Туманные ведьмы

Туманные ведьмы похожи на сов: попадая в свою стихию, они становятся такими же хищными, сильными, опасными. Я знала об этом не понаслышке: не зря то место, где я живу, раньше называли долиной ведьм. Правда, сейчас от той долины не осталось и следа, и вокруг, куда ни глянь, простирается лес. Мрачный, с неизменяющимися темно-зелеными елями, порой он наводит на меня страх. И в самом деле, бояться есть чего. Ведьмы. Долины нет, а они остались. В пасмурные и дождливые дни ведьм не видно: они прячутся в тени деревьев, спят на их листьях, перешептываются шелестом трав. Тогда я могу ходить по лесу спокойно, не оглядываясь по сторонам, не пугаясь шорохов за спиной и настойчивого шепота. В дни солнечные они ютятся глубоко в своих норах, стараясь, чтобы под солнцем не испарились их серые крылья, сотканные из всей той тьмы, что есть в этом лесу. И тогда им не до шепота: солнце для них страшнее всего. Но солнечные дни в бывшей долине бывают редко. По ночам, только если не идет дождь, ведьмы веселятся. Разжигают костры — почему-то белые, сотканные из тумана, водят хороводы, поют своим заунывным голосом посвященные их божествам молитвы. Они танцуют, полностью обнажаясь, и их бездонные черные глаза отражают костер, делая те похожими на бельма. Я сама это видела. К счастью, ночью я для них недоступна. Не до меня им в это время. Охотятся ведьмы тогда, когда наступает туман. Черты их лица обостряются — четче прорисовываются скулы, открывается высокий лоб, на губах появляется нестираемая ухмылка. Они скачут по деревьям не хуже хищных зверей, хватают птиц и грабят их гнезда. Они ловят рыбу в расположенной неподалеку горной реке: горы виднеются вдалеке, и отсюда они похожи на невысокие холмы. Ведьмы не гнушаются ничего: звери с дорогим мехом идут не только на новые платья. Я заступилась за лес лишь раз, когда ведьмы словили лося, что бродил неподалеку от моего дома. Отодвинув засов, я выскочила на крыльцо. Туман забрался под подол длинного темного платья, вплелся жгутами в волосы. Ведьмы, отвернувшись от сохатого, повернулись ко мне. Их было пятеро, поэтому одна я не могла ничего им противопоставить. Можно сказать, что у нас существовало что-то вроде негласного договора: я не мешала охотиться им во время тумана, они же не пытались напугать меня, когда я выходила в лес, не прогоняли меня из этого дома. Но тогда я просто не могла остаться в стороне. Эта попытка едва ли не стоила мне жизни. Если бы я была чуть слабее, я бы стала их очередной жертвой. Но я немедля вернулась в дом и замкнула его, прислонилась спиной к дверному полотну и только тогда дала волю страху. Туман ещё долго стучал по двери, будто желая стать моим гостем. Ведьмы ещё долго выли под окнами, предлагая мне присоединиться к ним. Спас меня дождь — он полился с неба с бешеной силой, за несколько мгновений отгородив меня от ведьм плотным серым полотном. Он стучал по крыше и капал с потолка в том месте, где недавно образовалась щель. Он заставил ведьм зашипеть и спрятаться в норы, чтобы не превратиться в мокрых кошек. Туман благодаря дождю рассеялся, и стук прекратился. Я шепотом благодарила его, глядя в окно. В ту ночь поляна, где устраивали ритуальные танцы ведьмы, пустовала. Самое страшное заключается в ином. В то время, когда ведьмы не охотятся, а танцуют у костра, и их глаза не ловят отблески туманного костра, они слишком напоминают мне, все свое время проводящей в одиночестве, обычных людей. Красивых бродячих женщин, что я видела на рынке сотню лет назад. Они носят длинные черные волосы, гладкие, словно шелк; глаза у ведьм — насыщенно-карие, словно осыпавшиеся каштаны. Жгучую красоту портит лишь бледная кожа. В моем доме нет зеркал, но порой, ловя свое отражение в оконном стекле, я думаю о том, что похожа на этих ведьм. Мои волосы не настолько черны — они темно-русые, и не настолько гладки — от воды они идут волной; мои глаза по цвету напоминают служащую ведьмам приютом листву. Мои руки не такие худые, а черты лица более плавные, но я очень, очень похожа на них. И в то же время разительно от них отличаюсь. Мы находимся по разные стороны несокрушимой каменной стены. Я не охотница — они не жертвы. Я не жертва — они не охотницы. Нас объединяет лишь лес, в котором, по воле случая, нам приходится жить вместе. Пить воду из одного ручья, есть ягоды с одного куста, ступать по следам друг друга. Я знаю, что в этом заключается мое предназначение: охранять этот лес, следить за тем, чтобы ведьмы не подчинили его своей воле полностью. Но я совсем не знаю, сколько времени это продолжается. Лес, кажется, заколдован: листья в нем всегда насыщенно-зеленые, никогда не желтеют и не устилают землю. Здесь никогда нет снега: он редок в том городе, где я когда-то жила, но здесь отсутствует вовсе. Долина Ведьм… При мне лес не меняется, а я живу здесь действительно долго, хотя давно потеряла счет времени. Видимо, долина здесь находилась ещё в те времена, когда мир существовал целиком, а не превратился в осколок, состоящий из разных культур, с людьми, что думают противоположными мыслями. Новым миром правили ведьмы. Помнится, хотя и смутно, что я появилась в этом доме именно в то время, во время раскола. Или не было никакого дома? Но я не смогла бы построить его сама. Был, наверняка был. Наверное, ведьмы подготовили его заранее. Чтобы, появившись, я расположилась со всеми удобствами… В целом, так мы и жили. Жили — до определенного момента. До того, как я, заплутав в лесу, впервые глаза в глаза встретилась с одной из них. Я вышла из дому после обеда. Солнце уже клонилось к западу, но я надеялась быстро со всем справиться. Я хотела дойти до орешника за каштанами и по дороге сорвать несколько душистых мят, чтобы было, что заваривать вечером. Вечера у меня долгие, как и дни, как и утра, и ночи, и мне нужно чем-то себя развлекать. Каштаны оставались там, где были прежде, а вот мяты, расположенной на мелкой поляне рядом, не было. Я прошла чуть дальше, намереваясь ее отыскать. И еще. И ещё. Поляна все же нашлась. Правда, для этого мне пришлось порядочно поплутать. Травинок я собрала чуть больше, чем планировалось, чтобы ее хватило на множество вечеров. Вот только когда я закончила сборы и обратила внимание на окружающий мир, поняла, что опоздала. Ночь ещё не наступала, нет, я плутала не настолько долго. Но пришел вечер, а вместе с ним — белый туман. Его щупальца протискивались через колючие ветки кустов, плавно изгибались при встрече со стволами деревьев, покрывали белым налетом листья и медленно, но верно приближались ко мне. Непростой туман. Колдовской. Я замерла. Но туман… Нет, его так просто не остановить. Надо было что-то сделать. Я покрутилась вокруг, пытаясь определить тропу, по которой пришла сюда. Но и тропы скрылись за туманом. Постепенно в него стали погружаться деревья, и я уже совсем ничего не видела. Молоко, молоко, молоко и мельчайшие фрагменты реального мира — хруст ветки под ногами, шелест моего платья, колючка, служащая обороной кусту. Я случайно зацепила ее ладонью, и она проткнула подушечку указательного пальца. Кровь, алая кровь, всего лишь несколько капель, но какой же яркой она была на фоне туманной белизны!.. Я, не переживая о сохранности платья, вытерла палец о юбку — на темно-синей ткани это было почти незаметно — и приложила палец к губам. Поздно, слишком поздно. И как нелепо! Но для хищника запах крови — лучший компас. Я пробиралась сквозь туман по лесу, спотыкаясь о корни деревьев, путаясь в траве. Шла наугад — все равно не было ничего видно, а оставаться здесь… Оставаться здесь было глупо. Разве могут привести к победе поиски, у которых даже нет цели? Мне казалось, что по туманному лесу я иду в три раза больше, чем до того искала поляну. Мне было неуютно, жутко, но я продолжала идти, идти… Силы покидали меня, но я шла вперед, как слепая: то ли приближалась к дому, то ли отдалялась от него. Остановилась только тогда, когда заметила впереди черное пятно, не боящееся тумана. Я застыла, обхватила руками ствол ближайшего дерева и стала наблюдать. Она — ведьма — тоже заметила меня и стала приближаться. Черное пятно увеличивалось, приобретало женский силуэт, а потом я смогла разглядеть ее лицо, ее руки, и даже, кажется, черную душу, что тянулась ко мне через туман. У нее было бледное лицо, черные большие глаза и тонкие губы. Я уже видела ведьм в хищной ипостаси прежде — но лишь издалека, из окна своего дома, потому что никогда не решалась покинуть его во время тумана. А тут… Туман сам подкрался за мной, незаметно. Может быть, они хотели освободить себя от моего надзора, промелькнула усталая мысль на задворках сознания. Может, они хотели единолично править лесом. Ведьма остановилась, когда расстояние между нами стало не более двух шагов. Она смотрела мне в глаза — высокая, с прямой спиной и застывшей на губах усмешкой. Я же изо всех сил старалась не встретиться с ней взглядом. Ведьмы в тумане похожи на сов, и, если ты мышь, беги. Кажется, дерево, которому не повезло стать моей стеной, спасительным щитом, было пихтой. Раненным пальцем я зацепилась за одну из иголок, легко отцепила ее от ветки, сломала пополам и растерла в руках. Хвоя. Запах хвои. Он прорезался через мое затуманенное сознание и напомнил, что я ещё здесь, что здесь ведьма. Я плотнее прижалась к дереву и прошептала одними губами: «Что тебе нужно?» Она сделала еще один шаг. Тонкие руки, бесформенное серое платье, резкие брови, черные глаза-бездны. Она была выше меня больше, чем на целую голову, а оттого казалась ещё более нереальной. — Туман опасен, — произнесла ведьма хриплым, обволакивающим, будто туман, голосом. Может быть, она и вправду затягивала меня в ловушку своими чарами. — Я знаю, — ответила я тихо, решаясь поднять взгляд и посмотреть в ее глаза. Черные, черные глаза. Разве такие у сов? Разве не оранжевые, как янтарь? — Смелая девчонка, — ведьма хрипло рассмеялась. — Я знаю тебя! Мы все тебя знаем. Что я могла на это ответить? Но уже через мгновение ведьма продолжила, избавляя меня от необходимости что-либо говорить: — Ты не отдаешь нам лес. Наш лес. Война… — она на мгновение прикрыла глаза, чтобы потом распахнуть их… но в этот раз глаза ее выражали что-то другое. — Мы заполучили его в войне. Ты знаешь, как много из нас хочет вернуть его себе в полное владение? Ещё полшага — и ведьма стала ещё ближе ко мне. Теперь я могла слушать ее дыхание. — Знаешь, девчонка? — повторила вопрос ведьма. — Знаю, — ответила я смело. — Знаю! Но я не могу уйти. — Не можешь или не хочешь? — она улыбнулась, обнажая острые зубы. Ведьма потянулась ко мне рукой с длинными когтями, коснулась ладони с пораненным пальцем, пахнущем хвоей. Я вздрогнула, но не убрала ладонь. Ведьма плавно провела по ней когтями, а после потянулась к моему лицу и коснулась щеки. — Ты мне нравишься, поэтому все ещё тут. Меня не беспокоят причины, — призналась она. Ведьма чуть покарябала мне щеку и заправила за ухо прядь волос, царапнув ухо. — Необычная… Ты знала, что я была здесь, когда не существовало леса? Я слабо кивнула. — Леса не было, но мы его создали. Дом существовал всегда. Однажды в нем появилась ты. Кивок повторился. — Молчишь, девчонка. Хоть так — я вовсе не надеялась когда-либо сказать тебе хоть слово. Ты жива, потому что я решила, что ты будешь жить. Потому что я разрешила тебе населять мой лес наравне с сестрами, но они не так благосклонны. Идем. Я проведу тебя. — Куда? — осмелилась сказать что-либо я. — Хищники чуют кровь, ты это знаешь. Мои сестры рядом. Верь мне, — и она наклонилась, чтобы лучше видеть мое лицо, — верь мне, Хранительница, как я когда-то поверила лесу в твоих глазах. Моя хватка ослабла. Я опустила руки, но все-таки не отошла от дерева. Это помогла сделать мне ведьма — она взяла меня за запястье, впиваясь ногтями в кожу, и повела с собой по одному ей ведомому пути. Я верила. Я ей верила — слишком убедительно звучали ее слова. Ведьмам замки не страшны. Они давно убили бы меня, если бы хотели убить. Но я до сих пор здесь, и я охраняю этот лес, я продолжила охранять его даже после той выходки с охотой на лося. Значит, я останусь его Хранительницей и сейчас. Знаю. Я все знаю. Знаю, что раньше это место называлось долиной Ведьм, но сейчас эту долину сплошь покрывают лесные заросли. Ведь ведьмам нужно где-то прятаться от солнца. По пути мы встретили ещё несколько черных пятен, но не одно из них не приблизилось к нам — одного взгляда сопровождающей меня ведьмы хватало, чтобы они отстали, утонули в тумане, не посмели приблизиться. Мы пришли к дому удивительно быстро — я была совсем рядом… или ведьма знала короткие пути. Он стоял, окруженный туманом, но не сдавшийся под его напором, и ждал меня. Только когда мы поднялись на крыльцо, ведьма отпустила мое запястье — когти оставили красные отметины на светлой коже. Она стояла совсем рядом, не двигаясь, будто даже не дыша, и я не решалась отпускать голову. — Помнишь? — произнесла она, склоняясь ко мне. — Ты будешь жить тут, пока тут буду жить я. — Помню, — прошептала в ответ. — Помню. — Будь осторожна, — и ведьма все-таки улыбнулась и чуть наклонила голову, разглядывая меня так, будто я была необычным зверьком. В следующее мгновение она опустила голову и коснулась моих губ своими, холодными, но мягкими губами, оставляя на них колдовской след. Лишь прикосновение — и ведьма сорвалась с места и умчалась в туман, оставив меня одну. Я отперла дом и спряталась за дверью, закрывшись на все замки. Поцелуй ведьмы ещё долго холодил мне губы.

***

Все это казалось настолько ненастоящим, невозможным, что уже утром следующего дня я решила, будто все это сон, пустяк. С самого утра на улице стояла солнечная погода, совсем не похожая на ту, пасмурную, что была вчера. В такую погоду точно не бывает туманов. Да и вчера его не было — это все мне лишь приснилось. Ведьмы никогда не разговаривают со смертными, и кто я такая, чтобы быть исключением? «Хранительница», — прохрипел голос в голове. — Неправда, — произнесла я вслух. Корзинку с травами я где-то оставила или же просто хорошо спрятала ее в доме — ведь, скорее всего, я никуда не ходила. А скрасить вечера чем-то все же хотелось, поэтому сегодня я собиралась наведаться в лес, чтобы собрать трав. Кажется, неподалеку находится поляна с мятой. Сегодня платье на мне было зеленым — синее, в котором я ходила раньше, найти не удалось. Приближался полдень, и до того, как он наступит, я думала справиться. Солнце было таким слепящим, что я ничего не боялась. Отворила засовы, сделала шаг на крыльцо — и замерла, заметив несоответствие. Опустила взгляд и шумно глотнула воздух. На крыльце находилось то, что опровергало все мои самые смелые теории. Это была плетеная вручную корзинка, полная каштанов и мяты. Оставленная мной на поляне в порыве страха… И не только она. Рядом с корзинкой сидел серый пушистый кот с кисточками на больших ушах и длинным хвостом. После моего появления он проснулся, распахнул глаза и растопырил уши, слепо подняв голову вверх. Он пытался услышать меня — не увидеть. Глаза кота были затянуты бельмами — туманом, имеющий голубоватый отлив. Я знала: это ее подарок. Это то, что сможет меня защитить. И то, что поможет ей за мной следить. И я, забыв про травы, осторожно взяла кота на руки.