Человек

Более смелого, мужественного и самоотверженного человека, чем Станнис Баратеон, Давос не знал и более достойного кандидата на медаль за доблесть не представлял. В зале шептались, что награда досталась Баратеону только потому, что его старший брат — президент колонии и по совместительству главнокомандующий флотом. Бред. Когда Давос слышал подобные высказывания, ему хотелось громко крикнуть «не правда», но это выглядело бы так, будто он подслушивает чужие разговоры. Во-первых, президент Баратеон не особо жаловал своего брата и пальцем не пошевелил бы ради него. Во-вторых, Станнис не принял бы награду, не считай он себя достойным ее. А он, безусловно, был достоин. Станнис Баратеон никогда не отсиживался в каюте управления, хотя мог, но нет — он всегда сам участвовал в операциях, вел людей вперед и сражался на равных. Давосу не раз доводилось видеть его в бою — и когда он еще сам служил под командованием Станниса Баратеона, и после ранения, когда был переведен в запас и наблюдал за действиями на экране. Генерал Аррен читал речь о патриотизме и необходимости человечеству сплотиться. Несколько раз он упоминал Станниса как образец для подражания. Давосу очень хотелось поинтересоваться, почему же этот достойный человек получает награду только сейчас, но не кричать же из зала, особенно когда генерал так проникновенно вещает. За подобное можно и под трибунал попасть. Давос перевел взгляд на Станниса, стоявшего чуть позади генерала Аррена. Тот был, как обычно, собран, подтянут, ни один мускул не дрогнул на его лице. За это Давос тоже его уважал: за умение сохранять спокойствие и самообладание в самой опасной ситуации. Однако порой хотелось, чтобы этот суровый вояка хоть ненадолго снял маску и от души повеселился. Президент Баратеон тоже был строгим человеком, но позволял себе смех и веселье на людях пару раз в год во время праздников. Правда, ходили слухи, что за закрытыми дверями он был более легкого нрава. Интересно, каким бывает Станнис Баратеон, когда за ним никто не наблюдает? Увы, Давос был уверен, что таким же, как и в остальное время. Генерал Аррен закончил говорить и приколол Станнису на грудь медаль за доблесть. Собравшиеся слабо зааплодировали. Для большинства это был скорее повод собраться, обсудить последние сплетни, похвастаться новыми нарядами, которые так редко надевались, нежели чествование генерала Баратеона. Когда официальная часть закончилась и люди разбились на группки, Давос первым подошел к генералу Баратеону. Толпы желающих поздравить не наблюдалось. Станниса поздравил младший брат, который был еще слишком молод, чтобы участвовать в боевых действиях, да и тяготел скорее к командованию, нежели к реальным операциям. Кое-кто из верхушки флота тоже быстро пожал руку Станниса, мило, но явно фальшиво улыбаясь. Будь здесь генерал Старк, Давосу пришлось бы долго ждать, пока он и все его семейство — молодые бойцы, кадеты и практиканты службы управления — отдадут честь и скажут по короткой речи. Однако генерал Старк управлял сейчас колонией в северном полушарии и не смог присутствовать при награждении. — Сэр, — Давос протянул руку Станнису, затем поклонился его жене. — Мэм. Вы сегодня просто очаровательны. Разумеется, Давос врал. Даже красивое платье не делало Селису Баратеон красивой, чуть более женственной, чем всегда, и только. Она несмело улыбнулась, но стоило Станнису открыть рот, как улыбка сползла с ее губ. — Она выглядит как обычно, разве что влезла в платье, которое ей не идет, — заявил он. Селиса Баратеон поджала губы. — Я пойду пообщаюсь с кузиной, — сказала она. — Мы столько времени не виделись. В ответ Станнис лишь кивнул. Давос проводил взглядом миссис Баратеон, которая явно просто хотела уйти от мужа, неважно куда, и обернулся к нему. — Стоило быть с ней помягче. Женщины любят, когда им делают комплементы, не важно правда это или нет. — Важно. Правда — это правда, а ложь — это ложь, они не взаимозаменяемы. Ты пришел учить меня, как общаться с женой? — Конечно, нет, — торопливо ответил Давос. — Я хотел поздравить вас с заслуженной наградой и сказать, что считаю вас достойным человеком и солдатом. Мне было в радость служить под вашим началом. И хоть теперь меня списали из-за ранения, душой я всегда с вами. — Твоя душа — совсем не то, что нам нужно на поле боя, — поморщился Станнис. — Хорошая броня, оружие, вместительные корабли, а главное — люди, много людей. — Мой сын служит в вашей бригаде, — гордо заявил Давос. — Похвально. — Сейчас он проходит реабилитацию после ранения, поэтому не смог присутствовать, но, будь он здесь, был бы так же за вас рад, как и я. Станнис кивнул. Повисло молчание. Больше желающих поздравить виновника торжества не нашлось, а о чем можно поговорить с бывшим командиром, Давос не знал. — Хотели что-то еще сказать? — спросил Станнис. — Нет. — В таком случае я вас покину. — До встречи, — Давос протянул ладонь для прощального рукопожатия. — Рад был вас увидеть. Станнис быстро потряс его руку. По лицу было видно, что Давос начинает его раздражать. Оставив Давоса, он направился туда, где беседовали президент Баратеон и генерал Аррен. Давос же решил, что больше ему тут делать нечего, и вернулся в свои комнаты.

***

Вчера генерала Баратеона чествовали за героизм, а сегодня он снова отправился в очередную миссию. Много лет назад в одном из таких походов Давос лишился пальцев на левой руке, теперь он не мог полноценно держать оружие и в вылетах не участвовал, но и совсем покидать флот не хотел. К счастью, для таких, как он, имелось множество мест в техническом составе. Давос входил в одну из групп, координировавших миссией. Полет на соседнюю планету занимал несколько часов. На поверхности отряд должен расположить системы, которые обеспечат сбор ресурсов. Свои Вестерос истощил, и единственным способом выжить оставалась добыча воды, кислорода и топлива на соседней планете. Поначалу все шло неплохо. Корабли возвращались с полными баками, и люди ликовали. Однако очень скоро выяснилось, что на планете обитают некие существа, которым очень не нравится, когда у них что-либо забирают. Об их разумности ходили споры. Одни ученые утверждали, что раз местные твари способны реагировать на вторжение и даже порой имитировать человеческую внешность, то, разумеется, они разумны. Другие возражали: как может быть разумен лед? Правительство и флот предпочитали поддерживать вторых. В общем, теперь небольшую группу техников, занимающуюся выкачкой ресурсов из планеты, приходилось сопровождать целой армии. Корабль благополучно приземлился. Солдаты во главе с генералом Баратеоном растянулись в оцепление. Техники начали устанавливать бурильные системы. Можно было создать базы, тогда процесс пошел бы гораздо быстрее, но местные твари находили и разрушали их в считанные дни, так что каждый раз приходилось все начинать с нуля. В командной рубке повисла напряженная тишина. Лишь иногда в динамиках слышались короткие фразы техников, отчеты часовых. Пока все было спокойно. Но расслабляться не стоило. Очень редко на корабли не нападали. У военных даже была присказка: вопрос не в том, нападут ледяные твари или нет, вопрос в том, когда они это сделают. На этот раз ответ был: скоро. Не прошло и получаса, как раздались первые выстрелы. Спустя пару минут эфир взорвался. Солдаты кричали, слышался гул оружия, брань техников, которые не успевали заполнить цистерны. И все это перекрывалось треском. Поначалу все думали, что это помехи в эфире, потом — что какие-то неизвестные волны, но вскоре люди начали понимать, что это не что иное, как речь ледяных тварей. Вернее, крики. Впрочем, генералы эти догадки игнорировали. Давос отвечал за камеры. Он быстро водил пальцами по сенсорам, стараясь сделать картинку приемлемой и сгруппировать данные. Увы. Все мелькало, тряслось. Камеры одна за другой гасли, а вмести с изображением — и жизненные показатели солдат. То и дело на экране появлялись жуткие лица, то есть нечто, на них похожее, словно неумелый скульптор пытался изваять человека из глыбы льда. Первые твари выглядели как гора кристаллов, но с каждым разом они все больше и больше напоминали на людей. Единственным, кто не терял самообладания в этой бойне, оставался генерал Баратеон. Его громкие приказы вперемешку с бранью разносились по рубке, перекрывая гул сражения. «Держать!.. пока… заполнят цистерны… Не отступать!..» Давосу очень хотелось крикнуть, чтобы он бросал все и уходил, но за такое его тут же отправили бы под трибунал. Слишком нужны были Вестеросу эти ресурсы. Настолько, что иногда с планеты стартовал набитый под завязку корабль с десятком техников на борту, а все солдаты оставались на поверхности, погибшие в бою. «Семьдесят шесть процентов», — доложили техники. По правилам уже можно было отступать и начинать грузиться, однако Давос не помнил, чтобы генерал Баратеон когда-нибудь так поступал. Он ждал девяноста и лишь потом разрешал возвращаться на корабль. И в этот раз приказа не последовало, хотя он уже потерял половину солдат. Внезапно что-то произошло. Датчики жизненных показателей сначала подпрыгнули, показав резкий выброс адреналина у всех солдат, затем начали гаснуть с чудовищной скоростью. Шум боя сменили крики. «Назад!» — рявкнул генерал Баратеон. Его голос потонул в воплях. Камеры перестали работать почти у всех солдат. Давос перевел на большой экран камеру у главного входа. Там пока все было тихо. Техники уже сворачивали оборудование, но, заметив что-то впереди, заторопились, побросали инструменты и, едва спрятав шланги внутрь, ринулись на корабль. Пару минут спустя стало понятно, что именно их так напугало. Из-за камней показался генерал Баратеон, который поддерживал раненого солдата. Им вдогонку мчались ледяные твари. Сначала Давос не понял, что происходит, но, присмотревшись, ужаснулся. Твари покрывали все видимое пространство до горизонта. Когда же они приблизились, стало понятно, что далеко не все из них ледяные люди. Большую часть инопланетной армии составляли солдаты Вестероса. Мертвые солдаты. Все те, кто остался на планете, когда-то убитый тварями, восстали и обернулись против своих соотечественников. «Закрывайте люки!» — прокричал генерал Баратеон. Один из техников тут же нажал на кнопку, и трап начал подниматься. «Он же не успеет», — с ужасом подумал Давос. Однако он недооценил Станниса Баратеона. Тот прибавил скорость и, оторвавшись от преследовавших буквально на несколько метров, влетел в уже начинающий закрываться люк. Ледяные твари последовали за ним. Оказавшись внутри, генерал Баратеон скинул на пол раненого солдата и взялся за бластер. Несколькими выстрелами он выбил с корабля живые трупы. В узкий проход, оставшийся от закрывающегося люка, тянулись руки. Генерал Баратеон сшиб их прикладом, и дверь, наконец, закрылась. Обессиленный, он прислонился к стене и медленно сполз на пол. — Полную мощность! — велел командир наблюдательного пункта. — Доставьте их на базу как можно быстрее. Давос же смотрел на измученно лицо Станниса за стеклом шлема и молился Семерым, чтобы до базы он дотянул живым.

***

Станнис Баратеон находился в госпитальном блоке. О его состоянии ничего не говорили, да и какое дело обывателям до выжившего генерала, когда над Вестеросом нависла проблема посерьезнее? Правительство стояло на ушах. Срочно мобилизовали всех способных держать оружие. Ученые принялись разрабатывать новое вооружение и защиту. Без ресурсов соседней планеты Вестерос очень быстро погибнет, и теперь речь шла не о коротких вылазках, а о полноценной войне. Несколько дней Давос трудился не покладая рук, пытаясь выжать максимум информации из скудных данных, записанных камерами во время операции. Каждый раз все сводилось к тому, что он снова и снова пересматривал, как генерал Баратеон скидывал с плеча бластер и начинал расстреливать восставших мертвецов. Давос приближал отдельные фрагменты видео. Обычно он пытался сфокусироваться на армии мертвых, ведомой ледяными тварями, но его начальник просил всей картины. — Увеличь вот этот момент, — велел полковник Флорент, останавливая видео на моменте, когда генерал Баратеон выталкивал торчащую из узкого прохода руку мертвеца. Давос нажал несколько сенсоров, картинка стала больше, но размытее. — Еще, — велел Флорент. Давос подчинился. Теперь изображение пошло квадратами пикселей. — Вот, — Флорент ткнул в экран. — Его схватили. Давос проследил в указанном направлении. При большом приближении казалось, что рука ледяной твари касается руки генерала Баратеона. — Не уверен, — пожал плечами Давос. — Возможно, все дело в ракурсе. — А может, и нет, — возразил Флорент. — Надо доложить генералу Аррену. — В любом случае, генерал Баратеон был в защитном скафандре. — Это уже не твоя забота, — отрезал Флорент. Вечером Давос отправился в медицинский блок сам. На посту он сказал, что из аналитического отдела и хочет задать генералу пару вопросов, касающихся миссии. На него посмотрели подозрительно, но мешать не стали и официальный запрос не проверили. Давос вошел в палату. Станнис Баратеон лежал в постели еще более бледный, чем обычно, но вполне живой и на первый взгляд здоровый. Когда Давос подошел ближе, он приоткрыл глаза и взглянул на него. — Давос, — сказал он и слабо кивнул. Давос вздрогнул. Кажется, первый раз генерал Баратеон назвал его по имени. — Я… — Он ненадолго замолчал то ли от слабости, то ли подбирая слова. — Я рад, что ты заглянул. Давос не знал, что ответить. Станнис Баратеон никогда ничему не радовался и уж тем более не говорил об этом вслух. Он даже не использовал подобных оборотов просто ради вежливости. Впрочем, возможно, сейчас он находился под действием каких-то препаратов. — Я пришел, чтобы… «Спросить, что произошло». «Узнать, не заражены ли вы». — … пожелать вам скорейшего выздоровления. Станнис фыркнул. Можно было принять это за усмешку, вот только Станнис Баратеон никогда не улыбался. — Я здоров, — раздраженно сказал он. — Но меня все равно держат здесь. Наверное, боятся, что я начну покрываться инеем и замораживать все вокруг своим дыханием. Он откинул покрывало и протянул к Давосу руку. На предплечье виднелись отметины, словно синяки, оставшиеся от сильной хватки, но это были не синяки: несколько горизонтальных линий, напоминавших следы пальцев. Кожа в этом месте была серой и безжизненной. — Это локальное обморожение, — пояснил Станнис. — Как ожег, только наоборот. — Вы ведь были в защитной броне… — Вот именно. Поэтому-то они и боятся, что я могу оказаться заразным. Внезапно он сел на постели и подался вперед к Давосу, схватил его за руку. — Разве я холодный? — спросил он, спокойно глядя ему в глаза. Именно так все говорили о генерале Станнисе Баратеоне: холодный, черствый, бессердечный. Но это эпитеты, описывающие скорее его характер, но не физиологию. Ладонь Станниса была горячей и потной, как у любого нормального человека. Его кожа была бледнее, чем у некоторых, но все же обычного цвета, а не прозрачно-серой, как у ледяных тварей. Глаза же — темно-синие, а не ярко-голубые. — Вы — человек, — сказал Давос. — Я всегда так считал и не перестану, даже если вы покроетесь коркой льда. Станнис снова фыркнул, теперь это явно было смехом. — Спасибо, — он наконец отпустил руку Давоса и вновь откинулся на кровать. — Хоть кто-то мне верит. В такие моменты принято говорить: я весь похолодел, ведь настоящий Станнис Баратеон никогда не сказал бы спасибо. Однако Давос испытал скорее обратное чувство. Он был уверен, что человек, лежащий перед ним на больничной койке, и есть настоящий Станнис Баратеон.

***

Давос навещал генерала Баратеона почти каждый день. Иногда их общение сводилось к паре фраз. «Как ваше самочувствие?», «Не вспомнили ли чего-то нового?». Порой же Давос задерживался на несколько часов, и они обсуждали все подряд: тяжелую ситуацию нехватки ресурсов, внезапно оживших мертвых солдат, тактику, которую стоит выбрать правительству. Станнис говорил сам и давал высказаться Давосу. И он действительно его слушал, потому что затем соглашался или не соглашался с ним. Последнее случалось чаще, однако в целом беседы протекали мирно, Давос даже сказал бы — в дружеской атмосфере, если конечно не учитывать, что у Станниса Баратеона никогда не было друзей. Спустя пару недель Станниса выписали. Ледяные ожоги на его руке побледнели, начали шелушиться, а затем от них и вовсе остались лишь светлые пятна. Врачи провели полное обследование и никаких изменений в его организме не нашли. На взгляд Давоса, что-то в Станнисе Баратеоне все же изменилось. Впрочем, он считал, что виной тому не прикосновение ледяной твари, а смертельная опасность и страх, перенесенные Станнисом. Должно быть, после этого он несколько переосмыслил свою жизнь. Уже на следующий день после выписки из больничного блока Станнис Баратеон объявился в кабинете Давоса. Тот попытался встать и отдать честь, но Станнис лишь махнул рукой и сам опустился в кресло для посетителей. — Они меня отстранили! — зло заявил он. — Можешь себе представить?! Я сделал для этой планеты больше, чем мой идиот братец, старый маразматик Аррен и отмороженный Старк вместе взятые. Сколько боевых миссий я провел? Сотни? Тысячи? Успешных, прошу заметить, миссий. И что в итоге? На мое место ставят юнца, едва закончившего военную академию. Это... несправедливо! Последнюю фразу он произнес с явной обидой. — Я не знаю никого достойнее вас, чтобы возглавить флот, — искренне сказал Давос. Каким бы гениальным стратегом ни был Сноу, ему явно недоставало опыта. — Но чем я могу вам помочь, я ведь всего лишь аналитик? По правде сказать, я больше оператор, чем мыслитель. — Ничем, — махнул рукой Станнис. — Я и не прошу тебя мне помогать. — Тогда зачем вы пришли? — Я... — кажется, он сам не знал ответа на этот вопрос. — Просто твой кабинет был рядом. Давос согласно кивнул, хотя прекрасно понимал, кабинет генерала Аррена находился на другом конце здания. Станнис нервно поерзал на стуле. — Могу я остаться здесь ненадолго? — Хоть на весь день. — Не думаю, что это будет необходимо, — быстро ответил Станнис. — Хочу просмотреть кое-какие отчеты, и твоя помощь как аналитика или техника может мне пригодиться. Давос согласно кивнул. Вопреки своим словам Станнис Баратеон провел в его кабинете весь день. Он сидел, уткнувшись в планшет, но так ни разу не проронил ни слова. Давос не возражал.

***

Следующим утром Давос обнаружил на своем столе чашку кофе. Кто мог его принести, он понятия не имел, однако не сомневался, что кофе предназначался ему. Кто бы его ни оставил, он понятия не имел о вкусах Давоса. Кофе оказался очень крепким и совсем несладким. Наверное, Станнис Баратеон пил именно такой, вот только зачем ему приносить Давосу завтрак? Давос ждал, что генерал Баратеон объявится, однако этого не случилось ни в этот день, ни на следующий. Станнис появился лишь спустя три дня. Давос всегда приходил рано, одним из первых, но когда вошел в свой кабинет, Станнис его уже ждал. В руках он держал стакан кофе, другой стоял на столе, дожидаясь Давоса. — Доброе утро, — поздоровался Давос, садясь на свое место. Станнис что-то буркнул в ответ, похоже, не разделяя его мнение. Давос осторожно сделал глоток. На этот раз кофе был в точности таким, какой он обычно брал в пищевом блоке. Неужели Станнис Баратеон озаботился вопросом и разузнал, какой кофе предпочитает Давос? Или же ему просто повезло угадать? Почему-то в последний вариант Давос не верил. — Что вас привело? — осторожно спросил он, когда молчание стало затягиваться. — Ничего, — ответил Станнис. — Я просто зашел тебя навестить. Не могу сидеть взаперти. Селиса меня бесит, и эта ее подружка, которая практически у нас живет. Почему я раньше ее не замечал? — Раньше вы все время воевали, — заметил Давос. — Вот именно. Раньше я был занят, а теперь меня просто не допускают к делам. Говорят: временно, считайте это отпуском. Никакой это не отпуск, а самая настоящая отставка. Давос не знал, что ответить. Да и была ли нужна его жалость Станнису Баратеону. Хотя этому Станнису — нужна. Давос потянулся через стол и дружески похлопал Станниса по руке. Тот удивленно поднял на него взгляд. — Пожалуй, мне пора, — быстро сказал он, убирая руку. — Возможно, я еще зайду. Завтра или позже. Если ты не возражаешь. — Разумеется, я не возражаю, — кивнул Давос. — Разумеется, — эхом ответил Станнис. Несколько мгновений он смотрел на стакан кофе в своих руках, будто хотел что-то добавить, но, так и не сказав ни слова, покинул кабинет Давоса.

***

Вечер Давос проводил в свой квартире, собираясь лечь пораньше. По телевизору крутили только агитационные призывы, старые патриотические фильмы и новости. Всего этого Давос предостаточно насмотрелся за последние дни. Сигнал от двери заставил его напрячься. Гостей он не ждал, а если бы что-то случилось, его вызвали бы по служебной связи. Отворив дверь, он с удивлением обнаружил на пороге Станниса Баратеона. Тот выглядел, как обычно, хмурым, но скорее расстроенным, нежели злым. — Могу я войти? — спросил он. Давос растерянно отошел в сторону, пропуская его в свою квартиру. Станнис прошел внутрь и замер посреди комнаты, будто не знал, что делать дальше. — Устраивайтесь, — Давос поспешно указал на диван. — Что вас привело? — У тебя есть выпить? Давос кивнул. Алкоголь не слишком одобрялся, особенно в будние дни, но тем не менее у Давоса в запасе была пара бутылок. Выбрав самую лучшую и захватив стаканы, он вернулся к Станнису. — Что-то случилось? — поинтересовался он, разливая выпивку. — Только то, что я плохой муж, — Станнис залпом осушил стакан, поморщился, тяжело выдохнул. — Да и в целом отвратительный человек. Он помолчал, жестом велел Давосу повторить. Потом снова выпил и откинулся на спинку дивана. — Каждый раз, встречаясь с Селисой взглядом, я понимаю, что неприятен ей, — заговорил он. — Странно, что я раньше этого не замечал. А может, замечал, просто мне было все равно. Я вижу, что она с большей радостью осталась бы со своей подругой, чем со мной. Думаю, они вместе. — Это измена, — заметил Давос. — И по семейному кодексу… — Знаю, — поморщился Станнис. — Следовало бы обратиться в службу надзора, и их обеих ждало бы наказание, но я этого не сделал. Напротив — ушел, чтобы не мешать. Не могу ее осуждать, отчасти это моя вина. Я даже не старался стать ей хорошим мужем. Удивительно, как она терпела меня все эти годы. Но у нее не было выбора, а почему меня терпишь ты? — Что? — Кажется, ты единственный человек, который принимает меня по своей воле, даже, когда я веду себя как последняя сволочь. — Вы вовсе не… — Не нужно меня выгораживать! Я прекрасно вижу свои недостатки. Теперь вижу. Я помню, как ты спас меня тогда, много лет назад, рискуя своей жизнью. — Это был мой долг, как солдата. — Я поблагодарил тебя тогда? — Это было давно… — Уверен, что нет. Воспринял твое самопожертвование как должное. А ведь ты лишился из-за меня пальцев на руке. — Половины фаланг. — Это загубило твою военную карьеру. — Меня вполне устраивает служба в штабе. — Ты не просто не злишься на меня. Напротив — ты всегда меня поддерживал. Помогал в миссиях, скрывал мелкие нарушения, поздравлял с успехами. Искренне поздравлял. Почему? Станнис выглядел растерянным, подавленным, хотя на его месте Давос радовался бы, что у него есть хоть один друг. — Почему вас этот так волнует? — спросил он вместо ответа. — Неужели нельзя просто принять, что вас кто-то… что вы кому-то дороги. Станнис молчал. Какое-то время он смотрел на пустой стакан, потом перевел взгляд на руку Давоса. Медленно, нерешительно он потянулся через стол и коснулся обрубков пальцев. Давос помнил тот день, словно это случилось вчера. Схватка боя, маленький обессиленный отряд, тогда еще капитан Баратеон, готовый пойти на что угодно, лишь бы дать техникам время заполнить баки. И у него получалось. Он держал оборону больше восьми часов, пока ледяные твари убивали его солдат. Давос практически силой заставил его отступить. Правда, при этом попав под огонь своих же. Удар бластера спалил ему пальцы, только после этого Станнис немного пришел в себя и велел отступать. Он был неправ, но все же после он поблагодарил Давоса и даже написал ему рекомендательное письмо в штаб, но это было сделано только из чувства долга, а не из благодарности. Сейчас в его прикосновении чувствовалось больше тепла, чем он выказал за все годы знакомства с Давосом. — Я принимаю то, что могу быть кому-то дорог. Всю свою жизнь принимал это как должное. Я просто не могу принять… осознать, что кто-то может быть дорог мне. Индикаторы у входной двери замигали красным, в следующую секунду дверь распахнулась, и в комнату ворвались вооруженные солдаты. Станнис быстро одернул ладонь. В считанные секунды он оказался скрученным по рукам и ногам. — Что происходит? — возмутился Давос. — Это генерал армии и брат президента. — Генерал Баратеон, — прохрипел сквозь защитный шлем солдат с нашивками капитана службы безопасности. — Вы арестованы за предательство. Вас ждет трибунал. Давос попытался подняться, но его тут же отправили обратно на диван. — Оставайтесь на месте, сержант Сиворт, — холодно сказал капитан. — С вами свяжутся. Станниса вывели из комнаты под прицелом десятка автоматов.

***

Давоса допрашивали трижды. Каждый раз его спрашивали, что именно хотел от него генерал Баратеон, при этом не объясняя, а что, собственно, случилось. Давос честно рассказал, что генерал просто хандрил после отставки и ни о чем конкретном не спрашивал. Они немного вспоминали прошлые подвиги и сражения с ледяными тварями, да и все. Давос все ждал, что его начнут спрашивать, почему генерал Баратеон заявился к нему домой поздно вечером, однако дознавателей больше интересовало, какие документы он просил у Давоса и о каких миссиях расспрашивал. В итоге Давосу все же удалось узнать, что произошло. Солдат, спасенный Станнисом в той злополучной миссии, попытался взломать данные планирующейся атаки на ледяных тварей. Дознаватель обмолвился о синих глазах, и Давосу стало понятно, чего начальство так боялось: что Станнис так же, как этот несчастный, обратится в шпиона соседней планеты. Или уже обратился. Заседание трибунала было закрытым. Еще бы, обвинения выдвигались против брата президента и генерала флота, совсем недавно награжденного за отвагу. Станнис на скамье подсудимых выглядел бледным и уставшим, видимо его допрашивали без перерывов. Судя по тому, что заседание все же состоялось, признание из него выбить не смогли, иначе отправили бы сразу на казнь. Начали с демонстрации видео. Парень лихорадочно нажимал на сенсоры экрана, фон горел красным — у него явно не получалось войти в систему. Когда же в комнату ворвались солдаты службы безопасности, парень словно взбесился. Раскидал солдат, кричал что-то несвязное, его лицо перекосилось, а глаза словно загорелись ярко-голубым светом. И даже выстрелы не сразу его остановили. Парня буквально изрешетили пулями, прежде чем он упал замертво. Из-за стола обвинителя поднялся генерал Тайвин Ланнистер, похоже, дело будет вести он. Президент Баратеон тоже присутствовал, однако не проронил ни слова. О том, что братья друг друга не любили, знали все. Если Станниса признают виновным, его не спасут ни его заслуги, ни родство с президентом. — Вы и этот юноша были единственными выжившими людьми в вашей последней экспедиции, — сообщил генерал Ланнистер, обращаясь к Станнису. — И что с того? — буркнул тот. — Я даже не знал, как его зовут. В последних словах Давосу почудилось сожаление. Хорошо, если остальные его не заметят. — Парень был ранен, но тварь его не касалась, — продолжил Ланнистер. — У вас же остался шрам. Станнис непроизвольно потянулся к запястью. — Тем не менее я не пытался взломать секретные документы. — Мы этого не знаем. Дальше началось скучное перечисление, какие документы просматривал Станнис за последнее время, чем интересовался и что сохранял на личный планшет. Это доказывало только то, что он пытался быть в курсе дел, никаких свидетельств, что данные куда-то предавались, не было. Начали переходить к опросу свидетелей. Миссис Баратеон выглядела взволнованной, впрочем, не каждый день твоего мужа обвиняют в предательстве. — После возвращения он стал вести себя странно? — спросил Ланнистер. Миссис Баратеон бросила короткий, настороженный взгляд в сторону мужа, по залу прошелся шепоток. Давос понимал, что это значит. Люди думали, что она боится. Скорее всего, так и было, вот только боялась она, что муж обвинит ее в измене. Прежний Станнис Баратеон поступил бы именно так. Тот же, что сидел сейчас на скамье подсудимых, не произнес ни слова. — Он стал подолгу засиживаться в штабе, — сказала Селиса. — Это странно? — Он ненавидит штабную работу. — А что еще делать, если к вылетам меня не допустили? — огрызнулся Станнис. Следующим выступил доктор. — Каковы результаты вчерашнего обследования? — поинтересовался Ланнистер. — Ничего особенного. На биологическом уровне генерал Баратеон остается человеком. — И вы не обнаружили ничего странного? Доктор замялся. — Ну, разве что пульс был учащен и давление немного повышено. — И о чем это говорит? — О том, что генерал Баратеон волновался. — Генерал Баратеон? — удивился Ланнистер. — Генерал Баратеон, прозванный чугуном за несгибаемый характер? Генерал Баратеон, не раз сражавшийся с ледяными тварями и всегда последним покидавший поле боя? Вот этот генерал Баратеон волновался? А может быть, боялся? Врач неопределенно пожал плечами, не зная, что на это ответить. Ланнистер явно вошел во вкус, он обернулся к Станнису и пристально посмотрел ему в глаза. — Чего вы боялись генерал? Что вас разоблачат? — Да, — внезапно ответил Станнис, не отводя взгляд. — Я — ледяная тварь. Отправьте меня в анигилятор, и покончим с этим фарсом. — Вы сознаетесь? — Да. Ланнистер отшатнулся, словно его ударили. Станнис же сидел с прямой спиной и гордым взглядом. Именно такого генерала Баратеона Давос помнил. Охрана подхватила Станниса под руки и повела к выходу. Он бросил мимолетный взгляд на Давоса и улыбнулся уголками губ на прощанье. Давос не выдержал. — Как вы можете? — сказал он. А затем повторил, срываясь на крик: — Как вы можете?! Этот человек положил свою жизнь на благо Вестероса, а вы просто так от него отказываетесь? Волновался? Боялся? Ну разумеется! А знаете почему? Потому что он человек с человеческими чувствами, как бы сильно он ни пытался их скрыть. Разве ледяная тварь стала бы волноваться и тем самым навлекать на себя подозрения? Разве ледяная тварь переживала бы об отставке? В конце концов, ледяная тварь признала бы себя виновной от безысходности и неверия друзей? Так поступил бы только человек. Человек, слишком гордый, чтобы признать свою человечность. Давос замолчал. Какое-то время в зале царила тишина. На минуту ему показалось, что сейчас охрана скрутит и его. По глазам Ланнистера было понятно, что именно это он и собирался сделать, однако президент его опередил. — Очень похоже на моего брата, — сказал он. — Даже слишком похоже. Отпустите его и займитесь настоящим делом. Станниса отпустили. Он так и застыл в дверях, глядя на Давоса.

***

Его визита Давос ждал. Не был уверен, что после сегодняшнего генерал Баратеон к нему придет, да и что вообще теперь заговорит, но надеялся на это. Сигнал от двери раздался уже поздней ночью. На пороге стоял Станнис Баратеон. Не спрашивая разрешения, он прошел внутрь. — Мне следует поблагодарить тебя, — сказал он, останавливаясь посередине комнаты. — Я сделал то, что должен был, — ответил Давос. — Неужели вы и правда готовы были пойти на смерть? — Мне казалось это правильным. Последние несколько дней меня все время спрашивали, не ледяная ли я тварь, не шпионю ли я для них. Я все время отвечал «нет». Но знаешь, я лгал. Нет, я вовсе не шпион, но после прикосновения ледяной твари я действительно начал меняться. Я стал… ты был прав, более человечным. Странно, ведь должно было произойти наоборот. Но я понял, что чувствую, что хочу… Многого хочу. Всего того, что хотят люди: быть признанным, делать то, что я умею. Любить. — Уверен, ваша супруга… — К черту мою супругу! Станнис резко развернулся к нему, ухватил руками за лицо и притянул к себе, впился в губы Давоса неловким поцелуем. Почти сразу он отстранился, глядя испуганно, словно совершил нечто непоправимое. Пути назад и впрямь не было. Давос шагнул навстречу. — Я даже мечтать не смел, что этот день настанет, — сказал он. — И не думал, что придется благодарить ледяных тварей. Он осторожно положил руки Станнису на плечи, привлек к себе и медленно поцеловал. Станнис ответил.