Отступление. Но мы же бессмертны!
Отступление из прошлого ГГ, позволяющее его лучше понять.
Сосновый бор встретил меня теплом и светом. Было чуть больше двадцати, может чуть больше, а может меньше. Теплое, но не знойное летнее солнце, освещавшее лес, нагрело кору деревьев. В бору витал легкий, едва уловимый аромат смолы. Огромные деревья, которым уже перевалило за сотню лет взмывали вверх, в небо. Огромные и величественные, они стояли словно великаны. Сосновые иголки ковром покрывали просторы бора. Красота! Ветер зашумел, задул наверху, раскачивая деревья. Скрип и шорох наполнили лес. Кажется, вот-вот и деревья встанут, пойдут по своим делам. А нет, не кажется. Вот вековая сосна в тридцати метрах от нас встала и пошла по своим лесным делам, оказавшись энтом. — Фигасе, — сказал я, провожая древолюда задумчивым взглядом. Вот уж не думал, что они могут оказаться так близко к деревне. Места у нас вроде тихие спокойные. — Это дело надо перекурить! — пришел я к логичному выводу. Вот тут и пенёк есть, посижу, покурю свежим воздухом. Усевшись на пень, я скомандовал зычным голосом: — Девочки! Привал! Папе нужно срочно перекурить сложившиеся обстоятельства! Тут же пересчитал по головам своё семейство: Катя, Маша, Поля, Саша, Даша, Оля и Аня. Семь маленьких девочек крутились вокруг. Все здесь, слава всем темным богам! Сев на пенёк, вынул мятую пачку сигарет и, вынув одну сигарету, такую же мятую и повидавшую виды, как и пачка. Покрутил в руках понюхав табак, а затем прикурил от зажигалки. Остатки купленных в техногенном мире табачных изделий. Так то я больше трубку уважаю, но после внезапного энта, как-то не было настроения набивать, раскуривать. Глянул в пачку, там оставалась дюжина сигарет. Я со вздохом глянул на потёртую зажигалку. Эх, надо бы сгонять в какой-нибудь техногенный мир и там затариться. Перевел свой взгляд на деревья. Прозрачная смола капельками янтаря стекала на месте старой раны огромной сосны. Похоже когда-то давно она получила это увечье и теперь из него сочится смола. В свете летнего солнца она светилась какой-то приятной теплотой. Теплый цвет, и этот запах летнего бора… Терпкие нотки смолы и хвои, свет летнего солнца, бескрайнее голубое небо и целая вечность впереди. Я шумно втянул свежий лесной воздух полной грудью. Только не надо в неё пальцами! Не надо трогать смолу! — Маша, ты что творишь! — сказал я девочке. — Пап, но ты же говорил, что она полезная, — ответила дочка, жуя смолу. — Говорил, — вздохнул я, — особенно для зубов. Но зачем же в ней пачкаться? У тебя же теперь все руки будут черные. Дочка тут же решила исправиться. — Нет! — воскликнул я, но было уже поздно, новенькие шортики были безнадёжно испорчены смолой, при попытке вытереть руки. — Ой, я сейчас всё очищу, —раскаялась расстроенная малышка. — Не надо! — но я опять опоздал… Легкий взмах маленьких ручек, моёй очаровательной дочки, и смола исчезает… Вместе с шортами. Хорошо хоть трусы с лесом не пострадали. Я помассировал висок. Блин, хорошие же шорты. Были. Точно надо выбираться куда-нибудь за покупками. — Ой, а куда это они делись? — раздался удивленный голос Маши. — Сейчас я всё верну! — Нет! — раздался вопль моей души. Слава всем темным богам, что на этот раз я успел, и малышка ничего не сделала. А то могло произойти что-нибудь совсем плохое, а мы только обустроились в этой деревеньке, решив здесь осесть. Пока довольно успешно. Дом отстроили, огород завели, а то тяжело с такой толпой малолеток без дома. Нет, им-то конечно по фигу на голой земле спать, а вот у меня после таких ночевок спина болит. Да и не дело это, как цыганский табор, бродить. Детям дом нужен. Вот бы они его ещё не пытались постоянно разнести… Но это всё мечты. Чтобы толпа малолеток и ничего не пыталась разнести? Три раза ха. Затянувшись в последний раз, выпустил табачный дым вверх. Вытер Маше руку мхом. Ну, насколько смог, и мы все отправились дальше. Дорога наша вела по сосновым лесам, что росли на песчаных холмах, и выводила к подножию скал, которые вздымались аж на целых пятьдесят метров над окружающими просторами. Нужно пройти по дороге, что ведёт средь холмов, мимо лесов и полей, подняться по крутому склону, и только тогда можно будет обозреть окрестности со скал: деревеньку с полями, речку с озером, а так же леса. Путь занимал больше двух часов, и была надежда, что нарезающие вокруг меня круги девочки к вечеру утихомирятся. Хотя что-то мне подсказывало, что надежда сия напрасная. — Говорят, скоро папоротник зацветёт, — сказала Поля и вкусно облизнулась. Опять с местной знахаркой общалась. Наверняка она рассказала. Я задумался. С одной стороны из цветков папоротника получается отличный салат, а с другой собирать его ночью на болоте так себе удовольствие. Цветёт он раз в году, и в эту ночь вся нечисть выползает из своих нор. Ага, типа нас с девочками. — Хорошо, сходим за цветками папоротника и в этом году, — наконец решил я, а то что добру зря пропадать. До скал мы дошли практически без приключений. Не считать же за приключение стаю хищных гарпий, которые воруют и едят детей у местного населения? Как говорится, тут вам не здесь! Съедят они. Едалки у них не отрасли нас съесть. Мы сами кого хочешь съедим и добавки попросим. — Так, девочки, дожевывайте этих мымр залётных, — сказал я отряхиваясь от пыли, они и меня попытались утащить, — и пошли дальше, а то к обеду точно опоздаем. — Вовово, — ответила мне Поля, дожевывая перья из хвоста гарпии. Как и когда в неё влезла целая гарпия размером с взрослого человека я предпочитал не задумываться. Как и о том, что гарпии были вполне себе разумными существами. После того, как девочки дожевали свою добычу, мы пошли дальше. Поросшая дорога уводила нас вверх мимо холмов с борами и редких полей. Поднявшись на скалы, мы оказались на большой поляне длиной метров пятьдесят и шириной метров двадцать. Я присел на камешек любуясь природой. На вершине росло несколько старых не то сосен, не то секвой, которые устремились своими кронами в небеса. Я залюбовался стройными станами этих лесных великанов. Редкая травка и чуть-чуть земли прикрывала поверхность скалы. Удивительно как этим деревьям удалось вырасти здесь до таких размеров? Взяв в руки камешек я покрутил его в руке. Известняк. Хмыкнув, я кинул его с обрыва. Моему примеру тут же последовали девочки. Расположившись на ровной площадке мы занялись очень важным делом: кидали вниз всякий хлам. В обрыв летели камешки, шишки, веточки. Думать ни о чем не хотелось: ни о местных магах, которые "очень рады" нас видеть, ни о местной флоре и фауне, которая время от времени пытается сожрать, ни о богах, от которых вечно какие-то проблемы, ни о том, что в ближайшие дни нужно будет съездить в город, где есть и жрицы, и маги, и местные феодалы, которые все нам "очень рады". Так и сидел в нескольких метрах от обрыва, ближе-то я подходить опасаюсь — высоты боюсь, уйдя в свои мысли и механически кидая камешки, пока не услышал детский вопль. Услышав его, я понял, что расслабился совершенно напрасно. Опять. Только отвлечешься, тут же что-то происходит. На этот раз Даша отправилась в полёт со скалы в месте с камешками. И ладно бы вверх или там по прямой, бывали случаи, но она топориком летела на скалы внизу. Было какое-то странное недоумение от нелепости происходящего. Вот как так? Они могут сорваться вниз? Я как-то уже привык за последнее время, что девочки прочные, гораздо прочнее даже взрослого человека. Падения с высоты трех-пяти метров, не может доставить им проблем даже теоретически, а синяки и царапины, которые они умудряются все равно себе наставить, сходят буквально на глазах. А ещё они ловкие и быстрые. А тут какой-то обрыв. А в этом обрыве метров пятьдесят, а не пять или десять. Вот так нелепо… Правда и обычные люди погибают, упав с дивана. Детский крик внезапно оборвался. В ужасе я даже забыл про то, что боюсь высоты. Как я оказался внизу рядом с маленьким телом точно не вспомню, только редкие моменты, как цеплялся за отвесную стену. Маленькое тельце лежало на камнях. Неудачно упала, прямо головой на острые камни. Холодный пот тёк у меня по спине, футболка тут же оказалась мокрой. Крови было много. Ужасающе много для такого крохотного тела, а голова была воткнута в кусок скалы. Неужели? Я ведь всегда опасался, что произойдёт что-то такое, что будет слишком даже для их способностей, а ведь они могут играючи расправится с многими монстрами. Только это ни о чем не говорит. Можно погибнуть даже подавившись стаканом воды. Оказавшись рядом с маленьким тельцем дочки я, сглотнув, с ужасом спросил: — Да-даша? — мои зубы стучали, а язык плохо слушался. На языке появилась горечь, а сердце оглушительно ухало в груди. Гибель девочек всегда была моим тщательно подавляемым страхом. Ведь защитить я их не могу, только предвидеть и не ввязываться в неприятности. А разбираться с неприятностями приходятся им, как было с теми гарпиями. И ведь оградить нельзя, иначе они начнут на простых жителей засматриваться. — Да, пап, — оглушительно прозвучало в тишине. Это ответило мне тело дочки, поднимаясь с камней. Даша улыбалась мне, своей открытой детской улыбкой. Я же почувствовал, как меня начинает колотить, хотя казалось бы куда больше. Ноги стали подкашиваться. — Ой, что-то у меня голова болит. Я, сев на соседний камень, сказал: — У теттебя голова разбита. — Да? — удивилась девочка. Верхняя часть головы у неё просто отсутствовала, часть лба ещё была, а вот дальше, там где когда-то были шелковистые волосы… Дальше была огромная рана. Там попросту не было ничего, черепная коробка почти полностью отсутствовала, а в ней виднелось немного мозгов и кровь. Много крови. Мне стало дурно. Даша же тем временем потянулась рукой к голове. — Замри! — сказал я, понимая, что она сейчас залезет в эту рану рукой. Меня трясло от ужаса, что теперь делать и как быть мне было просто не ясно. Медленно опустившись на камень я попытался мыслить здраво. Не умерла уже хорошо. Пока не умерла. Только рана страшная, с таким не живут. Хотя… Подала голос робкая надежда. Быть может они и с таким выживают, но что же делать? Как оказать первую помощь. Кровь остановить? А как? Жгут на горло наложить? — Даша, ты как? — вопрос был тупой, но ничего умнее мне в голову не пришло. — Нормально, только голова болит. — Нормально? Нормально! Да тебе полголовы снесло! С таким люди не живут! — не выдержал я. — Так то люди, — "успокоила" меня Полина, положив ручку на плечо. — Мы бессмертны, папа! Девочки, которые каким-то образом оказались рядом согласно закивали. — Бессмертны они, — сказал я, чувствуя, что адреналин понемногу отпускает. — Зато я нет! Осторожно, обняв Дашу, я позорно разревелся, чувствуя, что страх вонзивший свои когти в сердце медленно отступает. Остальные девочки молча обняли меня, поддерживая своим теплом.* — Что теперь делать? — почесав голову, спросил я сам себя. В любом случае надо лечить. Ещё неизвестно как это в будущем скажется, травмы головы самые тяжелые. Вот только как я не представляю, как и где лечить. Ладно сходим в храм местной богини семейного очага, она тут за врачевание отвечает. Если не получится позовём маму. Сразу звать не стоит: для призыва нужно семилучевую пентаграмму**, и всех дочек, а как это на Даше скажется непонятно. Так что это крайний случай. Вытряхнув из корзинки, в которой сиротливо лежало несколько сыроежек, грибы, собрал туда то, что удалось найти на месте падения Даши. Дочки помогали, так что удалось собрать довольно много костей и кашицы. Закончив, мы направились в город. Даша ехала у меня на руках. Сначала, она капризничала, но потом пригрелась и уснула. Видать сильно спешили, или это была короткая дорога, но полсотни километров до местного городка мы преодолели за час. Кивнув на воротах местным стражам, и заплатив несколько медных монеток, мы прошли дальше. Вопросов нам не задавали, да и голову дочке я прикрыл шляпой. Город был большим, тысячи четыре человек, а то и все пять. По местным меркам настоящий мегаполис. Пройдя на главную площадь, я направился к небольшому храму богини семейного очага Эдулаины. За мной стайкой семенили молчаливые девочки. Даже эти неугомонные притихли и не шалили, прочувствовав всю серьёзность происходящего. Постучав в резные, большие двери, открытые для всех посетителей честно предупредил: — Я вхожу, — и открыв их вошел внутрь. Уютное помещение встретило ароматом трав, мёда и воска. Старая смолистая сосна, из которой был сложен храм, добавляла атмосферы. В большие окна, сделанные из маленьких кусочков прозрачного, хотя и со множеством дефектов, стекла. Было светло и чисто. — Кого это нелегкая несёт? — недовольно сказала девушка лет двадцати пяти-тридцати с мягкими чертами лица. Одета она была во что-то средние между туникой и сарафаном. — Здравствуйте, — уважительно кивнул я девушке. — Нам нужна помощь целителя. Моя дочка получила травму головы, упав на камни. — Демонам не место в этом храме, — ещё сильнее нахмурилась незнакомка. Девочки сгрудились у меня за спиной, Вика уцепилась за мой рукав рукой, а Даша на руках напряглась. — Эй, — возмутился я. — Что за расизм? Прежде всего это мои дети. — Да, а не прежде всего? — А не прежде всего это просто дети! — Может лучше маму позовём? — хмуро спросила Вика. — Не нравится мне она. — Я смогу, пап! Я сильная, не надо переживать, — поддержала её Даша. Я покачал головой, и погладил свободной рукой по голове Вику. — Сильная она, — вздохнул я. — А кто голову себе расшиб? Только если другого выхода не будет. Девушка задумчивым взглядом долго смотрела на меня, а потом всё-таки выдала вердикт, чему-то кивнув: — Вау, какой мужчина. Ладно уж проходите, — она провела нас в небольшую келью, которая располагалась в задней части храма. Так всей стайкой мы и вошли туда. Судя по всему, здесь и лечили больных. Кое где виднелись пучки трав, а в углу стояла печка с чистой посудой. Я достал корзинку и снял шляпу с головы Даши, открывая вид на рану. Жрица присвистнула, изучая повреждения. — Ладно, однажды мне пришлось извлекать копьё из башки моего дорого братца. Вот только есть ли у вас чем заплатить? — Золотом? — задумчиво спросил я, вроде у нас ещё оставалась кучка. Жрица лишь фыркнула, пожав плечами, и продолжала осмотр. — Или вот ещё что, могу большие стекла поставить хорошего качества в окнах в храме. В зале во всяком случае. А что? Здесь это дорого и статусно, а мне не жалко. Стекло в техногенных мирах дешевое, раму тоже там можно заказать. Главное размеры знать, а поставить я смогу, у нас в доме нормальные окна стоят. Сам ставил, когда строились, хотя местные плотники помогали конечно. Там прикину, может и в этот раз плотников найму в помощь. — Хм. Окна это хорошо. Только ещё и здесь поставь окно хорошее, чтобы светлее было, когда операцию делаешь. Я кивнул. — В ближайшие дни не обещаю, но в течение пары-тройки месяцев точно смогу сделать. Жрица кивнула и продолжила работать, достав тазик с горячей водой и инструменты. Умелыми движениями она буквально из ничего собирала голову дочке. Хирурги моего прошлого мира отдыхают, хотя и они способны на настоящие чудеса. Минут через сорок мне передали девочку с перебинтованной головой. — Всё, через пару дней должно зажить само. Первые сутки бинты не меняйте, резких движений не делайте. Лучше полежать, постельный режим будет крайне полезен. Потом обязательно аккуратно смените бинты. Если будет засохшая кровь аккуратненько отмочите в теплой воде. Будут проблемы сразу приходите ко мне. — Спасибо огромное! Вы просто творите настоящие чудеса, — искренне поблагодарил я жрицу, беря девочку на руки. — Даша, что надо сказать тёте? — Вы хорошая! Я вас не буду есть. И… И даже кусать, вот! — разразилась речью дочка. — Если вы плохой не станете, — тихонько добавила она. — Пф, — сказала жрица, — теперь я точно буду хорошей, — сказала она улыбаясь. — Простите, она не хотела вас обидеть. Она вам действительно благодарна. — Я знаю, Александр Васильевич. Ступайте уже, а то вам дочек кормить, а обед ещё приготовить надо, — сказала жрица провожая нас до двери храма. — Это да, — согласился я, выходя из храма с толпой дочек. Хм… Я же ей и не представился. А как жрицу то зовут? И не спросил даже. Вот, блин! У Эдулаины же брат по местным легендам копьём в голову получил. Так что же? Это она была получается?! Это мы богине обещали её не есть и не кусать? * На самом деле это было немного маны. : ) Семилучевая пентаграмма**, звучит очешуительно. Почти также, как красные ЧЕРНила или черная КРАСка.