Детством из приюта

— Пусти меня, пусти! Довольно хрупкой по телосложению Элис было до ужаса тяжело держать парня, который к тому же извивался. Рука выскальзывала, она дотянулась до его второй руки, но никак не могла его перетянуть. — Забирайся назад! Подтянись! Закинь ногу на ограждение! — отчаянно кричала она. — Я не могу! — он глядел на нее своими небесными глазами, наполненные ужасом и страхом за свою жизнь. Ему вдруг резко перехотелось умирать. — Это я не могу тебя держать больше! — Ты и не должна держать! Отпускай! — на самом деле это была истинная глупость, он надеялся, надеялся, что она его вытащит, но в то же время понимал, что это конец — как только сил Элис не останется — она отпустит. — Нет! Я… Прошу, попытайся! Он посмотрел на ограждение, затем снова вниз… Голова от высоты и ужаса снова закружилась. Но он решил попробовать… Нога резко задралась, задев ныском ботинка ограждение и тут же соскользнула. Нет, это невозможно было сделать. — Попробуй еще раз! Не строй из себя слабака в который раз! Сделай уже хоть что-то для себя! Ее крики казались такими далекими, словно звучат где-то в чистом поле, вдалеке. Он зажмурился и понял, что его силы на исходе: он уже не мог держаться, рука выскальзывала, ветер был невероятной силы, капли дождя летели в лицо. «Сделай уже хоть что-то для себя!» И он сделал это еще раз, вложив всю свою волю. Он подтянулся и закинул ногу на поручень. — Давай же, давай! — она пыталась тащить, а он в то время схватился руками за поручень и залезал выше. Очень скоро он смог перелезть через ограждение и свалился на дорогу. Когда он поднял голову, он увидел, что лицо Элис было мокрое не только от дождя, но и от слез. — Ненавижу! Ты чокнутый! — Зачем?! Зачем ты спасла меня, если сама же пыталась убить?! — Не донимай меня с расспросами! Спасла — значит так надо было! Мог бы хотя бы и спасибо сказать для приличия, или в приюте не учат вежливости? — Спасибо. — тут же протараторил он и девушка побежала вниз. За все то время, пока они ехали до дома, никто не посмел проронить ни слова. Каждый был погружен в свои мысли. Почему Элис спасла его? Они оба не могли понять точного ответа. Найл был шокирован поступком девушки не меньше, чем той ситуацией, что с ним произошла какие-то несколько минут назад. Неужели она поменялась? Неужели в одно мгновение ее сознание переклинело, и она стала другой? Или все это время она лишь притворялась такой плохой? Хотя, она пыталась убить его, это не похоже на притворство… Или, может, ей банально стало страшно за реакцию родителей? Но в то же время, когда она тогда держала его за руку, в ее глазах он мог разглядеть искренний страх за его жизнь. — Элис? — наконец спросил он, когда они подъезжали к дому. Девушка так и продолжила листать книгу, но после его слов начала делать это быстрее, заметно нервничая. — Не говори ни слова, ясно? — процедила она. Он решил послушаться и все последующее время продолжил молчать. Дверь дома отворилась, они зашли, а на пороге их встретила обеспокоенная мать. — Почему ни один из вас не подходит к телефону, и почему вы мокрые, вы что не взяли зонт?! — Как видишь, нет. — ответила монотонно девушка. — Мам, прости, но фотографии нам сделать не удалось — телефон сел. — Но… Найл, тебе понравилось? Это то, что ты хотел? Он вздохнул, поднял на нее взгляд и очаровательно улыбнулся. — Несомненно! — О-о-о дети мои, как же я рада! — Мам, господи, хватит, прошу! — закричала Элис, когда мама принялась их обнимать и расцеловывать. — Ладно, занимайтесь своими делами. — погладила она их по головам и пошла на кухню, после чего парень с девушкой разошлись по своим комнатам, снова погрузившись с головой во все произошедшее. Все оставшееся время Найл спал. Спал до самого вечера, до самого прихода Ричарда. Элис в то же время также не спешила покидать свою укромную комнату и даже игнорировала звонки Стайлса. — Да, привет. — взяла она, наконец, трубку с пятого звонка. — Я волнуюсь, почему ты не отвечаешь на телефон? — Гарри, я… Извини, много было дел. У сиротки сегодня день рождения, сам понимаешь, началась возня… — Элис, мне надо тебе кое-что сказать, — перебил он ее. Повисло молчание. — Ну… Что же, говори. — Зейн в больнице. У Элис отлегло от сердца и через секунду оно снова забилось с бешеной скоростью. Она боялась услышать нечто другое, но и это совсем не лучшая новость. Но все же она старалась не показывать волнения, хотя трясущийся голос все выдавал с потрохами. — Ну что ж… А мне до этого что? Ты ведь его ненавидишь, да и я не горю желанием иметь с ним что-либо. — Да, все бы это не имело особого значения, если бы это не произошло по моей вине. Слова на другом конце провода перевернули ее мир с ног на голову. — Что?! Ты что опять дрался с ним?! Ты сумасшедший, ты… Ты… — Нет, я не дрался. Элис, я сбил его на пешеходном переходе. — Специально?! — Черт возьми, да, специально! Конечно, нет! За кого ты меня принимаешь, за убийцу?! — Стайлс, ты… У тебя же нет прав, ты… И на чьей машине ты это был?! — Я взял машину отчима и знаешь что? Я тут же скрылся. Он ни о чем не знает, но номера автомобиля засветились на камерах, его вызвали на допрос! — Ты должен все рассказать, Гарри! Ты должен, ты не можешь так подставить его, он все для тебя делает! — Я знаю! Конечно, же я расскажу, просто… Когда Зейна увозили, он был в ужасном состоянии, сначала я подумал, что он мертв. Ты понимаешь, что если он умрет, то я… Меня… — голос в трубке задрожал. — Ну все, Гарри, хватит! Все образумется! А если… Если нет, то мы что-нибудь придумаем, я обещаю тебе, ты не сядешь! — Обещаешь? — Да. Все будет в порядке. Я… Извини, мне надо идти. — она сбросила, не дав ему договорить, и разразилась в слезах. Она не могла это сделать при Гарри, а сейчас почувствовала, что теперь ей надо выплеснуть все свои обиду, страх и отчаяние, после чего ее охватила уже знакомая злость. Найл сидел в своей комнате и, как ни в чем ни бывало, уплетал в одиночку еще один торт, смотря на репите клипы Eagles. Словно час назад все было замечательно, и он не собирался свести счеты с жизнью, вовсе не висел в десятках метрах над рекой, находясь на волоске от смерти. — Какой же ты мудак! — закричала Элис, ворвавшись в комнату. — Я тебе оставлю кусочек. — равнодушно ответил он, даже не посмотрев в ее сторону. Он привык к ее крикам. — Ты даже не представляешь, как я… Ты… — она плакала, трясясь всем телом, и не могла подобрать слов. — Ты невыносим! Найл все же мимолетно взглянул на нее и продолжил заниматься своими делами, с интересом глядя на экран. — Ты даже не представляешь, насколько моя жизнь перевернулась после тебя! Ты превратил ее в ад, ты понимаешь?! — Ага. — Что?! Тебе совсем все равно?! Как только ты перешагнул порог этого дома, в моей жизни тут же появилось все тридцать три несчастья! У меня испортились отношения с одноклассниками, меня ревнует парень, мне занижают оценки, мне выносят мозг родители и учителя, родители трепят себе нервы из-за тебя! А сейчас я узнаю, что, возможно, мой парень убил одноклассника и сядет в тюрьму! И ты постоянно ошиваешься и действуешь мне на нервы, вчера ты говорил во сне, что было слышно в моей комнате, и не давал мне спать, а сегодня уже хотел совершить суицид! Меня все это сводит с ума и днем, и ночью, и даже сейчас тебя не волнует, что происходит вокруг и внутри тебя, то есть не волнуют мои проблемы и твои в том числе, невзирая на твой эгоизм, тебя не волнует то, что ты мог бы сейчас быть мертвым, а не жрать свой чертов торт и слушать мои вопли, и сейчас ты ведешь себя так, словно меня здесь нет и вообще все прекрасно, ты. Ты несносен, Найл Джеймс Хоран! Тут он встал, держа в руках тарелку с тортом, подошел к Элис и молча ей ее отдал, после чего также, не пророня ни слова, вышел из комнаты. Она не знала, как еще на такое отреагировать, кроме как усесться на полу, начать есть десерт и продолжить плакать. Так она и сделала. Когда Ричард вошел в дом, девушка с парнем сидели по своим комнатам и слышали то, как мать радостно и излишне эмоционально рассказывала об их «сближении». Тут они услышали, как по лестнице побежала Сьюзан и ворвалась к Найлу в комнату. — Надо стучать! — вскрикнул он, переодеваясь в домашнюю одежду. Женщина выбежала из комнаты, закрыв дверь, а затем снова постучала. Парень оценил шутку и закатил глаза, улыбаясь. — Да? — спросил он, наконец, одевшись. Она снова зашла. — Можно? — Полагаю, да. — Отлично! Ричард, заноси! В комнату вошел отец, радостно крича поздравление. Он держал перед собой вещь, красиво упакованную в подарочную пленку. Эта вещь была тем, о чем Найл мог только мечтать все эти годы. — Это… — внутри все затрепетало, и он в изумлении смотрел на эту вещь. — Гитара, я знаю! — усмехнулся отец. — Догадливый какой. — Боже… — это было единственное, что он мог выдать сейчас. Ему было далеко не до слов. Он не мог думать ни о чем, кроме того, что он сейчас мог наблюдать. Все еще пребывая в состоянии абсолютного шока, он аккуратно трясущимеся руками взял из рук Ричарда кейс и быстро его открыл. Когда гитара предстала перед ним во всей своей красе, такая роскошная, сияющая, гладкая, с тонкими грациозными струнами, которые только и хотелось перебирать в пальцах, его глаза расширились в большем потрясении. Он почувствовал, как в нем начала стремительно развиваться одержимость к этому инструменту. Супруги стояли и ждали дальнейшей реакции. Найл коснулся струн, сосредоточившись на своих ощущениях. Конечно же, представления не сравнятся с реальностью. Он перебирал пока еще беспорядочно струны, наслаждался их контактом с кончиками пальцев, и пытался осознать то, что именно сегодня сбылась его заветная мечта — у него есть своя собственная гитара. Звук струн ласкал слух и он уже мог подбирать некую мелодию, которую, казалось, он уже слышал. Возможно, во сне, а, возможно, уже придумывал ее раньше. Здесь не надо было слов — все было на его лице, и от этих эмоций, которые он так выдавал, Сьюзен внезапно заплакала. — К-как вы узнали? Хотя нет. Нет, не отвечайте. Я очень благодарен вам, ведь я все свои годы мечтал иметь гитару и воспроизводить то, что я записывал столько лет. Женщина снова прижалась к нему и заплакала сильнее, всхлипыавая. — Твоя реакция просто… Видел бы ты свое лицо! Я еще никогда не видела на нем столько счастья! — Спасибо вам…