Спор

— Вы говорите: «Упала, отжалась!» – я падаю и отжимаюсь. Скажете поцеловать турианца, капитан, – поцелую турианца! — доносится до Гарруса задорный голос Эшли Уильямс, общающейся на другом конце трюма с капитаном. Вакариан немного напрягается. Разумеется, сержант шутит, она наверняка скорее согласится поцеловать заряженную винтовку в дуло, чем инопланетянина, такова степень её ксенофобии. Вот только Эшли, очевидно, забывает, кому это говорит. Шепард ведь запомнит. И шутка не пропадет втуне, а однажды придётся к слову острой на язык героине Альянса. Отвечая ожиданиям Гарруса, Шепард негромко, но весьма красноречиво усмехается. — Учту, сержант. Женщины прощаются, и капитан направляется к соседним ящикам, перекинуться парой слов с Рексом, по пути бросив хоть и беззлобную, но до ужаса хитрую ухмылку турианцу. «Точно не забудет», — думает Вакариан и надеется, что жертвой Шепард станет исключительно Эшли, а не вышеупомянутый турианец. Он-то ксенофобией не страдает, но конкретно сержант ему не особенно приятна как личность. Гаррус безотчётно переводит взгляд на Уильямс, и та, сию же секунду скорчив ему гримасу, отворачивается к оружейному столу. Хоть и весьма детский, но ещё один повод турианцу укрепиться в своём отношении к ней. Гаррусу почти удаётся сосредоточиться на работе с МАКО, изрядно пострадавшему от последней вылазки и манёвров капитана, когда помещение наполняется глубоким смехом Шепард, а следом – гоготом крогана. «Вот уж встретились два одиночества», — мелькает мысль в голове Вакариана, и он продолжает настраивать на консоли раздолбанную в мясо систему наведения орудий танка. Ну, что тут скажешь, вселенная подарила капитану Шепард доброе сердце, недюжинный ум, железную волю, а галактике – саму Шепард. Но, дабы не разлакомились, вдовесок Их Величество Мироздание снабдило женщину таким острым чувством юмора, что только старый кроган может превзойти её в этом. Вообще говоря, Гаррус и сам не дурак пошутить да подколоть. Но воспитание и моральные устои Иерархии не позволяют проявлять при капитане своего корабля такие таланты. Рексу же на субординацию чхать, и он единственный, кто беззастенчиво глумится над Шепард в ответ. Остальные страдают молча. Ну как страдают… Природное чувство меры во всём, очевидно, не позволяет капитану сказать что-то по-настоящему обидное. А вот так, чтоб стыдно стало или неловко, а потом над тобой ещё и похихикивала вся команда – это пожалуйста, на раз плюнуть, или как там люди выражаются? Спустя две недели после весьма удачной миссии на Феросе у Гарруса аж мандибулы сводит, когда Шепард начинает спор с Эшли. Потому что, во-первых, капитан в отменном расположении духа, во-вторых, она приходит выполнить данное сержанту обещание посоревноваться с ней в армрестлинге, и в-третьих, он вспоминает недавний их разговор и понимает, что не ошибся. Шепард припоминает «поцелуи с турианцами». — Капитан, вы же это не серьёзно? — дрогнувшим голосом переспрашивает Эшли. — Серьёзней не бывает, Эш. — Голос Шепард буквально звенит озорством. — На деньги я играю только в карты, а это просто дружеский матч. И потом, неужто отступаетесь от своих слов? Гаррус скашивает взгляд на женщин и видит, как Уильямс поджимает губы. Ха! Пожалуй, это первый случай в истории, когда расизм пошёл кому-то во благо. В данном случае конкретно ему, Вакариану, потому что он уверен: сержант сейчас спасует. Но Эшли со всей внезапностью расслабляется, усмехается, привалившись бедром к столу. Турианец чует недоброе. — Уильямсы от слов не отступаются, капитан. Но если я всё-таки выиграю? — Ну, тогда… — задумчивость в голосе капитана однозначно фальшивая, — турианца поцелую я. Гаррус рад, что стоит у стойки с оборудованием и может изобразить бурную деятельность. Отчего-то слегка звенит в ушах. Если его зажмёт в тёмном углу Эшли, будет просто немного неприятно. И то не факт – поговаривают, люди, подобно азари, умеют творить своими мягкими подвижными губами потрясающие вещи. А вот если это сделает Шепард... Звон в ушах усиливается, но Вакариан всё же слышит продолжающийся разговор капитана с сержантом. — Вы всегда играете по-крупному, верно, капитан? Что ж, принято, — снова усмехается Уильямс. — Отлично. Осталось только уточнить мнение по этому поводу у единственного представителя данного народа на борту, — говорит Шепард. Вакариан старается собраться с духом и сообразить, что сейчас будет отвечать. Шаги девушек за спиной странно совпадают с гулким стуком в голове. «Спокойно! Шепард не проиграет!» — твёрдо заверяет сам себя турианец и оборачивается. — Капитан, сержант, — приветствует он спорщиц ровным тоном, будто ни звука из их разговора не слышал. — Гаррус, могу я вас попросить помочь нам с сержантом Уильямс? — начинает с нескрываемым весельем Шепард, хоть голос её кажется совершенно серьёзным при этом. — Затеваем небольшое состязание. Не обидитесь побыть утешительным призом проигравшей? Гаррус замечает, как перекашивает лицо Эшли от той формулировки, которую капитан преподнесла ему, и им вдруг завладевает мстительное удовольствие. Ну каковы шансы, что прославленного выпускника элитного подразделения N7 сделает космопех в невысоком звании? Вероятность немного отомстить Уильямс за её косые взгляды и недобрые слова в адрес инопланетян куда больше! — Всегда рад помочь, мэм, — бодро отвечает Вакариан и, не удержавшись, решает подлить немного масла в огонь. — Стало быть… Целоваться с сержантом Уильямс? Вообще люди обычно не рычат, Гаррус это знает, но ему кажется, что Эшли сейчас вполне готова. — Или со мной, — изогнув бровь, с толикой вызова улыбается Шепард. Турианец на секунду тушуется, но, напомнив себе, что такой исход уже счёл нулевым по вероятности, расслабляется. — Почту за честь и бесценный опыт, — вторя тону капитана, отвечает Гаррус, и слух его всё-таки улавливает некое нечленораздельное ругательство со стороны Эшли. Помогая освободить и передвинуть оружейный стол для спарринга, Вакариан окончательно успокаивается, и его весьма забавляет диалог Шепард с Джокером по интеркому, когда подъёмник привозит с верхних палуб несколько зрителей, включая лейтенанта Аленко, Лиару и доктора Чаквас. — Ничего не хотите мне объяснить? — весьма угрожающе понизив голос, спрашивает Шепард у пилота. — Никак нет, мэм, корабль маленький, слухи разносятся на сверхсветовой, хотите, на хартии Альянса поклянусь... — раздаются из динамика невинные оправдания. Настолько невинные, что не остаётся сомнений — это именно Джокеру они все обязаны аудиторией. — Доктор, ну от вас совсем не ожидала, — обречённо говорит Шепард поздоровавшейся с ней Карин Чаквас. — Вообще-то, капитан, я тут на случай необходимости оказания первой медицинской помощи, — с укоризной отвечает доктор. — Я не имею свойства калечить подчинённых, да и сержант Уильямс едва ли планирует сломать мне руку, — качает головой Шепард, усаживаясь за стол, где её уже дожидается Эшли. — А я не о вас двоих и беспокоюсь, — многозначительно посмотрев на Гарруса, Чаквас занимает свободное место на ящике рядом с Рексом. Становится самую малость неловко, но турианец отгоняет это чувство и следует примеру прочей публики. Но уже спустя довольно напряжённых полчаса готов провалиться сквозь пол, через всю обшивку корабля, и выпасть в космос. Без скафандра… — Чёрт, капитан, простите, если бы вы сказали раньше… — беспокойство в голосе Уильямс вполне естественное, но и должное облегчение ей скрыть удаётся с трудом. — Да ничего, — чуть поморщившись, Шепард растирает запястье, — я и забыла о том вывихе на прошлой неделе. — Давайте считать это тренировкой. А настоящий спарринг проведём позже, когда рука у вас полностью восстановится, если хотите, — предлагает Эшли. По трюму проносится разочарованный ропот зрителей, но Шепард тут же отмахивается. — С чего бы? Вы честно выиграли, Эш, я не предупреждала о своей травме, сама о ней вспомнила только когда судорога схватила. К тому же Вы держались более чем достойно и победили бы в любом случае, просто чуть позже. Повисает короткое молчание между участницами спора. Сержанту явно не очень хочется продолжать настаивать на своём, а Шепард украдкой обменивается взглядами с доктором Чаквас, которая только весьма озадаченно приподнимает брови, но так и не поднимается с ящика, чтобы осмотреть руку капитана на предмет необходимости лечения. Паузу прерывает более громкий, чем прочие перешёптывания, вопрос Кайдена: — Так какой приз получите, Эшли? — интересуется Аленко. — Скорее, какой кары избегу, — бубнит Уильямс. Это почему-то выводит Гарруса из оцепенения. Он вдруг понимает, что большинство присутствующих понятия не имеют, что настоящее шоу впереди. «Ты согласился на это! Ты дал добро и на такой исход, Духи тебя раздери! Как бы ни убеждал себя в обратном! Так что встань, молотильщик тебя за ногу, не позорься, веди себя соответственно!». Внутренний диалог с собой Гаррус завершает как раз вовремя – Шепард, заправив за ухо прядь волос, поднимается со стула. Он, немного помедлив, отталкивается от стены. На самом деле Вакариан понятия не имеет, почему вообще с самого начала всего этого фарса так нервничает. И почему одно и то же действие с Эшли и с Шепард вызывает такие противоречивые эмоции. Целуя Уильмс, он бы немало повеселился со всей собравшейся толпой вместе. Но капитан… Да дело даже не в том, что она капитан! Что-то абсолютно немыслимое для Гарруса в том, чтобы поцеловать Шепард. Не говоря уже о том, что это, разумеется, серьёзнейшее нарушение субординации и всех уставов, и всё же нечто ещё заставляет сердце колотиться в ребра при мысли о том, что ему предстоит нечто настолько интимное с этой женщиной. На глазах у посторонних, не по-настоящему, можно сказать, на спор, и всё же… Всё же… — Окажите честь, офицер Вакариан, — улыбка и голос Шепард становятся мягче, когда она останавливается напротив него. Гаррус вдруг вспоминает свой первый тренировочный прыжок из челнока. В груди резко ухает, как от перепада давления. — Честь для меня, капитан, — стараясь придать голосу спокойствие, говорит Вакариан. — Кто-нибудь скажет, что происходит? — фраза Аленко становится последним из окружающего мира, что улавливает сознание турианца. Шепард делает шаг, чтобы они с Гаррусом оказались вплотную друг к другу. Узкая пятипалая ладонь ложится на нагрудник, капитан приподнимает подбородок. Вакариан скорее чувствует, чем понимает, что ему требуется наклонить голову – разница в росте у них существенная. Второй рукой Шепард с осторожностью, самыми кончиками пальцев касается края мандибулы, и турианец едва не дёргается от ощущения мягкой прохлады человеческой кожи на своих пластинах. Он всего на долю секунды прикрывает глаза и в это же мгновение чувствует тёплое дыхание у самого лица, а затем соприкосновение её губ со своим ртом. Ощущение во всех смыслах странное, но… Приятное? Турианцы вообще-то целуются немного иначе, чем люди. Ввиду анатомических особенностей в процессе больше задействуются языки, нежели ротовые пластины. Шепард же аккуратно прихватывает губами его жёсткий рот, и Гаррус, сперва напрягшийся, вдруг думает: «К чёрту всё!». И это становится единственной связной мыслью на ближайшее время. Он расслабляется, следуя примеру капитана, закрывает глаза и осторожно, на пробу, отвечает на поцелуй. В какой-то момент Вакариан смутно осознаёт, что потерял связь с реальностью, что происходящее неправильно, что в помещении они с Шепард не одни – он отчетливо слышит чей-то возглас, зычный кроганский хохот и кварианское ругательство. Но Гаррус следом понимает, что ему совершенно плевать. Он чувствует ладонь своего капитана на шее и крепче сжимает руки, которые непонятно как и когда оказались на её плечах. Повинуясь искушению, турианец парой коротких мазков проходится языком по упругим губам, и Шепард, расценив это как и должно, податливо приоткрывает рот. Язык у людей не такой длинный, как у представителей его вида – Гаррус замечал, но вот то, что он у них невероятно мягкий, к тому же гладкий и имеет приятный сладковатый вкус, становится открытием. Потрясающим, восхитительным открытием, чёрт его возьми! В горле зарождается рык, когти впиваются в ткань формы Шепард, и встрепенувшийся мозг даёт команду предающему хозяина телу прекращать эту игру. Немедленно! Первое, что видит Гаррус, когда отрывается от губ Шепард и открывает глаза, это её вздрогнувшие ресницы и слегка мутный взгляд. Спустя мгновение глаза капитана проясняются, и на её ставшие заметно ярче губы ложится странная, не то хитрая, не то довольная улыбка. А затем реальность обрушивается на них обоих шквалом аплодисментов присутствующих в трюме. — Молодец, Шепард! — громче всех гогочет Рекс. — Умеешь держать удар, я б вот предпочёл отыграться! — Тебе бы я быть утешительным призом отказался, — бросает Гаррус, удивляясь и радуясь тому, как хорошо слушается голос. Урднот едва ли не скатывается с ящика, булькая что-то похожее на «Я лучше варрена в пасть поцелую, чем турианца». Вакариан тем временем, осознав, что всё ещё держит Шепард за плечи, разжимает пальцы. Она, продолжая улыбаться, но не говоря ни слова, коротко проскальзывает пальцами по нагруднику брони Гарруса и отстраняется. — Ладно, выступление окончено! Всем спасибо, все свободны! — объявляет капитан командным тоном, но удержать серьёзную мину при виде захлёбывающегося хохотом Рекса у неё не выходит. — Да чтоб мне провалиться, мэм, — подаёт голос, так же смеясь, Эшли. — Могу помочь, если не прекратите ржать, сержант. Я, между прочим, тоже от своих слов никогда не отказываюсь, — добродушно грозится Шепард. Коротко глянув на Гарруса взглядом, который он не может никак идентифицировать, капитан улыбается экипажу и непринуждённо направляется к подъемнику. Есть тут и те, кому шоу, судя по всему, пришлось не по душе. Лиара, улыбаясь будто через силу, не обменявшись ни с кем из присутствующих и словом, уходит к лифту. Кайден, вызвавшийся помочь Эшли поставить на место стол, имеет довольно мрачный вид. Лейтенант старается смотреть в пол, но в какой-то момент, явно не удержавшись, посылает турианцу пристальный взгляд. Гаррусу хорошо известно, что на борту «Нормандии» и за её пределами наберётся немало тех, кто ищет внимания Шепард. Не только как капитана Альянса или СПЕКТРа Совета, но и как женщины. Насколько он располагает информацией – безрезультатно. И турианцу, пожалуй, стало бы немного совестно, что он, хоть и в шуточной форме, получил то, о чём другие по-настоящему мечтают. Стало бы, не осознай он вдруг, что это был лучший поцелуй в его жизни… — Гаррус, — прерывает мысли Вакариана проходящая мимо него доктор Чаквас. — Порядок, мэм, — кивает Гаррус, чувствуя, как мандибулы сами собой расходятся в усмешке. — Я не аллергик. — Да, вижу, — женщина отчего-то усмехается тоже и как бы невзначай добавляет: — А вывиха-то… Никакого не было. Гаррус приоткрывает рот, сперва в удивлении, потом желая переспросить, но доктор заходит в опустившийся как раз подъёмник, а турианца по плечу треплет Рекс, продолжая глумиться над «утешительным призом». Что ж, ему определённо будет о чём подумать теперь, кроме как о том, какой же всё-таки психопат выдал капитану Шепард разрешение на управление танком МАКО…