Забывать друг друга

— Подождите, пожалуйста! Она слегка раздраженно нажала на кнопку «удержать» и в лифт забежал молоденький парень. Отряхивая шорты (видимо как-то неаккуратно торопился) он сказал: «большое спасибо». С этими словами двери лифта окончательно захлопнулись. Диана не очень любила ездить с кем-то. В воздухе словно вечно витало чувство неловкости, и это еще если не вспоминать о всевозможных предосторожностях — все-таки в замкнутом пространстве с незнакомым человеком. Кто знает, что ему в голову придет? Ну и неловкость, да. Поэтому Диана повернулась к стене и начала рассматривать рекламные плакаты, которые за пять дней отдыха успели надоесть — по всему отелю было развешено одно и тоже. Отель, в который она с подругой поселилась ничем не отличался от других на юге России для среднестатистических граждан. Разбит на 15 корпусов: в одном ресепшен, в другом столовая, в остальных — номера. Зато до моря идти минут пять-семь, да и магазинов в округе достаточно. Грубо говоря, для людей с небольшим достатком, но желающим провести лето хоть где-то кроме своей комнаты подходит. Размышления прервал резкий толчок. Лифт остановился. Первое время пассажиры не двигались, наивно полагая, что отполированные двери раскроются и выпустят их на волю, однако этого не случилось. Парень подошел к кнопкам, на что-то нажал — бесполезно. — Застряли, — изрек он удрученно. — Похоже на то, — Диана никогда не попадала в подобные ситуации, отчего ладони слегка вспотели, но виду она не подала, — надо вызвать диспетчера. Они кое-как вызвали диспетчера (продолжительное время никто не подходил), который попытался успокоить застрявших. «Не беспокойтесь, бригада вытащит вас через некоторое время» — и разговор завершился. — Во дела…, — молодой человек задумчиво почесал затылок, — как думаете, скоро они его починят? — Без понятия, — Диана развела руками, — думаю, часа два нам тут сидеть придется. — Два часа!? Он достал телефон и судорожно начал кому-то писать, но через некоторое время прекратил эти бесполезные попытки. — Не ловит… Как же так получилось? У меня как назло на телефоне ничего не закачано. И раз уж на то пошло, — он обернулся к Диане, — я Женя. — А я Диана. Приятно познакомиться. Девушка всмотрелась в его лицо (надо же знать, с кем будешь иметь дело) и показалось, что она словно поймала дежавю. Этого человека она видела впервые и голос был незнаком, но какая-то черта лица очень напоминала что-то, буквально вбилась в голову. Еще она заметила, что помимо рюкзака за спиной у Жени был большой черный чехол, вероятно от гитары. Женя сел на пол, и Диана вскоре последовала его примеру, благо уборщицы мыли лифты каждый день. У нее тоже с собой ничего особо занимательного не было. В игры она не играла, фильмов на телефон не закачивала, да и старенькая модель с небольшим экраном едва ли позволяла их смотреть. В сумке, которую она хотела взять с собой на прогулку лежали только паспорт, деньги, ключ от номера, телефон с наушниками, ну и дребедень, по типу остатка жвачки и старые чеки. Ну ничего, как убить время всегда можно придумать. Наверное. Парень вынул гитару из чехла. Было видно, что инструмент в свое время стоил приличных денег, но то время, как говорится, застало Ленина молодым. И снова что-то молниеносно мелькнуло в голове, какая-то важная деталь, выбросившаяся из подкорки памяти. Что-то напоминает. Что-то. — Не против, если я поиграю? Диана радостно подняла голову. Развлечение, если это можно так назвать, появилось само по себе. Поэтому она вежливо кивнула: — Не против, играйте конечно, — дело в том, что Диана ко всем незнакомым ей людям обращалась на Вы, особенно если её собеседнику было больше 10 лет. Женя начал настраивать гитару. Он крепко и уверенно держал гриф, бережно, и в то же время ловко водил пальцами по струнам, выявляя нужное звучание. Наконец, из инструмента полилась мелодия и Женя запел.

И пропадает в миллионах навек, когда-то Самый дорогой человек, правда - Слишком глубокая рана; Забывать друг друга пора нам.

До боли знакомая мелодия. До ужаса близкий текст. Он пел красиво. Диана погрузилась в музыку, и невольно (хотя, кто ее знает) начала петь вместе с Женей.

Задержи дыхание на миг, ощути какая глубина - В моей голове идет война. Я не принимаю ничего из того, что чувствую сейчас, Проводив тебя в последний раз.

Воспоминания обволокли сознание, дымкой проносились перед глазами. Неужели это он? Диана взглянула на Женю еще раз и обомлела. Он смотрел на неё так же изумленно, силясь вспомнить что-то, воспроизвести в памяти забытый силуэт. Да, это он. Она никогда не спутает его голос. Как тогда, три года назад. Лето. Детский лагерь. Шестнадцатилетний парень играет на гитаре, недавно вышедшую песню группы «Нервы». Вокруг него весь отряд покачивается из стороны в сторону и подпевает, кто как может. Она сидит рядом. Он видит только её, смотрит только на неё, посвящает эту песню только ей. Теплый летний ветер обволакивает тело, в воздухе пахнет хвоей и черничными кустами, а небо покрыто удивительными розовыми облаками. В тот вечер Максим ей признался. В тот вечер Диана ответила ему взаимностью. Тот вечер был их общей негласной тайной, о которой оба не говорили в последующем никому. Они вместе сидели на подоконнике, он что-то говорил о музыке, она — о стихах. Когда они взялись за руки — это произошло совершенно внезапно, обоих обдало волной жара, а щеки покраснели как у детей на морозе. Первую любовь хранят бережно.

Я слышу твое сердце по ночам. Тобой пропитан каждый сантиметр. Я нахожу тебя во всех вещах.

— Ди… Диана?! — он замер, смотря ей прямо в глаза. Девушка молча кивнула. Её буквально раздирало: счастье, грусть, воспоминания — все слилось внутри, бушуя где-то недалеко от сердца. Они кинулись друг другу, и долго-долго, стояли в обнимкку. На то мгновение время перестало иметь значение. Лишь на то. — Рассказывай немедленно: как-ты, где-ты, что-ты…! Господи, Диана, это же… — Прошла целая вечность, — подсказала она, украдкой вытирая слезу, — твоя гитара… А на ней остались те з… зарубки? Женя улыбнулся и повернул гитару, доставшуюся ему в наследство от деда. На обратной стороне было мелко и очень аккуратно выведено женское имя. Это был последний день в лагере и Диана плакала навзрыд. Женя стоял у автобуса, и утешал ее. Она говорила, боится того, что они больше не встретятся, забудут всё. А он на её глазах взял циркуль, выпавший из пенала, и вывел на своей гитаре, которой он дорожил всем сердцем, её имя.

Я тебя никем не заменю, Внутри меня как будто гаснет свет; Срываюсь и опять тебе звоню.

Первый месяц после лагеря они долго созванивались, переписывались днем и ночью… А потом вдруг телефон Дианы перестал отвечать, профиль Жени во «ВКонтакте» был удален. Вот и все. Диана пыталась искать хоть какую-то возможность связаться, но безуспешно. Так прошли последние дни лета, а слова её оказались пророческими. — Почему ты не брала трубку? Тогда, после лагеря? Я звонил тебе, каждый день почти звонил. — У меня украли телефон сразу через две недели после смены. Я бы написала, но ты же удалил свою страницу! — Я удалил её, потому что меня тогда взломали, — обречённо вздохнул Женя. Теперь уже на его глаза стали наворачиваться слёзы. — Всё могло бы быть иначе, понимаешь? Всё. Она смотрит на него, он смотрит на неё. Им как-будто снова шестнадцать, она держит в руках одуванчик, ему в волосы дует ветер и они растворяются в последних, алых лучах солнца.

Ты молчишь... Я больше тебе никто; Ты больше мне ничего не простишь.

Внезапно, двери лифта открылись и Диана вздрогнула от неожиданности. Она уже давно забыла о причине их «заточения», однако ни Женя, ни она выходить не спешили. — Послушай, — коленки девушки подкосились от волнения, но она понимала, что молчать больше не может ни секунды, — если всё так, то может быть мы… Ну не то чтобы, но… — Диан, — он прервал её реплику, — прости, пожалуйста, прости, я понимаю, я бы с удовольствием. Но... у меня есть девушка. Понимаешь? Она остолбенела, не в силах ничего сказать. В этот момент, как по щелчку пальцев в «подъезд» вбежала высокая брюнетка в ярко-красном топике. Почему-то этот ядреный цвет надолго впечатался в её воображение. Уже приглушенно она слышала их диалог, голова закружилась и она облокотилась об стенку, чтобы не рухнуть на пол. — Я так переживала, ты себе не представляешь! Ты же не позвонил, не написал, я уж думала, что тебя куда-то в подворотню затащили и всё. — Рита, ну в лифте же не ловит связь. Ладно, извини. Ты иди, а я сейчас. Женя обернулся к Диане, когда они снова остались одни. Она крепко сжимала кулаки, чтобы не начать рыдать. По крайней мере при нем. Однако, несмотря на усилия, из глаз ручьем текли слезы, а улыбка на губах казалась жутко фальшивой. — Пожалуйста, не плачь, Диана, не плачь. Прости меня. Пожалуйста, прости. Из-за дверей раздался женский голос: «Женька, ну ты идёшь там или как?» Он ещё раз на неё посмотрел. Прямо как тогда, в последний день у автобуса. Только сейчас ему было нечего больше сказать, нечем утешить. Двери лифта закрылись.

И пропадает в миллионах навек, когда-то Самый дорогой человек, правда - Слишком глубокая рана; Забывать друг друга пора нам