Задушил бы метровой лентой, но жаль, что ты мне нравишься

Вот вы когда-нибудь стояли на коленях чуть ли не упираясь носом в пах ненавистному и бесячему человеку в твоей жизни? Ваня прямо сейчас находился в такой нелепой и даже абсурдной ситуации. Причем, против своей воли приходилось касаться его тела, чувствуя на себе немного насмешливый и даже гордый взгляд. Возможно, вы можете подумать, что прямо сейчас Ваню насилуют, да, но никакого сексуального подтекста тут нет, ситуация — самое настоящее моральное насилие. Давайте все вместе вернемся к самому началу этой истории, чтобы понять, какого хера тут происходит. Семью, в которой родился Ваня Светло, никогда нельзя было назвать самой лучшей на свете. Случались и многочисленные ссоры, и необоснованные обиды, несправедливые наказания или даже запреты. Парень был вторым незапланированным ребенком в семье. Как бы это не было печально, но и Ваня, и его старший брат Слава всегда чувствовали это на себе. И по классике жанра, закончив все одиннадцать классов, его братан съебал в закат. А точнее, поступил в ВУЗ, перебрался в общагу и оставил младшего выживать наедине с родителями целых два года, пока тот не станет совершеннолетним и не окончит школу. Как говорится, родственников не выбирают, и Иван все же любил своих родителей, но самым нечестным поступком, по его мнению, стала незапланированная поездка к родной тётке в поселок городского типа под Хабаровском. Отец с матерью объяснили это тем, что на летних каникулах Ваня слишком часто сидит дома за компом и мало проводит времени на свежем воздухе. Иногда он с телефоном и наушниками все же выкарабкивался из своего дома, который на определенный период превращался в место ругани и громких скандалов. Но все остальное время каникул парень действительно проебывал, несмотря на приближающийся одиннадцатый класс и ЕГЭ. Мать не выдержала такого безделья и в один, ничего плохого не предвещающий день, высказала сыну все недовольства напрямую. — Ваня! Хватит тут сидеть, бездельничать и пропукивать штаны, когда на улице лето и очень хорошая погода, — возмущалась она, пытаясь привлечь мое внимание, — значит так! На выходных ты отправляешься помогать в поселок к тете Оле. Она, к слову, очень соскучилась по своему любимому племяннику. На самом деле, это был самый неоригинальный повод, который смогла придумать недалекая женщина, чтобы избавиться от Вани на два ебаных месяца. Сначала он затосковал, но потом, взвесив все за и против, решил, что так действительно будет лучше для всех. Тетя Оля сама по себе была веселой, достаточно приятной женщиной в возрасте тридцати пяти лет. Ваня прекрасно находил с ней общий язык, свободно шутил, не загоняя себя в какие-либо рамки. Более того, у них совпадали музыкальные вкусы, и Оля иногда разрешала поквасить с ней пива поздним вечерком. Но одним из немногочисленных минусов Ваниной тетки было слишком сильное упоение своей работой. После того, как Оля развелась со своим мужем, она с головой окунулась в рабочий процесс, пытаясь отвлечься от проблем в личной жизни. Ателье стало для нее вторым домом, в котором она проводила большую часть дня за пошивом и переделкой различной одежды. Конечно же, это не могло не отразиться на Ване, ведь при каждом его визите к ней, женщина тащила парня с собой, заставляя помогать ей. Она в шутку говорила, что это плата за то, что Ваня живет и ест в ее доме. Изначально он просто убирался, выполнял маленькие поручения, после иногда разносил выполненные заказы или наоборот, забирал какие-то ткани, предназначенные для пошива новых вещей, а потом и вовсе научился снимать мерки, при этом общаясь с клиентами. И если раньше ему казалось, что самые худшие покупатели — это те, которые слишком нетерпеливы и вспыльчивы, то после сегодняшнего дня Светло радикально поменял свое мнение. Субботним утром особо никто не имел желания возиться по делам, так что Ваня с тетей Олей чинно мирно попивали чаек, закусывая вкусными сырниками, что были наспех приготовлены еще вчера. Зная, что можно побездельничать еще пару часиков, парень залип в телефон, и даже открывающаяся дверь ателье не смогла привлечь его внимание. А тетя Оля, наоборот, приободрилась и энергично вскочила встречать первого посетителя, оставляя кружку с недопитым чаем. — Ой, Ваня, — протяжно проговорила тетка. Светло тут же хотел откликнуться, услышав свое имя, и, когда поднял взгляд, картина была совсем не та, которую он ожидал увидеть, — давно тебя не видела. Как там мама твоя поживает? — добродушно лепетала Оля, обнимая парня, что был намного выше и крупнее нее. В ответ он положил свою татуированную руку, что очень контрастировала на фоне белой футболки, ей на спину, и чуть притянул Олю к себе. Этот жест казался одновременно простым и диковинным для Светло. Из-за всего этого зрелища Ваня на секунду почувствовал тяжесть и дискомфорт, будто кто-то резко придавил его грудной клеткой к стене. Возможно, виной всему этому стал оценивающий и изучающий взгляд татуированного лося, что по-дружески приобнимал Ванину тетку. Возможно, это было связано с тем, что он не получал должного внимания от своей родни. А может, это была некая неприязнь, связанная с одинаковыми именами. Поток Ваниных мыслей прервал сиплый и, как показалось подростку, прокуренный голос. — У мамы все хорошо, это ведь не она субботним утром за вещами разъезжает, — дружелюбно усмехнулся пацан, убирая свою лапищу от тети Оли и шагая поближе к столу, за которым сидел Ваня. А взгляд Светло, в свою очередь, прошелся по всем татуировкам на конечностях парня, что были видны благодаря футболке с коротким рукавом и шортам по колено. Незамеченным не осталось и то, что его голос показался Ване уж больно знакомым. — Да-да, я сейчас принесу ее платье, — проговорила женщина, уходя из помещения, все еще лучезарно улыбаясь. После того, как на одного человека в комнате стало меньше, в воздухе резко повисло молчание, а после этого, недавно появившийся парень начал рассматривать помещение с высоты своего роста, пока не наткнулся взглядом на взгляд Светло. Ваня на секунду смутился, отведя глаза на гаджет, а также пытаясь сделать незаинтересованный вид, но, тем не менее, он так и норовил пройтись взглядом по рисункам на теле. Боковым зрением Ваня пытался проследить за каждым телодвижением постороннего, отмечая у себя в голове, что, возможно, этого паренька Светло видит не впервые. Уж слишком у того была знакомая рожа. Тишину в комнате неожиданно прервал негромкий смешок и хриплый размеренный голос. — Ваня, с тобой все в порядке? — он произнес это слишком добродушно, но Ванечка от такого тона напрягся лишь сильнее. Во-первых, он вообще не понимал, к чему был задан этот вопрос, а во-вторых, мысль о том, что они могли быть знакомы, подтвердилась. В его голове проскальзывали мысли о том, что его наебали, и весь окружающий мир лишь потешается над ним. И как только высокая фигура начала приближаться, Ваня поднял взгляд. — В смысле? — все, что он сумел выдавить из себя в то время, когда знакомый незнакомец подошел совсем близко и кивком указал на Ванину грудь, где весели солнечные очки, а после легонько стукнул пальцем по крышке сотового. — У тебя телефон выключен, а делаешь вид, что что-то упорно разглядываешь, — Ваня в татухах посмеивался над сложившейся ситуацией, в то время как Ванечка, наконец, опомнился, и понял, что неработающий дисплей отражался в его очках. Он тут же положил гаджет экраном вниз, намереваясь сказать какую-нибудь колкость, но их диалог прервала тетка, неожиданно появившаяся в комнате с большим чехлом для одежды в руках. Оба парня тут же обратили на нее свое внимание. — Держи вот, маме в целости и сохранности передай, — Оля вручила одёжку в руки недавно пришедшему Ване и покосилась на окно, — не ты один сегодня мотаешься утром непонятно где. У меня вот тоже дела неотложные появились, сейчас уже уеду, — выдохнула теть-Оля, взяв со стола ключи от своего автомобиля. — Как уедете? А я хотел попросить, чтобы вы мне штаны мои подшили, — с наигранной грустью проговорил парень. — Ну, сегодня я уже точно не успею, потому что меня, возможно, до вечера не будет. А вот Ванечка сам прекрасно сможет снять мерки, — она говорила очень живо и весело, указывая взглядом на Светло, что сидел с довольно подавленной миной. Конечно, он ведь думал, что его сегодня трогать не будут, но нужно же было сюда появиться еще одному Ване. Женщина, захватив на ходу сумку и, помахав обоим Ваням, скрылась за входной дверью ателье. Светло тупо пялился в только что закрытую дверь и пытался игнорировать на себе прилипший, как банный лист к жопе, взгляд. Он начал думать о том, как разрядить обстановку и приступить к возложенной на него работе. Но Ваня в татуировках перенял инициативу, задав вопрос. — Кстати, как там Славче поживает? А то давненько мы с ним не пересекались, — поинтересовался он, почесывая свой затылок. И тут Ванечка почувствовал резкий разряд тока, что пронзил всё тело. Дышать стало невыносимо, а в голове, то и дело, вспыхивали флешбеки, от которых, казалось, голова пойдет кругом. Мысль, которую он пытался отбросить куда-то в глубины мозга, подтвердилась, хоть он и всеми силами пытался отторгнуть ее. Картинки из прошлого резко появились в голове, перед глазами, словно въелись в сетчатку, застилая собой реальность. Евстигнеев. Это был он. Точно он. Тот самый парень, мысли о котором крутились у Вани в голове на протяжении года. Тот самый парень, кого Светло всячески обливал водопадами из матов в своей голове. Тот самый парень, из-за которого Светло начал сомневаться в своей ориентации. Тот самый парень, которого он ненавидел всем своим нутром. Тот самый парень, который стал первым во всех смыслах. Тот самый парень, который смог действительно надолго засесть в голове. Тот самый парень, которого Светло пытался забыть, и у него это, вроде как, получилось (Или не получилось?) Но, несмотря на все вышеперечисленные факты, Ваня не сразу узнал его. (Или же просто не хотел верить в то, что перед ним стоит он?) В последнюю их встречу на его коже не было ни единого рисунка, рожа была немного посмазливее, без щетины, голос более детский, а вот притягивающая улыбка и взгляд голубых глаз были все те же. Действительно, глаза казались ему очень знакомыми, будто родными, а по истечению времени в них словно стало больше… доброты? Или уже Ваню начало так косоебить. Он тряхнул головой, пытаясь как-то усмирить тараканов в своей башке, а также стараясь как-то трезво взглянуть на сложившуюся ситуацию. Но, это оказалось самой трудной задачей на данный момент, так как все содержимое головного мозга было сосредоточено лишь на воспоминаниях.

Полтора года назад.

Не сказать, что кто-то поддерживал общение с ним, но и против присутствия парня никто не выступал. Да и права на это никакого не имел. Ваня, как-никак, был младшим братом Славы, чью хату они довольно часто эксплуатировали для различных домашних тусовок. Такие вот дружеские посиделки, приправленные алкоголем, были отнюдь не редким явлением в этом доме, благодаря родителям, что позволяли себе отдохнуть от забот и домашней рутины. Как говорится: «Кошка с дому — мыши в пляс». Именно под таким девизом и действовал Слава, собирая дома своих товарищей. Они чаще всего подбухивали дешевым пивом, парили вейп, рубились либо в карты, либо в приставку, общались, слушали музыку на полную громкость и просто бесились, находясь под градусом. Чаще всего Ваня находился дома во время этих мероприятий, но не всегда присоединялся к общему веселью, отсиживаясь в своей комнате. Но сегодняшний день стал для него исключением. Во-первых, в доме насчитывалось более пятнадцати человек, во-вторых, бухла было больше обычного, и в итоге Бес, что покоился на Ванином левом плече, смог уговорить его по-настоящему наебениться. Сначала, конечно, ничего не предвещало беды. Он опрокидывал стакан за стаканом, все больше вливаясь в дружескую беседу с ребятами, что сидели рядом с ним на диванчике в зале. Все было на высоте: и компания, окружавшая парня, и музыка, и спиртное, и немного приглушенное освещение. Пока земля не начала вращаться вокруг Светло. Последнюю фразу, которую он помнил с четкостью, была «главное не наблевать». Остальное в голове расплывалось, как и картинка окружающего мира перед глазами. Ванечка с трудом перебирал ногами, пока его пытались дотащить до комнаты, а затем уложить на кровать. Осознание того, что он находится в своей собственной комнате, пришло не сразу. Только через несколько минут он понял, что валялся на мягоньком пледе, недавно купленном мамой. Ваня сжал его в кулак, чтобы на все сто процентов быть уверенным в том, что это его берлога. Парень улыбнулся своим мыслям и уже хотел накрыть свое тело пледом, как его прервал звук открывающейся двери. Музыка на мгновение стала намного отчетливее, из-за чего Светло начал легонько двигать ступней в такт битам, все также лучезарно улыбаясь. Дверь захлопнулась, после чего послышался звук поворачивающегося ключа, а в комнате стали раздаваться чьи-то неуверенные шаги. Ваня немного напрягся, убрал улыбку с лица и хотел было подняться, как его резко придавила чья-то тяжелая туша, пропитанная спиртом, как губка. — Блять… — все, что смог выдавить из себя Ваня, так как легкие очень сильно сдавил человек, навалившийся сверху. Светло попытался отстранить этого кабана от себя, но от алкоголя руки превратились в неуправляемые макароны. Человек, потревоживший Ванин покой, тут же понял этот жест и перевалился на кровать, оказавшись прямо под бочком Ивана. — Прости… Это ты, Ваня? — проговорил знакомый голос. Похоже, что это был один из дружков Славы. Или нет… Ваня, недолго думая, все же промычал короткое «угу», пытаясь разглядеть человека, лежавшего совсем рядом. Глаза все никак не хотели фокусироваться, а свет фонарей, проникающий сквозь прозрачный тюль, не особо освещал помещение. — А ты кто? — Ваня и сам не понял, как вдруг из губ вырвался короткий вопрос. — И я Ваня, — добродушно ответил тезка, немного посмеиваясь. До Ванечки сразу же дошло, что это действительно был друг Славы. Ваня Евстигнеев. Тот самый, что казался самым странным и замкнутым из всей компании. Оба Вани лежали молча, бок о бок, слушая дыхание друг друга. Светло наслаждался моментом близости, ведь в последнее время он чаще стал замечать за собой некую увлеченность этим парнем. И в школе, и в собственном доме, когда Слава сидел со своими друзьями, Ванины глаза то и дело косились на вечно угрюмого парня, а уши прислушивались, когда неподалеку разливался его голос. После каждого такого момента, Ваня пытался уверить себя в том, что никаких пидорских наклонностей он не имеет. Просто Евстигнеев был странным и скрытным, вот и манил других людей своей персоной. — Если честно, заебало, — прозвучал голос, в котором будто слышалась обида, — смотришь так постоянно, а поздороваться хотя бы один раз — хрен там, — Ваню от таких слов пробрало до дрожи, так как он ожидал всё что угодно от парня, но не этого. Ваня чувствовал огромный стыд вперемешку с разочарованием, по крайней мере, из-за того, что его сталкерство давно заметили. — А не появляться в моём поле зрения… или хотя бы в голове — хрен там, — не подумав, пьяно бросил Светло, после чего почувствовал какую-то возню рядом с собой. Когда матрас прогнулся по обеим сторонам от Ваниной головы, глаза резко распахнулись и тут же пробежались по темному силуэту, что нависал над ним. Веки не слушались и постоянно норовили закрыться, пока Ваня окончательно не сдался и не прикрыл глаза. Такая близость смущала парня, поэтому он решил взять ситуацию под контроль и оттолкнуть Евстигнеева. Его ладонь уперлась в разгорячённую грудную клетку парня, и Ваня приложил все оставшиеся силы, чтобы оттолкнуть Ивана от себя. Но, к сожалению, старания подростка не увенчались успехом, а его кисть сразу же обхватили длинные пальцы и потянули куда-то в сторону. Ванечка и опомниться не успел, как обе его руки оказались прижаты к кровати над головой. Он чувствовал, что проигрывает по всем параметрам и от этого вдруг стало не по себе. В Светло проснулась легкая паника, ведь он прекрасно понимал свою беспомощность в данном положении. Разные весовые категории, разное количество выпитого алкоголя сыграли значимую роль, позволяя взять только что появившемуся Ване контроль над ситуацией. — В голове, говоришь, — усмехнулся голос где-то совсем рядом с Ваниным ухом, — а то я думаю, чего ты так глазами меня жрёшь. Шпион хренов, — пробормотал парень, навалившись сверху, чуть дотрагиваясь губами до ушной раковины. Ваня из себя мог выдавить лишь ропщущий стон, который должен был выражать недовольство. Но Евстигнеев принял это как призыв к действию и легонько прошелся свободной рукой по телу, начиная от бедер, постепенно добираясь до талии. Подросток под ним съежился от щекочущих прикосновений теплых пальцев, — разве не приятно? Ваня пытался сосредоточиться на словах, что проносились над ним, пока в глазах начинало плыть с новой силой, а на теле ощущались чьи-то уверенные прикосновения. Хотелось нежиться в этих руках и подставляться под горячие ладони, но понимание того, что прикосновения были мужскими, отбивало напрочь всё желание. Светло не мог сразу и слушать, и чувствовать, так что просто лежал и впитывал всей поверхностью кожи новые ощущения, от которых становилось не по себе. Осознание того, что парень мог вызывать столько эмоций, немного пугало. Оба парня понимали, что Ванечка в данной ситуации беспомощен и уже не сможет никуда сбежать. У одного вызывало это дикий азарт и ещё большее желание, а у другого — неконтролируемую панику. Да, возбуждение тоже присутствовало, но Ванечка всеми силами пытался убедить самого себя, что на такие вот манипуляции любое девственное тело отреагировало бы точно так же. Светло пытался сосредоточить свои мысли на дохлых крысах, но слишком поздно понял, что избавиться от накатившего возбуждения это никак не поможет. Осознавая всю пагубность ситуации, подросток решил-таки не пускать все на самотек и попытался вырвать руки, попутно стараясь вылезти из-под тяжелого тела. После сего действия пальцы на его запястьях лишь сильнее сжались, а свободная рука другого парня поддела край футболки и потянула ее наверх, оголяя живот и грудь, мимоходом касаясь сосков. Ваня уже не слышал ничего, что говорили ему на ухо, помимо своего учащенного биения сердца. Казалось, что оно выпрыгнет прямо сейчас на пару со всем его достоинством, ведь после очередного прикосновения в комнате раздался приглушенный стон. Ванечка с каждой секундой бесился и всем своим нутром ненавидел, материл алкоголь, употребленный за вечер, в то время как Ваня, наоборот, наслаждался тем, что в данный момент доминировал над подростком, а тело последнего охотно отвечало на прикосновения. Хоть и Светло пытался выдать что-то похожее на сопротивление, он прекрасно понимал, что его стояк свидетельствовал о желании продолжить вечер в компании другого Ивана. Ваня пытался сопротивляться не только настойчивым рукам, но и алкогольному опьянению, что всё сильнее развозило парня, оставляя полностью без сил. Как моральных, так и физических. Он на последнем издыхании пытался держаться, чтобы не потерять контроль над собой, хотя даже с самого начала у него это получалось не на сто процентов. Понимая, что прикосновения и ласки вдруг прекратились, Ваня готов уже был отключиться от реальности и провалиться куда-то вглубь своего сознания, пока не почувствовал горячую ладонь, обхватившую его стоящий член. По телу тут же разлилось приятное, опьяняющее и будоражащее чувство, смешанное с ещё большим возбуждением и стыдом. Все недовольство, сопротивление сошли на нет, сменившись огромным желанием. Подросток уже не зажимался, а наоборот, пытался прильнуть к нависающему над ним телу, неосознанно подаваясь бедрами вперед и толкаясь в кулак парня, который то сжимал, то разжимал Ванину плоть, водя татуированной рукой по всей длине. Хотелось вцепиться руками в евстигнеевские плечи, ощутить тепло разгорячённого тела, что можно было почувствовать даже сквозь футболку, если бы только Ванины запястья не были зафиксированы чужой рукой, хватка которой время от времени становилась то грубее, то нежнее. Иван пытался задействовать всё свое тело в надежде доставить больше удовольствия Ванечке, чтобы тот чувствовал и желал лишь одного человека, забывая обо всем на свете. Пока левая рука сжимала чужие запястья, парень поглаживал большим пальцем кожу рук, подстраиваясь под такт правой, что в этот момент ублажала Ванечку, которого с каждой пройденной минутой затапливали новые и весьма приятные ощущения. Иван губами исследует разгоряченную шею, легонько покусывает нежную кожу, задевая цепочку крестика. Хочется сжать, потрогать, приласкать и овладеть подростком, но Ваня боится заходить слишком далеко. Боится сделать что-то не так. В конце концов, боится сделать Ванечке больно или неприятно. А Светло, в свою очередь, уже ничего не боится и не стесняется выдавать из себя стоны, что приятным эхом отдаются в ушах Евстигнеева, который возбуждается не по-детски от этих звуков. В голове парня ненароком возникает опасение, чтобы не кончить раньше времени от вида стонущего и извивающегося под ним Ванечки, который, к тому же, сжимал коленями Ванины бока. Ваня вздрагивал всем телом от прикосновений и всяческих ласк Евстигнеева. Особенно тело отзывалось на ладонь, что скользила вверх-вниз на Ванином члене. Разрядка пришла совсем скоро, накрывая парня новой волной удовольствия, в тот момент, как с его губ сорвался последний гортанный стон. Сразу же после опьяняющего оргазма на Ваню резко свалилась усталость, хотя, казалось бы, ему всего лишь подрочили, а не заставляли вагоны разгружать. Последним воспоминанием стал легкий поцелуй в уголок рта и звук то ли застегивающейся, то ли расстегивающейся ширинки. Какое было продолжение этого вечера Ваня так и не смог вспомнить, хотя и надеялся, что так называемого «продолжения» не последовало. А вот мысль о том, что мозг человека обладает механизмом, который способен блокировать неприятные воспоминания, не давала парню покоя. *** — Евстигнеев? — после огромной паузы хрипло проговорил Ванька, пытаясь окончательно убедиться, что сложившаяся ситуация не является плодом его больного воображения. А воображение у него было действительно на высоком уровне. Сколько раз он прокручивал свою первую близость с парнем, пытаясь воссоздать в голове моменты, которые он просто не смог вспомнить. В его памяти присутствовал их короткий разговор, легкий петтинг, чужая горячая ладонь на члене, а что между ними происходило потом — одному Богу известно было. Ну, и, скорее всего, другому Ване. Честное слово, Светло пытался всеми силами абстрагироваться от этой ситуации. Пытался не думать о том, что в ту ночь его действительно взяли силой, а он этого и не помнит даже. В последующие встречи старался избегать контакта с Ваней (как физического, так и зрительного), нашел себе девушку, убедился, что секс с женщинами — это прекрасно. Но вот в голове все ещё жили четкие воспоминания одного нетрезвого поступка. Ваня, прилагая максимум усилий, пытался выкинуть из головы этого человека, но не получалось. Мало того, что многие мысли вертелись вокруг него, так ещё Евстигнеев успевал маячить своим смазливым фейсом не только в школе, но и дома у Вани, делая вид, что ничего и не было. В те моменты Ваня в мыслях по очереди материл то Славу, то Ваньку, который постоянно ходил с каменным ебалом. После этого в светловской голове родился ещё один вопрос. А что если его «враг номер один» даже и не помнил об их интимной близости? Но ответа на этот вопрос так и не смог получить. Возможно, ему самому стоило забыть всё и относиться к этому недоразумению попроще. Да, сначала это казалось невыполнимым квестом, но вскоре начало как-то отпускать. Начало новых отношений с девушкой, выпуск Евстигнеева со школы, новые друзья, новые проблемы в семье, разрыв отношений, учеба. Казалось бы, жизнь стала совсем иной, Ванька повзрослел, отпустил свое прошлое, перестал мучить себя вопросами собственной ориентации, и тут на тебе. Получите и распишитесь. Ваня Евстигнеев собственной персоной. — А я тут уже думать начал, вспомнишь меня, нет, — весело говорил Ваня, иногда бросая взгляд на Ванечку, — пойдем? — послышалось следом, а на Ванином лице показалась хитрая ухмылочка, которая сразу же насторожила Светло, не считая вопроса, который озадачил намного больше. — В смысле? Куда? — крайне недоброжелательно прыснул Ванечка и сложил руки у себя на груди, всем своим видом показывая нелюдимость. — Ты точно с утра головой не ударялся? — послышался взволнованный голос Ивана. Светло тут же захотелось бросить какую-нибудь колкую фразу, но тот и рта не успевает открыть, — мерки, Ванечка, сами себя не снимут, — весело кинул Евстигнеев, отдергивая шторку, чтобы пройти в просторную раздевалку. Такая непринужденная манера общения начинала не просто напрягать Ваню, а выводить из себя, но, тем не менее, он, сжимая зубы, принялся выполнять поручение тети Оли. Светло нехотя встал из-за стола и потёпал к рабочему месту, где лежали все необходимые швейные принадлежности. Схватив метровую ленту, подросток в несколько шагов преодолел расстояние между ним самим и его тезкой. — Ванечка, а шорты снимать, или ты сам справишься? — спросил Ваня, улыбаясь уголками губ. Ванька на секунду растерялся, но после поднял голову, угрюмо заглянув тому в глаза, и грубо схватил Ваню за талию. — Ты хоть немного можешь помолчать? — с наездом спрашивает Ванечка, заводя свои руки парню за спину и утыкаясь носом прямо тому в шею, — и не называй меня так, — надуто и по-детски проговорил подросток, в то время как руки расправляли измерительную ленту и затягивали ее поверх пояса Ваниных чёрных шорт. Светло ожидает услышать очередную насмешку или хотя бы колкость, но тезка молчит, лишь улыбаясь уголками губ и немного разводя руки в стороны, чтобы не мешать снимать мерки. Ванечка немного отстраняется от парня, чтобы записать цифру в блокнот, чувствуя на себе пронизывающий взгляд голубых глаз. Решая полностью игнорировать взор, устремленный прямо на него, он вновь оказался рядом с Евстигнеевым, но уже находился сбоку своего «клиента». Он пытался выглядеть сдержанно и профессионально, но мысли о парне, стоящем рядом, сбивали с толку. Да и как только они могли не сбивать, ведь Иван действительно возмужал, похорошел, фигуру в порядок сумел привести, небольшой щетиной да татуировками успел обзавестись. А Ваня Светло всё ещё был тем самым пиздюком, который за это время успел лишь на несколько сантиметров в росте прибавить и прическу немного сменить. Вот почему такому придурку и совратителю малолетних, как Иван Евстигнеев, так повезло с внешностью? И повезло ли вообще? Светло украдкой посмотрел на Ваню, чтобы удостовериться в своих умозаключениях. Да, парень был красивым. Но Ванечку он притягивал не только своей оболочкой, как бы ни прискорбно было это признавать. Хотелось подольше послушать его голос, прижаться сильнее, утонуть в нём, чувствовать на себе заинтересованный взгляд. Но и вместе с тем, хотелось отстраниться, убежать, лишь бы не стоять сейчас рядом. Светло, уже окончательно запутавшийся в своих чувствах, напрочь отказывался признавать свою заинтересованность или же влюбленность. Да легче признать то, что у тебя шизофрения. Он горько усмехнулся себе под нос и, отбросив набежавшие мысли, опустился для собственного удобства на одно колено. Ванечка вновь завел руки вокруг тела Ивана, взял метровую ленту в обе руки и обвязал ею бедра парня, как бы невзначай пройдясь ладонью по ягодицам. Сразу же после этого откуда-то сверху послышался громкий наигранный стон, из-за которого Ванька вздрогнул и резко отдернул руки. — Ты чё пугаешь-то, блядь? — ворчит Светло, отодвигаясь подальше. Но его тут же останавливает татуированная рука, опустившаяся на плечо подростка. Ладонь ощутимо сжалась, возвращая Ванечку в исходное положение, а большой палец начал поглаживать открытый участок кожи на Ваниной шее. — А ты чё возбуждаешь то, блядь? — отвечает вопросом на вопрос Евстигнеев с ухмылкой на лице, а его хорошее расположение духа начинает выводить Светло из себя еще больше. — Дядь, если у тебя встает от мужских прикосновений, то проблема тут только в тебе, — огрызается Ванечка, поднимаясь на ноги и грубо спихивая со своего плеча татуированную руку. — Кто бы говорил, — ответил Иван, поглядывая на Ваню с хитрым прищуром, — сам то, небось, по несколько раз на день передергиваешь, вспоминая ночь, проведенную со мной, — ехидно предположил парень, запуская пальцы в волосы. — Ах, ну да! — в тот же миг возмущенно выплескивает Ваня и вновь опускается на колено, практически утыкаясь носом в пах Евстигнеева, — набухаться на вписке, чтобы меня изнасиловал один заносчивый мудила — это, поверь, мой лучший сексуальный опыт, — гневно, не скрывая сарказма, ответил Светло, попутно грубо схватив правое Ванино бедро. От такой выходки парень немного опешил, но сразу после этого почувствовал, как его ногу прямо под ягодицей слегка сдавила метровая лента. — Да не насиловал тебя никто, — уже не так весело отозвался Иван, — ты после того, как кончил, сразу вырубился. И я, конечно, понимал, что это мой единственный шанс заняться с тобой сексом, но меня, знаешь ли, некрофилия не привлекает, — усмехнулся парень. — А после той ночи ты пиздец какой зашуганный был, бегал от меня, а я в итоге так и не решился даже поговорить с тобой, — как-то горько говорил парень, пытаясь справиться с неконтролируемым желанием пригладить своей ладонью Ванины темные волосы, распадающиеся на макушке в ровный пробор. Ванечка, в свою очередь, от таких слов пребывал в конкретном ахуе, делая попытку вдуматься в смысл речей Евстигнеева. Вроде бы гора с плеч рухнула, но на замену ей навалились новые булыжники, что не облегчили Ваниной ноши. Получив ответы на многие вопросы, которые мучали его долгое время, Светло не смог почувствовать того самого «очищения» мыслей. Но вот последующая фраза смогла окончательно выбить парня из колеи. — Я бы хотел повторить всё, — послышалось откуда-то сверху. К огромному Ваниному сожалению, в голосе не было не намека на насмешку или сарказм. Ваня тут же отстранился от евстигнеевского бедра и попытался не вникать в смысл услышанной фразы. — А я бы хотел задушить тебя вот этой самой метровой лентой, — пробормотал подросток, всё ещё сжимая в руке швейную принадлежность. — А почему не задушил то? — как-то по-доброму усмехнулся Евстигнеев. — Да потому что ты мне нравишься, — несмело проговорил Ванечка, не решаясь поднять глаза на стоящего вблизи парня.