Локоть выше

Оранжево-золотистые теплые отблески костра мягко лежали на каменных стенах, так как ветер не задувал сюда, в пещеры на Кургане Аслана. Но воздух не был душным, как могло показаться, а наоборот, он был легкий и свежий. Все, кто был в пещерах, свободно сидели вокруг огня и со всех сторон то и дело слышались тихие, деловые, короткие разговоры. У всех на уме было только одно — предстоящая битва. Время было уже позднее, хотя они только недавно закончили свой скромный ужин из яблок и пшеничных лепешек с вяленым мясом, после которого было приятно просто сидеть, вытянув ноги, потягиваться и размышлять. Питер, Эдмунд и Каспиан сидели, прислонившись к каменному столу. Больше никто из присутствующих не приближался к священному месту, короли сидели в одиночестве. Лицо Питера выражало серьезность, в какой-то мере даже печаль, он больше не хотел и не мог терять воинов и друзей. Этот калейдоскоп эмоций придавал его лицу королевский, величественный облик. Трудно было поверить, что несколько часов назад он был всего лишь английским школьником. Но в то же время он чувствовал себя немного неуютно, попав не в свое время, не на свою войну. Его мысли были заняты несколькими вещами одновременно, его брови были сведены к переносице, а взгляд был несколько расфокусированный. — Хочешь? — Эдмунд вывел его из раздумий, сначала слегка коснувшись рукава туники, а затем, протягивая ему глиняный кувшин с водой, на котором были вырезаны розовые кустарники и танцующие в них дриады. — Хм? — Питер оторвал взгляд от невидимой точки на стене и повернулся в сторону Эдмунда. — Д-да. — Он отхлебнул сладкой, холодной воды из чистого нарнийского родника, чуть прикрыв глаза от удовольствия, до того она была вкусная. — Спасибо, Эд. — Питер открыл глаза и с ласковой улыбкой посмотрел на брата. Он был благодарен за эту заботу и за то, что тот рассеял его мрачные мысли. — Пойду, отнесу девочкам. — Было видно, что ему просто хотелось отвлечься. Он поднялся на ноги, поправил тунику и пошел в сторону сестер, которые сидели напротив и обсуждали что-то. Вот Сьюзен подняла свой сияющий взгляд на Питера и взяла кувшин из его рук, жестом приглашая сесть рядом. Лицо Люси мгновенно расцвело, как это всегда бывало в обществе старшего брата. Она перелезла через сестру и устроилась у него на коленях, обнимая за шею, запуская одну руку в его светлые волосы, вызывая этим жестом самую яркую улыбку на лице Верховного Короля. Эдмунду было радостно смотреть на них, в его груди светилось тихое спокойствие. Тут он отвел взгляд от сестер и брата и повернул голову в сторону Каспиана, оглядывая его с головы до ног. Где-то в глубине сознания промелькнула мысль, что у него появился второй старший брат. Он не знал, был ли он этому рад или же наоборот. Каспиан смотрел на остальных Пэвенси, точнее, на Сьюзен. Она разговаривала с братом и сестрой и в то же время полировала свой лук воском, который для неё любезно нашел барсук. Она делала это самостоятельно, не доверяя его никому (в отличие от королей, которые, конечно, не могли сами приводить в порядок свое оружие). Все это было нужно, чтобы защитить лук от воды на случай дождя и быть во всеоружии во время битвы; а так же, чтобы просто занять руки и отвлечься. Думая, что Каспиан смотрит на лук, Эдмунд вдруг спросил: — Ты умеешь стрелять из лука? — Пришлось подождать секунду, пока Каспиан повернется к нему. — Или завидуешь моей сестре? — Легкая ухмылка появилась на его чуть пухлых губах. Взгляд Каспиана мягко опустился туда, но затем он резко посмотрел в карие глаза Эдмунда. — Завидую? — Каспиан немного опешил от дерзости юного короля. Он смахнул особо длинную прядь волос с лица быстрым движением головы. — Нет, конечно. И вообще, я, может, и не стреляю из лука, но я превосходно стреляю из арбалета, меня учили лучшие рыцари во дворце. — Он говорил спокойно, хотя по тону было слышно, что он гордится собой. — Арбалет? — В голосе Эдмунда послышался интерес и легкая нотка зависти. Во время золотого века в Нарнии он научился безукоризненно владеть и мечом и луком и любым другим оружием, какое только мог найти. Так что мысль о том, что в мире было такое оружие, которое он никогда и в руках то не держал, задевала его. — Да. — Каспиан уже отвернулся от него и смотрел то на костер, то на стены, где были вырезаны многочисленные сценки из стародавних времен. Он очень хотел рассмотреть их поближе, но все никак не мог найти момент, чтобы сделать это. — Я мог бы, — он сделал вид, что поправляет пряди на затылке, обдумывая то, что собирается сказать. — Научить тебя, если ты хочешь. Я думаю, это не сильно отличается от стрельбы из лука. — Хорошо, согласен. «Это будет интересно» — подумал Эдмунд.

***

Они оба проснулись еще до рассвета, так как условились, что тренировка пройдет, пока остальные будут спать. Буквально на цыпочках они выскользнули из пещеры и вышли на поляну. Были легкие сумерки и по краям поляны, на границе с лесом, еще лежал мягкий, почти прозрачный туман, и трава была усеяна жемчугом росы. Каспиан шел впереди Эдмунда, трава тихо и приятно шелестела под ногами, оставляя на сапогах мокрые рваные полосы. Он нес свой арбалет на плече, крепко сжимая в руке приклад, как будто бы не доверял юному королю (что, конечно же, было не так; просто ему нравилось ощущать вес оружия, давившего на плече, и он практически чувствовал предстоящую битву в этом предрассветном, чуть мутном воздухе). Эдмунд смотрел на затылок Каспиана и на то, как ветер играл с его волосами, выхватывая и закручивая в локоны отдельные темные пряди. Он ощущал странное нетерпеливое покалывание в руках, как будто электричество танцевало на подушечках пальцев. Он хотел как можно скорее приступить к этой тренировке, но еще больше ему хотелось доказать Каспиану (а прежде всего самому себе), что он может безупречно владеть любым оружием. Каспиан остановился и показал на середину поляны: — Становись здесь. — Когда Эдмунд встал перед ним, Каспиан немного развернул его, взяв за плечи, ставя его в правильную позицию и в то же время подсознательно подмечая мягкость хлопка рубашки под пальцами. — Так, смотри. — Быстро опустив взгляд, Каспиан стал указывать на различные части арбалета. — Принцип стрельбы схож. Единственное отличие, я бы даже сказал, упрощение, в том, что тетива всегда находится в натяжении благодаря, — он указал пальцем на упор. — Вот этой пружине. Эдмунд задумчиво кивал, впитывая каждое слово, вспоминая тренировки по стрельбе с кентаврами. — Итак, сначала тебе нужно взвести арбалет, потяни вот эту ручку на себя до щелчка. — Каспиан сначала почему-то подумал, что у юноши не хватит сил, чтобы вручную взвести арбалет. Он, кажется, забыл, что имеет дело с древним королем Нарнии. Сейчас, правда, это можно было прочитать только в его темно-карих глазах. — Хорошо, теперь вставляй стрелу в этот паз. — Он указал на ложе. — Я думаю, правильную стойку ты знаешь. — Каспиан окинул его быстрым взглядом, удостоверившись в этом. — Приподними правый локоть выше. — Губы Каспиана чуть тронула улыбка, потому что Эдмунд, хоть и молчаливо выполнил требование, не смог удержаться и не закатить глаза. «Какой же он ребенок» — промелькнуло в голове у тельмарина. Каспиан отступил на шаг и достал что-то из кармана. Перед глазами Эдмунда что-то быстро промелькнуло и все вокруг стало темным. Он почувствовал, как гладкий шелк касается кожи на лице. Каспиан уже завязывал повязку на затылке и не мог не подметить легкий удивленный и в то же время чуть испуганный вздох юноши. — Меня так учили в детстве. Когда глаза завязаны, лучше чувствуется работа мышц, а в стрельбе важна не только правильная стойка, но и мышечная память. — Он также отметил, что за Эдмундом было интересно наблюдать, когда его глаза были завязаны. Как странно он дышит, стараясь набрать в легкие как можно больше воздуха, и как он непроизвольно поворачивает голову в сторону его голоса. — Так же нужно глубоко и ровно дышать, стреляя на полувыдохе. Эдмунд старался привыкнуть к новому, весьма необычному положению. Его глаза довольно быстро адаптировались к темноте, а вот звуки (в частности, голос Каспиана) воспринимались иначе. Он все еще помнил ощущение, когда пальцы тельмарина прикасались к его голове и волосам. Мысль о том, что он хотел бы снова испытать это ощущение, быстро ушла куда-то на задворки сознания. Зная, что Каспиан следит за каждым его малейшим движением, он понимал, что дышать расслабленно будет очень тяжело. Казалось, что он чувствует, как под повязкой в висках стучало его сердце. Когда Каспиан положил руки ему на плечи, Эдмунд вздрогнул от неожиданности. — Расслабься. — Усмехнувшись, Каспиан похлопал его по плечу, подбадривая. Эдмунду нравились все эти прикосновения и легкий смех Каспиана. — Помнишь, на той стороне поляны был дуб? — Кивок. — Сейчас я поставлю тебя по направлению к нему, а ты постарайся прицелиться, — он сделал паузу, обдумывая сказанное. — Насколько это возможно, и стреляй. — Через несколько секунд он услышал щелчок, стрела прошуршала мимо него и вонзилась в ствол. — Впечатляет. Давай еще раз. — Каспиан заправил новую стрелу в паз в ложе арбалета. В общей сложности Эдмунд сделал с десяток выстрелов, каждый новый удавался лучше предыдущего. Юный король наслаждался собой, потому что даже с завязанными глазами он стрелял превосходно. Он чувствовал работу каждого мускула, а его слух и обоняние как будто работали на какой-то другой, более высокой частоте, потому что все ощущалось острее обычного. Когда тренировка подошла к концу, Каспиан подошел к Эдмунду и положил руку на арбалет, чуть надавливая, как знак того, что можно опустить оружие. Он забрал арбалет у него из рук и медленно положил на траву, стараясь не повредить механизм и тетиву. В пещерах сейчас должно быть царила приятная прохлада, в то время как на улице становилось душно. Из-за тренировки и волнения у Эдмунда на лбу выступили капельки пота. Он чуть приподнял рубашку на спине и положил туда руки, прикосновения холодных пальцев приятно остужали разгоряченную кожу. Каспиан встал вплотную к юноше и потянулся руками к затылку, чтобы развязать повязку. Эдмунду казалось, что он очень четко и очень близко ощущает его запах, запах костра и легкий запах пота. Повязка легко соскользнула, и он почувствовал прикосновения гладкого материала, а затем и пальцев тельмарина к вискам. Уже привыкший к темноте, он зажмурился от внезапного света, но уже через секунду смотрел в глаза напротив. Вокруг головы Эдмунда была корона восходящего сзади него солнца, что делало его похожим на красивого темноволосого ангела. И Каспиан просто подался вперед и соединил их губы. Эдмунд тут же укусил его и получил в ответ ошарашенный взгляд. Каспиан быстро провел языком по губам, чтобы стереть с них кровь, которая ощущалась странно-холодной и чуть сладкой на вкус. Он увидел, как рука Эдмунда тянется к его лицу, видимо, на губах осталась какая-то капля. Юноша провел большим пальцем по подбородку и нижней губе, не отрывая взгляда от темных, почти черных глаз Каспиана. Он смотрел так, что Каспиану хотелось отвести взгляд, но он не мог допустить того, чтобы Эдмунд убрал руку с его лица. Хотя в тех местах, где пальцы юноши соприкасались с его кожей, она как будто горела. — Твои глаза… — Практически беззвучно, одними губами произнес Каспиан. Эдмунд чувствовал его прерывистое дыхание на своих пальцах. Он не мог не полюбоваться тем, как красиво его бледная кожа контрастирует с загорелым лицом тельмарина. — Что? — У тебя красивые глаза. — Уже громче выдохнул Каспиан, чувствуя, как Эдмунд усилил нажим на его подбородок и наклонил его к себе для поцелуя. Руки Каспиана сжимали темный, мягкий хлопок рубашки, которую Эдмунд выправил из брюк, и теперь она закрывала бедра. Ему было интересно, что вызвало такую перемену в юном короле древности. Ему был интересен он и вкус его обветренных губ. Было интересно, какого это жить на два мира, проживать жизнь заново. Он хотел узнать о нем все, хотел узнать, почему так печален и задумчив порой его взгляд. В голове Эдмунда же не было никаких мыслей, это было что-то спонтанное. Спонтанное желание сделать что-то, например, зарыться пальцами в шелковистые, более мягкие, чем та повязка, волосы Каспиана. Желание, проявить какие-то эмоции, сделать что-то, на что иначе бы не решился. Они одновременно разорвали поцелуй и теперь изучали друг друга, черные глаза смотрели в золотисто-карие. Они смотрели так, будто хотели запомнить все мельчайшие детали и черточки лиц друг друга. Каждый из них хотел знать о чем же думает сейчас стоящий напротив. И почему-то в этот момент они были равными.