Страшная месть

А в моей стране все есть, Губернаторы в ней есть, Царь есть, замцарь есть, и у замов замы есть… И главный помощник главного помощника младшего дворника. Если чего мы хитрые и жопные. И скоро Пасха… Не может быть! Ещё один «Горячо любимый» в народе праздник! Мало ли какая жирная муха утащит… Проснёшься — уже к лесу подлетаешь. — Так, господин Бинх, у нас тут смена караула, очень был рад поработать с вами, — сказал Эраст Петрович, Митю забирая, — это Андрей и Костя. Оставляю их на ваше попечение. Знакомьтесь! — Здравствуйте! Тут прям, как в рассказах Гоголя… Я столько читал! — ахнул Костя, а примечая Солнышко-Николая Васильевича, так и вовсе, чуть не упал… Упал. Коленями прямо в грязь. Грязь бесценна: она не только лекарство, но и вечный источник князей, как бы шансы у него есть. Какая разница из грязи в князи или из князей в грязи… — Ну ничего себе ромашки! — завопил товарищ глядя на подсолнух, невинно торчащий из куста — это, наверное, грязь. Все грязь. — Да… Единственное, что он читал, так это «Отче Наш», — пробубнил полицмейстер, недовольный тем, что вставать пришлось раньше, так впринципе он и прав, ведь зачем, скажите на милость, сигареты убирать в холодильник? Чтоб не испортились что ли?! — Что у нас будет на завтрак? — сразу огорошил Андрей своим вопросом. Теперь мы знаем кто на кого в семье похож! Вылитый Яков! Подавай ему яичко с красной/чёрной/кабачковой икрой, а ещё ничего не поддать?! — Не хотите Ёпленького чаю?! — закатил глаза Александр Христофорович — и булочку с кунжутом, обмазанную тооолстым слоем шоколада? — А на обед? А на полдник?! А на ужин? А на поздний ужин? А на ранний завтрак? — и говорливый в точности, как Гуро — В юнкерском разнообразия нет! На завтрак — яичница, на обед — яичница, на полдник — яичница… На ужин — ОМЛЕТ, я скоро, как цыплёнок кудахтать буду! — Если здесь были туристы из России, то обозначается сия котовасия тремя буквами… БТР. — У нас тут, как в полевых условиях. Ну, что могу сказать… Завтрак — пропусти, обед — поделись с ближним своим, ужин — отдай врагу, — пожал плечами Бинх, откусывая пряник. — Я, кажется, заболел… — часто заморгал Андрей, унимая капающие слюни. У нас в стране, как говорилось на митинге «Нам Хана», голодные люди встречаются реже, чем святые. — Выпей отравы, тварь, — Греха таить, конечно, не надо, но и выставлять напоказ его тоже не стоит… — В смысле, выпей отвары трав. У нас от всех болезней одно средство, — улыбнулся притворно Александр. — Какое же? — спросил любопытно Костя, до этого молчавший. — Самогон! — ответил Александр Христофорович. Ну… Народ живет в говне, а говно живет вполне… — У нас тут поход на кладбище намечается, — в прошлом году было примерно так: — Куда идём мы с Тесаком большой-большой секрет! — Александр Христофорович, я бумагу кажется забыл… — Кажется — перекрестись, не возвращаться же в самом деле! — Успокойся, мертвых бояться не надо, надо бояться живых. Он вот не боится по селу один гулять до поздней ночи, да по запрудам шляться! — Так я и не один, со мной Оксана! — возразил Гоголь. — А кто такая Оксана? — спросил Костя. — Так это ж панночка, что в том, кажись, году помэрла, — сказал Тесак. — А что это… Панночка помэрла? Как, совсем помэрла? Не дышит? — завопрошал Андрей. — Дышит-дышит, через раз дышит, а, как раньше-то дышала! — воскликнул Степан. — Опять эта ваша галлюцинация… Ставлю рубль, что вам на Пасху слабо на кладбище прогуляться? — хмыкнул полицмейстер. — Я что на больного похож?! Чай, сердечко у меня одно, дарить его я не намерен! — тихо проговорил Николай Васильевич. — Очень похожи! — почти хором произнесли втроём товарищи. «О, какая обо мне молва ходит…» — Возьмите таблеточки, Николай Васильевич, — протянул Бинх товарищу льняной мешочек. — Ага, знаю я ваши «Таблеточки», опять небось шариками от моли отравите, — пробурчал Гоголь. — Почему от моли сразу? От комаров! — торжественно объявил Александр Христофорович. — Почему вы такой недовольный?! Будто взвесились и поправились, и измерились и уменьшились? — спросил бесцеремонно Андрей у Коленьки. Бинх начинает его уважать. **** Звезды пьяные смотрят вниз, а герои… Тоже пьяные смотрят вверх. А почему вверх? — Да потому что в грязи целебной лежат и смотрят. Вышли они вечером в поход, с большим мешком. Пойдём, говорит, помянем всех усопших. — Сначала, мы идём к богатым, там добра больше всего, надеюсь никто не ел перед походом? — Бинх оценил, развернувшись, свой отряд — Идём к купцу Дармидонту, потом пойдём к еврею Йосе, там посмотрим, авось чего есть, в том году не было, в позатом было, а в этом у семьи его завод открылся по иконописанию, наверняка что-нибудь да лежит… Если что — икону одолжим и пойдём помянать с иконой! Свет нести, а-то вдруг, кто из могилы восстанет, а мы ему: «Христос Воскресе!» только целоваться не будем, а то не губы будут, а вареники, перекрестим, значит, святой водичкой обольём, мстить идём, вообщем, — покачал головой полицмейстер. На том и порешили — Вставай, Тесак, я поведу, — вздохнул тихо и как-то обреченно Бинх. — Нет, вы дороги не знаете, — пробурчал Степан, зло насупившись. — А в чём проблема? Ты скажи и я узнаю, — сказал Александр, диву даваясь, что бездействуют они без малого пять- десят ли, иль надцать. -Ещё чего захотел… — подумал один товарищ шепотом. Бывает, разговариваешь с человеком, а у него такой взгляд: свет горит, а дома никого нет… Кто там? — Сиди, я сам открою. А вообще, скажу так: Хорошего полицмейстера найти трудно, поэтому Алкксандр Христофорович Бинх уже двадцать лет числится в федеральном розыске. Так, мало того, он ещё десять лет по линии Интерпола проходит в розыске. **** — Мы — представители самой древней профессии: спим за деньги! — рассказывал Яким, пока шёл в одном ряду с Костей, который, так сказать, постигал Дзинь и местный колорит. — Путаны, что ли? — удивленно повернулся Константин. — Сторожа мы, — в такт ответил ещё и Тесак, уж если ходит, то ходим всем гагалом и цыганским табором. — А отчего деревья качаются? — спросил Андрей, прекращая тайские соревнования по боксу в своём желудке. — Ветер дует сильно, — ответил Александр Христофорович. — А от чего ветер дует? — спустя секунд тридцать поинтрересовался Толстой. — Потому что Земля крутиться, — без охоты произнёс Бинх, кочки обходя. Каждую ведь, как родную знает! — А почему…? — было хотел начать вновь молодой дворянин. — Так, — прихлопнул в ладоши Александр Христофорович — Рассуждаем логически! Задавай вопрос, например, «Почему солнце светит?» Допустим, там сидит дяденька и зажигает фонарик. Вот и доказывай это. А я подумаю поверить тебе или нет после этого. А облака в небо спрятались… А ночью по лесу идёт… Яков Петрович, он собирает разные продукты и свежие души. Идёт, значит, по кладбищу в Пасху, там конфетку съест, отсюда яичко возьмёт, отсюда печенку. Эх, люблю, говорит, Пасху! И слышит странные звуки, будто кто-то тоже то-то что-то собирает. «Конкурентов надо гнать! Иначе наступит голодный обморок и тяжёлые дни» — А правда в «Тихом омуте» черти водятся? — тихо прошептал Костя, идя вровень с Тесаком. — Вакула говорил да, — кивнул головой Степан. — Пойду глушану-ка я одного… Парочку… Троечку… Пойду-ка я вообщем, бог любит троицу! — довольно закивал головой Константин. Вот зря они взяли горилку. Ладно это зря, так второе ЗРЯ, что они ему ее доверили. Какой-то праздник местоимений. — А лучше может выловить? Камнем глушить долго, — подметил Толстой. — А ты говорил, что он не голова, пойдём со мной! — шикнул на Степана младший из династии Гуро-Фандориных. — Господа, а вы чего делаете-то? — спросил встретившийся им Яков Петрович, который очень, прям очень заметно вывалился из-за куста — вообще-то это моя епархия! — Не видно?! Чертей ловим и упырей! Оброк собирать будем лет так за цать, церкви — прибыль, мне — денег, почёт, звание, бутылку, — Загибал пальцы Андрюша, выдав их с потрохами — А ты что делаешь? — Не знаю, а вы? — притворно растерялся Яков, пытаясь сымитировать приступ беспамятства или, на край, лунатизма, переводя взгляд на Полицмейстера. « — Ты куда? — На юг… — Полетели? — Полетели!» —Я занимаюсь более важными вещами, — отмахнулся Александр. — Ну-да, ну-да… Например, не делитесь со мной коньяком, — тихо пододвинулся следователь к Бинху. —…И ловлю преступников, — поправил нечистивого честивый. — В этом я сомневаюсь. Собственно, я не обижен. У меня тоже, знаете ли, коньяк есть. Французский, — цыкнул Гуро, уходя в потоки кукурузного поля, будто бы он какой демон, точно, а я-то все думаю! Вылитый — Джиперс Криперс. — Николай Васильевич, вы про Вия говорили… Давайте вызовем? Сейчас Пасха, мертвецы там, продолжите логическую цепочку, всю нечисть просвятим и освятим! — попытался разрядить ситуацию Тесак, пока другие пребывали в агрегатном состоянии, как бы корректнее назвать: «А ЧТО ЭТО МАТЬ ВАШУ СЕЙЧАС БЫЛО?!» — Он бесит две мои последние клетки мозга… Те, что выпрямляют мою кривую извилину, чтобы не заблудиться в пустой черепной коробке… — подумал в голове Бинх, заходя в ограду кладбища. Кладбища. Посреди кукурузного поля. Что может быть лучше этого? — Куда ты ее посвящать собрался?! — Александр Христофорович, и за вами приедет Яков Петрович, и увезёт вас собой в Петербург, не расстраивайтесь! — после этой реплики хорошо бы Андрею скрыться в кустах. Если что — беги в центр кладбища… За оградку! За оградку! Но не в коем случае не к оградке — там неприкаянные лежат! Висельники, утопленники, самоубийцы. Из разряда: «Я убью себя лучше, чем суециднусь» **** — Для ритуала нам понадобится: слезы мавки, кровь вампира, испражнения лягушек, глаза крота, сопли единорога, ну, и ещё волосы лысого пельменя… Ой, я не ту страницу открыл! — досадно улыбнулся Гоголь. — Дай сюда, недоумок! Нам понадобится два ингредиента! Это: Слезы смеха Несмеяны и то, чего нету, например, моей любви к тебе, — пожал плечами Гуро. — Никакого Вия мы не вызовем, прямо, как дети… — покачал головой Бинх. — И где нам это взять? — спросил Андрей. — Ну, ждите… — прокашлялся Яков. — И сколько? — спросил Костя. — Обещанного три года ждут, а я сейчас заклинание прочитаю: Килограмм сухой воды и из лужи осетры, Гуро драные штаны, и гусячье «Гыгыгы!»… Короче, явись Вий! — проговорил старший Петрович. — Что это за чудовище? — воскликнул Андрей, когда ему на глаза прилетел мешок. — Чудовище, ты кто? — спросил, заикаясь, Костя. — Бабуля?! — чуть ли не всплакнул Гуро. — Яша, какой дурью ты опять страдаешь?! Ну, и чего ты меня сюда с того света притащил? Сжил меня со свету сначала, а теперь обратно завешь? Ну уж — дудки! Хрен тебе с редькой в одно место! — погрозила старуха кочергой, ударяя внука по хребтине. — Я не думал, что Вий это наша прабабка… Бабка, а, как тебе веки подымать? — спросил с любопытством Константин. — Попробуй удивить меня своим выбором. Чтобы веки мне поднять, нужно недюжей силой обладать, два полцарства завоевать, ну, и капитал продать, эх, не могу дальше рифму придумать, вообщем, я не золотая рыбка — три желания исполнять не буду. Че вам от меня надо?! — возмутилась старуха, клюкой помахивая. — Сухой воды хочу… — резко вскрикнул Андрюша. — Ну, не обещаю, на сухой лёд, а сейчас мне пора. Яков — не чудить, Андрей — умнеть, Костя — не тупить. И ты, полицмейстер, не дури! Ещё раз потревожите — увидите небо в алмазах! — и дух ее святой исчез… А впереди ведь ещё и Красная горка… **** — Александр Христофорович! Слава богу, вы очнулись! Вас Костя камнем, приняв за черта, оглушил! Потом горячка совсем вас подкосила! Но не переживайте, они уже уехали! — семенил рядышком Тесак. — А Гуро? — устало спросил немец, скидывая тряпочку компресса со лба. — Он, как плесень — он невыводим… — проговорил знакомый голос и стоило обернуться, как Бинх разочаровался в жизни, — Потерпите ещё чуть-чуть, хорошо? Я вам орден вручу? Ещё никто его так долго не терпел, его даже сибирские каторжане выгнали, но вы… Очень похожая история у господина Ягера была: « — Ягееееер!!! Агхрр! Радость моя! — проговорил оживший мертвец. — Боже мой… Герцог ты каким ты… Ты ж в горах помер! — воскликнул Ягер. Ну, и мертвый же там у них снег. — Зачем ты меня отправил на верную гибель?! Я воскрес, дело мое ещё не кончено! Я каждого туриста сорок лет обкрадывал, чтобы денег накопить и к тебе приехать. Вот зачем тебе здалось мое место, завистливый?! Мало тебе было?! Я на месте этом двадцать лет сидел, а ты… — махнул грустно рукой нацист. — А чем ты питался сорок лет в горах? — поинтересовался штандартенфюрер. — Святым духом и росой… Людей я не просто обкрадывал… Убивал, расчленял и ел, — пожал плечами немец. — В Сибирь тебя на этот раз отправлю. Оттуда ещё никто не возвращался. Да и с гор обычно не возвращались, но ты заставляешь меня действовать изощеренней» — Бенкендорф скромно улыбнулся, а Бинх просто молился, чтоб это была белая горячка. «Йети! Йети! Эти! Эти! Какие ещё такие Йети? Волосатые, большие! Попробуй найди, догони и поймай!»