Мы выбирали всегда не тех

      Я не думал о тебе уже давно и даже будто забыл. Нет, конечно, но убеждать себя в этом гораздо проще, чем сделать, я знаю. Поэтому я не пересекался с тобой, слишком загружен работой. Слишком отчаянно я не замечал тебя сквозь свои минус пять в оправе, что даже соскучился.              И вот сейчас, на пороге твоей квартиры, я стою и не знаю, зачем пришёл, зачем колочу кулаками ни в чём не повинную дверь, поднимая шум. Я не знаю, что со мной, но так отчаянно хочется тебя увидеть, сонную и ненакрашенную. Я хочу провести ладонью по твоей щеке и почувствовать тепло — то, чего мне так не хватает.              Когда ты открываешь дверь, я замираю и, кажется, даже не дышу. На тебе растянутый свитер и серые спортивки. Ты, босая, переминаешься с ноги на ногу, кусаешь нижнюю губу по привычке и смотришь на меня удивлённо.              Я слишком долго забывал тебя, но так и не смог.              И никогда не смогу.              Правда.              — Ты зачем здесь? — твой голос у меня в ушах звучит необходимостью, и я шумно сглатываю ком из слов, скопившихся в горле. Судорожно соображаю, что сказать, но понимаю, что любое предложение из моих уст заранее обречено на провал.              Я не заслуживаю твоей любви.       Но так хочу.              — Я скучал, Ынби, — выдыхаю тихое и полное надежды. — Очень.              Ты ничего не отвечаешь, отводишь взгляд и отходишь в сторону, приглашая меня войти. Я, словно школьник, несмелый и робкий, мнусь на месте и осторожно делаю шаг внутрь. В квартире пахнет моим любимым яблочный пирогом и твоими духами, которые в ноздри сразу же забиваются, вызывая улыбку.              Эти духи впервые подарил тебе я.              Воспоминания слишком ярко вспыхивают в голове, заставляя закрыть на мгновения глаза. Я скучал, чёрт возьми! Слишком часто думал о тебе, пытаясь забыть. Самообман… Оказалось, что это так не работает. В моём случае, точно.              — Проходи на кухню, — говоришь ты, запирая за нами дверь. — У меня неприбрано немного, времени совсем нет.              У тебя прибрано.       Потому что у меня в квартире так чисто не было с момента нашего расставания месяц назад. Кухня у тебя светлая и просторная, но на ней не хватает меня, сидящего за столом и с аппетитом поглощающего приготовленный тобой пирог. Не хватает наших счастливых улыбок, твоего смеха, моих идиотских шуток…              — Если бы ты позвонил, я бы что-нибудь приготовила, — ты неловко улыбаешься, прислоняясь к обеденному столу. — Ты голоден? У меня есть пирог, — я улыбаюсь твоим словам слишком широко. — Но кроме него ничего нет.       — Мой любимый, я ещё в прихожей почувствовал запах, — ты открываешь шкафчик с посудой и достаёшь тарелку, чтобы положить на неё три кусочка пирога.              Когда передо мной опускается тарелка, я боюсь прикоснуться к еде. Словно это мираж, который — только тронь! — растворится в воздухе, будто никогда и не было.              — Я тоже скучала, — внезапного говоришь ты, а я едва не давлюсь пирогом. — Хосок, мы просто идиоты, если думали, что сможем просто так…       — Мы всегда выбираем не тех, — перебиваю тихо. — Потому что мы люди, а людям свойственно ошибаться.              Ты молчишь, а я сверлю тебя взглядом. Нам даже молчать вместе комфортно. Нам вместе нужно. Нам вместе необходимо. Порознь нам не дышать, не жить, не любить, не верить…              — Она не умела готовить пироги? — спрашиваешь с улыбкой, и я стараюсь не слышать горечь в твоём голосе.       — Она не умела готовить вообще, — отвечаю, стараясь подобрать нужные слова. — И постель не застилала. И просыпалась поздно, на работу меня не провожала, не целовала в правую щеку так, как ты, — ты отводишь взгляд в сторону и немного вниз. — Духи у неё противные, а ещё… — делаю паузу, пытаясь втянуть как можно больше воздуха в лёгкие, — она не ты.              Ты смеёшься звонко и искренне, я скучал по этому. Я, кажется, заново влюбляюсь в каждую морщинку на твоих щеках, когда ты улыбаешься вот так. Влюбляюсь в каждую родинку на твоей шее, в неровный шрамик на твоей руке.              — Твой парень был хорош? — спрашиваю, задерживая дыхание, потому что слышать ничего не хочу, на самом деле.       — Более чем… — выдыхаешь, а я чувствую, как внутри начинает кровоточить от каждого слова. — Он умел слушать и не давил на меня. У нас была только одна проблема.              Ты улыбаешься, а я не понимаю, почему…              — И какая же? — я уже не жив, но продолжаю задавать глупые вопросы.       — Его не существовало…              Я чувствую облегчение:       — Ты соврала?              — Я видела, что утомляю тебя, нам нужно было отдохнуть друг от друга, — объясняешь ты, присаживаясь на стул напротив меня.       — На самом деле… — начинаю я, замолкая на полуслове. — Я устал делать вид, что мне всё равно, во сколько ты ушла с работы, хорошо ли поела и почему грустишь. Может быть, ты простишь меня?              Ты молчишь.       Мне кажется, что это значит «нет», и я даже встаю из-за стола, чтобы уйти.       Ты окликиваешь меня уже у двери:       — Может быть…              Мы выбирали всегда не тех.       И целовались всегда не с теми.       До этого момента.