Октябрь. Зарисовка

Октябрь. Собирает себя по кусочкам. Осенняя хандра. Разве сложно позвонить? Уже холодно, и пора доставать теплый шарф. А еще вылезать из кровати. Вылезать. Черт. Знает, не права. Можно было промолчать, не говорить, остаться друзьями как и раньше. Плевать, что подруги советовали рискнуть: а вдруг бы вышло? Разлюбила бы, не впервой. По крайней мере, он все еще был бы ее другом. Еще одна белая футболка, еще один свитер песочного цвета, еще одна коричневая юбка. Весь гардероб коричневый и не становится менее коричневым, как бы она не старалась. Ну все хватит. Умылась и выходи на улицу. Что ты будешь делать дома? Составишь еще один плейлист грустных теплых песен, посмотришь сериал, сразу несколько сезонов залпом, будешь плакать над каждым романтическим моментом, и в конце концов заснешь над альбомом с пальцами испачканными в карандаше. Подходит к окну. До лета далековато, но как-нибудь дотянет. Заворачивает кудри в пучок, рассматривает родинки на руках. Они ему нравились. Нравятся? Какао закончилось. Чертыхнувшись, выгребает мелочь из всех карманов: кофе, какао или вкусный чай — хоть что-то из этого ей необходимо. Натягивает колготы, сидя на кровати. Заправлять ее не хочется уже который день. А впрочем она никогда не славилась любовью к порядку. Откидывается назад. Потолок белый. Утро медленно перетекает в день. На улице холодно, действительно, но ветер приятно холодит горячие щеки. Ее опять съедает вина и жалость к самой себе. Закусывает губу, шумно выдыхает. А он хотел встретиться через день после всего этого. Она не отвечала. Ответить что ли? Стоит и улыбается ей. Обнимает и держит ее чуть дольше. Шутит. Она смеется. Идут рядом молча. «Ты мне как сестра» — и она опускает голову, — «Ну, ты знаешь, инцест — дело семейное»