Привет, Нейтан

На улице было непривычно холодно для американской зимы - недавно прошёл лёгкий снег, даже вода в лужах покрылась хрупкой корочкой. По элитному кладбищу не торопясь шёл высокий мужчина в теплом свитере и кожаной куртке, сминая ботинками подмёрзшую траву. Он остановился у одной из могил, не то, рассматривая её, не то, просто задумавшись, или же мысленно разговаривая с погребённым человеком. И когда бы уже любой нормальный человек, стоящей над далеко не свежей могилой, собрался бы уходить, мужчина заговорил тихим бархатистым голосом: - Привет, Нейтан. Не ждал меня? Конечно же нет. Кто хочет видеть своего убийцу. Пусть и через несколько лет после того, что случилось. Я поменял фамилию. Я теперь Габриель Сайлар. Можешь называть меня так официально. Не хочу, чтобы меня что-то связывало с моими приемными родителями. И настоящим отцом. Я не он. Теперь. В том числе и благодаря тебе. Спасибо за это, - Сайлар вытащил из куртки газету, положив её на надгробие. - Ты же не думал, что я принесу тебе банальные розы? Нет, это не мой стиль, хотя кто-то бы не согласился. Тут статья про твою дочь. Извини, секретную дочь, конечно же. Твоя мать не изменила своего мнения даже после твоей смерти. Кстати, она теперь Клэр Сайлар. Она или Питер наверняка тебе об этом уже рассказали, они тут часто бывают. Но я с удовольствием приму твои поздравления лично, - мужчина едко ухмыльнулся, склонив голову в почтительном поклоне, не сводя взгляда с букв на памятнике. - Мы долго спорили на этот счёт. Она так держалась за фамилию отца. Приёмного, разумеется. Но Питер её переубедил - он вообще очень хорошо умеет уговаривать. Кстати, если бы мы с Питером не обладали способностями, Ной отправил бы нас обоих в больницу на очень долгий срок, когда Клэр рассказала, кто её парень. Ты бы ему помог в этом, я уверен. И теперь это так странно... Она - Сайлар, которого она когда-то ненавидела больше жизни, Ной вроде бы смирился за все годы, у нас нормальная семья из жены и двух мужей, один из которых её дядя, - Габриель даже гордо усмехнулся, распрямив плечи. - Когда мы решали, кто же станет её официальным мужем, раз уж вы с Питером законодательно не являетесь её родственниками, в спор вступила ваша мамаша, куда же без неё. Она сказала, что не хочет, чтобы Клэр брала чью-либо фамилию, что уже XXI век, а не Средневековье, чтобы устанавливать над девушкой право владения. И вообще, чтобы мы отстали от её внучки, "извращенцы чёртовы", и что я "загубил обоих сыновей". При этом она запретила Питеру даже думать о том, чтобы сказать всем, что Клэр на самом деле твоя дочь. Она даже после твоей смерти защищает не семью, а твою репутацию, которая теперь уже ничего не стоит, никому не нужна. Хороша мамочка. Когда я выяснил, что она мне всё же не мать, я был зол. Мне понравилось быть частью вашей семьи, пусть и без любящих семейных связей, - Габриель пригладил растрепавшиеся ветром черные волосы и спрятал в карманы мёрзнущие руки, покрутив кольцо на левой руке, - хотя теперь я даже рад. И не только потому, что Анджела всегда ставит политику выше семьи - связи с двумя дядями Клэр бы точно не вынесла. А так я сглаживаю этот брак, как бы это ни казалось тебе странным. Хотя меня она приняла в наших отношениях далеко не сразу. Долгое время Питер был связующим звеном между нами, но сейчас всё хорошо. Даже замечательно, я бы сказал. Возможно, когда-нибудь Клэр возьмёт, наконец, и твою фамилию, как хочет Питер. Когда умрут все, кто знает, что он её дядя. Клэр Сайлар Петрелли. Мне нравится, - мужчина усмехнулся. - Надо же, я убил тебя, а теперь трахаю твою дочь и твоего брата. Думаю, сейчас ты бы мне врезал. Дважды. И, поверь, я даже не стал бы отбиваться. Снова пошёл столь редкий в этих краях снег, заполняя образовавшееся молчание. Мужчина подбирал слова, для него такие разговоры были не часты, тем более с столь тихими собеседниками. Он простоял так, пока не закончился снегопад, смёл белые хлопья с надгробия и своих волос и снова заговорил: - Мы с Клэр очень похожи. Но и в этой же мере разные. Да, это в стиле бульварных романчиков, но когда-нибудь останемся только мы втроем. Остальные умрут. Те, кого мы знаем, те, кого мы не знаем. Когда-нибудь на этой планете останемся только мы, и это великолепно. Что, думаешь, это снова звучит "по-сайларски"? Да, наверное, есть немного. Жаль, этого никогда не случится. Мне понравилось это чувство, когда этот пухляш приложил свои способности к моему мозгу. Быть одному вместе с твоим братом во всём мире, хотя, наверняка нам всем это скоро бы надоело. Знаешь, а ведь мы с Питером смогли выбраться из моей головы, только когда поговорили. Он сказал, что я не изменюсь. За пять лет, что мы провели только вдвоем, представляешь? Может, он был прав или просто злился на меня тогда, но с тех пор я не убивал. Пять лет воздержания, пусть и ментальных, зря не прошли. Теперь мне кажется, я управляю способностями, а не они мной. Возможно, вся эта "жажда способностей", как сказал Суреш, была оправданием, потому что иногда мне нравилось убивать. Я чувствовал себя выше всего мира, сильнее всех. Но иногда я... Просто действовал. Тебя, например, убил на автомате. И я прошу прощения, хоть и знаю, как глупо это звучит - простить ты не сможешь. Тебя уже нет, и никогда не будет. Даже в моей голове. Ты сейчас просто память - моя, Клэр и Питера, твоей матери, Мэтта, Ноя и других. Ты проживёшь дольше многих, потому что твоё имя вписано в историю Америки и суперлюдей. Но главное - в память и сердца тех, кто будет жить вечно. И вместе с нами будешь жить ты. Сайлар снова замолчал, глядя в небо, где на лёгком закатном оранжевом свете проступали очертания растущей Луны, потом достал из кармана часы на кожаном ремешке, долго рассматривая их, и усмехнулся: - И всё же, думаю, я изменился. Они изменили меня: Питер и Клэр. Ну, и то, что она рассказала всем про нас. Кажется, ты тоже хотел когда-то, но боялся, или боялась твоя мать. А Клэр смогла. Она лучше всех нас - всех, кто получил все эти способности. Сильнее, смелее, вернее. И пока что всё идёт хорошо. По крайней мере, лучше, чем тогда, когда пресса и люди ни о чём не знали, а твои псы охотились на нас, как на дичь. Не подумай, я люблю охоту. Но в тот раз я был с непривычной стороны баррикад. Я убивал своих, чтобы стать сильнее всех. А для чего это делал ты? Можешь не отвечать. Тебе тоже досталось из-за этого, и я бы сказал, что ты сам виноват, но не буду. Кажется, ты устроил охоту для того же, что и я - мощь и сила, но другая, политическая. В этом я не разбираюсь, и надо сказать, не хочу. Суперлюдей сейчас представляет Ной, ставший кем-то вроде пиар-менеджера. Но лицом всех нас навсегда останется наша боевая смелая Клэр. У тебя прекрасная дочь, спасибо тебе, пусть ты и не воспитывал её как положено. И за Питера. Я очень люблю их обоих, они стали для меня настоящей семьёй. Знаю, ты мне не поверишь, я бы и сам себе не поверил, но это так. Ради них я готов на всё. В общем, это всё, что я хотел сказать, - Габриель положил часы на надгробие рядом с газетой, с фотографии на которой на фоне американского флага улыбалась белокурая девушка с решительным взглядом. - До встречи через вечность, Нейтан. Луна отразилась в металле часов на могиле, освещая уходящую с кладбища одинокую фигуру. На небе стали зажигаться серебряные звёзды.