***
В тот год, впервые на ее памяти, в Звездопаде выпал снег. Его было совсем мало и почти сразу он растаял, но само зрелище было завораживающим. Когда ее ночью разбудила служанка, сказав об этом, она сразу же побежала в центральную башню, как маленькая девочка. Выйдя на крышу, она застыла, во все глаза созерцая то, про что только слышала и читала в книгах. Снег падал тихо и медленно, оседая на блестящих далеко песчаных барханах. Аллирия вздрогнула, почувствовав его мягкое прикосновение к коже, и с грустью улыбнулась, когда снежинка осталась лишь водой на кончике пальца. Их жизни так же хрупки и недолговечны, как снег в пустыне. Казалось бы, совсем недавно она была дочерью лорда Звездопада, сестрой Меча Зари и тетей милого Неда, но вся ее жизнь растаяла перед глазами, когда Вилла, женщина, вскормившая ее своим молоком, рассказала правду о ее происхождении. Дейн помнила это так, будто бы это было вчера. Был последний год лета, двести девяносто восьмой от Завоевания Эйгона, когда к ним прилетел ворон из Королевской Гавани с письмом, повязанным черной лентой. Тогда она сама прочла его, боясь за жизнь Эдрика, который вместе с Берриком поехал на турнир Десницы, но письмо было не про это. В нем сообщалось о смерти короля Роберта, первого этого имени, и об аресте лорда Старка. Когда она прочла письмо в зале, лица большинства озарились улыбками, и лишь Вилла повела себя странно. В тот вечер она пришла в ее покои, держа в руках какой-то сверток. Женщина явно боялась и сомневалась, но ей удалось успокоить ее и та начала говорить. С каждым сказанным словом все внутри нее переворачивалось. Аллирия пустым взглядом смотрела в заплаканное лицо кормилицы, слабыми пальцами держа в руках черное одеяльце с вышитым посередине волком и драконом. Вся ее жизнь была ложью, иллюзией. Родители, которых она любила, над могилами которых плакала, были чужими для нее людьми, принявшими ее лишь из-за преданности принцу Рейегару. Матерью ее была Лианна Старк, умершая в Башне Радости, и у нее был близнец, которого Эддард Старк забрал с собой на Север. -- …Почему он не взял и меня? – она спросила это тихо, когда Вилла перестала говорить. -- Из-за вашей внешности, м'леди, -- сказала женщина. – Вы не похожи на Старка, хоть у вас и темные волосы, -- Дейн кивнула и отпустила кормилицу. С того памятного дня прошло больше двух лет, но Аллирия до сих пор до конца не осознавала правды. Иногда ей хотелось разозлиться на Виллу за то, что та раскрыла ей секрет, который хранила столько лет, но она понимала, что женщина поступила так по приказу отца, умершего, когда ей было всего одиннадцать. Жизнь ее почти не изменилась после узнанного: да, Дейн стала более меланхоличной, но, в целом, все было таким же. Вороны прилетали, улетали, а затем снова прилетали. На Севере шла война, короли приходили и уходили, Робба Старка убили на Красной Свадьбе, Сансу Старк вместе с Тирионом Ланнистером объявили виновными в убийстве короля Джоффри, ее жених погиб где-то в Речных землях, Нед считался пропавшим, а ее брат стал девятьсот девяносто восьмым лордом-командующим Ночного Дозора. В Звездопаде же, казалось, время замерло. Его раньше гостеприимные чертоги давили на нее, будто бы отторгая, опочивальня душила и даже Рассвет стал блеклым в ее глазах. Вся это тишина, оторванность от мира нагнетала тоску, письма, приходившие каждый месяц, еще больше тяготили ее. Несколько раз она подумывала уйти куда-нибудь, может на Север, или даже на Стену, но забота о замке, в котором она провела всю жизнь, держала ее здесь. И пусть в ней крови Дейнов и с наперсток не наберется, пусть она хоть трижды дочь принца, Аллирия носила имя леди Дейн и отвечала за людей, которые любили ее. Лишь однажды она не удержалась и поскакала к развалинам башни Радости, где покоились останки Эртура. Там, стоя между надгробиями королевских гвардейцев и северян, она вдруг почувствовала, что будто бы видит Меча Зари, в его блестящих на солнце доспехах, обращающегося к худому северянину, на котором не было даже кольчуги. За что они все умерли? Зачем страдали? Достоин ли был такой преданности принц Рейегар, бросивший собственную жену, ради молоденькой северянки? И что в конце? Сам он умер, его законных детей убили Ланнистеры, а они с братом оказались разлучены сразу после рождения. Стоило ли все это его цели? А была ли у него вообще цель? Аллирия не знала и знать не хотела, но мысли не желали покидать голову. Сейчас, стоя в прекрасной ночи, она представляла себя птицей, свободно рассекающей по белым пустыням Дорна, беззаботной и совершенно беспристрастной. Тишину ночи внезапно прервал знакомый звук хлопанья крыльев, но птица летела явно не с Севера, а с Востока. Присвистнув, она приманила ту к себе, и отвязала письмо с лапки ворона, приметив отличительную черту птиц, выращенных в Штормовых землях.«Здравствуй, Аллирия. Мы никогда не были знакомы, но ты знаешь меня как свою сестру. Я видела тебя ребенком, прежде чем уплыть в Эссос. Не знаю, говорил ли об этом отец, но ты должна знать, что я бежала за море вместе с маленьким принцем Эйгоном и с Джоном Конннгтоном. Я пишу тебе это письмо даже до письма принцу Дорану. Эйгон высадился в Штормовых землях вместе с золотыми мечами и уже взял Штормовой предел. Прежде чем идти на Королевскую Гавань, он решил короноваться в вотчине Баратеонов. Он хотел бы видеть тебя рядом с собой. Прошу, не отказывайся от его предложения. Это разобьет его и мое сердце. Надеюсь увидеть тебя в здравии, милая.
Твоя Эшара.»
Перечитав несколько раз письмо, она сложила его и положила в лиф ночнушки. На горизонте небо медленно светало, намекая на скорый рассвет, и Аллирия продолжала стоять почти неподвижно, любуясь звездами, холодно мерцавшими на небосводе. Вот и настал ее час выхода из скорлупы безопасности. В конце концов, она даже не была братом Ночного Дозора, чтобы избавиться от ненавистного имени. Ей придется ехать в Штормовые земли: она не была глупа и понимала, что это был приказ, а отнюдь не просьба. Путь дался ей с трудом. Для незаметности она взяла с собой только пять человек и потому они двигались быстро, за шесть дней достигнув костяного пути. Аллирия не решилась идти через Простор, так как это привлекло бы внимание тамошних лордов, которое было крайне нежелательным. Стоило им оказаться в Штормовых землях, путь стал проходить намного медленней. Дождь и ветер, изредка сопряженные со снегопадом, усложняли все, превращая дорогу в подобие болота. Два раза они останавливались в тавернах, чтобы переждать непогоду, где люди только и делали, что судачили о Коннингтоне и захвате Штормового Предела. К ее удивлению, почти никто не проклинал сына Рейегара. Когда она спросила об этом трактирщика, он ответил обстоятельно: -- Король Роберт, да покоится его дух, умер давно. Потом погиб лорд Ренли, наш любимый лорд… Помню, однажды он заходил в мой трактир. Ходят упорные слухи, что Станнис сгинул где-то на стене или надел черное. Мы все слышали о королеве-Ланнистерше, спящей с Цареубийцей. Этот Эйгон хотя бы имеет права на трон и у него есть армия, которая может разорить наши земли. М'леди, вы и сами видите, что зима началась быстро и внезапно. Слышал, она обещает быть суровой. Зачем нам противиться парнишке? В его словах была вся правда жизни – простая и понятная. Жаль, она не могла так же просто принять все. Уходя, Дейн приказала Аддаму заплатить доброму трактирщику на несколько золотых драконов больше. Погода немного успокоилась, и до замка они доехали через пять дней. Стоило скале, на которой стояла величественная крепость, показаться вдалеке, она сразу же приметила то, что палаток вокруг нее почти нет. Где-то через полчаса езды к ним навстречу выехала небольшая процессия под знаменами с трехглавым драконом. -- Леди Дейн, -- угрюмый рыжий человек изобразил какое-то подобие кивка. – Тристан Риверс, лейтенант Золотых мечей. Вы прибыли раньше, чем мы предполагали. -- Я выехала на следующий день, как получила письмо, -- коротко ответила Аллирия, поведя коня рядом с Риверсом. Этот человек производил впечатление умного, но ворчливого человека. Они еще обменивались короткими фразами до замка, но девушка видела, что ему не особо нравилось говорить с ней. Во внутреннем дворе их встретила небольшая группа людей, из которых выделялся высокий мужчина с сединой в волосах. Чувствуя на себе любопытные взгляды, она поняла, что эти люди не догадываются о том, кто она на самом деле, и это приподняло ее дух. -- Милая сестра, -- стоило ей спешиться и опуститься на землю ее окликнул мелодичный женский голос. – Аллирия… -- высокая женщина заключила ее в крепкие объятия, не дав даже вдохнуть. Как оказалось, этой женщиной была Эшара, а тот мрачный мужчина был лордом Коннингтоном. Дейн повела ее в приготовленные для нее комнаты и объяснила, что король сейчас на охоте. Ей нужно было подготовиться к вечернему пиру, где ее представят Эйгону. Попросив быть осторожной и не доверять никому, Эшара оставила ее в тишине покоев. Ближе к вечеру, когда она уже приняла ванну и готовилась к пиру, к ней зашел лорд Джон. Разговор с ним был не самым приятным, но честным. Аллирия и так знала, зачем ее призвали сюда, а Коннингтон лишь все еще больше прояснил: она была дочерью Рейегара, принцессой, а Эйгону нужна была жена. Он сказал что-то про долг и про светлое будущее, но девушка слушала его вполуха, смотря на гобелен, изображавший сцену борьбы Дюррана со Штормовым богом. Вскоре десница ушел, и она вновь села на место, позволив служанкам продолжить плести ее волосы. Аллирия боялась идти в главным чертог. Впервые с тех пор, как она выехала из Звездопада, Дейн жалела о том, что не осталась дома. Там она была в безопасности от всего, а теперь ей предстояло выйти за короля, который совсем необязательно сможет отвоевать королевство. И что тогда будет с ней, со Звездопадом? После пропажи Эдрика она была единственной представительницей рода. Неужели замок с землями достанется Герольду, этому подлецу?.. Она замерла у самого входа в зал. Сердце стучало, гулко отдаваясь в ушах, голова гудела от мыслей, сменявших друг друга с бешенной скоростью. Казалось, весь мир сжался до точки в ее груди. Аллирия не могла заставить себя сделать шаг вперед. Пожалуй, она всегда была трусихой. Привыкшая к простой жизни в Звездопаде, она никогда не бывала втянута ни в какие интриги. Самой большой проблемой, которую ей приходилось решать, был спор с Хейтауэрами насчет орошения полей, но то было игрушками по сравнению с тем, что ей предстояло сейчас. Сбегать было слишком поздно и она понимала это. Всем когда-нибудь приходится жертвовать своим удобством, ради каких-то целей. Она провела шестнадцать спокойных лет в качестве Аллирии Дейн, но теперь настал ее час расплаты. Идя по ровному камню к помосту, на котором располагался главный стол, она понимала, что подписывает себе прежней смертный приговор. Остановившись у самого края стола, Дейн подняла голову, взглянув в лицо короля. Тот встал с места и спустился к ней, под удивленные взгляды резко притихших людей. -- Милорды! – его голос прозвучал как рокот грома, эхом отдаваясь от крепких стен чертога. – Я с честью представляю вам мою возлюбленную сестру – Аллирию Таргариен, -- сказав это, он заключил ее в долгие объятия. Несколько секунд в зале стояла гробовая тишина, но потом все внезапно начали кричать и хлопать. Кто-то даже выкрикнул тост в их честь, а она несмело обняла Эйгона в ответ. -- Сестра, я так рад наконец увидеть тебя, -- выдохнул он, взглянув ей в лицо. – Ты действительно похожа на Эшару, -- проговорил юный король с улыбкой. Аллирия, кажется, ответила ему что-то вежливое, едва сознавая реальность. Он усадил ее рядом с собой, говорил весь вечер, расспрашивал про ее детство, а она только и думала, что о взглядах, которые кидали на нее люди. -- Скоро ты привыкнешь, -- она вздрогнула, почувствовав прикосновение к своей руке. – Знаю, для тебя это сложно, но и я тоже сначала чувствовал себя не в своей тарелке, -- Эйгон улыбнулся, сжав ее руку в своей. – Я рядом, Аллирия. И всегда буду. Через силу, она заставила себя улыбнуться. «Какой же ты добрый и наивный, юный король.», -- думала она. – «Неужто и вправду доверишься мне?» В Дорне говорили, что глупцу легко захватить что-то, но удержать это он не может. Аллирия надеялась, что ошибалась насчет Таргариена, иначе все они были обречены. Война не жалеет никого, а они лишь летние дети, играющие во взрослые игры. Она никогда не желала такой судьбы, но... ...детям всегда приходится платить за грехи отцов.