Равновесие

Кю с лукавой улыбкой потянул Мина на себя, падая на кровать. Так каждый день. Сонмин приходит домой и отдаётся Кюхёну без остатка. Чтобы не жалеть потом, что недодал нежности, любви, ласки и себя. Ведь это страшно: окунуться с головой в работу и перестать замечать то, что дарит спокойствие, радость и уют. Нужно изо всех сил благодарить свой якорь за то, что он держит возле берега, не давая уйти в море неизвестности, но удерживает на поверхности, не тяня за собой в омут быта. Кю нежно, но страстно расцеловывал лицо Мина, сидящего сверху. Хотя бы за это его можно любить – терпеливого, но полного нетерпения, необузданного, но всегда по-страстному нежного, такого привычного, но всегда разного. Ведь он каждый день ждёт того момента, когда сможет просто взять то, что и так по праву без остатка принадлежит ему. Целый день сдерживает себя, чтобы и вечером сдерживаться. До нетерпения. Дарить сдержанные ласки, не смотря на ленивые и усталые реакции, не терять спокойствия и терпения. Кюхён бережно раздел Сонмина, уложив его на кровать. Может, каждодневные ласки и похожи друг на друга, зато они дарят чувство равновесия. Можно просто получать наслаждение от того, что знаешь, каким будет вечер. До мельчайших деталей. Каждый поцелуй похож на предыдущий, зато в него столько вложено, что чувства, рождающиеся при этом, кажутся самыми гармоничными и неповторимыми. Будто после раздражающей рутины от каждого прикосновения внутри всё устаканивается, появляются силы для нового дня. И это никогда не надоест. Сонмин успокоено выдохнул и зарылся носом и пальцами в волосы Кюхёна, целующего его шею и грудь. Это не меняется, поэтому не уходит доверие. Что бы ни происходило днём, поздним вечером уставший до изнеможения Ли приходит домой, предварительно известив Кю о своём возвращении по телефону. В одно и то же время. Закрывает за собой входную дверь и поворачивает ключ в замке на два привычных оборота. "Я дома" – и снимает обувь. Выключает свет в прихожей и проходит на кухню, где его уже ждёт ужин и такой же измотанный Кюхён. И всё повторяется. И от этого так спокойно и хорошо… Кюхён опустился всем телом на обмякшего и расслабленного под ним Сонмина. Сосредоточенно сопя над его ухом, Кю одним плавным толчком проник внутрь. Мин бережно прижал его к своей груди, легко улыбаясь: всё так предсказуемо, но так приятно. Работа занимает все мысли. А этот человек одним своим присутствием буквально трезвит Мина, оставляя вместо мыслей о работе желание тягуче целовать пухлые губы, ласкающе гладить горячую кожу, лениво прижиматься перед сном и засыпать, вдыхая ставший родным запах, на любимом плече. Кюхён рассеянно целовал лицо вспотевшего парня. Разгорячённый, но умиротворённый. Все неожиданные повороты совместной жизни кончились, уступив место размеренной и рутинной бытовухе. Но желание поддерживать друг друга, растворяясь в тёплой и уютной обыденности, не позволяет обоим злиться и срываться на том, кто так дорог. Достигнув апогея, Сонмин терпеливо ждал, когда Кюхён тоже взберётся на пик наслаждения. Получать удовольствие от того, что кто-то получает удовольствие после тебя, тоже стало привычным. И чем только Кюхёна так держит эта размеренность? Всегда взбалмошный и по-юношески горячий, он стал заботливой жёнушкой, поджидающей своего трудоголика дома. Готовит ужин, заранее наводит порядки в доме, раскладывает разбросанные вещи по местам, создавая уют в их семейном гнёздышке. Характер просто перестал метаться из крайности в крайность, остановившись где-то посередине. И стало хватать всего нескольких слов, чтобы понимать, что нужно от жизни второй половинке. Или вообще без слов. Когда живёшь с человеком в одной квартире, спишь в одной постели, подсознательно запоминаешь все его повторяющиеся привычки, потребности и желания и стараешься опередить их, чтобы просто сделать приятно. Кю, сделав несколько глубоких и резких толчков, замер. Переведя дыхание, он осторожно вышел и заглянул в глаза Сонмину с лёгкой усталой улыбкой. И менять не хочется ровным счётом ничего. Всё настолько привычно, что не хочется прерывать. Не приедается. Будто повторение каждого дня только убеждает в его неповторимости. Заботливый и благодарный поцелуй, и оба уже лежали на кровати в пижамах, погружаясь в сон. Кю – на спине, Мин – на его плече. - Хён. - М? - Я тебя люблю. - А я – тебя. И ни одно признание не приедается, будто каждое из них действительно несёт за собой новые, но такие привычные чувства. Обняв поперёк груди тёплого и домашнего Кюхёна, Сонмин чувствовал его размеренное сердцебиение. В голове – ни мысли. Но что-то вызывало лёгкую улыбку. То чувство, когда понимаешь, что готов прожить всю жизнь, составляя её из таких одинаковых, но таких непохожих друг на друга дней. И об этом не нужно говорить вслух. Это чувство просто само рождается в сердцах обоих. Спокойствие, гармония, уют. - Спокойной ночи, - произнёс Мин почти во сне. - До доброго утра, хён, - еле слышно ответил Кю, осторожно прижимая его к себе. Идиллическое равновесие не может быть нарушено, когда это никому не нужно. Если никто не хочет разрывать замкнутый круг, это можно отнести в разряд привычек. Излюбленных и по-хорошему греющих сердце привычек.