***
Проходит уже несколько лет. Ребята снимают очередной пробный выпуск, они наполнены энтузиазмом и жизненной энергией. Стас стоит до последнего, требуя, чтобы эти серии наконец показали по телевизору. А за эти несколько лет изменилось не только положение дел с самим шоу, ради которого они тут собрались. Развивались и взаимоотношения Антона с Арсением. О случае в кафе тогда никто так и не заговорил. Шаст не осмеливался, Попов не считал нужным что-либо объяснять. Они доверяют друг другу, помогают, поддерживают, тащат развлечься в город при плохом настроении, искренне радуются успехам как совместным, так и каждого отдельно. Арсений оберегает этого неугомонного парня от передряг, а Антон скрипя сердцем наблюдает за любой милой беседой своего друга с многочисленными знакомыми женского пола. Иногда и мужского. Между ними зарождалось и уже после во всю развивалось то, что принято называть химией. Отыграв несколько часов подряд, измученные и уставшие от работы, полной отдачи себя играм, гостям, друг другу и зрителям, они наконец отправляются в гримерки, но уже не на короткие перерывы, а до завтрашнего дня. Время на часах почти переваливает за одиннадцатый час ночи, Арсений мельком проверяет уведомления на телефоне, а после решает умыться. Переведёт дух и поедет с Серегой к нему на квартиру, отоспится хоть немного. — Тох, может перекурим? — устало спрашивает Позов, параллельно собирая вещи в свою сумку. — Не, я пока в туалет схожу и на квартиру сразу, — зеленые глаза все ещё смотрят на дверь, за которой совсем недавно скрылся Попов. — Тебя подождать? Могу подвезти. — Спасибо, я сам. Шастун выходит из гримерки, направляясь по коридору в уборную, заходит внутрь и, конечно же, натыкается на Арсения. С лица его и волос стекали капли воды, плавно перетекая с подбородка на шею и скрываясь под горлом белой футболки. Только ополоснул лицо, очевидно. Они случайно встречаются взглядами через зеркало и Антон подходит как можно ближе к соседней раковине, решив тоже хоть самую малость освежиться. Мужчина смотрит на него через зеркало, расположенное прямо перед ними, а ресницы его красивые-красивые, все из-за чертовой влаги. Да ещё и глазами своими голубыми сверлит. Шаст наконец кое-как вытирает лицо руками, что выходит не очень приятно, а все из-за колец. Потому что пополнять запасы бумажных полотенец в туалете — удел для слабаков. Только и остаётся обходиться подобным, лицо в сушилку для рук не засунешь. — Устал сегодня? — искренне, но в то же время очень устало улыбается Арс, все ещё опираясь ладонями о края раковины. Антон тихо и коротко смеётся, ухмыляясь. Смотрит в ответ на Попова. — Да пиздец как. А ты че за порнуху в красной комнате устроил? — пытается отшутиться парень, также опираясь о раковину, но уже бёдрами и спиной к зеркалу. А взгляд от Арсения не отводит. Тот смеётся в ответ. Надо же им было зацепиться в разговоре за последнюю отыгранную сценку. — Скажешь, что не понравилось? — улыбка на устах стала ещё шире. — Забавная же импровизация, согласись. — О да, особенно та, где ты интересуешься о моей любви к кошечкам, — с наглой ухмылкой произносит Шаст, смотря в упор. — Но иногда переигрываешь. Попов отпускает несчастную раковину, приближаясь на несколько сантиметров, но предельно осторожно. — Но ты же мой любимый игрок, — произносит тихо-тихо, почти шёпотом, а голубыми омутами смотрит в зеленые. Совсем как в красной комнате, стоило тогда Арсению залезть на тело Антона своим. И при этом зрительном контакте в один момент что-то вспыхивает у обоих. Радужки будто меркнут на фоне расширенных зрачков, словно у наркоманов. Арс на пробу тянется к чужому запястью, увитому многочисленными браслетами. Антон выдыхает от этого касания слишком шумно, отчего становится ясно — его от одного такого действия заштормило. Парень выше Арсения, что он заметил уж очень давно. Ещё при первой встрече. Мужчине приходится приподняться на носочки, чтобы кончик его носа самую малость соприкоснулся с чужим, что ощутилось, как маленький разряд тока на нежной коже лица. Как только арсовы пятки отрываются от плитки на полу, его губы накрывают чужие поцелуем, мягким, спокойным, чтобы Антон мог довериться ему. А тот отчего-то доверяется настолько, что чуть склоняется, дабы Попову было удобнее, и целует настойчивее, грубо сминая тонкие губы, кусая и оттягивая их. Потому что нечего ложиться на него на красном полу при каждом удобном и неудобном случае. Потому что нечего становиться якобы на колени и тянуться к его ширинке. Потому что нехуй, блять, утыкать его лицо в свой пах и зажимать голову ногами. Нечего было провоцировать Антона. Арсений чуть ли не задыхается, сначала даже болезненно зажмурив глаза, но после доверившись любым действиям этого паренька. Настоящее неудобство в их положении происходит тогда, когда в туалет решает заглянуть Паша Воля. Изрядно заебавшийся мужчина сначала думает, что ему причудилось чего после нескольких часов работы сегодня. Но стоит проморгаться, как становится ясно, никакая это не галлюцинация, а настоящие, блять, целующиеся мужики. Видимо, плохо он знает своих новеньких ребят в передаче. «Антон, двадцать четыре года, одинокий парень». Ну да, конечно. Первым замечает вошедшего Волю именно Антон, слишком резко отстранившись от Арсеня, как от огня. Попов совершенно не понимает, какого черта происходит, но стоит повернуть голову, как все становится, ну, вполне очевидно. Упс. В изогнутых бровях Павла и откровенно ахуевшем взгляде читается соответствующий вопрос. — Это просто невинная шалость, — Арс говорит вполне убедительно, как ни в чем не бывало, берет под руку Шастуна и сматывается из помещения как можно скорее, надеясь на то, что Воля ещё не отошёл от шока.***
Они встречаются лишь на следующий день в том самом кафе в районе бывшей съемной квартиры Арсения. Заведение теперь пользуется немалой популярностью, поэтому им чисто случайно повезло занять свободный стол. — Антон? — подаёт голос Арс, уже давно наблюдая за тем, что Шастун сам не свой. Он уже и догадывается, почему. — Шаст, это… — Давай просто помолчим, хорошо? — Антону всегда тяжело это делать, но он пытается протестовать, сказать Арсу, что не хочет обсуждать это. Не сейчас. Попов молча кивает, исследует напряженное лицо парня, его задумчивый взгляд. Видит, как слегка дрожит нога под столом, как длинные пальцы то и дело перекручивают кольца на них. Нервозность Шастуна не только видна, она, кажется, передаётся через воздух. Стоит только подсесть чуть ближе и ты сам затрясешься от того, насколько сильно крутится вихрь мыслей в этой светловолосой макушке. Арсений просто не выдерживает и кладёт ладонь на худое дрожащее колено, не отводя взгляда от Антона. Не сразу, очень постепенно, но нога Шастуна перестаёт трястись, казалось бы, совсем успокоившись. Мужчина робко улыбается и поглаживает большим пальцем джинсу, вздыхая. Очевидно, что Антон накрутил себя не только из-за их поцелуя, но ещё из-за того, что они оказались замеченными, причём самим Волей. Ситуация не из лучших, но Попов просто уверен, что наладит отношения с мужчиной. Не ради себя, так ради этого чуда ушастого уж точно. Шаст чувствует нежные поглаживания и сдаётся, потому что сердце его сейчас действительно растаяло, словно остатки снега на весеннем солнце. Так и переживания с паранойей отступили с проявлением поддержки Арсения. Причём без слов, как он и просил. Парень улыбается и сжимает его ладонь своей, прямо как тогда, в этом же кафе. Такое сложно забыть. На несколько минут он просто прикрывает глаза, доверяясь чувствам. Необязательно видеть, чтобы что-то понять. Но вот зеленые глаза смотрят в голубые, заполненные украшениями пальцы переплетаются с пальцами Арсения, делая хватку такой крепкой и доверительной, что становится как-то неважно, увидит ли кто-либо этот жест под небольшим столиком заведения. Маленькое кафе, построенное когда-то чьими-то попытками и стараниями, потихоньку росло и развивалось. На сегодняшний день оно уже крепко стоит на ногах, имея хороший доход и положительные отзывы от посетителей.***
2019-й год, очередные съемки, новые шмотки для выступлений, новые импровизации, новые гости. Лишь одно неизменно — любовь этих двоих и поцелуи украдкой в уборной и коридорах. Импровизация «Странный ресторан» — А третий, Арсений, — акцентирует внимание Воля, хитро сверкнув глазами сначала на Попова, а затем зачем-то на Шастуна. — Невинная шалость, — и улыбается хитро-хитро, показывая, что он, сука такой, все помнит. Конечно, отношения между ними наладились сразу же, после той «шалости», даже почти не испортились. Терять такого умного, каламбурного участника, а вместе с ним погнать с телека и человека, который сейчас имеет большой спрос у зрителей импровизации, было бы огромной ошибкой, которую Воля, хвала всему, не совершил. Голубые искрящиеся глаза смотрят (пялятся, как и всегда) на Антона, как бы спрашивая: «Помнишь?» Помнишь, сколько мы прошли вместе? Помнишь, сколько в тебе было сомнений, когда я уже окончательно решил, что буду с тобой? Помнишь, сколько раз я спасал тебя, не позволяя пасть на дно? Помнишь, сколько спасал меня и ты? Помнишь, когда я сказал, что принадлежу только тебе? «Помню»