Black roses

В виске боль стучит мотором. Но есть страдание сильнее мигрени. Есть кашель, режущий легкие. Правда, спазмы - не главное. Я - твоя подруга, но ты стала высшим для меня. Сейчас живу словно за стеклом, скрываясь от тебя. Я не сдалась. Могу вернуться, смеяться рядом с тобой, презирая болезнь, не выдавая себя. Но цветы - разрастутся еще сильнее. Какая благодатная почва! Протянутся нерушимой стеной лепестки, зажимая дыхание, путь к жизни. Спасибо тебе. Я еще не знала, что отравлюсь тобою. Пойму тебя, но иначе. Черный бутон падает в раковину. Вот тогда я сумрачно радуюсь тому, что все время одна. Маледиктус не видит крови, которая уже одного цвета с темными лепестками роз. Твоих любимых, Тирания... Люди лгут, когда говорят: "Желаю стать цветком в твоих руках". Никто не променяет полноценное бытие на гарантийный срок вещи. А если согласен, то он ничего не значит. Сейчас я в респираторе. Никогда не любила театр (трагедии и комедии), утрированный, кричащий, но - обернулась к старому водевильному приему. Скрыть раны души, которые воплотились в жизнь, выдать за физическое бессилие... Как в полумаске. Но мои глаза - выдадут. И я вновь подмигиваю тебе, как тогда, когда я не желала уходить. Но есть слово "надо", которое грузным камнем, упавшим с небес, предсказуемо падает. Превращает в прах все аргументы твоего мнения. О Маледиктусе - отдельный разговор. Не будь его - я бы не вступила с ним в брак. Не замечала бы его болезней - во многом следствий твоей небрежности. Впрочем, небрежности ли? Ты влюблена в жизнь саму и не желаешь прекращать ее течение. Просто творить беспредел - выгодно, а классификация магии - всеобъемлюща. Тянется нить судьбы, не сворачивая ко мне. Вернемся. Не заменила бы его - не увидела бы тебя. По памяти собираю звенья - несомненно, получается цепь, сковавшая мое сердце. Снова разочаруюсь в романтике классической поэзии. Стрела - это метафора, твой огненный взгляд, но стрелу можно извлечь из раны. Цепь остается. Холодный металл сдавливает сердце, не отпуская. Ну прямо как мои цветы. У них, помимо очаровывающей наружности, есть шипы. Однажды они врежутся в сердце, став ближе к нему. Но пока... Знаешь, Тирания, а я разучилась бояться смерть.