I didn't want to let go of the devil's hand

Чонгук зевает, прикрывая рот тыльной стороной ладони. Он замечает свою цель, падает на пол и обхватывает поперек талии теплое тело, стоящее на коленях и что-то устало напевающее. — Что происходит, Тэ? Разве ж не ты говоришь остальным не связываться с оккультизмом? Тэхён в открытую издевается над Чонгуком: — Я не связываюсь, Куки. Я профессионал. Окей… Возможно, многие были бы шокированы, если бы, придя домой, увидели, как их парень чертит на грубом деревянном полу пентаграмму, а вокруг него раскиданы банки с травами, кости, свечи и иже с ними, но опять-таки: большинство не встречается с Ким Тэхёном. Чонгук определённо заставал дома и более странные вещи. (Была целая ночь с доской Уиджи, но он предпочитает об этом не вспоминать. Он не боится многого, но кто сказал, что ужасные призраки к этому «многому» относятся?) Но именно это вы и получаете, когда ваш парень — оккультист. Кроме того, Чонгук едва ли спал последние три ночи, работая над школьным проектом, он даже лишился объятий и сейчас просто хотел провести время с Тэхёном, пока он что-то делает — что бы это ни было. Сняв рюкзак и бросив его к дивану, Чонгук оглядывает открывшуюся картину. Диван был отодвинут, чтобы освободить место для огромной пентаграммы, которая занимала большую часть гостиной; линии были тщательно прорисованы. Тэхён расставляет свечи в каждой вершине, и… Подождите, это солонка у него в руке? Оп, Тэхён срывает крышку и высыпает соль прямо на пол, рисуя большой круг вокруг пентаграммы. Это будет ловушка для того, что придет сюда из Ада. Чонгук вздыхает, но он давно принял Тэхёна таким, какой он есть. Он может не понимать всех этих оккультных штучек, но знает, что это важно для Тэхёна. Это не первый раз, когда он приезжает домой, а Тэхён выполняет ритуал — он занимается этим время от времени, когда возникает необходимость. Для привлечения удачи, чтобы мягко проклясть соседа, постоянно крадущего его журналы из почтового ящика. Для чего-то в этом роде. Тем не менее, он ловит себя на том, что с любопытством вглядывается в котел, стоящий у ног Тэхёна. Как только Тэхён заканчивает свой соляной круг, он закрывает солонку и откладывает в сторону, к паре полупустых банок, которые Чонгук, возможно, позже уберёт, когда Тэхён забудет. Чонгук любит его, но он хаотичен, как сам Ад. — Что… Что здесь, Тэ? — спрашивает Чонгук, принюхиваясь и ощущая сильный запах розмарина и чего-то похожего на застаревшую грязь. — Здесь? О, ничего особенного. Некоторые травы, парочка костей животных. Основные ингредиенты, — Тэхён берёт котел и помещает его в центр пентаграммы. — Ты не мог бы выключить свет, Куки? Я собираюсь зажечь свечи. Каждая клеточка тела кричит Чонгуку идти спать и попытаться наверстать упущенные часы сна (слишком занят, работая над финальными проектами, стресс на почве выпуска, проблемы с деньгами…), но у них с Тэхёном не было возможности побыть вместе в последнее время. Он тоже учился в школе и подрабатывал, и Чонгук знал, что сегодня Тэхёну тоже нужно на работу. Отстой, конечно, но Чонгук более чем готов пожертвовать сном, чтобы побыть с Тэхёном, даже пока он учится, или… Да что бы он ни делал. Так что Чонгук поднимается на ноги, закрывает жалюзи, чтобы ни один луч света не попал в комнату, и выключает свет. Вся гостиная купается в темноте, пока Тэхён не щелкает зажигалкой и не зажигает первую свечу. Пахнет ванилью… Странно для оккультного ритуала, но да ладно. Когда все свечи зажжены, Чонгук располагается на полу позади Тэхёна. Он пытается прицепиться к спине Тэхёна и радостно хмыкает, когда тот позволяет виснуть на нём, как коале. «Тэхён такой тёплый», — думает Чонгук. Знакомый запах жасмина и зелёного чая забивается в нос. Каждый раз, когда Тэхён проводит эти… ритуалы, — или что там — он никогда не говорит по-корейски. «Обычно это латынь», — думает Чонгук. Голос Тэхёна вращается вокруг слогов и согласных, с которыми Чонгук не знаком, но звучит приятно, даже мелодично. Возможно, как песня. Он слушает, убаюканный теплом и голосом Тэхёна, веки опускаются от лёгкой усталости… Все свечи одновременно затухают, по комнате проносится холодный ветер. У Чонгука кровь в жилах стынет, учащается пульс. Холод пронзает позвоночник. Это… Это чертовски странно. Он теснее прижимается к Тэхёну, мягко шепча: — Тэ? Тот же ветер, который затушил свечи, подул в другом направлении. Пламя зажглось, освещая мужчину, сидящего в центре пентаграммы. Окей, это абсолютно нормально. Да. Здесь не на что смотреть. Парень, сидящий в пентаграмме, сонно смотрит на них, как будто только что проснулся. Он маленький, милый, с небольшим носиком-пуговкой, кошачьими глазами, которые настолько тёмные, что кажутся почти черными. (Стоп, подождите… Они действительно черные?) Тэхён удивлённо фыркает: — Боже мой, это действительно сработало. Я вызвал демона. Хорошо, теперь Чонгук полностью уверен в том, что у него галлюцинации. Это же может быть из-за недосыпа, правильно. Да. Определённо. Либо это, либо он сошёл с ума. Прекрасно. Мужчина не встаёт, но садится ровно, расправляя лацканы своего черного пиджака. Серьёзно, он весь в черном, вплоть до иссиня-чёрных волос, контрастирующих с его бледной кожей. Когда он говорит, его голос глубокий и низкий, словно натренированный многовековым использованием. — Я Юнги, беспощадный король… — О боже, это сработало! Идеально! И ты такой милый, — легкомысленно перебивает Тэхён, садясь на колени, утаскивая за собой Чонгука. Демон (демон?) — Юнги — тупо уставился на Тэхёна, медленно моргая. — Прости? — Привет! Я Тэхён! — он выглядит слишком восторженно, учитывая, что только что назвал этого парня демоном. — Я вызвал тебя ради обнимашек. Юнги тупо смотрит на него. — Гм. Пожалуйста, — добавляет он совершенно обычно, как будто это норма. Что за хрень была в латте, которым Чимин угостил Чонгука сегодня после уроков?! Неподвижный взгляд, который Юнги устремил на Тэхёна, заставляет Чонгука дрожать. Но тот, кажется, не впечатлён и терпеливо ждёт ответа. Он отвечает, приподняв губу и сморщив нос: — Ты вызвал меня… ради обнимашек? Тэхён кивает. — Ммм… Видишь ли, последние несколько недель отстойны, я должен работать пока мой малыш Куки дома, мы оба учимся и работаем над проектами, так что мы проводим вместе недостаточно времени. А Куки нервничает, а когда он нервничает, он засыпает, только если кто-нибудь его обнимает и перебирает волосы, и… — Ради обнимашек? — повторяет Юнги в неверии. — Ты призвал демона, чтобы он обнимал твоего парня? — Ну, я имею в виду, не только Куки. Я тоже люблю обниматься, но сегодня вечером это будет только он, — Тэхён усмехается. Юнги качает головой, будто идея призыва для того, чтобы обеспечить кому-то уют, или факт того, что Тэхён намекает, что призовёт его снова, — просто чьё-то предположение — Ты знаешь, что обычно люди вызывают демонов, чтобы отомстить кому-нибудь? Навредить врагам, или, чёрт возьми, не знаю, убить кого-то? — О, нет, мне ничего такого не нужно. Никаких убийств, нет, — Тэхён качает головой, поглаживая руки Чонгука, которые чудесным образом всё ещё находятся на его талии, несмотря на то что тому кажется, что он бредит. — Просто мой малыш нуждается в объятиях. — Ты серьёзно? — повторяет Юнги, все ещё явно ошеломлённый. Ну, по крайней мере, в шоке не только Чонгук. Тем не менее, Тэхён, кажется, считает, что все нормально. Что он принимал, пока Чонгук был в школе?! Тэхён всегда называл себя и свою семью — двоюродных братьев, Намджуна и Сокджина — ведьмаками, но Чонгук никогда не думал, что он подразумевает это — какую-то дерьмово фриковатую Сабрину маленькую ведьму. (Подождите, тогда Чонгук — Харви?) — Да. Абсолютно серьёзно. Ты знаешь, как обниматься? — Знаю ли я, как обниматься?! Я… Ты… — Юнги раздражённо стонет, даже уже не надеясь разобраться с этим бардаком сегодня. — Ты его спросил? У него руки трясутся. Он указывает на Чонгука, и тот моргает несколько раз. Да. У него руки буквально дрожат. А он этого даже не заметил. Тэхён обеспокоенно смотрит на него, а затем ставит перед собой на колени, чтобы нежно поцеловать в нос. — Малыш? Ты в порядке? — Подожди, я не… Я не сплю? Я был уверен, что это сон, — он трет лицо рукой. — Ты… Ты не разыгрываешь меня, верно? Клянусь богом, Тэ, я буду очень зол, если Эштон Катчер появится в нашей гостиной. Ты же знаешь, я ненавижу его «Шоу 70-х». Тэхён хихикает, пробегает пальцами по его волосам, укладывая к себе на колени. Его браслеты мягко позванивают. — Нет-нет, малыш, я не шучу. Я знаю, что ты всё ещё сердишься на него. Ты нормально спал прошлой ночью? — М, нет. Работал над картиной, — Чонгук вздыхает, когда Тэхён ласкает его волосы, непринуждённо расслабляя. — Тебе пора спать, детка, — Тэхён тихо воркует, Чонгука это обычно раздражает, но сейчас он слишком устал, и ему так уютно, когда Тэ снова привлекает к себе внимание: — Пойдёшь устраиваться? Позволь мне… Просто позволь мне обговорить детали с этим демоном… — Я Юнги, вообще-то, ты, отродье… — Нет, не хочу оставаться один, — Чонгук вздыхает. Он потрясён, или просто проходит через точку, когда начинает во всем сомневаться? — Я буду ждать. Он правда согласен? Он бы все на свете отдал, чтобы хорошенько выспаться в чьих-нибудь руках. В идеале — своего парня, но если этого не произойдёт… Это, возможно, чертовски безумно, но. Он просто действительно, действительно нуждается в теплых объятиях прямо сейчас. Чонгук облизывает губы, откидывает голову назад и смотрит на Юнги. Интересно, из него получится хороший обниматель? Он меньше Тэхёна, — высокого, широкого и плотного — и чем дольше Чонгук на него смотрит, тем более неземным он ему кажется. У него идеальная кожа, почти фарфоровая, мягкие черты лица. Его лицо выглядит соблазнительно… Чёрт возьми, он же демон, так что, возможно, так и есть. Его полностью черный костюм идеально сшит, пальцы украшают золотые кольца. Он моргает, ресницы мягко касаются щёк, и когда встречается взглядом с Чонгуком… Чёрт, его взгляд тёплый и спокойный. За ним — немного пугающая сила, не то чтобы он пытался распространить свою тяжелую ауру. Это просто… Так. Как будто он может скрутить их пополам, если захочет, но от чего-то ему не хочется. Внезапно у Чонгука пересыхает в горле, и он слабо сглатывает, пытаясь разобраться с бардаком в своей голове. Он снова настраивается на разговор, который ведут Тэхён и Юнги, когда последний встаёт с улыбкой на губах: — Ты… Ты никогда не делал этого раньше, не так ли? — Хм, — Тэхён пожимает плечами. — Нет? Я имею в виду, что вызывал духов просто поговорить… Что? Юнги рассмеялся, удивленный. Звук низкий и глубокий. Чонгук думает, что ему нравится слушать этот голос. — Соляной круг. Я не могу пересечь его… Знаешь ли, все демоны не могут пройти через соль. Если ты хочешь, чтобы я обнял твоего Куки, тебе следует разорвать круг — тогда я смогу выйти. — О? — Тэхён делает паузу, а затем взволнованно воодушевляется. — Так ты сделаешь это?! Юнги усмехается, глядя на свои руки. Он, вероятно, хочет казаться отстраненным, но в конечном итоге выглядит мило: — Я… Думаю, да. Ты вызвал меня. Я могу быть призван только один раз в день, и у меня нет лучшего занятия на сегодня, так что да, я полагаю, — он перебирает пальцы, прежде чем, кажется, вспоминает, как это работает. — Подожди, а что я получу взамен? Демоны не работают бесплатно, знаешь ли. Тэхён фыркает, словно обиженный, и прижимает Чонгука ближе к груди. — Эй, обниматься с Куки — это само по себе награда. Он в этом лучший, и у него самое симпатичное сонное лицо, поверь мне. — Тэ, — смущённо скулит Чонгук. Тэхён смеётся и царапает ногтями кожу головы парня так, как он любит, положив руку на щёку. Юнги хмыкает: — Я принимаю твое предложение и возьму некоторые твои ингредиенты, да. Этого достаточно. — Хорошо. Это сделка, — порыв холодного ветра, похожего на тот, с которым появился демон, обрушился на них, когда Тэхён и Юнги пожимают друг другу руки. — Вставай, детка, — Тэхён выталкивает Чонгука с колен, поднимая на ноги, тот немного качается, и когда едва не падает, Юнги протягивает руку, поддерживая под спину. Спину начинает жечь там, где он касается, словно он слишком близко подошёл к свече — он действительно очень тёплый. Тэхён урчит, а грудь колеблется от смеха: — Вау, Юнги, ты не мог бы быть ещё более неловким? Куки тебя не укусит. — Что ты несёшь? — он раздражённо ворчит. Он позволяет руке скользнуть немного ниже, твёрже обхватывая талию Чонгука. — Я не неловкий. — Как скажешь, Юнги, — Тэхён смеётся в плечи Чонгука, касаясь губами изгиба шеи. — А где твоя вежливость, малыш? Вижу только полное отсутствие манер, — Юнги усмехается, осторожно помогая Чонгуку идти вперёд. — Нормально, ягненок? — Почему ты так называешь Куки? Он не питомец, — Чонгуку не надо видеть Тэхёна, чтобы понять, что тот дуется. — Он милый и тихий. А ты, напротив, шумный. И грубый, — Юнги фыркает. — А эта татуировка против одержимости у тебя на груди? Она может как-то работать, но мне нужно будет взглянуть на неё позже. — Хён, ты просто хочешь посмотреть на мою грудь, или что? — Малыш, я… Чонгук скулит, нетерпеливо утыкаясь носом в щеку Тэхёна: — Почему мы ещё не в постели? Он так, так устал… И это должно быть видно, потому что Тэхён вздыхает и ведёт Юнги и Чонгука к ним в спальню. Свет уже выключен, жалюзи опущены, чтобы не попадал свет. Тэхён тёплый, а в комнате витает лёгкий аромат ладана. Тэхён помогает Чонгуку снять толстовку и джинсы, подводя к кровати только в рубашке и боксерах. Он смахивает волосы с его лица, садясь на кровать и легко целуя в лоб. — Моя смена сегодня только до десяти, хорошо? Всего шесть часов, и я буду дома, — он целует веки, а затем нос. — Сегодня вечером работает Намджун-и, я принесу тебе немного чая, который он делает и который ты так любишь, хорошо? Всё это как-то щелкает мимо, затем… Оккультный магазин, в котором Тэхён работает вместе с двоюродными братьями, странные тотемы, татуировка, которую он сделал чуть выше сердца и которую он рисует Чонгуку, когда им нужно быть раздельно слишком долго… Чонгук вдруг не уверен, почему не замечал раньше, но теперь он просто это знает. — Это всё реально, Тэ? — он открывает глаза, чтобы посмотреть на размытую фигуру своего парня, сидящего рядом. Он такой красивый, Чонгук протягивает руку, чтобы коснуться его лица, большим пальцем лаская челюсть. — Да, детка, — Тэхён улыбается, поворачивая голову, чтобы поцеловать его в ладонь. — Отдыхай, ладно? Юнги будет обнимать тебя. Убедись, что он хорошо справляется, иначе я заберу травы обратно. Подождите, он… — Тэ, ты действительно собираешься уйти? Желудок Чонгука скручивает. О, Господи, его сегодня убьют. Юнги высосет у него кровь (нет, подождите, — мозг заботливо подкидывает нужную информацию — этим занимаются вампиры), или украдёт душу, или отправит в Ад, чтобы наблюдать за его вечными муками — или что там ещё делают демоны. У него будет нескончаемый зуд, или голод, который он никогда не сможет утолить, или что-то столь же ужасное. К чёрту Чонгука и его чрезмерное воображение. Кровать опускается, одеяла шуршат, когда Юнги ложится к нему в постель. — Да, малыш, — говорит Тэхён, перебирая волосы Чонгука. — Юнги связан контрактом и сделает свою работу хорошо. Ты будешь в безопасности и замечательно выспишься. А я вернусь к одиннадцати и присоединюсь к вам. Ты проснешься, и я уже буду здесь. Юнги двигается ближе к Чонгуку. Он пахнет горячим очагом: глубоко, тяжело и уютно. В такой запах хочется завернуться. Он осторожно ведёт рукой вниз по руке Чонгука, и… О-о-о… Его руки действительно тёплые. Чонгук счастливо вздыхает, подставляясь под прикосновения, как кошка, просящая ласки. Юнги медленно приближается, его кожа такая тёплая, а руки такие мягкие для… Демона? Чонгук обнаруживает, что, несмотря на свои опасения, льнет к прикосновениям Юнги. — Расслабься, Куки, — шепчет Юнги, и Чонгуку приходит в голову, что тот не знает его полного имени, но ему нравится, нравится это сокращение в его исполнении. Это заставляет чувствовать себя хорошо. — Я не причиню тебе боли. Мы будем делать то же, что и сейчас — я буду просто обнимать тебя и поглаживать по волосам, маленький ягненок, и больше ничего. Возможно, Юнги чувствует страх, или его запах, но его слова успокаивают. Чонгук кивает, и когда Юнги прилагает усилие, чтобы притянуть его ближе к своей груди, он позволяет. Прижимается ртом к ключицам, издает вибрирующий глубоко в груди звук. Тэхён хихикает себе под нос. — Спи спокойно, малыш. Ты же позаботишься о нём, верно, Юнги? — Да, — он прочищает горло. — Да. Позабочусь. Шаги сигнализируют об уходе Тэхёна, дверь тихо закрывается. Всё, что остаётся Чонгуку, — запах Юнги, тепло Юнги и его ровное сердцебиение под ухом. (У демонов бьётся сердце — Чонгук оставляет это знание на потом). Ладно, да, Чонгук должен волноваться, учитывая, что его парень — ведьмак, магия реальна, а рядом с ним чёртов демон, обнимающий его, но он приучен к странному. И все, чего он хочет сейчас, — тепла, уюта и спать. Юнги медленно и мягко поглаживает спину, одной рукой зарывшись в его волосы. Он тихо посмеивается, кончики пальцев касаются кожи Чонгука. Чонгук сонно сглатывает, глаза всё ещё закрыты. — Что? — Ты… Ты пахнешь сном, — Юнги прижимается губами к макушке Чонгука — призрак поцелуя. — И, хм. Я думаю, люди называют это лавандой? И чем-то ещё, только сверхъестественное может так пахнуть… Это… Это мило. — Ты думаешь, что я милый? — он тихонько фыркает, желая, чтобы его обоняние было достаточно острым, чтобы расшифровать запах Юнги. Может, дуб или вяз в очаге? Он не слишком уверен. — Ты тоже милый, хён. — Хён? — дыхание Юнги мягко ощущается на задней части шеи. — Ммм, можно же? — Чонгук зевает, прижимаясь ближе, бездумно скользя рукой по спине Юнги. — Я знаю, что Тэ тоже хочет звать тебя хёном, он просто пытался заставить меня почувствовать себя лучше, будучи смешным. — Конечно, ягненок, можешь называть меня хёном, — голос Юнги мягкий и сладкий, и он сдерживает своё обещание. Он держит Чонгука, перебирает его волосы и гладит по спине. А ещё дарит лучший сон за последние недели. Но когда в половине одиннадцатого Тэхён возвращается, проскальзывает под одеяло, улыбается полулежащему Юнги, а затем прижимается к нему с другой стороны, Юнги не уходит. Он остаётся.