***
Каждое утро он стабильно заваривал себе чай, садился в кресло у окна и брал книгу, скорее всего, уже прочитанную им пару раз, и занимал так почти час своего выходного. Но если раньше этот ритуал не нарушало совершенно ничего, то теперь его взгляд, словно рефлекторно, каждый раз опускался, когда он слышал рев мотора и наблюдал за тем, как его сосед надевает шлем, поправляет перчатки и уезжает. Он до сих пор не знал его имени. Чарльз не знал о нем абсолютно ничего, кроме марки сигарет, которые он курит, в то время как о других соседях знал даже чуть больше положенного. Если другие всегда с улыбкой говорили ему «Доброе утро», то Эрик лишь на секунду поднимал свой ледяной взгляд и молча уходил. Однажды Эрик сам заговорил с ним. Тогда Чарльза пробрало дрожью: он впервые слышал его голос. Ксавьер счел его достаточно приятным на слух и ему захотелось услышать его еще раз. — У тебя не будет сигареты? — произнес Леншерр, ужасно хотелось курить, а новую пачку он купить забыл. Чарльз на несколько секунд опешил и уже было хотел полезть в карман, как вдруг понял, что не курит. — Прости, я не курю, — произнес он и тут же услышал разочарованный вздох. — И тебе не… — Без тебя разберусь, — небрежно бросил мужчина и поспешно спустился по лестнице вниз. Чарльз грустно отвел глаза и зашел к себе в квартиру, ставя еще один маленький мысленный крестик напротив пункта «Подружиться со своим соседом, попытка номер 6». Эрик уезжал каждое утро и приезжал либо в три часа дня, либо в девять вечера, либо еще позднее. Он никогда не приводил девушку, парня, друга, не устраивал вечеринки, но при этом из его квартиры всегда несло сигаретным запахом. Чарльз замечал, что сигареты бывают разные, а точнее их запах, ведь в самих сигаретах он не разбирался. Вишневые, мятные, виноградные, однажды он даже почувствовал апельсин, но вскоре «эксперементы» с запахами прекратились, и Чарльз даже загрустил, когда, выходя на лестничную клетку, не почувствовал нового запаха. Ксавьер был одним из тех, кого называют «хорошим мальчиком». Одет всегда с иголочки, старается приходить вовремя, умный, вежливый, улыбчивый. Эрика же называли «плохим парнем». Он прогуливал занятия в университете, ездил на мотоцикле с бешеной скоростью, жить не мог без сигарет и никогда не был вежлив. Но однажды, лежа вечером в постели, Чарльз признался сам себе, что хочет когда-нибудь оказаться на заднем сиденьи этого самого мотоцикла.***
Нужно быть осторожным со своими желаниями. Он ужасно опаздывал. Поезд отправляется через двадцать минут, а он стоит около подъезда, в полной панике, потому что автобус до вокзала с его ужасно маленькой скоростью едет слишком долго. Мама убьет его, если он пропустит поезд, потому что за год это первый шанс съездить к родителям, и он не может его пропустить. Единственным его спасением был Эрик, которому, по-видимому, сегодня никуда особо не надо было, потому что он просто сидел на лавке, выпуская очередную струю сигаретного дыма. — Пожалуйста, я тебя умоляю, можешь отвезти меня до вокзала очень и очень быстро? Я заплачу тебе сколько угодно, прошу, только поехали прямо сейчас, — протараторил Ксавьер, и взгляд его был столь жалобен, что грех было ему отказать. — На вокзал? — переспросил Эрик, потому что плохо расслышал, делая очередную затяжку. — Да! На Уэстерский вокзал. Пожалуйста… — Чарльз взволнованно кусал покрасневшие губы, сжимая в руках лямки рюкзака. Эрик оглядел его с ног до головы, а после нехотя встал, выкидывая сигарету в урну и прошел к мотоциклу, садясь. Он дождался, пока Чарльз сядет сзади, подал ему шлем и быстро завел мотор. — Обними меня и не ерзай. Первый раз? — недовольно сказал Леншерр, почувствовав, как теплые руки неуверенно обвили его живот, а после нажал на газ. Он то и дело поглядывал на часы на своей руке, отмечая, сколько они уже едут и прибавлял газу, понимая, что Чарльз явно спешит. Набирая скорость он каждый раз чувствовал, как руки парня сжимают его сильнее. Когда они приехали, Ксавьер быстро снял шлем, сказал что-то похожее на «Спасибо огромное, я вечно буду тебе благодарен!», и все это сопровождалось шелестом денег, наспех сунутыми им в руку Эрика. Леншерр несколько секунд наблюдал за убегающей фигурой своего соседа, а после, усмехнувшись, сел обратно в свой мотоцикл и уехал прочь. В поезде Чарльз еще по крайней мере десять раз прокручивал мысли о том, как он прижимался к телу Эрика, подмечая, что пресс у него точно имелся, потому что даже сквозь водолазку он смог почувствовать его кубики. Когда он приехал обратно, все осталось по-прежнему. Они не знали имен друг друга, но когда Чарльз встречал соседа на лестничной клетке, то вежливо и широко ему улыбался, говоря «Доброе утро». Эрик лишь кивал ему. Парню кивка было более, чем достаточно. Второй раз его желание исполнилось, когда он, спустя полторы недели, опаздывал на занятия. Эрик стоял у своего мотоцилка, лениво протирая футболкой солнцезащитные очки-авиаторы. На улице заметно потеплело, и теперь Ксавьер мог каждое утро наблюдать мускулы Эрика. Чарльз спешно глядел на свои часы и оглядывался в поисках автобуса, но тот все никак не приезжал. Эрик краем глаза наблюдал за тем, как взгляд соседа с каждой минутой становятся все грустнее, а после, вздохнув, громко произнес. — Эй, — окликнул брюнет Чарльза, и тот тут же повернулся. — Садись, — Эрик махнул рукой в сторону мотоцикла и завидев счастливое лицо соседа, усмехнулся. Он сел, завел мотор, и как только теплые руки обвили его живот, нажал на газ. Эрик никогда не признается себе в этом, но иногда прибавлял газу специально, с целью почувствовать, как руки парня обнимают его сильнее. С этих пор он каждое утро подвозил Чарльза к университету. Даже если Чарльз успевал на автобус, он все равно ждал его у входа, а после они вместе садились и уезжали. Однажды Леншерр все же решил представиться. — Меня зовут Эрик Леншерр, — произнес мужчина, когда Ксавьер уже снимал шлем, чтобы отправиться на занятия. Чарльз лучезарно улыбнулся, а после счастливо сказал «Чарльз Ксавьер» и протянул руку для рукопожатия. Но Эрик был бы не Эриком, если бы не усмехнулся и, проигнорировав вытянутую ему руку, уехал.***
Однажды Леншерр ни с того ни с сего пригласил его к себе. — Не хочешь вечером зайти ко мне? — произнес он, отчего Чарльз на несколько секунд застыл в ступоре. Это и вправду предлагает ему Эрик? Тот самый Эрик, из которого и слова не вытянуть? Тот самый Эрик, который молча кивает ему вместо приветствия? — Я…Не знаю… Может быть… — замямлил Ксавьер, быстро начав комкать свой серый свитер от волнения. — В восемь у меня, — коротко произнес Леншерр, через мгновение уезжая по собственным делам. Чарльз провожал его взглядом еще целую минуту. Разве такой хороший мальчик, как Чарльз, пойдет к такому плохому парню, как Эрик?***
Чарльз неуверенно постучал по деревянной двери, покрытой лаком. Хозяин квартиры не заставил себя ждать, через пару секунд дверь открылась. Эрик отошел, пропуская гостя внутрь, и Ксавьер медленно перешагнул порог, оглядываясь по сторонам. В квартире Леншерра все не так, как он представлял. Нет огромного хлама, кучи пивных бутылок, все не черное и по полу не разбросаны пустые пачки сигарет. Похоже, у него было слишком стереотипное мнение о «плохих парнях». Единственное, что оправдало его ожидание — сигаретный запах. Он был повсюду. Окна были открыты, но табак все равно можно было с легкостью почувствовать. — Не стой столбом. Разувайся. Чаю будешь? — Эрик обладал способностью всегда сохранять слишком серьезное выражение лица, заставляя этим Чарльза постоянно бояться сделать какую-нибудь оплошность, потому что тогда лицо Леншерра принимало еще более хмурый вид. — Д-да… Да, — брюнет быстро разулся, проходя за Эриком на кухню и наблюдая за тем, как он ставит греться чайник, достает кружку, кидает в нее пакетик с чаем. После он оборачивается к холодильнику, достает бутылку пива, быстро открывает ее зубами и выбрасывает крышку в урну, а сам делает пару глотков. Чарльз завороженно смотрит, как Эрик облизывает губы, тихо вздыхает и он готов поклясться, что чувствует, как горят его щеки. Эрик наливает чай, ставит стакан и сахарницу с ложкой перед ним, а сам продолжает стоять, прижимаясь спиной к холодильнику. — Спасибо… У тебя мило, — говорит Чарльз, стараясь разбавить тишину, и Леншерр тут же усмехается от этой попытки. Парень выпивает свой чай за считанные минуты, а Эрик оставляет бутылку с пивом на столе и жестом просит последовать за ним в комнату. Как только Чарльз переступает порог спальни, то его тут же разворачивают за плечи, и он чувствует, как чужие, влажные губы целуют его. Он теряется, и Эрик целует его более страстно, начиная проникать своим языком меж губ соседа, пока тот в удивлении не двигается. Чарльз чувствует привкус алкоголя и вскоре совсем теряет голову, инстинктивно прижимаясь ближе к Леншерру. Чарльз хочет, чтобы мужчина не отстранялся, жутко смущаясь из-за своих же мыслей. Эрик как хищник, целует все более глубоко и жадно, прижимает Ксавьера к стене, начинает водить руками по телу брюнета, забираясь пальцами под тонкий свитер. Чарльз гонит из своих мыслей здравый ум, который кричит ему: «Оттолкни!», и слушает сердце, которое кричит: «Прижмись!». Они добираются до постели быстро. Чарльз, покрасневший, точно спелое яблоко, наблюдает за тем, как быстро снимает с себя Эрик водолазку, и просто поверить не может, каким же идеальным оказывается его тело. Ксавьер чувствует, как его свитер летит к чертям тоже, а изо рта вырывается не очень громкий, но протяжный стон, когда горячий язык касается его сосков. У него даже кончики ушей пылают: Эрик сорвал явный джекпот. Девственность Чарльза написана у него на лбу. Он стеснительно сжимает колени, дышит сбивчиво, поджимая пальцы на ногах от накатившего возбуждения. Но Леншерр не боится быть первым у совершенно неопытного Чарльза. Он аккуратно и трепетно разводит его ноги, пробирается пальцами к заветному колечку мышц, отчего тут же слух его ласкает громкий вздох. Он делает все так нежно и аккуратно, отчего Ксавьер не верит, что это именно тот Эрик, которого он знает. После бурной ночи Чарльз просыпается где-то ближе к десяти. Он чувствует, как сильные руки обнимают его, блаженно улыбается, тотчас же забывая про все пары. Сквозь сон он слышит, как Леншерр встает, идет в душ, что-то делает на кухне, а потом чувствует невесомый поцелуй на своей макушке. Через пару минут хлопает входная дверь. Чарльз просыпается лишь через час и видит записку на тумбочке: «Можешь остаться. Делай, что хочешь». Чарльз улыбается так широко и счастливо, как, наверное, не улыбался никогда.***
Эрик почти не изменился. Он продолжил курить, был немногословен, ездил на мотоцикле и был груб с другими соседями. Каждый вечер он целовал Чарльза на лестничной клетке, и каждый вечер просил пропустить занятия, чтобы побыть вдвоем целый день, но снова и снова получал отказ, потому что пары Чарльз никогда больше не пропускал просто так. Ксавьер оставался все тем же хорошим мальчиком, не пропускающим занятия. Эрик оставался все тем же плохим парнем, выкуривающим почти пачку сигарет в день. Но каждый вечер они были вдвоем и каждый вечер любили друг друга все больше.