Встречи с интересными людьми

Дорога вилась перед повозкой уже который день, и путники начали уставать. От однообразного пейзажа, от ночей под открытым небом, но прежде всего — друг от друга. — Ну когда мы уже поедим?! — ныла Холо, развалившись в повозке и прислонясь к товарам. Глядя на неё, сложно было поверить, что это — великая волчица Холо Мудрая, а не просто избалованный ребёнок. Лоуренс вздохнул и сказал: — Скоро можем сделать привал и перекусить. — Я имею в виду, когда мы нормально поедим? — взвилась Холо. — Как меня достал чёрный хлеб! Хочу мягкого белого хлебушка! И размочить его в су-упе! Лоуренс вздохнул опять. Он подозревал, что, путешествуя с этой вздорной особой, перевыполнил норму вздохов на год, если не на всю жизнь. — До города ехать ещё дня два. -Два дня? У-у-у-у! — Холо замолотила по борту повозки ногами. — Ну, если хочешь поскорее добраться, тогда привал можем не делать, — рискнул схитрить Лоуренс. Холо поднялась со дна повозки и положила подбородок ему на плечо. Лоуренс не вздрогнул от неожиданности: он уже привык к подобному. -Хочу. — Хочешь поскорее добраться? — усмехнулся Лоуренс. — Привал хочу. Лоуренс порадовался было, что с капризами покончено, но волчица принялась выставлять новые требования: — Но на красивой полянке! И с травкой мягонькой, а то я в прошлый раз зад на камнях отсидела! И никаких кустов с колючками — они угрожают моему прекрасному хвосту! Внутри Лоуренса поднялось раздражение. Ему захотелось задать волчице пару вопросов: не нужно ли будет отгонять от неё мух, не покормить ли её с ложечки, и не хватит ли нудеть ему на ухо? Сердитые слова вертелись на кончике его языка, но тут Холо неожиданно смолкла, а потом серьёзно спросила: — Что это за запах? -Какой запах? — Отвратительный! Похож на запах тележной смазки, но ещё противнее! — Волчица подёргала изящным носиком. — Мне так весь нюх отшибёт! — Впереди опасность? — подобрался Лоуренс. — Не знаю! Из-за этого запаха не могу даже сказать, есть ли впереди люди! Хотя… погоди-ка… Ещё пахнет железом. — В деревне, где мы были, никто не упоминал о разбойниках… Но всё же…- Лоуренс нахмурился. — Что же делать? — Если подъедем поближе, смогу их услышать, — сказала Холо, снимая накидку с головы и открывая звериные уши. — Л-ладно. Некоторое время ехали молча. Лоуренс наконец услышал чириканье птиц, которое до этого заглушала одна крайне мудрая, но, к сожалению, не менее шумная волчица. Лесные звуки были настолько мирными, что образ грозного вооруженного отряда на дороге впереди рассыпался в пыль. Лоуренс собирался сказать Холо, что, будь за поворотом угроза, птицы бы тоже испугались. Но она решительно закрыла ему рот ладонью. Её уши настороженно шевелились. — Та-ак. Двое. Разговаривают мирненько так. Имена чудные — Кино и …ммм… Гермес. Тьфу, и этот дурацкий запах всё усиливается. На этот раз Лоуренс вздохнул с облегчением. — Ну, раз они не опасны, подъедем поближе. — Что они не опасны, я не говорила, — фыркнула Холо. — Поехали, конечно, но подозрительно это всё.

***

В положении Кино сейчас были и плюсы, и минусы. Плюсов было прилично. Кино совершенно спокойно перекусывала, Гермес стоял рядом — идиллия, да и только. Сидя на одеяле — наступала осень, земля была холодная — Кино грызла галеты, и вот в этом-то и был минус. Мало того, что они были зверски сухими, вкуса у них практически не было. Кино купила их в стране, где жило очень много людей. Дома там были до самого неба, а улицы довольно узкие. Почти все три дня Кино ходила, задрав голову и пытаясь разглядеть небо в просветы между зданиями. Ещё они с Гермесом много катались туда-сюда. Иногда даже с другими мотоциклистами. Они называли себя байкерами, и их мотоциклы не были разумными. Гермес был в восторге от таких знакомств, и от ровного асфальта. В той стране хорошо относились к путешественникам. В общем, достоинств у неё было много, но был и существенный недостаток — еда. Население той страны было слишком большим для её маленькой территории, и у них не было места для того, чтобы пасти скот, выращивать пшеницу, сажать овощи. Люди выкручивались, как могли. Их учёные придумали способы создавать пищу практически из ничего. На её вкусе это отражалось не лучшим образом. Хотя, хлеб без зерна не хлеб, но всё лучше, чем голодать, как говорили жители той страны. — Кино, Кино! — позвал Гермес. — Сюда едут какие-то люди! Кино прервала свои размышления о галетах и посмотрела на дорогу. Из-за поворота появилась повозка, запряженная лошадью. На козлах («Они же так называются?» — засомневалась Кино.) сидели мужчина и девушка. Они о чем-то разговаривали, можно было расслышать недовольный женский голос. Угрозу эти двое вряд ли представляли, так что Кино убрала руку с пистолета, причем не смогла вспомнить, когда же успела за него схватиться. Дальше она просто наблюдала за повозкой. Та подъехала поближе, и мужчина соскочил с козел (или как там называется это сиденье). Он подошёл к Кино и спросил: — Вы не против, если мы здесь остановимся? — Нет, конечно. На здоровье, — ответила Кино. Девушка возмущённо фыркнула и тоже спустилась. Кино с интересом посмотрела на её одежду, особенно на накидку, покрывавшую голову. После одежды жителей страны, которую Кино и Гермес недавно покинули, эти путники выглядели, как персонажи из сказки. Они расстелили своё одеяло и достали какую-то еду. Тут мужчина хлопнул себя по лбу, что-то вспомнив. — Простите, пожалуйста, совсем забыл представиться. Я Крафт Лоуренс, торговец, а мою спутницу зовут Холо. — Приятно познакомиться. Я путешественник, меня зовут Кино, а это — Гермес. — Между прочим, я и сам представиться могу! Таких круглых глаз Кино давно не видела. Похожие лица были у жителей страны, чья соотечественница построила летательный аппарат, и действительно взлетела. Однако Холо довольно быстро пришла в себя. — Ну и кто ты? — с показной небрежностью спросила она. — Железный говорящий конёк? — Можно и так, но я предпочитаю «моторат», — с важностью ответил Гермес. Холо фыркнула ещё раз, потёрла нос, а потом принялась тормошить своего спутника, застывшего на месте с глупым выражением лица: — Ло-у-ренс! Ну Лоуренс! Отомри уже! Ты, в конце концов, путешествуешь со… мной, так чему удивляешься-то? Лоуренс моргнул, закрыл рот, и тут же набросился на Кино с вопросами.  — Так это правда средство передвижения? — Прошу прощения, не «это», а «он»! — возмущённо отозвался Гермес. — Я… я просто даже представить себе не могу! — продолжал изумляться Лоуренс. — Я… он… как… что? — Успокойтесь, сейчас я вам всё объясню… насколько смогу объяснить, — начала Кино. — Да, Гермес сделан из железа, и при этом живой, разумный большую часть времени и может разговаривать. Почему так- я не знаю. — Просто я уникальный, единственный в своём роде и вообще необыкновенный! — самодовольно вставил Гермес. Холо опять фыркнула — на этот раз одобрительно. — Не знаю, можно ли назвать Гермеса средством передвижения… –продолжила Кино. — Нельзя, я обижусь! — опять влез мотоцикл. Кино решила просто не обращать на него внимания. И вообще, Гермес имел полное право её перебить — разговор же о нем идет. — У нас с ним договор, — наконец закончила Кино свою мысль. — Ага. Кино без меня не сможет столько проезжать за день, а я без неё вообще ехать не смогу. Мотораты не умеют держать равновесие. — И. и как он устроен? — Я знаю это ровно настолько, чтобы чинить мелкие поломки, но собрать полноценный моторат не смогу. — Разговор, конечно, о-очень интересный, но есть тут кто-нибудь собирается? — спросила Холо, без особого воодушевления жующая черный хлеб. — Действительно, — согласился Гермес. — Кино, Кино, подзаправь меня! Мы же купили бензин в той стране? Кино согласно кивнула, и достала небольшую канистру. Потом принялась аккуратно наполнять из неё топливный бак. Холо, и так сидевшая далеко от Гермеса, отскочила ещё дальше, с оскорбленным видом зажимая нос рукой. Кино удивленно посмотрела на неё. — У моей спутницы обостренный нюх, — объяснил Лоуренс. Его глаза горели живым интересом. — Значит, вот этой жидкостью питается Гермес? Кино подумала, стоит ли объяснять людям, которые, кажется, кроме лошадей транспорта в жизни не видели, принцип двигателя внутреннего сгорания, и ответила: — Да… В общих чертах. Эта жидкость называется бензин. Холо, которой всё это было сто лет неинтересно, грубо ткнула Лоуренса в спину: — Ты есть-то будешь, дурень разнесчастный?  — Буду! — спохватился Лоуренс, — Разделим трапезу? — обратился он к Кино.  — Делить-то особо нечего…– уныло ответила та, думая о галетах, которые, наверное, были сухими со дня сотворения мира.  — Ну, у нас тоже только хлеб и чеснок, — «утешил» Лоуренс, а Холо за его спиной скорчила гримасу отвращения. — А у нас ведь есть бекон! — вспомнил Гермес. — Кино, помнишь, мы закупались недавно? — Беко-он? — протянула Холо с показной незаинтересованностью, но чем-то в этот момент она была похожа на собачку, готовую завилять хвостом. Кино улыбнулась уголком рта, и принялась копаться в сумке. Бекон был из той же страны, что и галеты, но всё же лучше, чем ничего, поэтому вскоре на поляне запылал костерок, а Лоуренс выудил из груды товаров в повозке сковородку. Холо ходила кругом и то облизывалась на бекон, то морщилась от запаха бензина. — Простите, нам нечем вас угостить, — в сотый раз извинялся Лоуренс, — Давайте я всё-таки за бекон заплачу!  — Но я не знаю стоимость денег вашей страны, — произнесла Кино, пожав плечами, и тут же спохватилась: — Я не думаю, что вы меня обманете, я боюсь наоборот, взять слишком много! Может, лучше хлебом поделитесь? — Он уже черстветь начал, — предупредила Холо, примерявшаяся к бекону. — Ничего. Всё лучше, чем мои галеты. И хлеб действительно оказался лучше. Вот уж он-то точно был хлебом. Кино медленно пережёвывала кисловатый мякиш, и к ней в голову невольно забирались мысли о полях, о руках, которые вяжут снопы, обмолачивают зерно, потом мелют его в муку и замешивают тесто. «Чтоб я ещё раз поехала в эту страну со странной пищей! — подумала Кино, — Хотя… Гермесу там так нравилось… Но хлеб без хлеба — не дело.» Раздался возмущённый вопль Холо:  — Да фто это за бекон! В нём и мяфа-то нет! — Холо! Не говори с набитым ртом! — приструнил её Лоуренс, который с удовольствием ел и хлеб, и бекон, и вообще наслаждался жизнью. Холо тут же исправилась, или сделала вид.  — Хотя, лучше уж бекон без мяса, чем один хлеб, — примирительно заметила она. Несколько минут все молча жевали, а потом Лоуренс спросил:  — Вы сказали, что путешествуете?  — Да, — ответила Кино. — А были ли вы в месте под названием Йойс? Когда Лоуренс задал этот вопрос, его спутница встрепенулась и добавила:  — Это моя родина, но я ушла оттуда слишком давно, и не помню обратной дороги. Там огромные, густые леса, долгая зима. Снег валит всё время. Рядом город Нёххира с горячими источниками, — Холо торопилась, пыталась сказать как можно больше. — Нет. Боюсь, я не была в этом месте, — покачала головой Кино, — и даже слышу о нём в первый раз. На лице Холо проступило разочарование от отрицательного, но, в общем-то, ожидаемого ответа. Кино задумалась об этих людях, у которых есть цель пути, нечто, что они ищут. У них с Гермесом такого не было. Вот какая разница была между ними. «Нёххира. Странное название. Никогда не была на горячих источниках. Интересно было бы туда заехать.» — подумала Кино. Пообедав и наговорившись, путники стали собираться в дорогу. Холо и Лоуренс — к ближайшему городу, названия которого Кино никогда не слышала, а она с Гермесом — куда глаза глядят. Несомненное достоинство такого вида путешествий — можно совершенно никуда не торопиться. Поэтому, когда повозка превратилась в точку на горизонте, Кино и Гермес были ещё на поляне. Путешественница ещё раз вдохнула запах бензина, и решила, что пора сворачиваться. Упаковывая одеяло, она заметила в траве что-то блестящее. Это оказалась небольшая медная монетка и ещё парочка таких. Кино хозяйственно убрала все, кроме одной, в кошелёк. — Гермес, смотри, какая монета! — Как думаешь, он их тут специально забыл? — спросил моторат. — Я могла их и не найти, — пожала плечами Кино, — Если Лоуренс деньги специально оставил, то очень даже зря. Она надела шлем и села на мотоцикл. — Поехали, Гермес. Занятная монета, занятные люди. А сколько они таких ещё встретят в своём бесконечном путешествии? *** — Денежки забываем, значит… — пробурчала Холо, когда они отъехали подальше. — А как мне что-нибудь нужно, сразу весь такой бережливый… Скряга. Как обычно, от зорких глаз волчицы ничего не укрылось. Лоуренс хотел что-нибудь сказать в своё оправдание (например, сколько «невкусного» бекона съела Холо), но она продолжила:  — Хотя, не скряга ты, а добряк. Всё как обычно… Но было бы за что деньги оставлять! — вдруг распалилась Холо, — Глушит мне нюх этим самым бензином, а потом подсовывает бекон без мяса! Да не будь там этого железного коняги, я бы сразу обман почуяла! — Действительно, странный путешественник. Никогда не видел такой одежды, такого средства передвижения… — протянул Лоуренс, — И он говорил о странах, про которые я никогда не слышал. Когда я показал ему карту, он очень удивился. — Да, очень странная девчонка, — согласилась Холо. Лоуренс кивнул в ответ, а потом до него дошло, что именно Холо сказала. — Д… девчонка? Это была девушка??? — А ты только сейчас понял? Дурак… Ой, дурак! И Холо расхохоталась, и смеялась, пока на её глаза не навернулись слёзы, всё время повторяя «добряк» и «дурак». Насмешки Холо быстро надоели Лоуренсу, потому что он и правда чувствовал себя глупо. Хотя, какая, собственно, разница, была Кино девушкой, или парнем? Они может её и не увидят больше никогда. Да и не сделал Лоуренс ничего предосудительного. Так что дразниться не из-за чего! Немного успокоившись, Лоуренс произнёс: — Так может, путешествие с такой умной и прекрасной леди исправит меня? Волчица приподнялась из повозки и оценивающе посмотрела на него.  — Не-ет. Такого дурака уже ничто не исправит! — Холо снова залилась смехом. Она продолжала повторять «добряк» и «дурак», пока они не остановились на ночлег.