Желание

      музыка в клубе долбит нещадно. голова, до этого раскалывающаяся от сотни мыслей за раз, постепенно становилась абсолютно пустой. виной всему шоты, счёт которым данила потерял где-то после пятнадцатого. вокруг незнакомцы, такие же пьяные, как и он сам, не прекращают вливать в себя элитные и дешёвые сорта алкоголя, периодически подзывая бармена подлить еще.       облокотившись о барную стойку и опрокинув ещё шот, данила окинул ленивым взглядом танцпол. горло приятно обжигал алкоголь, херовых мыслей ноль, настроение на уровне.       сейчас хотелось всего и сразу. мозг и не возражал.       глаза, не прекращая, вылавливали отдельные лица людей из общей массы, смешавшиейся в мутном мареве безликой толпы. уставшему сознанию было проблематично сфокусироваться на ком-то конкретном из-за резкого света неоновых бликов, что вызывали режущую боль в затылке, которая отзывалась белыми пятнами в глазах. несмотря на это, данила, держа в руках ещё один шот уже нечувствующегося алкоголя, неосознанно искал взглядом одно-единственное лицо, между тем убеждая себя, что у него нет какой-либо определенной цели.       тем не менее, эта самая “цель” сейчас плавно двигалась в такт музыке, изгибами своего тела привлекая внимание не только кутенина, но и компании парней, что стояли вдоль стены в противоположной стороне от бара.       данила мысленно уверяет себя, что диму он хочет видеть просто чтобы разбавить собственную скуку. мелькнувшая мысль, что диму он просто хочет, тут же была панически отброшена.       началась новая песня, толпа немного разошлась, предоставляя больше обзора на такое желаемое сейчас тело. дима одет неброско, и любой мельком взглянувший на него человек тут же отвёл бы глаза в поисках другого объекта внимания. но не данила.       белая мешковатая, растянутая футболка болталась на худом теле, и кутенин с благоговейным ужасом грешным делом предположил, а не его ли это футболка, которую дима так нагло украл в прошлый раз. большой круглый вырез открывал вид на тонкую длинную шею с острым выступающим кадыком, на котором хотелось оставить влажный след языком, и на такие же острые, заметно выделяющиеся ключицы, натягивающие бледную кожу, тем самым особенно привлекая внимание.       плавно спуская взгляд ниже, данила чуть не задохнулся от увиденного. дима был в своих блядских, слишком дырявых чёрных джинсах, обтягивающих ахуенно худые ноги с упругими и изящными бедрами, на внутренней стороне которых кутенин не раз оставлял потрясающие бордовые и фиолетовые укусы. резко выступающие колени заставляли ощущать граничащую с безумием необходимость обхватить под ними ноги и резко развести их в стороны, так, чтобы услышать сбитое к черту дыхание и рваные вздохи. черная ткань джинс, хоть и была привлекательной, казалась лишней. сколько раз он уже видел их? сотни. сколько раз хотел увидеть парня без них? тысячи.       вернув свой взгляд обратно к лицу, данила ощутил болезненный, но вместе с тем приятный спазм, который уже, казалось бы, и так чересчур скручивал все внутренности внизу живота сладкой истомой желания. дима с красными от безудержных танцев щеками в упор смотрел даниле в глаза, многообещающе облизывая сухие от алкоголя губы. люди должны запретить пускать в клубы таких парней. таких горячих парней, которые излучали секс, соблазн и дикое желание, прекрасно понимая, как это на всех действует.       томный взгляд шухова не оставлял никакого выбора. хотелось подойти, схватить горячую ладонь и увести его отсюда. но позволит ли он это сделать? собственнические замашки разрывали черепную коробку воплями, требуя спрятать диму ото всех голодных, пожирающих взглядов, направленных в его сторону. внимание данилы снова перемещается на рюмку. какая по счету? не имеет значение. — хватит стоять.       даже не заметил, как он подошёл. но тот едва размыкает теперь уже влажные от постоянного облизывания губы, едва касается ими уха и выдыхает горячий воздух, наклоняясь близко-близко, чтобы не кричать, и вот по шее и рукам уже бежит волна мурашек из-за такого голоса, заставляя дрожать все тело в предвкушении. — идём со мной.       момент, и та самая горячая ладонь плавно оглаживает бедро, заставляя раскрыть ярко-красные губы и захлебнуться немом стоне. шот остаётся нетронутым. рывок, и парни уже пробираются сквозь толпу разгоряченных алкоголем и музыкой людей, не переставая бросать быстрые взгляды друг на друга.       несомненной удачей является свободная комната туалета, в которую данила завел диму, грубо прижав к стене. — ты какого черта творишь? совсем ахуел так по-блядски вилять задницей на глазах у всех? — все для тебя, папочка, — последнее слово утонуло в шипении, так как именно в этот момент колено кутенина ощутимо прошлось по паху. — я тебя выебу прямо здесь и сейчас, на сухую. — если ты пытаешься мне угрожать, то не очень-то у тебя получается, — дима наклоняется ближе, чем следовало бы, проводя языком за ухом и срывая тихий стон. — нарываешься, дрянь. — да.       все. тормоза сорвало окончательно.       данила притягивает к себе за шею и поднимает голову димы, обхватив холодными пальцами подбородок, так, чтобы глаза в глаза передать те электрические заряды, что сотрясают все его тело от одного лишь присутствия рядом. едва ощутимо касается губами скулы, ведёт вниз по линии челюсти и наконец языком обводит соблазнительно выступающий кадык, после прикусывая нежную кожу.       дима, шипя сквозь стиснутые зубы, притягивает его и шепчет что-то неразборчивое в поцелуй. данила не в силах устоять и секунды больше. не может ему не поддаться — отвечает, больно кусая за губу и тут же проводя по ней языком.       одной рукой держит его за шею, ощущая пульс. зашкаливает. другой притягивает к себе за талию, сильно сжав, чтобы остался чертов след от ладони, который будет напоминать о нем и не пройдет даже за неделю. целует глубоко, так глубоко, выбивая весь воздух из лёгких, заставляя задыхаться поцелуем и тихими стонами.       подхватить парня под бедра и усадить на край раковины не составляет труда. теперь действительно глаза в глаза, дыхания смешиваются, пока дикие и жадные поцелуи вынуждают диму содрогаться от переизбытка чувств. резко обхватить под коленями и грубо раздвинуть ноги до хруста, снова коленом точно в пах, и вот уже громкий, сладкий стон разбивается о стены комнаты, оглушая данилу.       пробраться под футболку холодными ладонями, огладить крылья лопаток, вызвав тем самым неконтролируемый всхлип, заставляя шухова откинуть голову назад и закатить глаза в блаженстве. даниле только это и нужно. ключицы оказываются незащищенными, поэтому кутенин тут же впивается поцелуем-укусом сначала в правую, затем в левую, оставляя особенно яркий засос возле сердца, и пальцами касается острых плеч, с удовольствием отмечая, что дима весь дрожит под его прикосновениями.       шухов не выдерживает и уже сам тянется сухими губами, но целует мокро, и этот контраст напрочь сносит крышу. запускает руки в волосы, оттягивает голову назад и покрывает шею быстрыми поцелуями. ненасытный.       ладонь на поясницу, притянуть к себе, чтобы ближе, плотнее, теснее. кожа к коже. дима обвивает ногами, заставляя вжаться возбужденным членом ему в бедро. обоим хочется безумно, до звёздочек в глазах, быть вместе, полностью слиться воедино.       с подачи димы футболка кутенина отправляется в свободный полет, а когда шухов, облизав губы, касается чувствительных сосков, как же ахуенно накрывает с головой. поэтому данила не замечает, как дима расстегивает пряжку на ремне, пуговицу, затем резко тянет молнию и немного опускает джинсы. тонкими длинными пальцами цепляет резинку боксеров, сразу же обхватывает ствол, обильно покрытой естественной смазкой. проводит по всей длине, несильно сжимая. а данила теряется в ощущениях, на автомате вцепляется в бедра, скорее всего до синяков, и приглушённо стонет, уже сам толкаясь в руку.       сил терпеть уже нет. быстро стягивая такие раздражающие (сексуальные) джинсы шухова и боксеры, данила поддается соблазну, опускается на колени и оставляет-таки засосы на внутренней стороне бедер. — быстрее, — на одном дыхании выстанывает дима, оставляя на левом плече слабый укус. — ты уверен? — данила, хоть и безумно хочет, не может не уточнить. — хочу тебя, — произносит на выдохе, разводит ноги сильнее, мыча что-то непонятное в поцелуй. сука. — мой, — шепчет в ухо, слегка прикусывая мочку и одним резким толчком входит.       в глазах боль. данила целует нежно, плавно скользит языком по нёбу, в попытках снизить неприятные ощущения. когда чужое тело выгибается ему навстречу, касаясь каждого участка кожи, понимает, что может продолжать. двигается медленно, ритмично, раз за разом выбивая хриплые стоны вперемешку с мольбами и просьбами. кутенин не может насмотреться на такого диму. расцвеченные укусами шея и ключицы не перестают притягивать внимание, волосы, прилипшие ко лбу, пахнут потом и сексом, от чего данила издает грудное рычание.       когда находит ту самую точку, слух оглушает вскрик, мольбы и просьбы становятся громче, движение — быстрее и резче.       доходят до пика друг за другом. данила, уткнувшись в плечо, пытается восстановить сбитое дыхание, покрывая поцелуями мокрую шею димы. шухов приходит в себя первым, натягивает боксеры и джинсы на себя, а затем и на кутенина, самостоятельно застегивая ему ширинку, пуговицу и ремень. потому что хочет. — дань? — м? — поехали ко мне?       данила лишь удивлённо брови вскидывает и уверенно кивает, а улыбка димы даёт понять, что ночь обещает быть длинной.