Цвети, мое дерево

Гамадриады на всю жизнь связаны с одним деревом. Не будет его – не станет и самой нимфы. Не пытайтесь понять, к какому виду симбиоза относится данный случай – он уникален. Это так, будто вы прикованы цепями к столбу – уйти далеко вы не можете, случись что со столбом, вас утянет следом за ним. Тут нечто похожее. Но не будем вдаваться в подробности. Давайте просто послушаем историю одной гамадриады, которая была счастлива смерти своего дерева. Ивони в очередной раз открыла глаза. Делала это она не так уж и часто – раз в несколько сотен лет. Живет ее дерево долго, так что переживать о течение времени стоило бы в последнюю очередь. Тис ягодный довольно симпатичное дерево, но крайне ядовитое. В нем содержится алкалоид, который парализующе действует на сердце, вызывает конвульсии и остановку дыхания. Достаточно вытяжки из 50 граммов хвои тиса, для того, чтобы убить человека. Посему большая часть предпочитает любоваться деревом издалека. Лишь некоторые смельчаки подходили к ней, смеясь и улюлюкая, тыкали своими жирными пальцами в ее нежные хвойные иголки, наивно пробуя на вкус ягоды, которые таковыми на самом деле не являлись, после чего дриада замечала, как в их глазах постепенно начинает плескаться океан страха и боязни за собственную жизнь. Это вызывало у нее горькую усмешку и злобный прищур в глазах. Ей было жалко лишь глупых домашних животных, случайно забредающих к ней. И то, жалость была поверхностная. Глубоко внутри ей было плевать на всех. Даже на саму себя. За несколько тысячелетий она успела повидать многое. Ивони росла вместе с человечеством. Она не помнит, когда все это началось. Просто в какой-то момент ее уши чуть в трубочку не свернулись от душераздирающих криков, отчего та недовольно разлепила глаза и попыталась сфокусировать взгляд. Она сделала это впервые. И тут же пожалела об этом. С первым пробуждением в ее голову стала проникать информация, полученная от дерева и его близких соседей. Проносились картины, знания, разговоры. Она молниеносно впитывала все то, что люди строили столетиями. Еще не умея толком контролировать свою скрытность в дереве, она упала на траву и сжалась в комочек, на лице которого были видны лишь огромные ошарашенные глаза. Такого же цвета, что и ее вечнозеленое дерево. Если бы она могла плакать, то из ее глаз бы уже давно градом полились хрустальные слезы, со звоном разбивающиеся о багровую траву под деревянными ногами. Ивони, только что проснувшимся сознанием, не могла понять, что вокруг него идет кровопролитный бой. Возможно, она проснулась от случайного, но мощного удара по ее дереву. Чистый разум просто не мог сразу принять всю ту грязь, которая бешенным потоком навалилась на него, накрывая с головой и лишая попыток собраться с мыслями. Уши заполнили лязг мечей, крики людей, то о помощи, то предсмертные. Запах гари и крови забил ноздри. Комок в горле не позволял и звука издать. Лишь жалобно осматривать тот двор, в котором жило дерево. Небольшой, когда-то ухоженный сад. Сейчас же он был завален трупами и залит кровью. Каменный дом с кирпичной черепицей. Должно быть, внутри него находилась хорошая утварь и мебель. Сейчас же все это с треском горело, столбом дыма уходя в мрачное небо. Такое же мрачное, как и лицо мужчины, зашедшего во двор. Он бросил взгляд на гамадриаду, приподнимая бровь и не понимая, что же перед ним. Однако, стряхнув кровь со своего меча, мужчина уверенной походкой двинулся к ней. Этот взгляд хорошо отпечатался в памяти Ивони – алчный, решительный, без тени сомнения. Готовый убивать все живое. Без страха и без толики человечности, которую она видела в полученной от дерева информации. За ту сотню лет, которое провело дерево без дриады, оно еще не сталкивалось с войной. Пробуждение Ивони оказалось как нельзя кстати. Новый опыт, который полностью сломал ее только что образовавшийся мир и перечеркнувший кашу в голове. Мужчина навис над дриадой, замахнулся окровавленным мечом и, все это время, не отрывал от нее взгляда. Прожигающего насквозь, как луч солнца под увеличительным стеклом. Холодное оружие опустилось на ее голову. Но, сдавленно вскрикнув, Ивони оказалась быстрее – она прильнула к мужчине и обняла его торс руками. Это было неожиданно и странно в данной ситуации. Обычно объятья должны передавать тепло, любовь, положительные эмоции. Но какой-то внутренний инстинкт, сделавший все за нее, говорил, что в ее жесте не ни капли тепла. Гамадриада поняла это, когда тело мужчины забилось в конвульсиях и упало наземь, с закатанными глазами продолжая биться, как рыба о песок. Хотела она убить или нет, но ей это удалось. Яда в ее теле хватило для одной смертоносной дозы. Ивони осмотрела хвойные иголки, снова прячущиеся в ее тело, и подползла спиной к дереву. Зажав рот рукой, она позволила себе истошно закричать, содрогаясь всем телом от рвущихся рыданий и накатывающей истерики. Дерево показало ей счастливые детские лица. Показало яркое слепящее солнце, приятно греющее ствол и хвою. Показало живой и пышущий жизнью город. Показало держащуюся за руки пару, сидящую у его корней и спокойно дремавших, столкнувшись головами и мило сопящих. Она видела только хорошее. Либо ей позволили видеть только это, либо этот город действительно не знал горя. До этого дня. В первую секунду ей показалось, что она должна дарить людям вокруг счастье. Но то, что она дала первому встречному человеку – это смерть. Вот так легко, как касание. Последнее в его жизни. Где-то вдалеке послышались чьи-то голоса. Гамадриада, тихо всхлипнув, прикрыла глаза и слилась с деревом. Будь что будет. Она не хочет ничего решать, пытаться исправить. Да и возможно ли это? Нет, конечно. Пусть все идет на самотек. А она просто будет смотреть. И сама больше никогда не прикоснется к представителю рода человеческого. Это было ее первое и последнее убийство. Случайное, но от этого не менее болезненное. Каждый раз, стоило ей узреть мир вокруг, картинка разительно отличалась, оставляя лишь смутные очертания прошлых веков. С каждой сотней лет сердце Ивони, изначально не желавшее людям вреда, становилось черствее и жестче, покрывалось древесной корой безразличия. Сквозь сомкнутые веки, каждый день, она слышала людские разговоры. О многом. О том, как хороша была та куртизанка из дома за углом, как хотят выцарапать глаза завистливые женщины несчастной, но чертовски красивой девушке-сиротке. О том, как ценна древесина тиса, как они хотят проникнуть во двор высокопоставленного лица и сделать из ее дерева отличные луки. Но каждая их попытка оканчивалась неудачей – защита у дома была отменной. Да и удача тут наверняка сыграла свою роль. Сплетни, пожелания смерти, пошлость, жажда убийства, жадность, чревоугодие. Грехи заполнили этот город. И не отпускают Ивони ни на секунду. Не дают ни одной светлой мысли пробиться сквозь этот твердый грунт негативных эмоций. Ивони не собиралась защищать свое дерево. Убить его самостоятельно она не могла, но с каждым взглядом на мир ей хотелось этого все больше и больше. Ей приходилось лишь смиренно ждать, пока грязь этого никчемного мира, окрасившая ее сердце в угольно-черный и продолжавшая уничтожать ее изнутри, не пожрет саму себя. Ее несбывшиеся надежды и мечты на лучшее. Такие наивные, получившие хорошую пощечину и удар головой о землю. Не успеваешь открыть глаза, а тебя уже ставят на место и указывают, что тебе нужно делать. Об этом можно говорить бесконечно. Но гамадриада устала. И так прокручивает подобные мысли в своей голове ежедневно. Потому что больше делать нечего. Нужно просто ждать конца этого безумия. Ведь это лишь вопрос времени. А его у Ивони много. Прошло не одно тысячелетие с ее первого пробуждения. Вновь открыв глаза, гамадриада равнодушно обвела взглядом окружающую обстановку. Разгар теплой весны. Солнце приятно поглаживало теплыми лучами вечнозеленую хвою, легкий ветерок ласкающим шепотом обдувал кору. Все растения вокруг чуть ли не светились от переполняющих их энергии. Даже Ивони слегка встрепенулась, осматриваясь чуть с большим интересом. Рядом стоял большой трехэтажный дворец в стиле рококо. Чуть неподалеку располагалось озеро, спокойное, как зеркальная гладь. Да, временами здесь проходили люди, манера говорить у них была крайне уважительной и спокойной, но это все были лишь маски. В этом дворце живут сплошные лжецы, готовые в любой момент перегрызть друг другу глотки. И многим воздалось, в этот же день, когда на дворец стала наступать разъяренная толпа. Судя по их бранным крикам и недовольным голосам, это были революционно настроенные крестьяне. Они окружили дворец со всех сторон и стали кричать пуще прежнего. Ивони сощурила глаза и нахмурилась, раздраженно смотря на стоящих близ нее людей. Большинство в рваной одежде, грязные, разъяренные. Таких гамадриада видела множество раз. У этих еще были вилы, ружья и бутылки с горючим веществом. Похоже, это на крайний случай, если их слушать не захотят. Такие отчаянные, борющиеся за свои права. За свою жизнь. Когда Ивони уже давно собственными руками задушила в себе это желание. Решила просто существовать, пока в нее там молния не ударит, либо не срубит кто, а может подожгет. Она хотела бы погибнуть от рук человека. Как бы вернув должок за того мужчину, которого лишила жизни по незнанию. А, и еще. Сейчас дриада поняла, что она ни разу не видела своих соплеменниц. Неужели она одна на весь город тут? Может потому Ивони мало понимала в том, что ей можно делать, а что нельзя – дерево само не знало, а знающей гамадриады под рукой не было. Погода резко изменилась – солнце скрылось за облаками, ветер стал сильнее и холоднее, пробираясь под кору и заставляя вздрагивать. Крики крестьян стали еще злее, не суля ничего хорошего. Кто-то даже начал поджигать бутылки и бросать их в сторону дворца. Это послужило произвольным сигналом к началу наступления. Народ, слившись в одну большую толпу с жаждой уничтожить всё и всех на своем пути, начал свои боевые действия. Ивони пустым взглядом наблюдала за тем, как охрана дворца боролась с простыми жителями города. Как льется кровь из свежей раны, как на тысячи осколков разбиваются окна, как снова вокруг ее дерева происходит бойня, хаос, смешение одной грязи с другой. Почему рядом с ней не случается ничего хорошего? Почему все вокруг такое темное, страшное, приносящее лишь боль и страдания? Разве она не должна была увидеть хоть частичку людского тепла и доброты собственными глазами? Но Ивони видела лишь ложь, смерти и эгоизм. Как следствие, у нее на всю жизнь сформировано впечатление, что люди – это сплошная чернота, а все то хорошее, что ей показало дерево, и что она ожидала увидеть, это просто вранье. Попытка обмануть самих себя, показать, что нет, все не так плохо, мы хорошие, и у нас все хорошо. А в итоге выливается истинная суть, которую видит перед своими глазами гамадриада. Большинство крестьян никогда умом не блистало, и, похоже, кто-то не совсем верно рассчитал траекторию полета подожженой бутылки. Да и силу ветра не учел. Поэтому горючая жидкость благополучно попала на тис Ивони. И то вспыхнуло. В первую секунду гамадриада застыла, не веря в происходящее. Неужели она действительно горит? Вместе со своим деревом? Эта мысль вызвала у Ивони какое-то сумасшедшее ликование и истерический смех. То, чего она так долго ждала, наконец наступило. И от рук человека. В самом центре боя. О таком она и мечтать не могла! Это был второй раз, когда она покинула дерево. И, судя по всему, последний. Ивони широко распахнутыми глазами жадно оглядывала каждого человека. Никто не обращал на нее внимания, все были заняты своими противниками. Кровь, лязг металла, выстрелы, дым. Все почти как в первый раз. Гамадриада ощущала, как ее деревянная кожа жгла все сильнее, пока не загорелась окончательно. Довольная происходящим, Ивони, не сдерживаясь, от души захохотала, танцуя вокруг своего горящего дерева какой-то своеобразный танец – то плавный и грациозный, то резкий и чрезмерно активный. Она с упоением любовалась горящей хвоей и небольшими цветами. Ее цветущее дерево. Как же ты красиво в этом ослепительном жарком огне. Как прекрасно в последние мгновения своей жизни. Как изумительна Ивони, чьи женские очертания постепенно терялись в сжигающем все живое пламени. Многие крестьяне тогда обратили на нее внимание. Они считали ее сошедшей с ума девушкой, или несчастной, в которую попала бутылка с горючей жидкостью. Никто не увидел ее истинной сути. Все увидели лишь огненную маску, которая была на ней в последние минуты жизни. Которая была Ивони к лицу до самого конца.