Блять, Даня!

      На самом деле, Руслан очень, ну очень не любил, когда Кашин лез к нему, в то время, как Тушенцов был чем-то занят и вечно дулся, когда рыжеволосый продолжал ему мешать, как, например, сегодня.       За окном весна, серая только очень, меланхоличная, но с Даней каждый день был теплым и солнечным, даже если это зима, и даже если отключили отопление и даже если Даня пристает, когда Тушенцов работает. Щекочет под ребрами вечно, целует за ушком и начинает растягивать имя русоволосого, каверкая его, как только можно, за что он обычно получал нехилого такого толчка под бок.       Руслан лежит на кровати, не желая ничего делать и читает какую - то, видимо, по серьезному лицу того, очень интересную книжку. Даня уж очень хотел поговорить с Русланом о какой-нибдуь ерунде, но на глупые фразочки не отвечал, а на щекотку только шипел и аккуратно пихал ногой, дабы ружеволосый угомонился и занялся чем-нибудь более полезным, нежели доставанием Руслана.       Кашин расстроенно выдыхает и садится рядом с Тушенцов, проговаривая нечто, в духе "я тебе это припомню" или "ну и не надо", словно обиженный ребенок. Пока в голову не приходит идея.       Сколько бы они не творили в постели, сколько бы Руслан не стонал "глубже" и сколько бы раз они делали это не дома - Тушенцов сыпится на одних только поцелуях, как школьница. Из раза в раз он краснеет и кусает губы, начинает глухо стонать, а от книги не оторвется? Пф.       Данила задирает Руслану футболку и начинает оставлять на теле легкие мокрые поцелуи, постепенно поднимаясь выше, уже залезся головой тому под одежду, нагло усмехаясь, заслышав слабый вздох и что-то на подобии "Дань, я занят", которое совсем не выражало протеста, а было брошено только ради того, чтобы не было этой ужасной тишины. Кашин все равно целует и возит языком уже в области грудной клетки, порой, оставляя едва заметные укусы, от которых у Тушенцова ручки с книжкой почти у самого лица, дабы скрыть красноту щек, задрожали, а сам он заерзал, с силой сжимая толстый переплет. -Дань, ну нет, я не хочу..-Руслан врет не то, что Дане, но и себе, что было явно заметно, а Кашин еле-еле, но пролез через горло футболки Тушенцова, перед этим схватив его книжку и кинув на пол.       Русоволосый дышит часто и оборвано, смотря на голубые глаза Дани, в которых нежное отражение Тушенцова. -А теперь давай посмотрим друзей или поговорим о какой-нибудь хуйне, - усмехается рыжеволосый, облизывая пересохшие губы.