«Пойдём со мной»
Она прошептала это одними губами и поманила пальчиком. И ушла. Не обернулась, не посмотрела на него. Просто ушла, будто была уверена, что он пойдёт за ней. И Тоору пошёл. Оттолкнув навязчивую блондинку, побежал за Элен, словно верный пёс. Даже Ивайзуми, который тоже был с какой-то девушкой, ничего не сказал. Убежал, не предупредив. Вряд ли бы она дождалась его. И действительно — когда Ойкава выбежал из клуба, Элен садилась в чёрную машину. Такси. Обаятельно улыбнулась ему, прикусив алые губы. Ножки на каблуках подкосились и она пропала в задних сидениях автомобиля. Послышался весёлый смех. Её смех. Тоору в несколько шагов дошёл до машины и сел к Элен. Она тут же закинула ножки на его колени, облачённые в туфли на высоком каблуке. Никто так ещё не делал, и если бы сделал, то Ойкава тут же скинул чужие ноги с себя. Но тут не решился. Юбка её платья задралась непозволительно высоко, показывая посторонним чёрные кружевные трусики. Таксист не смотрел на происходящее сзади, а вот глаза Тоору вцепились в интимную область девушки. Машина тронулась. — Эй, сладкий мальчик, — она скинула с себя туфли и забралась на сиденье полностью, прижимаясь к Тоору грудью, — Что, никогда не видел женское тело? — насмешливо сказала Элен, выдохнув в его губы. Тоору почувствовал, что её помада осталась на его коже. — Видел. Множество раз видел, — ухмыльнулся он, положив руку на её ягодицы. — Тогда чего так пялишься на меня? — пошло прошептала она ему на ухо, теснее прижимаясь. Он не ответил. Не знал, что ответить. Или, лучше сказать, не успел. Она накинулась на него с диким поцелуем, ныряя холодными руками под белую рубашку. Пальчики оглаживали пресс и Элен наслаждалась этими ощущениями. У неё давно не было такого… красивого любовника. Из-за этого она словно с цепи сорвалась: Тоору даже ответил не сразу, растерявшись на пару секунд. Но потом принял её игру. Ладони сильнее сжали ягодицы Элен и та не сдержала смеха. Вульгарного, неприличного, но тихого. Ойкава тоже усмехнулся. Когда она стала ёрзать на — уже довольно сильно возбудившемся члене — и тереться, Тоору глухо зарычал, одной рукой вплетая пальцы в её короткие волосы, а другой сжал небольшую грудь. Она не была спрятана за тканью бюстгальтера, что несказанно порадовало бы Ойкаву, но не сегодня. Платье, казалось, задралось до предела. Было видно бледную поясницу. Но это их не останавливало. Не было места смущению, стеснению и стыду. Только похоть, страсть, ненасытность и распутность. А у Тоору ещё и вожделение. Ему казалось, что Элен — самая красивая девушка, хоть это было не так. Ему казалось, что поцелуя лучше у него никогда не было. Был — ещё как был. Во всём был замешан алкоголь. Но он думал, что секс, который их ждёт — будет самым не забываемым. Тут он не прогадал. Тоору не помнит, как они покинули автомобиль, как нёс её на себе, держа одной рукой и целуя, а в другой нёс её туфли. Не помнит, как они вошли в её квартиру, просторную, но прокуренную. Не помнит, как бросил её на большую кровать, устеленную шёлковыми красными простынями. Элен накинулась на него с большей неистовостью. Дрожащими пальцами растёгивала пуговицы его рубашки, на которой были отметины её красной помады и которая пропахла запахом её дорогих духов — казалось, он сам, полностью, пропитался этим запахом — а когда предмет одежды был выкинут на пол, стала целовать его тело. Каждый миллиметр. Она была переполнена желанием и страстью, возбуждена до предела, так же, как и сам Тоору. Когда Ойкава взял инициативу на себя, небрежно снимая с Элен платье и с себя штаны, девушка восхищённо вздохнула. Время прелюдий закончилось. Она была до сих пор на нём и Тоору, воспользовавшись моментом её секундного замешательства, смазал слюной член и насадил Элен на него одним слитным движением. Девушка протяжно простонала, выгибая спину. Худые бёдра от услады покрылись мурашками, но тут же были сжаты сильными руками Ойкавы. Нежность этой ночью отсутствовала, как и все последующие разы их встреч. Он вбивался в неё быстро, входя в полную длину, а она с радостью принимала. Вскрикивала, когда он задевал чувствительные внутренние точки, царапала его шею и плечи. Болезненно впивалась в губы, прося о большем и Тоору давал ей это. Поставил раком, схватил за волосы, тянув на себя и стал входить ещё сильнее, грубее, нетерпеливее. Он видел, что Элен готова на всё; на любую жестокость, на любые сексуальные практики, но обходился лишь грубостью. Другие девушки ему такого не позволяли, к сожалению. Не понимали, что мужчина, от части, похотливое животное и хочет утолять все его грязные желания. А Элен понимала. И позволяла. Ойкава сжимал её горло, прижимая её спину к своей груди. Вводил длинные пальцы в горячий, влажный рот. С силой бил ладонями по ягодицам. А она улыбалась и стонала, наслаждаясь им. Когда Тоору надавил между её лопатками, Элен упала на живот, сжимая в кулаках алые шёлковые простыни. — Сильнее… — прохрипела она, запрокидывая голову, — Глубже… Тоору не нужно повторять два раза. Руками сжал выступающие тазовые кости, насаживая её сильнее. Похабные шлепки обнажённого тела об другое раздавались на протяжение часа, если не больше. Стоны, крики, вздохи мешали соседям спать, но любовникам было всё равно. Для Тоору сейчас существовала только та, что извивалась в этот момент под ним. Когда пик наслаждения настиг обоих, Тоору содрогнулся всем телом, изливаясь внутрь лона Элен, а сама она протяжно замычала, проведя ладонью по щеке Ойкавы. Приятно. Им обоим неимоверно приятно. — Такой сладкий мальчик мне сегодня достался… — прошептала она, улыбаясь. Тоору упёрся лбом в её плечо, стараясь отдышаться. А потом лёг рядом, засыпая. Сил разговаривать не было, да и не хотелось. Обычно Элен прогоняла из своего дома любовников на одну ночь, но сегодня не стала. Ведь он сладкий мальчик. На утро Тоору не обнаружил Элен в её собственной постели, что его сильно удивило. Зато увидел его сложенную одежду на краю кровати и записиску. Встав, он раскрыл листочек и пробежался взглядом по тексту.Я ушла на работу. Когда уйдёшь, дверь просто захлопни. Я буду не против повторить ночное по трезвости. Вот мой номер … . Элен Огава. P.S Со страстью для сладкого мальчика.
Тоору усмехнулся и прочитал её имя вслух, растягивая гласные, пробуя на вкус. Ему понравилось его произносить. Одевшись и забрав с собой её записку, Ойкава покинул квартиру. Вызвав такси, Тоору сразу поехал к своему другу — Ивайзуми Хаджиме. Он рассказывал ему про прошедшую ночь в восхищении и, возможно даже, гордости. Со всеми подробностями. И в глазах Ивайзуми была видна зависть. — Тебе повезло, Дурокава. Та женщина — директор многих клубов Токио, — сказал тогда Хаджиме и усмехнулся, увидев удивлённое лицо Тоору, — Только не говори, что не знал этого. — Не знал, — отмахнулся Ойкава, пожав плечами, — В любом случае, в постели она шикарная. — Конечно, ей двадцать семь лет. Думаешь, за всю жизнь она не научилась ублажать мужчин? Тоору удивился во второй раз, но уже сильнее. — Сколько-сколько? — переспросил Тоору, моргая глазами. — Двадцать семь, — повторил Ивайзуми. Ойкаве было двадцать два. Но это не остановило и не испугало его. Вечером того же дня Ойкава Тоору позвонил Элен Огаве. И они снова встретились. Жарко потрахались, ещё горячее, чем в первый раз. Никаких разговоров, ничего. И так продолжалось полгода. Тоору спал с другими девушками, почти каждый день. А Элен знала об этом, но закрывала глаза. Он для неё лишь мальчик, поэтому ей было всё равно, с кем он спит, с кем состоит в отношениях и кто его друзья. Тем не менее, она знала обо всём этом, обо всех его похождениях. У Огавы глаза и уши по всему городу. Но потом Тоору звонил Элен, а она отвечала. Неизменное место их встреч — её квартира, почти в самом центре Токио. Занимались сексом и на утро расходились. Но иногда Ойкава специально просыпался вместе с Огавой, чтобы понаблюдать, как она пьёт крепкий кофе по утрам и курит. Такие наблюдения не редко заканчивались страстным сексом на столе, разлитым кофе и разбитой кружкой. Утро. Элен собирается на работу. И вот снова последняя модель айфона разрывалась от звонка. На экране надпись «Сладкий мальчик». Эта кличка привязалась к нему навсегда, но Ойкава был не против. Было странно, что Тоору звонит утром, но Огава ответила на звонок. — Я поднимаюсь, — всё, что он сказал и сбросил трубку. — Ну вот, придётся опоздать, — усмехнулась Элен и бросила телефон на тумбочку. Через минуту Тоору уже целовал Огаву, постепенно перебираясь на кровать. Раздевать её не пришлось: на ней был лишь полупрозрачный пеньюар и всё. Даже нижнего белья не было. Её руки снова блуждали по его телу, умело ласкали член, заставляя возбуждаться сильнее, чем это возможно. От Элен не укрылось то, что сегодня Ойкава ведёт себя по-другому. Более ласков, более нежен. И она догадывалась, почему. Приподняв пеньюар до живота и приспустив свои штаны, Тоору медленно вошёл, выбивая из Огавы протяжный стон. Как всегда, она была вся мокрая. И Элен становилась такой сразу же, как только касалась тела своего сладкого мальчика. — Может быть попробуем что-то большее, нежели просто секс? — расслаблено лежа на постели, поинтересовался Тоору, наблюдая за ней. Сегодня всё закончилось быстрее, чем обычно. Пятнадцать минут. Но тем не менее, это были пятнадцать минут чистого наслаждения. — Ты ударился головой? — подозрительно спросила Элен, застёгивая на спине бюстгальтер, — Лучше сделай мне кофе. Я потратила на тебя своё время, хотя должна была собираться на работу, а ты умолял приехать ко мне. — Я не умолял, — возникнул Ойкава, вскакивая, — Неужели тебе не нравится это? — «Это» что? — уточнила Огава, выгнув подкрашенную чёрным карандашом бровь, — У тебя получается удовлетворить мои потребности и не более, Тоору. Как личность, ты мне не интересен, — припечатала Элен, — Ты ещё ребёнок для меня. Мне двадцать семь и мне пора заводить семью, а не крутить роман со студентом. — Я всегда возвращаюсь к тебе! — в сердцах, отчаянно выкрикнул Ойкава. — А я заставляю? — парировала Огава, надевая простенькое чёрное платье и причёсывая растрёпанные короткие волосы, — Подыщи более подходящую девушку для отношений, мой сладкий! До следующего перепиха. И она ушла, оставляя Тоору одного в её же квартире. И снова не обернулась. Ойкава осел на смятую постель и уронил лоб в широкие ладони. Единственный, кто знал о любви Тоору к хозяйке Токийских клубов — Элен Огаве — был Ивайзуми Хаджиме. И он сразу сказал, что любить её — дело гиблое. И Тоору осознал это только сейчас.