Неуклюжесть

— Твою мать, Дубина! — на всю башню раздался яростный рык Тони. Стив, сидевший в гостиной и читавший книгу, дернулся от неожиданности и поморщился. Такие вопли не предвещали ничего хорошего. Тони часто кричал на неуклюжего и неловкого Дубину, но, когда он повышал голос настолько, робот явно сделал что-то очень нежелательное, что могло повлечь за собой сбой всей работы Старка. А тот этого очень не любил. И Стиву оставалось только посочувствовать роботу. — Ты даже деталь нормально взять не можешь, бесполезный кусок железа! — продолжал сокрушаться Старк. Хорошо, что остальные Мстители были на миссии и не начали доставать Стива вопросами по поводу «технических месячных» Тони, как их в шутку прозвал Клинт. Роджерсу вот совсем не улыбалось отвечать, что ничего такого у гения нет, и характер у него нормальный, и Стива все совершенно устраивает. Просто Тони очень любит свою работу, а потому злится на Дубину. Потом он об этом пожалеет, потому что роботы были его детищем, почти его собственными детьми. — Как мне теперь все это обратно собирать? — Тони не унимался. — Я эту хрень собирал черт знает сколько, а ты расхерачил ее за пару секунд! Джарвис, собери детали сам, а ты брысь из лаборатории. Чтобы я тебя больше не видел! И колпак этот дебильный сними! Стив поморщился. Ему не нравилось, когда Тони ругался, но искоренить у него тягу к сквернословию у Стива пока не получалось. Ругаться матом Старк, конечно, стал немного меньше, по крайней мере, пока капитан был в поле зрения, но крепкое словцо проскальзывало время от времени. Роджерс почти услышал, как обиженный Дубина грустно жужжит, выезжая из лаборатории. Стив поражался, как у робота, который не обладает даже зачатками человеческой структуры, может быть такая эмоциональность. Дубина был очень милым и забавным, словно немного неуклюжий, но добрый и старательный пес, который всячески хочет угодить хозяину, но у него не получается. Стив его очень любил. Он вообще любил все, что было сделано руками Тони, но роботы Старка занимали какую-то особенную нишу в жизни капитана. Он воспринимал их, как своих детей. Тони создавал их прекрасными, не лишенными эмоций, способными думать и сопереживать. Чего стоил тот момент, когда Дубина спас Тони жизнь, подав ему реактор. Разве это не доказывает, насколько на самом деле роботы эмоциональны и преданы своему создателю, а через него преданы и Стиву? Когда послышалось характерное жужжание механизмов и шорох колес, Стив чуть улыбнулся. Он уже давно принял тот факт, что является для всех своеобразной «мамочкой», к которой все приходят спросить совета или поплакаться, если «папочка» Тони был не в духе и поднимал бучу. По началу ему было неловко, странно и не особенно приятно, но потом он понял, что Мстители так проявляют свою некоторую нездоровую форму любви и привязанности. Поэтому он просто принял это и довольствовался своим положением. Для роботов Стив тоже словно был «мамой». Особенно для Дубины. Когда Тони особенно на него ругался и грозил разобрать на микросхемы, обиженный робот приезжал к Стиву. Как и сейчас. Гладкая и длинная голова с трехлапым захватом появилась из-за стены, и Стив отложил в сторону книгу, дожидаясь, пока робот подъедет ближе. — Что, Тони накричал на тебя? — спросил Стив, жмурясь, когда теплый металл уперся ему в щеку. Это было так похоже на собачьи повадки. А собак капитан очень любил. — Обидел тебя? Дубина грустно зажужжал, словно кивая безглазой головой. У него не было лица, по которому обычно определялись эмоции, но Стив почему-то хорошо понимал, насколько роботу грустно. Дубина показывал это всем своим видом, и это казалось капитану милым. Собственные творения очень любили Тони и грустили, когда он ругался на них. — Не грусти, сейчас все исправим, — пообещал Стив, поднимаясь на ноги. — Поехали. Дубина оживился, зажужжал чуть радостнее и поехал за Стивом на кухню. На часах, как-никак, было уже близко к полуночи. Тони никогда не следил за своим расписанием, засиживаясь в лаборатории до утра, а Стив пытался бороться с этим, но понимал, что проигрывает. Он мог только заботиться о том, чтобы Тони поел, как следует, выпил что-то, кроме кофе, и принимал витамины. Старк противился, как маленький ребенок, но всегда уступал. Кухня была непривычно пустой. Обычно эта комната была любимым местом сбора всех Мстителей. Здесь всегда было шумно, весело и довольно грязно. Клинт и Тони любили бросаться друг в друга маленькими кусочками еды, а Баки и Сэм вообще едва друг друга не окунали в раковину или еще чего похуже. Стив, как бдительный родитель, следил за порядком. Порой ему действительно казалось, что он получил не друзей и напарников, а детский сад. Хотя, по официальным бумагам, его сыном являлся только Питер. Они с Тони усыновили его около полугода назад, когда поженились. — Будешь подавать мне продукты, — улыбнулся Стив, и Дубина с готовностью занял позицию у холодильника. Он действительно был неуклюжим. Стив с умилением наблюдал за тем, как робот роняет помидоры, затем пакет с листьями салата, затем ветчину. Он ронял все, и было не понятно, делает он это специально или просто не может иначе? Но Стив не злился. Он вообще не умел злиться в большинстве случаев. Просто наблюдал и давал Дубине шанс самому довезти все Стиву. И робот удовлетворенно жужжал, когда ему это удавалось, и Стив гладил его по голове. — Умница, Дубина, — похвалил капитан, раскладывая продукты на доске. Нарезал он быстро и легко. Навык и привычка. Готовил в большинстве случаев именно он, поэтому наловчился. Дубина крутился рядом, заглядывая и пытаясь понять, что Стив там делает. А тот делал сэндвичи, чтобы Тони мог перекусить. Старк любил их, но предпочитал добавлять туда слишком много всего вредного. Стив же ограничивал количество продуктов. Когда сэндвичи были закончены, Роджерс сложил их на тарелку и завернул пищевой пленкой. После чего протянул тарелку Дубине. — Держи, отвезешь Тони, — пояснил он. — Он тебя сразу простит. Только не спеши и не урони, хорошо? Робот помотал головой, кивая, и радостно зажужжал. Стиву нравилось слушать, как он жужжит. Это был приятный и успокаивающий звук. Дубина цепко взял тарелку и медленно поехал к лаборатории, стараясь не уронить свою ношу. Стив проводил его глазами и вернулся в гостиную, где завернулся в плед и продолжил читать книгу. Спать без Тони все равно не хотелось, поэтому кэп подождет его столько, сколько нужно. Тони же раздраженно пытался собрать деталь и прикрутить ее на нужное место. Когда нужно было подать ключ, он по привычке позвал Дубину, но потом вспомнил, что сам же отправил его прочь. Стало совсем чуть-чуть жалко растяпу. Тони не хотел кричать на него. Хотя, это ведь робот, перед ним не должно быть совестно. Но Старку было. А все из-за чертового Стива, его хорошего влияния и его восхищений по поводу того, что роботы Тони слишком живые и прекрасные. Это Стив прекрасный, если что. Гений покрутил на пальце кольцо и коротко коснулся гладкого металла губами, вспоминая солнечную улыбку Стива. Он женатый человек вот уже полгода, и знаете, ни черта об этом не жалеет. У него были друзья, которые как-то умудрялись его терпеть, был прохвост Питер и был Стив. Большего Тони не смел и просить. И он был чертовски счастлив. По послышавшемуся жужжанию, Тони понял, что возвращается Дубина. Хотелось сказать, что скоро, но на часах было начало двенадцатого. Старк снова засиделся. Тони сидел на одной из деталей, которая это позволяла, когда Дубина въехал в лабораторию, везя перед собой тарелку с заботливо и аккуратно сложенными сэндвичами. Снова Дубина ездил жаловаться Стиву, получается. Все и всегда ходили жаловаться Стиву. Вот уж истинная мамочка семейства. Радостный от того, что не разбил тарелку, Дубина сунул ее Тони в лицо. Старк забрал тарелку и снял пищевую пленку, принимаясь жадно поглощать еду. Только сейчас он понял, насколько был голоден. Кажется, если бы не Стив, он бы помер от жажды и голода. Дубина рядом ожидал похвалы. И Старк улыбнулся, наблюдая за своим творением. Протянув руку, он погладил теплый металл, чувствуя вибрацию. Робот был доволен и почти горд собой. Старка это забавляло. — Молодец, Дубина, — похвалил гений. — А теперь марш за работу. Смотри только, не разбей и не подожги ничего. Робот радостно укатил выполнять свои обязанности. А Тони прикончил все сэндвичи, сдержавшись от того, чтобы облизать пальцы. Стив хорошо делал даже самые простые вещи. Он вообще во многом был хорош. — Джарвис, где капитан сейчас? — спросил Тони, решая завязать с работой. И так в последнее время он возвращался лишь под утро, забираясь к Стиву, который неспокойно ворочался во сне. Тони знал, что ему часто снятся кошмары. Обо всем. — Мистер Роджерс сейчас в гостиной, — отозвался Джарвис почтительно. — Ждал вас, но уснул. Тони вздохнул. Он так и знал. Роджерс любил мучить себя, пытаясь войти в один режим с Тони, но у него не получалось, потому что они вставали в разное время. Вытерев руки полотенцем, Старк оставил уборку на Дубину и Джарвиса и направился в гостиную. Стив спал на диване, уронив книгу на колени, повернувшись чуть на бок и положив руки на спинку кресла. Голова лежала на руках. Роджерс размеренно дышал, а его ресницы трепетали. Тони, наверное, никогда не устанет смотреть на него. Он настолько его любил, что словарного запаса не хватит описать это. Осторожно убрав книгу, Старк поднял капитана на руки. Тот пушинкой не был, это факт, но и гений ему не уступал, поэтому наловчился носить капитана на руках. Тони это нравилось. Роджерс сонно завозился и уткнулся носом Старку в шею. Его дыхание щекотало и опаляло кожу. Он водил по шее носом, вызывая табун мурашек. Руки обвили шею. — Ммм, Тони, — протянул Стив сонно. — Спи, — Старк коснулся губами его теплых со сна губ. — Ты долго, — заметил сонный Роджерс. — Я книгу не успел дочитать. Прозвучало это даже обиженно, и Тони прыснул от смеха. — Я люблю тебя, Роджерс, — выпалил он быстрее, чем успел сообразить. А ведь раньше Тони с трудом давались эти слова. Но Стив менял его. В лучшую сторону. — Я тоже… люблю, — отозвался Стив, целуя Тони в шею. Отнеся свое сокровище в спальню, Старк уложил Стива и забрался к нему, прижимаясь со спины, обвивая за талию и чувствуя, как Стив прижимается в ответ. Тот мерно сопел, согревая теплом, и Тони зарылся носом ему в светлые волосы, вдыхая запах яблок, корицы и кофе. Он был без ума от Роджерса и готов был кричать об этом всему миру. А еще он все же любил Дубину, пусть и ругался на него слишком часто.