальдом, это логично, — сказал Барти, а Корнелиус вспомнил события месячной давности.       Да, между Дамблдором и Гриндевальдом таки состоялась дуэль. Два старых друга, ставшие злейшими врагами, столкнулись друг с другом недалеко от Потсдама. Он пытался прорваться из осажденного русскими Берлина, но напоролся на них. Пока мы сражались с его людьми, Альбус схватился с Гриндевальдом.       Воистину, Льюис и представить не мог, насколько Альбус силен. Они сражались на равных целых десять минут! Удивительная длина боя для таких мастеров. Воистину, ни один из них не уступал другому ни в мастерстве, ни в силе! Вот только в последний момент палочка Гриндевальда словно перестала его слушаться, и Альбус обезоружил его банальным Экспелиармусом.       Сейчас Гриндевальд сидел в Парижском управлении Аврората Франции и дожидался суда. Ох, сколько было желающих поквитаться с ним. Русские, американцы, мы… даже сами немцы! Магическое подполье Германии, вдоволь настрадавшееся и от Гриндевальда, и от Гитлера, вспомнило весь арсенал средневековых пыток и грозилось применить его к нему и его приспешникам. И не то что бы Корнелиус с друзьями были против.       — О, достойные чужеземцы! Вы осчастливили меня, недостойного Мустафу, своей милостью и помощью, — вдруг они услышали голос с характерным арабским акцентом.       — Так-так, хозяин лавки приперся, — сказал Крауч, хмыкнув.. — Да, Люис. Не забудь, вечером мы приглашены на прием у Ахмеда. Так что будь добр, доставь этот… — улыбнулся Барти, — чайник Альбусу и подготовься. Там будет весь цвет магического Египта. Негоже герою Тунисской компании и Потсдамской операции явиться на прием в таком виде, — явно издеваясь, сказал Барти и пошел в сторону хозяина лавки, который явно хотел лестью задобрить стоящих в оцеплении солдат.       Корнелиус же вздохнул и, посмотрев на чайник, про себя хмыкнул. Ну да, награда, как говорится, догнала героя. Кто-то кому-то что-то нашептал, и его осчастливили запоздалой, но приятной наградой за геройства в Африке. Крест Виктории, высшую награду Королевства за совокупность заслуг перед Империей, вручили месяц назад, восьмого мая, при широком стечении благородной публики и представителей союзного командования сразу после подписания Акта о капитуляции Германии. Конечно, решающим обстоятельством стал захват Гриндевальда и еще кучки нацистских преступников, но об этом, понятное дело, не стали говорить. Официально, ее вручили за захват генерала Арнима, командующего Африканским корпусом после Роммеля.       Так что сейчас ОМО осталось лишь зачистить остатки организации Гриндевальда, которые попрятались в таких вот местах, как Каир. Например недавно одно из подразделений вступило в бой с остатками сил Гриндевальда в Норвегии. Русским вообще до сих пор приходится разбираться с остатками людей Гриндевальда в Карпатах. Про Альпы и говорить не стоит. Там куда не плюнь, попадешь в нацистских недобитков. Но, главное, что сам Гриндевальд взят, а война, во всяком случае в основном, закончена.       Поудобнее перехватив чайник, Корнелиус приготовился к аппарации в каирскую штаб-квартиру ОМО. Нужно было побыстрее сбагрить этот хлам Дамблдору и идти готовиться. Говорят, у Ахмеда, весьма талантливого ученого-мага, сегодня мог появиться сам его величество Фарук, король Египта. Негоже быть бомжом при царственных особах, пускай Египет и является неформальным, но все же протекторатом Британии.       Он офицер армии Его Величества все-таки, а не какой-то там колдунишка!       И с этой мыслью Корнелиус аппарировал, не обращая внимания на очередной скандал, который стал сотрясать Каирский магический рынок.