***
«Тупоголовый гайдзин! Чванливый примат без малейшей извилины! Бессмертные боги, как можно быть настолько никчемным?! Провалить самое пустяковое задание, что только есть — это еще постараться надо! И за что вы только его терпите, отец? Уж лучше бы поручили это дело мне, я бы вас не подвела. Даже если бы снова пришлось столкнуться с Леонардо. Нет, не даже — особенно с ним!» Караи стремительно шагала по коридору, направляясь к лифту в центральной части небоскреба, и лишь скорость передвижения ее выдавала бушующее в душе пламя. Едва поспевавшие за ней воины ни о чем не должны были догадаться; впрочем, они бы не решились признаться, даже окажись иначе: при необходимости наследница мастера Фут умела быть не менее беспощадно-решительной, чем он сам. А иногда — и не менее дальновидной. И Караи до сих пор не верилось, что отец, великий бизнесмен и стратег, мог не увидеть понятного даже ей. Не сумел предугадать очевидного… Сегодняшнее мероприятие, задействовать на которое пришлось без малого всю подконтрольную Хану банду, было не совсем понятно и Караи; но она слишком хорошо знала непредсказуемость удачи, чтобы оценить порученное дело как простое, не нуждающееся в контроле. И уж точно не рискнула бы считать его завершенным прежде, чем закроется последний электронный замок хранилища и будет выставлена надежная охрана, в идеале — с подстраховкой в «слепых зонах». Слишком ценна даже самая ничтожная малость, принадлежащая клану, и чересчур, до безобразия коварны и многочисленны конкуренты и враги, чтобы даже тогда можно было успокоиться. Кто-нибудь обязательно посмеет вмешаться: если не мафиози, опасавшиеся гнева Шредера, так подземные мутанты, не боявшиеся ни богов, ни демонов и почему-то считавшие своим долгом ставить палки в колеса клану везде, где только можно. Уж про них-то Хану, не раз получавшему от черепах по загривку, следовало помнить в первую очередь. Но скорее, наверно, закипит море, чем бестолковый блондин подумает о чем-то заранее. И вот неизбежное свершилось… Караи боялась даже представить, в каком настроении сейчас мастер, и мысленно приготовилась к любому исходу. В конце концов, зная настырность черепах, она могла быть настойчивее, убедительнее… могла, в конце концов, сильнее ранить Леонардо в прошлом поединке, дабы некому было возглавить мутантов в очередной вылазке. А ведь отец предупреждал, что однажды благородство выйдет ей боком… Караи скрипнула зубами, сжала в кулак правую руку. Что толку жалеть об уже произошедшем? Будь что будет, она найдет способ изменить случившееся и примерно наказать мутантов за дерзость. Уж это-то мастер должен одобрить, а то и пожелать поучаствовать. Лично убедиться в ее преданности и полезности. Куноити слегка улыбнулась. Да, такой расклад будет лучше всего. Для нее. Для всех них. Тем большим потрясением стало для Караи безмятежное спокойствие Шредера, не потрудившегося даже подняться с места, не то что переоблачиться в броню для неизбежной акции возмездия. Так, словно бы случившееся не касалось его никаким боком и не стоило даже лишнего слова. Тихо выдохнув, куноити напомнила себе, что это они, его подчиненные, проштрафились — им и исправлять ошибки. Опустившись на одно колено, Караи почтительно поклонилась и, не поднимая головы, доложила о полной готовности подвластного ей отряда к ответному удару. Удастся или нет отбить захваченную и, наверняка, испорченную мутантами технику — они надолго запомнят этот день. Особенно если реванш будет стремительным и внезапным; уж о последнем позаботится она лично. Следующий приказ Шредера стал еще большей неожиданностью и впервые, должно быть, заставил Караи усомниться в дальновидности планов мастера. Спора нет, добраться до места на планолетах с кибердвигателями будет в разы быстрее, чем на любом другом транспорте, но уж больно они шумны и громоздки. Привлекать внимание граждан и служб правопорядка не в правилах клана Фут, ведь их сила — в скрытности и полной благонадежности. Да и черепахи все-таки не совсем глухие и тупые, разбегутся прежде, чем отряд ее доберется до места. Спору нет, навести страх и панику на противника порой полезно, но разве не лучше как следует дать по рукам, чтобы надолго отбить желание лезть не в свое дело? Разумеется, все приведенные возражения были в пух и прах разбиты аргументацией мастера, к тому же настолько простой и наглядной, что Караи, чувствуя себя едва ли не глупее Хана, не решилась спорить далее. Однако сомнения не спешили развеиваться, и, уже направляясь в ангар, она решила про себя, что план мастера, сколь бы хорош он ни был, никак не ухудшит небольшая корректировка. И если изменить вид транспорта не в ее власти, то сделать его менее заметным, к тому же довольно тонким и необычным способом — ее право и даже долг как истинной куноити.***
— Лейтенант Смит, что за светопредставление? И как давно продолжается это безобразие? — агент Бишоп развернулся к подчиненному, раболепно вытянувшемуся в струнку, и кивнул на обширный экран по правую руку от себя. Расцветившие его пятна и вспышки всевозможных оттенков против воли притягивали внимание; слишком густо усеяли они обыкновенно серый, ничем не примечательный сектор припортового района. А уж если вспомнить, что отображал он сверхъестественную активность пришельцев, мутантов и прочей нечисти, коей, по твердому убеждению Бишопа, не место на Земле и в живом мире вообще… было о чем задуматься. — Никак нет, сэр, — названный Смитом нервно мотнул головой, кратко глянул на экран и продолжал четко поставленным голосом: — Не более получаса, и наши люди уже отбыли на место происшествия… — И? — агент не отводил взгляда от экрана. Мешанина ядовито-ярких оттенков помалу начинала складываться в определенную — к сожалению, не слишком радостную — картину. Пришельцев, к счастью, пока не наблюдалось, однако излучение определенно инопланетного металла в наличии. И четыре зеленые точки, перемещающиеся с завидной скоростью и ловкостью… Бишоп слишком хорошо знал, кем они могли быть. А скорее всего — и были. — Пока никаких донесений, сэр. Ни один не вернулся и не выходил на связь. — Плохо. Очень плохо, — агент задумчиво поправил неизменные темные очки. Показалось — или же обозначений инопланетной техники прибавилось? В любом случае, его долг как командира и заинтересованного лица, чтобы ни один из посмевших вторгнуться в Нью-Йорк уродцев не ушел от ответа. — Высылаем подкрепление. Под моим личным руководством, — и Бишоп недобро улыбнулся, глядя на изумленно-ошарашенное лицо лейтенанта. — Видит Бог, я долго ждал этого дня. Теперь-то они от меня не уйдут!***
— Болваны! Кретины! И что бы вы делали без моего гения? — ворчал себе под нос Бакстер Стокман, с передвижного кресла с трудом дотягиваясь до отдаленных клавиш. Все же настроена была клавиатура под него прежнего, здорового и беззаботного, до всего произошедшего с ним безобразия. Эх, знай он тогда, с каким проходимцем связывается, он бы… «Стоп! А кто мешает сделать мне это прямо сейчас?» — ученый злорадно улыбнулся, в предвкушении потер ладони. Дарвин свидетель, он и так слишком много задолжал Шредеру за бесконечные придирки и угрозы, а уж за отбитый хребет и утерянный глаз… за это дражайшему хозяину придется платить еще очень много, да с процентами. Ко всему прочему, Стокмана безмерно раздражали раболепные шавки Шредера — что здоровяк Хан, что хитрозадая стерва Караи. И Бакстер совершенно не огорчится, если с ними обоими что-нибудь случится в результате его промедления. Да и кто докажет, что он, непревзойденный гений, вычислил нужную частоту, действуя почти наугад, за гораздо меньшее время, чем даже ожидал сам? Можно было бы соврать, что не сумел и вовсе, но… кто поверит? Бакстер и сам бы не поверил. Только не он, величайшее светило всего Нью-Йорка, а то и Штатов. И, уж конечно, никто не поверит, что кто-то или что-то помешало ему закончить расчеты или настройки. Стокман тяжело вздохнул. Ну вот нет в жизни счастья: когда не надо — вечно какая-нибудь шушера вертится под рукой; а когда нужно — и свалить промах не на кого, шаром покати. Даже прохвоста Чаплина эта вертихвостка Караи утащила с собой, для каких-то своих планов. А тот и рад стараться, слюнтяй. Ученый зло сплюнул, снова ожесточенно застучал клавишами, заканчивая программу, которая при умелом применении собьет всю радио- и электронную технику противника на несколько секунд. Ну, а большего бездарям-помощникам Шредера и не надо. Проверено, так сказать, лично.***
Негромкий шорох колес самодвижущегося кресла стих, и комнату вновь окутала тишина — долгожданная и оттого такая дорогая гостья. Ороку Саки удовлетворенно улыбнулся, прикрыв глаза. Нет ничего лучше завершенного дела — а в том, что будет оно завершено и без его участия, и именно так, как он планировал, мастер Фут был совершенно уверен. За прошедшие годы он хорошо изучил как союзников, так и врагов, и потому даже сейчас, лично не присутствуя на очередном их столкновении, видел почти воочию все происходящее. Инициативу Караи предугадать было немногим сложнее, чем вмешательство черепах и глупость Хана. Рано или поздно они должны были пересечься, так почему бы не сегодня? С полезными для клана последствиями? Бишоп оказался более крепким орешком, но его маниакальная одержимость мутантами и пришельцами в конечном итоге сыграет на руку мастеру Фут. Ведь в отбитой им у черепах и Хана с Караи технике, вопреки ожиданиям агента, не окажется ничего ценного — лишь очередной щелчок по носу: именно это оборудование воины клана похитили с тайной базы Сил Защиты Земли. И теперь лишь вернули украденное владельцу… прежде очистив от всего ценного. Губы Шредера скривились в презрительно-самодовольной ухмылке. Ничего, зазнавшемуся агенту полезно вспомнить, что он тоже не всемогущ. Стокман… он коварен и непредсказуем, но слишком труслив для открытого предательства. А если вдруг такое и произойдет, влюбленный недоумок Чаплин из кожи вон вылезет, а сумеет-таки вытащить Караи, а с ней и Хана — при всей недалекости, вожак Драконов еще полезен им, и дочь это помнит. Так что единственной потерей сегодняшнего дня могут стать одна или же несколько черепах — что ничуть его не огорчит. Даже можно сказать, приятное разнообразие… Впрочем, если произойдет иначе — тоже невелика беда. Любое препятствие можно обратить к своей выгоде, не сегодня, так завтра. Чуть наклонившись вперед, Ороку Саки вновь взял в руки чашку, какое-то время полюбовался на замысловатую вязь узоров на тонкой стенке, вдохнул аромат подостывшего чая, так и не коснувшись губами, опустил посудину на столик. И пододвинул ближе отложенный на время визита трактат великого Сунь-Цзы*, возвращаясь к прерванному занятию. Уж теперь-то его нескоро должны потревожить — и в этом, пожалуй, главное достижение сегодняшнего дня. Ведь чего стоят все планы и стратегии в сравнении с главной ценностью — временем, проведенным наедине с собой, лучшим подарком на день рождения, организованным лично. А для всего прочего будет день завтрашний, когда бы он ни наступил.