Часть 1
3 апреля 2019 г. в 21:23
Лютер купил минивен.
Срань господня. Клаус едва не обмочился от смеха, потому что срань господня, Лютер купил минивен!
– Зачем? – требует объяснений Диего, скрещивая руки на груди и бросая на Лютера задумчивые взгляды.
– Я подумал, что так будет проще, – отвечает Лютер, нелепо пытаясь защитить свою новую блестящую машинку в духе «мамочка футбольной команды». – Нас теперь шестеро, мы не влезем в обычную тачку.
– Семеро, – поправляет Клаус, казалось бы, ради справедливости и, встречаясь с хмурым лицом Первого, невзначай добавляет: – Бен обиделся и уже заряжает свой дробовик.
– А вот и нет, – сердито отзывается Бен.
Лютер ерзает, оглядывая комнату с той самой неловкостью, которая появляется у него каждый раз при упоминании Шестого.
– Семеро, точно. Прости, Бен. Мы обсудим распределение мест позже, – предлагает он своим лучшим Дипломатическим Голосом. – Но вы же сами видите, да? Нам нужно, по крайней мере, две машины, а это не всегда практично.
– Распределение мест, – недоверчиво повторяет Пятый, издеваясь над ситуацией с достоинством самого капризного подростка. – Что, ты и детское креслице мне прикупил?
– Детское креслице, – эхом вторит Лютер, будто эта идея не приходила ему в голову раньше, но сейчас он вроде как готов ее серьезно обдумать.
Ваня встречается взглядом с Клаусом, и тот весело подмигивает ей, кивая на вмиг перекосившееся от страха лицо Пятого.
– Это был сарказм, идиот! – в сердцах кричит он, угрожающе тыча своим детским пальцем в сторону Первого.
Клаус снова смотрит на Ваню, и они хихикают под равнодушно-укоризненным взглядом Эллисон, слишком развеселившейся, чтобы попросить их заткнуться.
Диего, напротив, довел свои скиллы по искусству осуждающего мексиканского зырканья практически до совершенства.
– Назовите хоть одну причину, – говорит он, размахивая ножом в воздухе для пущей убедительности, – всего одну причину, почему мы не можем позволить себе две машины?
– Ну, – Лютер оглядывается в поисках моральной поддержки (будто кто-то из них собирался прерывать такой интересный вечер, пфф). – Что, если всем нам придется ехать в одно и то же место?
– Да, Диего. Что, если, – растягивает слова Клаус, нацепив самую серьезную мину из своего арсенала. – Подумай об окружающей среде, озоновом слое...
– Я пырну тебя, – свирепо бросает Второй.
– Ладно, это был не самый удачный пример, – вмешивается Эллисон, пока дело не дошло до мордобоя с метанием колюще-режущих предметов по всей гостиной. – Но я уверена, что есть и другие причины, – говорит она и замолкает, потому что сама не вдупляет, на кой им сдался этот дурацкий лютеровский минивен.
– Семейные поездочки! – с привычным энтузиазмом предлагает Клаус.
– Перевозка тяжелых вещей, типа мебели, – добавляет Ваня, пожимая плечами.
Клаус готов поставить весь свой годовой запас Ксанакса на то, что она думает о своем пианино.
– Выполнять небольшие операции по спасению человечества прямо на ходу, – добавляет Пятый, явно желающий удовлетворить все свои кровожадные намерения.
Лютер машет на них своей лапообразной рукой и, подняв бровь, бросает взгляд на Второго.
– Уже три причины.
– Серьезно? – Диего чувствует, как глаз начинает дергаться.
– Ты просил хотя бы одну причину, – Элисон злорадно усмехается.
– Слушайте. Почему бы вам не пойти и не посмотреть на него своими глазами? Он припаркован прямо у ворот. Все не так уж и плохо на самом деле.
Все они обмениваются взглядами с разной степенью многострадальной покорности, но это в основном означает негласный зеленый свет для камеди-баттла над их выжившим из ума братиком.
– Держу пари, это один из тех с деревянными полосками, которые были популярны в девяностых, – улыбается Ваня, проходя мимо развалившегося на диване Клауса. Она останавливается, когда замечает, что он не сдвинулся с места. – Ты не идешь? Пошли! Твои комментарии божественны.
Клаус замирает, и Бен поворачивается к нему, радостно скалясь улыбкой, полной издевательского сарказма:
– Да, Клаус. Ты не пойдешь?
– Та не, – он отмахивается от сестры, игнорируя глупые мстительные комментарии Бена. И чем он заслужил это? Вместо Каспера, Дружелюбного Привиденчика, ему достался Бен – мстительный призрак, полный ядовитых испражнений. – Мне и тут хорошо. Нам ведь не нужно торчать на холоде, морозя кости, чтобы в очередной раз понаблюдать, как у Лютера проходит кризис среднего возраста?
Ваня с подозрением смотрит на подушки, подпирающие его ноги, прищурившись, вероятно, от того, что Клаус, наверное, первый раз в жизни надел носки.
– Ты в порядке?
– Чего? Конечно! Никогда не чувствовал себе лучше. Просто превосходненько.
– Просто скажи ей, что сломал лодыжку, Клаус, – фыркает Бен, подходя к Ване. Галимый стукач! Да Бен сдал бы его с потрохами, если бы только мог. – Тебе нужен гипс. И костыли.
– Она не сломана, а просто подвернута, Иисусе! – огрызается Клаус, приподнимаясь на подушках. Острая боль, пронзающая его ногу в тот же момент, заставляет резко опуститься обратно.
Плохая была идея.
– Что-что не сломано? – Ваня хмурится, а когда Эллисон заглядывает в комнату, чтобы узнать, где их черти носят, отвечает: – Кажется, Клаус сломал лодыжку. Или подвернул, я не уверена.
– Клаус сломал ногу? – спрашивает Пятый, внезапно материализуясь перед ними, словно Дэвид Копперфильд. Что здорово, правда. Почему бы ему не позвать и остальных клоунов поглазеть?
– Ни хрена я не сломал! – Клаус протестует, хотя Эллисон уже зовет Диего и Лютера, а Ваня вовсю обсуждает с Пятым достоинства и недостатки современной медицины. – Эй, эй, придурки! Она не сломана, просто подвернута. Я всего-то свалился с кровати и подвернул лодыжку, нам не нужно собирать семейный консилиум, чтобы обсуждать это!
– Как, черт побери, ты умудрился свалиться с кровати и сломать себе ногу? – Диего врывается в гостиную, вмиг оказываясь возле дивана. Лютер оторопело плетется следом.
– Я пытался повесить побольше волшебных огоньков на потолок, – вздыхает Клаус, откидываясь на подушки и, по-видимому, смиряясь с наступившей семейной пыткой. – И поскользнулся. Конец истории. Но эй, Лютер купил минивен! Это звучит намного интереснее, давайте вернемся к этому!
– Зачем тебе понадобилось еще больше огоньков в своей комнате? – Лютер скорчил гримасу, совершенно сбитый с толку, что, впрочем, было обычным для него явлением.
– Оу, ну ты знаешь. Эстетика, все дела. Знаю, знаю. Ироничненько вышло.
Бен стонет, вскидывая руки:
– Почему бы тебе просто не рассказать им о кошмарах?
– Не лезь, – коротко отвечает Клаус, не желая вступать в те же баталии в присутствии остальных. – Я сам разрулю.
– О, так ты все разрулишь. Дай-ка мне посмотреть. – Диего даже не спрашивает, только уворачивается от вездесущих культяпок Клауса и пытается поднять повыше эти его кожаные колготки в сеточку, которые он называет штанами. – Ага. Выглядит чертовски сломано. Мы должны срочно отвезти его в больничку.
Честно говоря, Клаус почти-почти готов был признаться, что дело выглядит дурно. Его лодыжка распухла и побагровела, возможно, она иногда ноет на плохую погоду, но это еще не значит, что он готов собирать манатки и тут же бежать в объятия доктора-айболита!
– Что?! Нет, я попрошу Маму перевязать ее позже, все будет чики-пуки.
– Заткнись! – рявкает Диего. – Как ты вообще умудрился спуститься по лестнице с поломанной лодыжкой?
– Исключительно благодаря решительности и здоровой щепотке вредности.
– Какой же ты идиот, – вздыхает Диего, кивая так, будто к этому выводу он пришел давным-давно, но только сейчас получил официальное подтверждение. – Вставай, мы уходим.
Бен ухмыляется. Мудачина.
– Нет ... Эй, эй, можно поосторожнее? – Клаус вздрагивает, когда Второй одним грубым движением поднимает его с дивана. – Не мешок с углями таскаешь. Я тут страдаю, вообще-то!
Диего закидывает его руку на свое плечо, распределяя вес так, чтобы Клаус мог хромать без особых потерь и кряхтенья.
– Я не собираюсь сочувствовать тебе, пока твоя задница не окажется в приемной у доктора, – невозмутимо говорит он, поворачиваясь к Лютеру. – Не могу поверить, что говорю это, но мы возьмем твой чертов микроавтобус.
Все они на удивление быстро загружаются в минивен, словно совершенно ненужная (по мнению Клауса) поездка в больницу вдруг резко превратилась в семейное путешествие в Диснейленд. Вот радость-то! Клаус уверен, что доктор и медсестры высоко оценят все это Харгривзское вавилонское столпотворение: Лютер за рулем, Пятый сидит рядом со своей неразлучной подругой – винтовкой, а Элисон, Ваня и Диего заняли весь первый ряд, чтобы Клаус мог разместиться на заднем и поднять свою многострадальную ногу повыше.
Голова Бена торчит из багажного отсека.
– Все пристегнулись? – спрашивает Лютер и не шевелится, по-видимому, ожидая их словесного подтверждения. Клаус угукает и завязывает два ремня безопасности аккуратным бантиком на своей талии. – Отлично. Пятый, поменяйся местами с Эллисон. Или с Ваней.
– Что? Это еще зачем? – Пятый вздрагивает, и страх, замеченный в недавнем разговоре о детском креслице, снова появляется в его огромных детских глазищах.
– Боюсь, ты недостаточно высокий, чтобы сидеть на пассажирском сиденье, – извиняется Лютер в своей привычной неуклюжей манере. – А теперь меняйся.
– Эй, а мы не можем просто продолжить это наглое варварское похищение? – доносится голос Клауса.
– Я не сдвину машину с места, пока Пятый не пересядет назад.
– Лютер, – Элисон – голос разума в этой сумасшедшей семейке – вздыхает и подается вперед. – Клаусу срочно нужно в больницу. Не можем ли мы просто...
– Это всего лишь сломанная лодыжка, он не умирает. И может подождать, пока Пятый благополучно пересядет назад.
– Ты просто смешон, – безапелляционно бросает Пятый.
– Безопасность превыше всего, – Лютер стоит на своем, выжидая, и закатывает глаза, когда Пятый со всей дури бьет его по плечу. – Серьезно? Очень по-взрослому! Тебе что, пять?
Клаус не до конца уверен, имел ли место сейчас каламбур, ведь у Лютера самое слаборазвитое чувство юмора в мире, однако возмущенно-оскорбленный вид Пятого был красноречивее любых слов.
– Господи Иисусе, – бормочет тот, прежде чем телепортироваться из фургона.
К полному неудовольствию Лютера, вместо Эллисон или Вани на пассажирское сиденье пересаживается Диего, который с грохотом захлопывает дверцу, ничуть не беспокоясь о технических характеристиках новой машины. Ваня, тем временем, задабривает Пятого невесть откуда взявшейся книгой. Лишь бы тот успокоился.
Микроавтобус, наконец, трогается с места. Ползет как улитка, ведь Лютер водит как чей-то дедуля, припизднутый сколиозом, но лодыжка Клауса почти не болит, чувствует он себя сносно и это для него самое главное. Он уверен, не пройдет и десяти минут, как их выгонят ссаными тряпками из этой больницы, но эй... он ведь предлагал семейные поездочки, разве нет?