Только ты и я

      Сету очень идёт уверенность в себе. А ещё ему идёт дорогой чёрный костюм, который Ричи снял бы с него при первой же возможности. Расстегнул бы пиджак, разрезал бы рубашку (да, именно разрезал или разорвал), чтобы играть лезвием с его кожей, расписанной татуировками, и впился бы клыками в шею — и не важно, кто кого трахал бы в этот момент. Главное, чтобы до стонов, до пота, до тихой, но грубой ругани. Новая жажда Ричи не была похожа на старую, теперь он желал не крови, а старшего брата, целиком и полностью, до последнего вдоха.       Мотель на границе с Мексикой старый, выцветший. К нему ведут две дорожки: одна обрывается посередине, словно её забросили недобросовестные работники, а вторая доходит до потёртых битых ступеней, огибает их и скрывается за углом. В тени, которую отбрасывает здание, сидят и курят мальчишки, пока их родители не видят. Вокруг стоят фургоны, похожие на тот, что был у Фуллеров, и это вызывает болезненные яркие воспоминания. Опускающееся солнце обжигает не так сильно, как днём, но зной всё равно невыносим. Ричи мечтает оказаться в дешёвой комнатушке, раздеться догола и залезть под прохладную воду. Желательно сделать это вместе с Сетом. Желательно после оказаться с ним в одной постели. Ричи гонит эти мысли, лишний раз напоминая самому себе, что Сет — его брат. И оттого сильнее хочется сделать его полностью своим.       В их машине невыносимо душно; Сет устало поправляет и оттягивает промокший от пота воротничок рубашки. От него пахнет этим самым потом, а ещё одеколоном, и чем-то до боли знакомым. Ричи чувствует каждую нотку запаха брата и жадно вдыхает, прикрывая глаза. Сет припарковывает машину и поворачивается к Ричи — тот кивает. Дешёвый мотель сгодится на одну-единственную ночь.       — Не то, к чему мы привыкли, — говорит Сет спокойно и умиротворённо. — Хотя, всякое бывало, да, братец?       Ричи до сих пор не знает, зачем они приехали сюда. У них есть бар, есть место, есть работа и доход. Но Сет настаивал. Одни лишь сутки. Дай мне эти сутки.       — Да, Сет, — отвечает Ричи и задерживает на брате долгий взгляд. — Всякое бывало.       — Первый попавшийся мотель, жара, только ты и я в целом мире. Да?       — Да. Только ты и я.       Они хлопают скрипучими дверьми мотеля, неспешно идут по потрескавшемуся деревянному настилу и снимают комнату. Одну на двоих. Впереди долгий разговор. Заказывают виски, много виски, и наконец уединяются. Ричи всё ещё хочет в душ, но не торопится. Он наблюдает, как устало Сет расстёгивает и скидывает пиджак, пока за окном всё окрашивается в предзакатный багрянец. Воздух танцует волнами, с улицы раздаётся детский смех.       — Как я устал от этой пыли, — говорит Сет и ловит на себе долгий взгляд Ричи. — Что?       — Ничего, — отвечает Ричи, находит в кармане пачку сигарет и зажигалку. — Ничего, Сет. Это ты меня сюда привёз. Так что это я должен спрашивать «что?».       — Так спроси, — уверенно говорит Сет и приближается к Ричи, расстёгивая манжеты рубашки. — Спроси меня, если не боишься.       — Боюсь? — удивлённо переспрашивает Ричи. Глупость — после «Кручёных сисек» он уже ничего не боится. Ричи щёлкает зажигалкой, выдыхает ртом дым, гордо запрокидывает подбородок и спрашивает: — Что не так, Сет? Что опять не так?       — Ты хочешь меня убить. Вот что не так.       Хотеть — хочет, но вовсе не убить. Ричи удивлён и вскидывает брови в молчаливом удивлении.       — Я заметил, как ты смотришь на меня в последнее время, — охотно поясняет Сет. — Хочешь крови? Моей крови? Потому что я заставил тебя разделить власть и бизнес со мной? Ощущаешь себя униженным, да, Ричи? Так это место прекрасно подходит для казни.       Ричи усмехается. Затушив сигарету о подоконник, он выходит из комнаты, бросив напоследок краткое:       — Дебил.       Ричи коротает время, сидя на ступеньках в тени, отбрасываемой мотелем. Он смотрит на курящих мальчишек, слушает их разговоры ни о чём, наблюдает ссору супругов недалеко от фургона и отшивает шлюху. А когда на улице становится темно, он возвращается в номер и видит, что Сет так и не разделся, не помылся и не поел. А вот виски откупорил — в воздухе отчётливо пахнет спиртным. Сет сидит на кровати и смотрит в одну точку, позволяя мрачным мыслям взять над собой верх.       В комнате темно, он не зажигает свет, но Ричи видит его отчётливо. Он заходит, закрывает дверь и проворачивает замок.       — Хочу, — говорит он, — но не всё так просто.       — И что же не так просто? — спрашивает Сет, повернувшись к нему.       — Я хочу твоей крови...       Ричи не успевает договорить. Сет подрывается и бросается на него, начинает бить, нанося хаотичные удары по лицу, опрокидывает его на пол, как тогда, в вампирском баре, и Ричи вновь не сопротивляется. Сет садится на него верхом, чтобы сильнее сжать рубашку, чтобы сильнее бить в челюсть, но чувствует, о каком «не так просто» шла речь. Он отпускает Ричи и отстраняется от него, как от прокажённого, а тот приподнимается, вытирает с губы кровь и снова смотрит внимательно и долго.       — Так вот чего ты хочешь? — Голос Сета сдавленный, сухой. — И какую роль в этом всём отведена была мне?       — Любая, — отвечает Ричи. — Роль не имеет значения. Только ты и я, Сет, вот, что важно.       — Ну что ж... если ты так хочешь.       Сет зол; Ричи ощущает его раздражение, обиду и гнев, но не сопротивляется, когда брат заставляет его подняться. Цена и мотивы не имеют значения, Ричи жаждет обрести желаемое, даже если для Сета это месть, даже если он думает, что так накажет его и поставит на место раз и навсегда.       — Чёртов извращенец, — раздражённо шепчет Сет, опрокидывая его на кровать и нависая сверху. — Я видел опущенных на зоне, но никогда не думал, что мой брат...       А вот это перебор. Ричи решительно приподнимается, перехватывает и сжимает запястье Сета, а другой рукой сдавливает его шею, заставляя замолчать.       — Я не такой, — решительно говорит он, замечая откровенное изумление в глазах брата. — Но я хочу тебя. И кровь, и тело, и душу. И возможность разделить с тобой то, что легло на мои плечи, сбросить это хотя бы на миг.       Он грубо отталкивает Сета, и тот заходится кашлем. Сет поражён и взволнован одновременно: он не может понять, что пережил и переживает брат, как не может понять и того, почему лекарство Ричи видит в сексе. Он тяжело дышит, рассматривает расслабленное лицо младшего брата: его взгляд, невинный и чистый, словно не он без зазрения совести убивает людей. Свет фонарей льётся с улицы, ложится причудливым узором на лицо Ричи, на его чувственные губы, широкие скулы, добавляет тени к глазам. Сет тяжело дышит, изнутри рвётся истерика, он потерян, сломлен, и он уступает, надеясь, что это поможет Ричи.       Сет дрожащими от волнения и неприятия руками расстёгивает рубашку, и Ричи перехватывает его пальцы, чуть сжимает. Сет снова смотрит в его глаза и невольно заражается завидным спокойствием. Ричи поглаживает его пальцы, расслабляет, затем прикасается к груди и животу. Когда Сет скидывает рубашку, Ричи обводит его татуировку, и этот жест полон обворожительной мягкости и очаровательно детского интереса. Это приятно. Сет выдыхает.       Ричи замирает, услышав тихий вздох, и поднимает взгляд. Всё не так страшно, не так ли? Сет кивает, давая понять, что всё хорошо, можно продолжать. Ричи приподнимается, стягивает с себя пиджак, затем рубашку, и ложится обратно, словно нарочно подставляясь под тёплый жёлтый отсвет фонарей. Сет протягивает руку, прикасается к его груди и не находит в себе сопротивления. Он ощущает возбуждение, наклоняется и вздрагивает, когда холодная ладонь ложится на его шею. Ричи притягивает его ближе и целует, неспешно ласкает мягкими губами, и Сет, закрыв глаза, отвечает. Ричи целует, спускается к подбородку и шее, вызывая мурашки.       Укус обжигает. Сет вздрагивает и пытается отстраниться, но Ричи удерживает его на себе. Он почти сразу убирает клыки и слизывает проступившую кровь, затем высасывает её, прижавшись губами. Сознание Сета ведёт. Он отталкивает Ричи, наклоняется и требовательно целует, разделяя собственный вкус. В голове переклинивает, в штанах становится тесно, и Сет уже знает — всё у них будет, и достаёт из кармана нож.       — Это будет честно, — говорит он, видя изумление брата.       — Если ты хочешь.       Хочет. И Ричи послушно наклоняет голову, подставляя шею под лезвие. Достаточно одного надреза, чтобы пошла кровь. И Сет пробует её, стараясь понять.       А после он наконец-то начинает двигаться. Брюки небрежно отброшены в сторону, покрывало смято, вместо смазки — слюна, и никакой жалости к Ричи. Сет не пытается быть мягким, он грубый и резкий, вбивается на всю, нарочно причиняя боль. Ричи принимает её, ловит с воодушевлением, гнёт спину, запрокидывает голову и тяжело дышит. С каждым новым болезненным толчком, с каждым решительным проникновением в себя он подчиняется, уступает и сдаётся, признавая силу брата. Это даётся нелегко, но так свободно после. Ему больше не нужно быть самым сильным, не нужно быть самым умным, не нужно быть самым лучшим. С Сетом не нужно. С Сетом можно уступить, и Ричи покорно поддаётся, признавая его силу и власть. В какой-нибудь день, скорее всего, они рискнут поменяться ролями, но сейчас Ричи кайфует от своей многолетней зависимости.       И в этом нет грязи. Сет не ощущает омерзения ни к себе, ни к брату. Он ощущает близость и долгожданное единство, словно никому, ни Кейт, ни Сантанико, больше не встать между ними. Кайфовое чувство власти и обладание настолько потрясающее, что Сет жалеет, что не нагнул Ричи раньше. Что не заклеймил его и не сделал только своим, что не продлял объятия и не прислушивался к биению его сердца.       Ричи жадно отвечает на поцелуи и переплетает их пальцы. Он освобождался с каждым новым движением, и Сет понимал, как много брат ему доверил сегодня. А он посмел думать, что Ричи жаждет его смерти. Какая глупость. Постыдная до ужаса глупость. Сет двигался, разрушая последние барьеры, подминая сопротивление и устанавливая власть так, где хотел ощущать её Ричи. Мы разделим влияние. Разделим могущество. Только сейчас ощути мою поддержку и то, что я рядом.       Ричи иногда думал, что они с Сетом словно одно целое, разделённое на два тела. Сегодня они соединились, открывая друг другу душу и мысли. Ричи никогда не ощущал брата так близко, Сет тоже. Он увлечён своими быстрыми движениями, тем круговоротом мыслей и эмоций, который улавливает от Ричи. И не важно, что будет потом. Не важно, что было до. Каждый из них, и Ричи, и Сет, знает, что хорошо им может быть только вдвоём.       Когда за окном начинает светлеть, Сет приоткрывает глаза. Ричи утыкается носом в его плечо и обнимает, не желая отпускать.       — Ты сам хотел в душ, — сонно напоминает Сет.       — Уже не хочу, — лениво отзывается Ричи. — И в душную машину я тоже не хочу. Поедем ночью.       — А я сказал — надо, — распоряжается Сет. — Придётся тебе послушаться, ведь мы точно определили, кто из нас главный.       Ричи поднял голову, выражая искреннее изумление.       — Да ладно, — весело говорит он и театрально хмурится. — Серьёзно? Ты койкой собрался апеллировать в вопросах лидерства? Нет, Сет, за это мы ещё повоюем.       — Ты сам мне сдался, чтобы сбросить это бремя, разве не так? — Сет подмигивает и садится на кровати.       — Не так, — отвечает Ричи, поднимаясь следом. — Не так, Сет. За силу и власть мы будем бороться каждый день, но надеюсь, ты больше не привезёшь меня в дешёвый мотель, ожидая, что я тебя казню. Это наш мир, только ты и я.       — Не привезу, — серьёзно отвечает Сет, и Ричи подаётся вперёд, прижимаясь губами к его плечу. — Только ты и я, братишка. Только ты и я.