Детством из приюта

2018 г, 13 августа Найл сидел на своей кровати и чего-то ждал. Того, чего он сам не знал. Возможно, каких-нибудь перемен. К лучшему или худшему — не важно. Лишь бы всё это закончилось. Многие задумываются, есть ли жизнь после смерти? А Найлу не давала уснуть мысль о том, есть ли жизнь после приюта. Через месяц ему исполняется восемнадцать и ему придется выйти на произвол судьбы. Он так и не смог получить нормальное образование и на вряд ли ему предоставят жилье, в котором действительно жизнь будет лучше, чем пребывание на улице. А если ему предоставят, то чем он будет оплачивать услуги, предоставляемые этим жильем? Чем будет зарабатывать на прочие элементарные потребности? Ничего он не знал. Он мечтал как можно скорее покинуть это место несколько лет назад, но с надеждой на то, что обретет семью. Но с каждым годом вероятность того, что тебя усыновят, угасала. Когда ты взрослый, ты уже никому не нужен. Все тебя считают самостоятельным, не нуждающимся в заботе и семье. А вот к маленьким детям всегда было больше внимания и жалости. Но почему? Почему так происходит? Разве ребенок, которому еще нет и года, осознает то, что он не такой как все? Он чувствует себя ненужным? Обречённым? Он беспокоится о своем будущем? Он чувствует себя ущербным, неполноценным? Ответ на всё один — нет. Они этого не понимают. И начинают понимать хотя бы после четырех лет. Поэтому больше всего в детских приютах страдают подростки. Такие как Найл. После десяти лет уже мало, кто обретал семью, а уж в семнадцать лет и подавно. Спросите у себя, кого бы вы взяли из детского дома: годовалого малыша или пятнадцатилетнего, полностью сформировавшегося тинэйджера? Но и взрослых можно понять. Если маленького ребенка еще есть шанс воспитать и, когда он подрастет, он будет считать вас вашей семьей, настоящими родителями, то многие подростки так истерзаны жизнью в приюте, в них настолько развили ненависть, что они и будут ненавидеть всех, даже тех, кто желает им добра. К чему брать на себя такую ответственность? Конечно, не все ребята такие, но большинство. В таких местах не учат ни любви, ни состраданию. Так что Найл уже давно пытался смириться с тем, что он навсегда остался один. Всех его друзей уже давно забрали по домам. Даже Лиама. И сейчас ему оставалось лишь вспоминать этот день… - Найл, проснись, вставай, Хоран! — голос Лиама как молот стучал в голове Найла, пока тот спал. Вернее, уже не спал. Он открыл глаза и напугано смотрел на друга, пока тот его тряс за плечи. — Нас усыновляют! Я видел наших родителей, они очень красивые и добрые! — старший весь светился от счастья, таким его не видел еще никто, а сам он ни разу не испытывал такого чувства. — Что? Какие родители? Как усыновляют? — Найл ничего не понимал спросонья, и ему казалось, что он еще спит. — Я проходил собеседование с одной очень милой семьей, и они меня принимают! — он начал судорожно собирать вещи в рюкзак. — Они что и меня возьмут? — Да, ведь без тебя я не уйду, а проблем ты им много не составишь! Так что скорее собирай свои вещи! И тут он всё осознал. О таком он и подумать не мог, неужели это действительно происходит с ним?! Он, Лиам, мама, папа! Теперь его лучший друг будет его братом. Они будут вместе жить, вместе ходить в школу, вместе гулять в парке, ходить на аттракционы и вместе купаться в море. Это всё наяву, а не во сне! Сердце сильно билось, руки поледенели и затряслись, а ноги перестали чувствовать опору под собой. Вещи, которые он клал в свой маленький рюкзачок, то и дело намеревались вывалиться из рук. — Мы будем вместе! — младший прыгнул другу на шею и они крепко обнимали друг друга, радостно смеясь. И тут смех сменился на слёзы. Искренние слёзы детского счастья. Когда вещи были собраны, «братья» сидели на кровати и тихонечко переговаривались. В это время в комнату заглянула Патрисия, а за ней зашла молодая пара. Эти люди были такими, какими Найл и представлял их на протяжении всего времени. Первым, что заметил Найл, были добрые зеленые глаза девушки. Такие глаза он и хотел видеть у своей мамы. А у мужчины была добродушная улыбка и большие руки. Когда Найл был маленький, он мечтал, чтобы такие большие папины руки могли подбрасывать его высоко в небо и снова ловить. — Лиам, ты готов? — спросила, улыбаясь, Пэтси. — Вы шутите? Я всегда был готов! Все эти годы! — он подбежал и обнял воспитателя. — Найл, пошли! — Н-Найл? — спросила девушка и её улыбка сошла с лица. — Простите, миссис Андерсон, но… — она растерялась и слегка дернула своего молодого человека за руку. — Миссис Андерсон, — начал он, — ведь мы же пришли только за одним ребенком. И это Лиам. Никаких Найлов мы не усыновляем. — эта фраза прозвучала строго, чётко и жестоко, давая понять, что данное решение непоколебимо. Девушка косо посмотрела на мужа, упрекая его в такой бестакности по отношению к мальчику. А Найл стоял растерянный и ничего не мог сделать, кроме как разочарованно посмотреть на друга, который наобещал ему хорошую жизнь. Но Лиам был обескуражен не меньше. — Но… Но я не уйду без Найла. Мы братья. - он взял голубоглазого за руку. — Пейн, перестань нести чепуху, вы соседи по комнате, хорошие друзья, но уж точно не братья! — начала возмущаться Пэтси. Девушка подошла к Найлу и присела. — Ты Найл? Мальчик качнул головой. — Ты, должно быть, очень близок со своим другом? — Да, это так. И он пообещал мне, что не уйдет без меня. Пейно, скажи! Старший уверенно дал положительный ответ. — Вот, слышали? — Хватит ломать комедию, мальчики! — продолжила Патрисия. — Джонатан, Роузи, — так звали молодых, — вы забираете своего ребенка? Все документы подписаны. — Я никуда не пойду! — топнул ногой Лиам. — Роузи, так больше не может продолжаться. — сказал Джонатан. — Пожалуйста, возьмите меня к себе! Я вам не буду мешать, я могу спать на полу, буду мало есть, я могу ходить в старой одежде, смогу обходиться без игрушек, телевизора, вы даже можете не брать меня с собой в поездки, чтобы не тратиться на мой билет, только заберите меня отсюда! — комок подступил к горлу, и он почувствовал, как по щекам снова потекли слезы. — Найл, пойми, — продолжала девушка и взяла его за руку, — ты чудесный ребенок! Я вижу это по твоему милому светлому лицу, и умным глазкам, но у нас с мужем не хватит сил и доходов воспитать вас обоих. Я не хочу уделять внимание только одному ребенку. Сколько тебе лет? — Двенадцать. — Видишь, ты уже взрослый мальчик и должен всё понимать. Я уверена, что и ты тоже обретешь семью, и за тобой будут выстраиваться очереди молодых пар! — Да… Уже выстраиваются. Каждый день, как видите. — ребенок отдернул свою руку и отошёл на шаг назад. Что-то перевернулось у него внутри. Он стал ощущать себя другим. Ему вновь отказали. Это уже шестая семья, отказавшаяся от него. Но он поверил другу, он был уверен, что с этого дня уже точно все будет по-другому! Он уже предвкушал, как они приедут домой, будут смотреть фильмы, а он с Лиамом будут рассказывать им всякие истории из прошлого, а вечером они бы дружно пошли на прогулку. — Не хами моей жене, мальчишка! — Простите, сэр, не хотел нарушить гармонию вашей счастливой семейной жизни. — снова съязвил он. — Лиам, этот твой друг может очень плохо на тебя влиять, — продолжал Джонатан, — пошли домой. Лиам смотрел Найлу в глаза. Младший сел на кровать, со злостью швырнул свой рюкзак в дальний угол комнаты и поднял глаза на Лиама. — Прости, Найл… — поговорил тот. — Что? — Я говорю, прости меня. Но я ухожу. Домой. Это было последней каплей. Хоран вскочил и яростно снёс все со стола. — Домой, да?! Домой?! — Найл, мальчик, успокойся! — Пэтси пыталась его успокоить, но боялась подходить к нему в таком состоянии. Она еще никогда не видела его таким, сколько его знает. А знала ли она его вообще? — Да как я могу успокоиться?! Кругом сплошная ложь и ненависть! — он подошел к Лиаму и ткнул пальцем ему в грудь. — Ты! Ты был единственным человеком в моей жизни, на которого я мог положиться! Единственным человеком, которому я верил! — А я что должен упускать такой момент в своей жизни только из жалости к тебе? Да, может, я тебя и обманул, предал, но мне важнее свое счастье и судьба, чем твоя! И это нормально! — Нормально? Нормально предавать друзей, да?! — Я и не хотел тебя передавать, я не врал тебе, я думал, что родители смогут взять нас обоих! — Ты говорил, что не уйдешь без меня! Что мы будем держаться вместе! Будь я на твоем месте, я бы остался! Я бы остался ради тебя! — Найл больно ударил в грудь Лиама и побежал прочь, оставив остальных, потрясенных тем, что они сейчас могли лицезреть. С этого момента он решил, что уже не будет никому и ни во что верить. И что в этом мире отсутствует искренняя любовь. Во всём хорошем есть свой подвох, и это «хорошее» либо не надолго, либо вскоре придётся за него поплатиться. От воспоминаний этого рокового дня к глазам снова подступали слёзы, которые Найл старался сдерживать. Он ненавидел себя плачущим. Он не любил показывать себя слабым, он мечтал всем доказать, что он сильный и сможет перебороть все трудности, вот только это ему совсем не удавалось. Он навсегда запомнил тот день, когда его предали. Тот день, когда его взгляд на жизнь повернулся на сто восемдесят градусов и уже никто не сможет его изменить. С тех пор он предпочитал проводить время на крыше, в полном одиночестве, где его никто бы не нашёл, и там он раздумывал обо всём, что накопилось. Он не желал снова наткнуться на обман или предательство. Поэтому друзей у него не было. Да и соседей по комнате тоже. Все, кто был ранее — разъехались или выросли. Осталось совсем немного человек, а из новых никто больше и не заселялся. Неужели люди начали думать головой? Ровно месяц. Через месяц всё станет по-другому. И он гадал, как долго протянет там, за пределами приюта…