Любовь, окрашенная кровью

      - Леви? - Микаса подошла к капралу, что совсем один за опустевшим столом. Почти все солдаты поели и спешили воспользоваться свободным временем перед отбоем. Небо уже окрасили краски заката. Последние лучи света проникали через окно в столовой и ярко освещали старые деревянные столы. Последняя вылазка прошла просто ужасно. Смерть Петры ярко отразилась на Леви. Пусть она и была для него лишь обычной девушкой, которой он руководил, как частью отряда, но ведь она его любила. И он винил себя в её смерти. Он считал, что-то был ей должен, но не мог понять что. А может он всё-таки любил её?       - Микаса, ты уже поела, тебе стоит заняться чем-нибудь полезным, - Леви уже поел и взял тарелку в руки, что бы отнести на кухню.       - Но капрал! Я посчитала, что вам стоит... Я считаю... Вам наверняка нужна поддержка.       Капрал поражал всех девушек. И никто не знал чем. Грубый, с немного кривой чёлкой, которую он стрижёт сам, холодные глаза. И низкий рост. Что в нём находят? Но даже Микаса не смогла остаться равнодушной к Леви. Но в отличии от других девушек, она не раздражала Леви. Она была спокойной и рассудительной. И сильной. В ней видели сильного бойца, будущее развед-отряда.       - От тебя мне ничего не нужно. - Отрезал капрал. Он ушёл от Микасы, что стояла так же около стола. Лучи мягко освещали её лицо. В совмещении с угольно-чёрными волосами, что обрамляли её лицо, делают её похожей на статуэтку. Нельзя отрицать того, что Микаса красива. Леви повернулся к ней.       - И сколько ты будешь тут стоять?

***

      Темнота, ужасная темнота, что поглощает полностью и разрывает тело на куски. Леви больно. Хуже, наверное, всякой боли. Нет, бывает и больнее. в груди безумно болит. Но терпя, как истинный солдат, он спокойно идёт на вылазку. Перед глазами стоит темнота. А нет, это темнота во рту титана. Неужели это смерть? Он прожил очень короткую жизнь, по меркам гражданских, и очень длинную, по меркам солдат развед-отряда. И не такую уж хорошую.       Момент смерти тянется нестерпимо долго. Вся жизнь успевает пролететь перед глазами в тот момент, что титан глотает капрала. Что это конец, Леви не сомневается. И перед глазами мелькает то тело Петры, то почти кукольное лицо Микасы. Живой. Ещё живой. И всё же капрал сам виноват - идти с адской болью вверх безумия.       Глаза режет свет. Молния? Нет, клинок.       - Капрал!       Микаса легко разрезает титана и вытаскивает бедного Леви из него. Он весь искусанный, но, слава богу, конечности не откусаны. Посеревшие от страха смерти глаза взирают вокруг. Микаса держит Леви в своих руках и обрабатывает раны. Кого же любит Леви? Обеих. Но ведь Петра мертва. Смысл о ней грустить?       Слишком много людей мертвы       А Микаса жива и рядом.       Леви отпускает своё сердце. Позволяет ему полюбить. Позволяет коже наслаждаться прикосновениями чуть шершавых пальцев Микасы. Позволяет себе забыться в её голосе. Леви уже не разбирает слов, даже нельзя сказать, что он может мыслить. Он на какой-то грани. Кажется, вот-вот и он потеряет сознание, провалится в сон смерти. И поэтому держится.

***

      И Леви поставили диагноз. Врождённая болезнь сердца.       - Микаса, нет!       - Но моё сердце идеально подойдёт для пересадки! Все показатели в норме. Успех операции более восьмидесяти процентов! Ты должен жить, Леви.       - Нет! Ты тоже должна жить?       Несмотря на мнение Леви, врачи готовились к операции. Конечно, чьей жизни командор отдаст предпочтение? Выпускнице кадетского корпуса или лучшему воину человечества? Выбор очевиден.       Микаса лежала в больничной койке. Смотрит на вводимое снотворное и знает, что никогда больше не проснётся. Но Леви будет жить. Их любовь окрашена кровью.