Среди этих пустых противоречий, твой голос за километр мне слышен. Знаешь, я обожаю твои плечи, и то, как ты меня выше.
Никогда ещё взрослый мужчина весьма преклонного возраста не чувствовал себя настолько жалким, как сейчас, когда стоял у дубовой двери кабинета директора и переминался с ноги на ногу. Он бесконечно теребил пальцами засаленный потом платок, сжимал его в кулак и протирал лоб. Учащенное дыхание и быстрый ход сердца выдавали его волнение с головой. Когда из-за дубовых створок послышался глухой мужской голос, пугливый мужчина поспешно открыл дверь, дергая позолоченную ручку, и ввалился в кабинет. Будучи альфой, он никак не реагировал на витающий терпкий запах темного шоколада, но признавал, что он был весьма приятен и, будь он омегой, обязательно бы пошёл на поводу. Иронично было видеть в роли главенствующего директора банковской холдинговой компании совсем молодого альфу, ещё юного и едва достигшего двадцати четырёх лет. Семейный бизнес, что уж тут сказать. Волей не волей, но Чонгук занял пост директора, унаследовав его от своего отца. Он медленно оторвал свой слегка усталый взгляд от кипы бумаг на столе и оглядел посетителя, улыбаясь и глядя тому в глаза. — Здравствуйте, — протянул Чонгук и жестом пригласил мужчину присесть в кресло, — что же привело Вас ко мне на этот раз? — Директор Чон, у нашей семьи огромные проблемы! — взволнованно начал мужчина, бегая глазами по кабинету и рассматривая каждую зазубренную его частичку. — Мне это хорошо известно, — смуглая рука с длинными пальцами полезла в выдвижную полочку и выгрузила оттуда папку с красным переплетом. — Кредитная история вашей семьи Ким всегда под моей рукой. Неужели и сегодня вы пришли ко мне ни с чем? — альфа почтенно приподнял уголки губ, в душе улыбаясь и смеясь в голос. Не от счастья, а от появившегося в его жизни обречения. — Директор Чон, — взвыл старший, не в силах сдерживать больше внутренних распадов и истерик, — умоляю, дайте мне ещё возможность закрыть долги! — Я устал от этого, — внезапно голос Чонгука стал грубоватым и серьезным, с мягкими бархатными нотками в звучании согласных. Он вскинул чёрные брови, подложил скрещённые пальцы под подбородок и облокотил голову: — Вы слишком частый гость в моем кабинете. Вот что, заключим договор, — он достал чистый лист из папки и ручку, и, откинув колпачок, продолжил, — даю вам ровно неделю на то, чтобы найти деньги и погасить долги, иначе… Чонгук замолчал, сжал губы и погряз в раздумьях, позабыв о трясущемся от страха и волнения старшем альфе. Пауза затянулась. Чон спешно перевёл внимание на мужчину напротив, а затем на листок и коснулся взглядом своей правой руки, сжимавшую ручку. — Иначе мне придётся жениться на вашем сыне. — Но, директор… — Поймите, мне необходим фиктивный брак для увеличения филиалов по стране. Одинокого директора никто не воспринимает всерьёз, а я не хочу терять своё положение на рынке. Тем более, заключая контракты с другими организациями, я нахожу для банка хороших партнеров. — Я понимаю, но брак… — альфа внезапно затих, подбирая уместные слова в кипящей от мыслей голове, — не слишком ли это жестоко? Получается, что так мы продаём нашего сына? — Я бы не назвал это продажей, — усмехнулся директор Чон и откинулся на спинку кожаного кресла. Она противно заскрипела под массой, и Чонгук раздражительно сморщил нос, — скорее заключение выгодного контракта для Вас и вашей семьи. При разводе вы получите десять процентов. Ну что? — Чонгук протянул лист и ручку мужчине, окинув его равнодушным взглядом. Старший Ким потерял себя в этот момент, потерял умение дышать и двигаться. Ошарашенными глазами он бегал по листку, цеплялся за красиво выведенные строчки так называемого договора и понимал, что любой опрометчивый поступок понесёт за собой определённые последствия. Подпиши он договор, и их отношения с сыном навсегда растворятся в пелене обиды и предательства. Не подпиши, семья понесёт страшные убытки и лишится крыши над головой. — Прости, Тэхён, — сквозь зубы процедил мужчина и не глядя чиркнул незамысловатую подпись в графе.***
В спальной комнате непривычно маленького размера царила тишина. И только лишь шорох одеяла с кровати был едва уловим. Из-под тёплого пухового укрытия показалась юношеская ладонь с длинными пальцами. Она сжала край одеяла и отбросила его в противоположную сторону кровати. Показалась фигура молодого парня в безразмерной футболке и таких же штанах приятного клубнично-розового оттенка. Он встал на ватные ноги, поёжившись от холода, зевнул, прикрывая маленький рот ладонью, и вышел за пределы своей обители. Шлепая босыми ногами по ламинату, Тэхён оглядывал сонными припухшими глазами комнаты и грустно вздыхал. Он один во всей квартире. Папа, наверное, ушёл за покупками в магазин, а отец, не изменяя своим привычкам, был на работе. Парень с шумом отодвинул стул на кухне, плюхнулся на него и подложил руки под голову. Чайник приятно зашумел и забурлил, выдувая из носика клубы пара. Они вздымались в воздух, затейливо кружились и растворялись в солнечных лучах, пробившихся в окно через занавеску. Тэхён скучающим взглядом окинул вскипевший чайник и лениво встал со стула, доставая чашку из навесного шкафчика. Кухня наполнилась ароматом зелёного чая с кислинкой лимона, смешиваясь с лёгким, едва уловимым, вишнёвым запахом юного омеги. Ключи в замочной скважине скрипнули и дверь открылась. На порог ввалился папа с пакетом в руках и весьма радостным выражением лица. Он снял ботинки, разминая пальцы ног, и потащил тяжелый пакет по полу на кухню. — Доброе утро, папа, — радостно вскрикнул Тэ и улыбнулся. — Какое же это утро, уже обед. Ты опять не спал ночью? — Готовился к концерту. — Побереги свои нервы и связки, — заливисто усмехнулся папа, — иначе нечем будет петь в субботу. Тэхён ничего не ответил, лишь улыбнулся, кривя пухлые губы. Он помог папе вытащить продукты с пакета, поставил их в холодильник и присел обратно на стул, допивая остатки чая в кружке. Теплота приятно обволакивала горло. В самый раз для студента-первокурсника музыкального факультета. Тэхён лишь недавно поступил в университет, успешно сдав вступительные экзамены. Его бархатистый низкий голос понравился многим преподавателям на кафедре вокала, так что те с радостью приняли его, пожелав удачи и успехов на концерте. Уже месяц Тэхён усердно готовится, проводя большую часть времени в репетиционном зале, а дома — за синтезатором и нотными тетрадями. — Вчера я сочинил маленький этюд, послушаешь? — задал вопрос Тэ папе, пока тот нарезал овощи для салата. — Да, отец тоже послушает. Он вот-вот должен вернуться. Как по взмаху волшебной палочки в дверь постучались. Папа, бросив кухонный нож на доску, вытер руки от томатного сока полотенцем и ринулся в коридорчик, попутно смахивая с лица прядки светлых волос. Послышалось ворчание отца и смешок папы. Тэхён усмехнулся, косясь в сторону входной двери, и зажмурил глаза. История любви его родителей всегда безумно нравилась ему. Папа рассказывал её Тэ вместо сказок на ночь, ведь она действительно напоминала сказку. Они случайно встретились на улице, проходя мимо, затем случайно увидели друг друга в кафе, а потом не случайно сели на один ряд в кинотеатре. Тэхён не очень любил истории про любовь с первого взгляда, но втайне от самого себя грезил о такой же судьбоносной встрече. Сейчас вся эта любовь и отношения уходили на задний план, выдвигая вперёд учебу и скорый концерт. Да, Тэхён хотел романтики, но больше этого хотел успешной карьеры музыканта. Отец зашёл на кухню с грустным лицом и обездоленным взглядом карих глаз, рухнул на стул и молча взглянул на обеспокоенного сына. Совесть трелью забилась в душе, сжимая в стальные тиски голову и помутнённый разум. Провалиться бы под землю, лишь бы не видеть лучезарных глаз своего сына, которого он почти продал за кредитные задолженности. Отец с шумом встал, подошёл к Тэхёну, сгребая того в охапку своими широкими ладонями. — Прости, Тэ, прости своего отца!