Цветы, подаренные небесами.

Стоило машине притормозить у входа в особняк, как девушка сломя голову помчалась в направлении главного входа. За ней последовал и брюнет, быстро шагая следом. Казалось, взглядом озлобленных алых глаз он мог прибить первого провинившегося перед ним. Подчиненные пытались слиться с бежевыми стенами, лишь бы не попадаться спешащим неизвестно куда Боссам. Первое, на что обратил внимание вариец, выйдя из автомобиля - полуразвалившееся левое крыло Резиденции, где проживала Десятая. Вся стена практически уничтожена, даже новичок догадался бы, что здесь не так давно прогремел взрыв, а иначе и быть не могло. В голову сразу закралась мысль, а не доигрался ли это подрывник, но тогда бы Савада, наверное, так бы не переживала. Он просто шел рядом, поспевая за шатенкой. Добрались они до места назначения быстро, если учесть, что Тсунаеши чуть ли не бегом направлялась в новоиспеченную палату, а мужчина, который обладал широким шагом, смог не только не потерять ее из виду, но даже идти, не отставая. Вцепившись в дверную ручку, Десятая резким движением распахнула деревянную дверь. В палате, подключенной к всевозможным приборам, лежал ее Хранитель Урагана. От истерики ее спас понимающий взгляд Девятого Вонголы, а также стальная хватка Босса Варии, просто-напросто сдерживающая Саваду от того, чтобы не подлететь к другу и не начать рыдать и проклинать тот день, когда позволила отправиться во Флоренцию вместе с ней. Волоком вытащив шатенку за дверь, Занзас повторно попытался привести ее в чувства, но получилось это не очень хорошо. К ним подоспел Тимотео. На вопросы «внучки» он отвечал коротко и ясно, дабы не привести ее в большее замешательство. После того, как прозвучала фраза «Его жизни ничто не угрожает», Тсуна немного успокоилась, выдохнула. Теперь сдерживать ее причин не оставалось, но сын Девятого решил подстраховаться. - Как ты уже, наверное, догадалась, это было нападение, - ровно начал «старик», как его обозвал брюнет. Поймав на себе испытующий взгляд, Девятый, продолжил: - Совершено оно было внезапно, наши люди даже в крыло не успели попасть. Во время нападения половина людей, обслуживающих здание, была в левом крыле, если бы не Гокудера, то мы бы многих уже похоронили. От слов, произнесенных Тимотео, девушке легче не стало, хоть она и понимала, что Хаято пострадал, защищая других, а это весомый аргумент. И все же, шатенка не хотела верить в то, что на них напали, в то, что по ее вине пострадал подрывник. Просто не желала. Ей стало невыносимо плохо, а вина, которую она ощущала, тяжелым бременем на сердце не давала ей покоя. Видя, что Десятая пока не в состоянии трезво оценить собственное положение, кареглазый обратился к сыну: - Занзас, ты останешься с Тсунаеши и будешь ответственен за ее безопасность, - прибавив голосу серьезности, промолвил Девятый. Хмурый вид экс-наследника его настораживал, но пока тот не спешил возражать. - Мои люди займутся поимкой тех, кто совершил этот поступок, – а вот тут уже возникли проблемы. - Нет уж, - коротко и ясно ответил брюнет. Зло глянув в сторону левого крыла, а после на деда, он произнес: - Этим займутся мои люди. Сей факт обсуждению не подлежит. Скажи спасибо, что я самолично не отправлюсь уничтожать охамевших ублюдков, – на том они и порешили. Отец прекрасно понимал, что сейчас Занзаса не переубедить, поэтому ему не оставалось ничего, кроме как согласиться. Отдав мужчине карточку, он скрылся, подумав, что неплохо было бы оповестить совет, что последние два дня Представитель Варии и Босс Вонголы посещать мероприятия не будут. Занзас, мертвой хваткой вцепившись в запястье Десятой, поспешил обратно в машину. Проигнорировав все протесты, он дозвонился до Капитана, решив посвятить его в подробности произошедшего и наградить новыми заботами. Отключив телефон, он еще раз глянул в сторону все еще не успокоившейся Савады. Она с мольбой в глазах смотрела на него, пытаясь перед этим убедить развернуть машину, при этом оправдываясь: «А вдруг с Хаято что-нибудь случится?» Хоть Вариец не раз повторял, что там находятся люди Девятого, а скоро поспеют еще и его Хранители, Тсу никак не могла успокоиться. В момент, когда она уже собралась буквально выть о том, что брюнет отвез ее назад, тот опять же вытащил ее из авто, направляясь в сторону отеля. На мгновение шатенка прекратила кричать, а после задала вопрос: - А тут-то ты что забыл? – непонимающе уставилась она на «мучителя» и «виноватого в том, что ее психика сломана» человека. - Номер тебе снимем. Или ты плохо слышала то, что сказал мой папаша? – даже головы не повернув, ответил Занзас. Его начинало раздражать неадекватное поведение и глупые вопросы спутницы. Мафиози она или кто, в конце-то концов? - Зачем мне номер в отеле, где ты проживаешь? – все еще «не въезжала» Савада. Хмуро смотрела она на потиравшего одной рукой висок Босса Варии. Он опять же не желал ничего разъяснять. Но, как уже стало ясно, Десятая униматься не собиралась. И все-таки сменить свой номер на трехкомнатный люкс у него получилось. В коридоре девушка задумала устроить разборки, но у нее не вышло. Мужчина, прижав ее к стене, сквозь зубы процедил: - Женщина, не ори, у меня крики патлатого мусора в печенках, а тут еще и ты, - Тсуна мгновенно залилась краской и попыталась отвернуться, но не тут-то было. Он схватил ее за подбородок, не давая отвести взгляд и глядя в глаза, отчеканил: - Я отвечаю за твою безопасность, так что не рыпайся, а то сам и пристрелю, понятно? Шатенка только и смогла, что слабо кивнуть. Рот ближайший час она не открывала, пытаясь переварить информацию и разобраться с бардаком в голове. Все то море вопросов, что недавно беспокоило, вылетело из головы. Но она все-таки делала попытки заговорить с раздраженным, но все так же ухмыляющимся Варийцем. Он отвечать отказался, из-за чего Тсу не могла найти себе места, меряя шагами комнату. Девушка каждую четверть часа звонила в Резиденцию Девятого, в очередной раз спрашивая, все ли в порядке с Гокудерой. В последний раз ей сказали, что ближайшие восемь часов о его здоровье можно не беспокоиться и просили ему не докучать. После услышанного Савада окончательно притихла. Забравшись под одеяла, она тихонько сидела в креслице, то и дело кидая заинтересованные взгляды на брюнета. Тсунаеши разглядывала его с нескрываемым интересом. Занзас в то время почитывал какую-то книжонку и медленно потягивал виски. При каждом движении брюнета золотистый напиток бился о стеклянные стенки. Шорох перевернутой страницы выдернул Саваду из оцепенения. Она перевела взгляд на лицо мужчины. Острые черты лица, присущие аристократическим особам, колкий взгляд из-под темных бровей, прожигающий насквозь, острый прямой нос. Она остановила свой взгляд на тонких губах, всегда сомкнутых воедино. Такой с виду идеальный, хоть и внушающий людям ужас. Характер раздражительного всевластного Босса Варии как нельзя кстати вписывается. Интерес. Тсуна испытывала интерес к этому мужчине, впервые проявленный не в форме ненависти или страха. В голове вспыхнули воспоминания о том, как он успокоил, пусть и своеобразно, ее тогда, в тот момент, когда она действительно нуждалась в поддержке. Хоть и совсем чуть-чуть, но ей стало лучше. Ощущение защищённости спасло ее тогда. Покраснев, она подумала, что ее немного занесло. Не туда пошли мысли девушки: ее друг валяется в больнице, а она размышляет о том, насколько хорош человек, не так давно пытавшийся ее убить. Помотав головой, отгоняя мысли, она привстала. - Не подскажешь, где здесь кухня? – спросила девушка как можно вежливее, надеясь получить удовлетворительный ответ. Ей было отчего-то неловко перед мужчиной. Может, из-за того, в каком свете она пред ним предстала, когда узнала о случившемся с Гокудерой, может, за то, что проявляла такое недовольство в ответ на его заботу. Если волоком тащить шатенку в отель можно назвать заботой. - Там, – не отрываясь от чтения, Занзас пальцем указал на нужную дверь. Дождавшись, когда Тсунаеши скроется за ней, он отложил книгу. Ну не мог он нормально углубиться в чтение, когда за каждым его движением следят с такой заинтересованностью. Или эта женщина думает, что он этого не заметил? Единственное, что он тогда мог сделать – это боковым зрением следить за движениями и пытаться сдержать ехидную ухмылку в то время, когда он увидел румянец на ее щеках. Также в голове раз за разом прокручивался момент в коридоре. Почему? Хотел бы Вариец знать. Вот только его напрягал сам факт, что он не может подумать о чем-нибудь другом. Да хоть о книге, но не о ней. Надоело. Поднявшись, он направился в душ, намереваясь охладить лицо, умывшись. Вот незадача, вряд ли сей поступок поможет ему отвлечься.