Качество характера

Был в моём мире один особенный человек. Вокруг него расцветали цветы и оживали сердца. Его многие любили прозрачной, душевной любовью. Без особых обожаний, фанатизма и даже горячего восхищения. Он был просто приятный. Он светился, и своим светом освещал наши пути. Первый раз я заметил это, когда набежали тучи среди ясного неба. Мы были ещё детьми и собрались было идти купаться в ближайшей реке. А тут — дождь. Девчонки разнылись, кто-то начал сетовать на прогноз погоды, кто-то — просто ругаться. Но тут он сказал: «Зато представьте, какой водичка тёплой будет! После дождя-то!» Все задумались. «Ага, это если он закончится, этот твой дождь!» И все вернулись к своим делам. Но не он. Он задумчиво стоял у края навеса, где на него вот-вот попадут или почти попадали капли. Он снял шлёпки и рубашку и вбежал в этот дождь! Он бегал средь мокрой травы, срывая с неё капли. Он подставлял лицо непогоде и наслаждался ей. — Идите сюда! — кричал он, смеясь. — Дождь тоже — тёплый! Все переглянулись. И тут же зазвенел смех. И, последовав примеру, народ ворвался наружу. И правда, было тепло. Знойное лето окутывало весь мир одеялом. С тех пор я уяснил, что летом прекрасно всё. От первого, ещё прохладного, дня, до августовского прощания. С тех пор я научился им наслаждаться. Это было только началом. Лето в детстве во всей своей красе — это самое простое, чему можно научиться радоваться. А он умел гораздо большее. Когда ничего не происходило, он мог найти даже муравьёв интересными. Когда случалось что-то плохое, он умел находить хорошее. Когда хорошего не было совсем — он умел отвлекаться, находить в окружающем мире или в самом себе новую точку опоры. Напоминал себе, какой была цель, и анализировал, что из этого вышло. Больше всего меня поражало его умение видеть свои ошибки чаще чужих. В средней школе у него было не всё гладко с одноклассниками. Он единственный выслушивал замечания за своё озорство, глядя прямо в глаза учителю, в то время как остальные отводили взгляд. Парни, считающие своим долгом возмущаться за каждую домашку и каждое замечание, не понимали его спокойствия. И когда получали в ответ что-нибудь аналогичное «Она же предупреждала, мы сами виноваты», то лишь недоумевали. Так что он отдалялся от сверстников. Он был таким же энергичным и жаждущим испытать и разузнать всё и вся, но в то же время он умел понимать действия остальных и не видел причин поддаваться агрессии, злобе, разочарованию. Я же с ним в те времена не общался, потому что тоже не понимал его. Зато мы стали хорошими друзьями уже после школы, когда я повзрослел и осознал весь шарм его мировоззрения. У меня была подруга. Она ходила на курсы саморазвития, фотографии, дизайна, визажа, немного рисовала и иногда участвовала в фестивалях поп-культуры. И всё это означало не только её разносторонность и открытость новому, но и критический взгляд на абсолютно всё, в чём она разбирается. Тут рекламная вывеска неграмотно оформлена, тут макияж бы подправить, а как может фотография знаменитости быть столь ужасно ретуширована, что осталось одно мыло? Мы хорошо общались, и мне нравилось всё в ней, кроме этой черты. А потом я снова виделся с особенным человеком, который обращал внимание совершенно на другое. Созвучие названий двух рядом стоящих заведений. Столовая «тарелка», а рядом столовая «ложка»! Интересная парочка из них, как думаешь?! Необычный рисунок на сапоге, тень, похожая на персонажа из игр. Особенный человек освещал весь мир вокруг, позволяя увидеть что-то чудесное даже в закутке переулка. Из-за контраста я очень отчётливо это ощущал в нём. И обратную этому — критичность в своей подруге. И этот негатив начал задевать меня, раздражать, выводить. Зачем ты видишь там плохое, когда лучше и надобнее — хорошее? Я начал замечать, что каждый раз, когда она что-то критиковала, мне хотелось парировать. — Компания зрителей в кинотеатре была чересчур шумной! — Зато шутка к моменту про спецэффекты была очень забавной, правда? И так всё чаще, чаще и чаще. Мне начало казаться это испытанием, вызовом. Смогу ли я найти что-то хорошее, когда она или кто-нибудь ещё видят только плохое? Но я подавал это в агрессивной форме. У меня не получалось быть проще, у меня получалась только претензия: Как это ты видишь только плохое что-то?! А ну, присмотрись! И я снова обратился к особенному человеку. Я поддался чувствам, я возмущался, я жаловался на этих дураков-людей, которые и сами себя засоряют негативом, так ещё и мне перекидывают, во мне мусорят. Такие они плохие, нехорошие, а ведь могли бы!.. И он рассмеялся. Я остановил свою тираду. Я прислушался к самому себе. И тоже — рассмеялся. Какой же я дурак! Я же делал точь в точь как они! И я осознал. Осознал все нюансы этой особенности. Я хотел ею обладать, я хотел видеть хорошее без осознания или специально. Чтобы оно просто от души, а не из желания красоваться и ткнуть кого-то носом. Чем больше я следил за собой, тем сложнее понимал. Я перестал общаться с подругой и почувствовал некоторое одиночество. Мне не из-за кого было стараться видеть хорошее или просто забавное. Я гулял по парку и видел смешно прыгающую собачку, ярко светящиеся колёса на самокате ребёнка, интересный узор на пуховике проходящей девушки и смешные усики, подрисованные маркером на рекламном плакате. Я видел всё это. Я замечал эти детали. Просто так, не наперекор чьим-то словам. Я почувствовал свободу. Я шёл, улыбаясь. Улыбаясь просто так, просто потому что осень в этом году очень яркая, потому что люди на улице сегодня тоже яркие, потому что в магазине акция на мой любимый йогурт, а в кармане приветливо звенит мелочь. Когда я научился замечать что-то просто так, мне захотелось этим делиться. До особенного человека я дозвониться почему-то не мог, зато заводил новые и приятные знакомства. Некоторые из них тоже были критичны в какой-то области, но я уже мысленно не рычал на них. Я старался восхищаться тем, что они понимают это и знают, как надо правильно, старался хвалить их мастерство. Хотя бы мысленно. Это было тяжело, и я до сир пор не могу так. И вот я, наконец, дозвонился до особенного человека. И тут же забыл всё, чем собирался похвастаться. Мне ответила его мама, и сказала, что он… он в морге. Это была дворняга. Собака напала на него в незнакомых дворах, а он от неожиданности отскочил, поскользнулся и упал, ударившись головой. Так глупо. Так нелепо. Так неправдоподобно. Я выкинул телефон об стену и закричал. Не бывает такого! Ему было всего 27, почему именно он должен был уйти из жизни, да ещё и таким нелепым способом?! Он был лучшим! Почему не кого-нибудь, кто поливает грязью других? Почему не того, кто не видит никаких перспектив? Кто же будет так понимать других, как он? Кто будет замечать падающие звёзды? Кто будет напоминать, что сначала надо покопаться в себе, прежде чем обвинять других? Кто? Вокруг кого будут расцветать цветы и оживать сердца? Кто будет этим глотком свежего воздуха в запылённом обществе?! И тут я понял. И тоже — рассмеялся. Я успокоился, вытер слёзы, умылся. Нашёл телефон. Снова позвонил его маме и уточнил его местоположение. Я присутствовал на его скромных похоронах и потом остался рассказать ему, чего он не увидел. — Я помню, друг мой, что ты даже не признавал, что особенный. Для тебя твой ход мыслей был обычный и непримечательный. Но я видел в тебе это и смог перенять твою особенность. Так что теперь вместо твоего яркого солнца я постараюсь освещать путь людям хотя б своим маленьким фонариком. Многие не видели этого света, потому что слишком часто смотрели в пол, многие, наверняка, даже не заметят разницу… Но я обещаю. Я расскажу про особенного человека. Я обращу их внимание на то, что бывают и крошечные «хорошо» и «приятно». И, может, тогда особенный человек будет не только в моём мире. Но и в мире каждого из людей.