Когда выдает молчание

- Тайчо! - Ренджи поднял лицо от бумаг и посмотрел в обманчиво спокойные серые глаза, нимало не смущаясь пристального взгляда. Потом глубоко вздохнул, словно что-то для себя решив, и выдал резко, на выдохе, как в омут со скалы: - Я хочу вас. Металлическая реяцу яростно ударила лицо, словно пощечиной одарила за излишнюю дерзость. Мощно, сильно, резко, физически ощутимо - даже скула заболела. От нехорошего предчувствия что-то заныло под самым сердцем. Кучики медленно втянул воздух, будто пытался отыскать в кислороде спасительные успокаивающие нотки. Реяцу завертелась вокруг хозяина - от пальцев ног, до кончиков ресниц, - словно пес, дикий, но ручной; сплотилась в тугой серебристый комок, подобно защитной стене, за которой прячут эмоции. Видимость в кабинете резко ухудшилась, даже силуэт капитана, обычно четко черный на фоне окна, неожиданно поплыл. И жарко стало, будто бы температура в это обычное сентябрьское утро резко поднялась с привычных пятнадцати до небывалых пятидесяти. И в этом искусственном мареве необыкновенно долго отбивали секунды старые генсейские часы, притащенные некогда самим же Абараем с грунта. Секунда... Две... Три... Десять... Минута, прерываемая медленными спокойными вдохами. - Ты забываешься, Ренджи. Ренджи нахально ухмыльнулся - обычная, хоть и весьма дерзкая фраза надолго выбила его непробиваемого капитана из колеи. И еще этот взгляд, и этот выброс реяцу, так похожий на непреднамеренный удар. Рука сама потянулась к горящей щеке. - Но, тайчо! - Абараи-фукутайчо, уймите свою похоть и вернитесь к отчетам. Улыбка быстро сползла с лица лейтенанта. - Ах так, да? - Ренджи вскочил, оперся руками о столешницу и подался вперед, нависнув над собственным столом. - Посмотрим... Бьякуя мгновенно оказался на ногах, но Ренджи, появившийся у него за спиной всего в полшага шунпо, неожиданно сильно схватился за Гинпаку и потянул назад, заставляя прогнуться в спине. - Ренджи! Руки, дернувшиеся было к занпакто, оказались перехваченными и прижатыми к поверхности стола широкими абараевскими ладонями. - Прекрати! - Серебряная реяцу дернулась в стороны, вышибая из наглеца воздух. - Тише, тайчо, я не поставил кекай. Нехорошо получится, если кто-нибудь ломанется сюда на шум и увидит, чем мы тут с вами собираемся заняться. Бьякуя шокированно замер и попытался, насколько это было возможно в его положении, отозвать реяцу и сгустить ее вокруг себя, подобно доспеху, - пусть Абарай и сильнее его физически, но духовное превосходство никто не отменял. Хотя и оно вскоре дало сбой: Кучики почувствовал, как горячие алые всполохи, так похожие на язычки пламени, пробиваются сквозь его иссиня-белую, почти ледяную броню и касаются тела в тех местах, где шершавые ладони Абарая, успевшие содрать хаори и залезть под косоде, неспешно оглаживают кожу. - Ренджи! - Бьякуя совсем не аристократично дернул головой, попав затылком, кажется, в лоб лейтенанта и что есть силы ощетинился реяцу. Но тут горячая ладонь скользнула в разрез хакама и сжала пах. Капитан резко выпрямился, уперевшись руками в стол, и замер. Ренджи ухмыльнулся и навалился вперед, подминая аристократа под себя. Одной рукой он нашарил пояса и стал быстро их развязывать, путаясь в длинных полосах ткани, а второй провел по внутренней стороне бедра капитана, сильно надавливая большим пальцем. Кучики шумно выдохнул и опустился лбом на столешницу. Глухо звякнул кенсейкан, ударившийся о лакированную поверхность стола, и это словно отрезвило Бьякую. Он, пытаясь игнорировать нетерпеливые касания внизу, попытался освободить руки, на которые упал, придавленный немалым весом подчиненного, и исхитрился ударить Абарая локтем под дых. Тот сдавленно охнул и на секунду потерял бдительность. Этой секунды хватило Бьякуе, чтобы развернуться в стальном захвате, выставить ладонь вперед и уже начать произносить первые слова связующего заклинания. - Нет, черт тебя побери! - Ренджи быстро пришел в себя, и перехватив вытянутую кисть, дернулся вперед, опрокидывая капитана на стол. И теперь даже жалобный стук кенсейкана не мог помочь справиться с яростным напором руконгайца. Ренджи сцепил узкие запястья у Бьякуи над головой, а второй рукой рванул пояса, распутывая последний из них. Хакама с тихим шелестом упали к лодыжкам аристократа. Абарай развел стройные ноги и придвинулся к столу, не давая капитану свести бедра. И пока его рука в спешном порядке развязывала узлы на фундоши, Ренджи наклонился вперед, впиваясь почти укусом в светлую кожу между ключицами - не дай Ками куснуть за шею - видно же будет. Бьякуя почти против воли выгнулся навстречу этой жесткой ласке и попытался на выдохе вырвать кисти. Но не тут то было - хватка у Ренджи бульдожья. За стенкой послышались перешептывания, и кто-то особо смелый постучал в дверь. - Кучики-тайчо! Кучики замер, даже дышать почти перестал, в отличие от Ренджи, который продолжил борьбу с повязкой, тихо матерясь сквозь зубы. - Ренджи? - Вместо приказного тона получился еле внятный, почти молебный шепот. Лейтенант оторвался от своего занятия и поднял голову, натыкаясь на растерянный взгляд помутневших глаз. - Чего хотел, Идзуку? - Абарай повернул лицо в сторону двери, безошибочно точно называя непрошеного гостя. - А-абарай-фукутайчо? - За дверью замялись. - У вас все в порядке? - Конечно, Идзуку, - как можно беззаботнее крикнул Ренджи, хотя голос уже начинал его подводить. - Тогда извините... - шепот в коридоре стих. - Да не стоит, - уже больше для себя ответил Ренджи, пытаясь удержать дернувшееся тело: дрожащие пальцы, наконец, справились с последней завязкой и теперь с силой сжали гладкий, каменно твердый член, отчего Кучики выгнулся дугой, вставая на лопатки, и до побеления закусил губу. Ренджи порывисто выдохнул, отпустил запястья капитана и обеими руками вцепился в собственное оби, когда тонкие пальцы схватили алые пряди и дернули к себе, заставляя навалиться сверху, и в доверчиво приоткрывшийся рот впились губы капитана. Бьякуя целовал жестко, жадно, кусал губы и язык, выпивал и так излишне быстро заканчивающийся воздух и разорвал поцелуй только тогда, когда у обоих уже пошли желтые круги перед глазами. - Кусаешься? - Абарай слизнул кровь, размазавшуюся по губам, и ухмыльнулся, глядя на раскинувшегося, тяжело дышащего капитана. Тихо скрипнуло выбитое колесико, когда Ренджи резко дернул верхний ящик капитанского стола, и в комнате на несколько секунд воцарилась тишина, прерываемая только хриплым неровным дыханием. Бьякуя даже почти успел упорядочить мысли за период кратковременной передышки, когда ануса коснулись прохладные от геля пальцы и весь порядок снесло к чертям собачьим. Ренджи крепко схватил любовника за плечо, припечатав к столу, а пальцами второй руки заскользил по мышцам входа, давая привыкнуть к неприятной прохладе. - Ренджи... - сквозь зубы процедил Кучики и подавился воздухом, когда сразу два пальца вошли в него. Он дернулся, но широкая ладонь крепко держала за плечо и не давала соскочить. Тогда Бьякуя зажмурился, шире развел ноги и, вопреки здравому смыслу, подался назад, насаживаясь до конца. От боли в уголках глаз выступили слезы, но Ренджи не дал времени передумать и задвигал рукой резко, быстро, почти яростно трахая пальцами натянутое, как тетива, тело. Внутри все горело и жглось, от рваных движений в пояснице просыпалась тугая боль, и Бьякуя готов уже был кричать в голос, когда горячая ладонь накрыла рот, перекрывая ход звукам. Капитан послушно вцепился зубами в предложенную руку и тихо прошипел, едва размыкая челюсти: - Ренджи... сразу... Желание было исполненно мгновенно: Абарай свободной рукой дернул белые упругие бедра на себя и вошел медленно, но на всю длину. Бьякуя тихо заскулил, впиваясь в указательный палец, особо затрудняющий дыхание, и сцепил ноги на пояснице лейтенанта, притягивая к себе, ближе, глубже. После недолгой растяжки все тело горело, и боль от нового проникновения просто плавилась в этом жаре. В вены словно бы влили жидкий металл вместо крови, и теперь он шипел и жжегся, размывая контуры кабинета, затрудняя дыхание и оседая соленым послевкусием на языке. От невозможности отпустить реяцу кружилась голова и щемило внутри, но все эти неудобства казались ничтожно мелкими и незначительными в сравнении с острым диким удовольствием, напирающим снизу. Ренджи вколачивался жестко, резко, без толики нежности или ласки, зажимал рот капитану и сам кусал пальцы в кровь, силясь не пропустить стон. Собственная реяцу душила, но духовная сила Бьякуи не давала ей расплескаться, свернувшись вокруг плотным коконом: не пропускала и в то же время сама цеплялась, словно боялась выйти из-под контроля. Ренджи с трудом сумел отвести руку от собственного лица и сжал непослушными пальцами член любовника, начиная быстрые рывки вверх-вниз. Чтобы не застонать, пришлось прикусить губу вместо ладони. Челюсти мгновенно свело судорогой от напряжения, рот наполнился солоноватой жидкостью, и одна ярко-красная капля скатилась по подбородку и упала на тяжело вздымающуюся грудь капитана. Тот вздрогнул, как от удара, распахнул обесцвеченные желанием глаза и несколько раз неистово толкнулся в подставленную руку, после чего белоснежное тело выгнулось и крупно задрожало, сотрясаемое последними, самыми мощными толчками. Излившись, Ренджи рывком покинул расслабленное тело, уперся перепачканной рукой о стол, попав ненароком в какой-то непременно важный документ, мучительно сглотнул и стал осматривать еще мутными глазами учиненный беспорядок. Бьякуя с трудом разжал челюсти и осторожно, чтобы было меньше боли - в некоторых местах прокусил кожу на ладони насквозь - прошелся языком по следам укусов. После чего приподнялся на локтях, принимая полусидячее положение, и уткнулся лбом в плечо склонившегося Абарая. - Спасибо. Капитан слегка коснулся губами влажной, чуть горьковатой кожи ключиц и замер, пытаясь восстановить дыхание. Он знал, что Ренджи бы не сделал это лишь из своей прихоти - тот вообще никогда и ни на что не претендовал в постели. Нет, конечно, Абарай всегда был сверху, всегда сам являлся инициатором всех экспериментов и проб, вот только эти самые эксперименты донельзя точно отражали желания самого Бьякуи, которые он бы никогда не осмелился высказать вслух. Вот и сейчас. Ренджи словно почувствовал (мысли, что он не смог до конца проконтролировать реяцу, или пропустил эмоции на лицо, Кучики отмел в самом начале), что капитан на пределе и, чтобы не пострадали остальные, сам подставился под удар, спровоцировав этот безумный выброс реяцу. Он понимал, что никогда не услышит из уст Бьякуи "Ренджи, пожалуйста, трахни меня, а то мне нужна разрядка", поэтому и действовал без приказа, подчиняясь лишь безмолвной ярости в серых глазах, за которой скрывалось непривычное волнение. Прошло не меньше минуты, прежде чем Ренджи отстранился, залез под стол, доставая оттуда чистое полотенце, и начал обтирать запачканный живот капитана. Бьякуя перехватил руку и прижал окровавленные пальцы к губам. - Прости... - совсем тихо, при желании можно принять за шорох листвы за окном. - Ничего, - Абарай отдернул руку и сам припал к горячим губам. Поцелуй получился мокрым, медленным, липким, но именно в него вылилась вся нежность, вся ласка, все просьбы и извинения. - В следующий раз хотя бы документы сметай, - разорвав поцелуй, Бьякуя сел на столе и отклеил от спины прилипший листок. - В следующий раз? - Ренджи устало улыбнулся и потер щеку. - Больно? - Бьякуя проигнорировал вопрос и осторожно коснулся подушечками пальцев пылающей скулы. - Пройдет, - Абарай исхитрился и поцеловал ладонь. - Кучики-тайчо, не уходите от ответа. - Фукутайчо, вы забываетесь, - мстительно выдал капитан, чуть морщась от неприятных ощущений. Потом слез со столь полюбившегося ему стола, сметя на последок остатки документации, в несколько движений снял покосившийся кенсейкан и отложил его на подоконник. С почти не заметным вздохом поднял с пола свою одежду, вызвав у подчиненного прилив крови к щекам, и решил таки ответить на поставленный ранее вопрос. - Да, Ренджи, в следующий раз. И кекай научись ставить, пожалуйста. - Бьякуя, а что все-таки случилось? - Спросил лейтенант, когда все листы были собраны, кабинет - приведен в относительный порядок, а они с капитаном вернулись на рабочие места. Кучики поднял глаза и неосознанно сжал кисть, отчего та жалобно хрустнула. - Они хотят повысить тебя до капитана. - Но я ведь уже сказал, что не хочу... - Да, но они считают, что это я заставляю тебя так говорить. И сам тебя не отпускаю, руководствуясь при этом личными мотивами. Абараи ехидно сощурил глаза. - Но ведь это правда, - Ренджи улыбнулся и поймал робкое подобие улыбки в ответ. - Но ведь им об этом знать не обязательно.