Привычка

Телефон звонит до омерзения громко. На будильнике, который чудом держится на самом краю тумбочки, ярко-красными цифрами высвечивается время: 6:30 утра. Кирк с неудовольствием отмечает, что лёг он не больше 4 часов назад (а именно столько времени прошло с того момента, как он съебал из того говнистого бара), и решает, что если это что-то действительно важное, то ему перезвонят попозже. Сами виноваты – кто вообще будет звонить в 6:30 в субботу? Телефон летит под кровать, и Кирку слишком лень за ним лезть. Уснуть обратно у Кирка ожидаемо не получается. Поэтому он решает, что от того, что он встанет и выпьет чего-нибудь на опохмел – хуже не станет. У Кирка хронические мигрени. Он хотел бы сказать, что имя им – Мёрдок МакАлистер, но Кирк отдаёт себе отчёт в том, что скорее сам является геморроем в жопе Мёрдока. Иронично, что из них двоих реальный геморрой, физический, рискует появиться только у него самого. И Кирк практически уверен, что это вина сраного МакАлистера. Что хорошо в мигренях и геморрое, так это то, что от них одинаково хорошо помогают таблетки. Особенно, если их запивать виски. И похуй, что эти таблетки с алкоголем мешать не то что "не рекомендуется", а "нельзя ни в коем случае" . А ещё сильнее похуй, что при виде таких таблеток врачи крестятся и клянутся, что по закону таких получить нельзя. Ха. Для копа не существует никаких "нельзя". Особенно, если этот коп работает больше на мафию, чем на государство. И уж тем более, если этот коп трахается с главарём этой самой мафии. Хотя "трахаемся" Кирк считает неподходящим выражением для характеризации их с Мёрдоком отношений. "Ебёмся" подходит куда лучше. Да, именно так. Они ебутся. Ебутся с работой, ебутся с устранением конкурентов, а после ебутся с уничтожением улик, потом с блядским Хольтом, этим самовлюблённым говнюком, и уже в последнюю очередь ебутся друг с другом. Не по хронологии конечно (Кирк был бы рад отдохнуть от общения с этим монстром хоть неделю), а скорее по значению в общей картине мира. Кирк человек вдумчивый. Много думает, в каком статусе находится, и почему одни вещи делает, а другие нет. К примеру: Таблетки и бухло ему нужны, чтобы не свихнуться нахуй. Работает он в ДСП, потому что это обеспечивает доступ к таблеткам и к баблу, чтобы за них платить. Продолжает работать в Гарде, потому что это помогает оставаться нужным в ДСП, в котором он работает, чтобы оплачивать таблетки, которые помогают ему не свихнуться нахуй от работы в ДСП и Гарде. Вполне устраивающее его колесо Сансары. А вот почему он ебётся с Мёрдоком – загадка. Он мог бы сказать себе, что делает это ради повышения статуса, но это претит его гордости (он же не подстилка какая-то!). К тому же он следит за тем, чтобы оставаться полезным и важным игроком. Есть ещё шанс существования нежных, романтических чувств к этому рыжему чудищу, но его Кирк отметает ещё быстрее. Ему что, тринадцать, чтобы слюни по Мёрдоку пускать? Кирк внутренне уславливается думать, что Мёрдок это просто сборник его фетишей. Его всегда тянуло на рыжих, а Мёрдок ещё и блядская гора, короче, своеобразный идеал. Врать Кирк может долго, но с самим собой эта хуйня не прокатывает. Сколько ещё в Ирландии рыжих качков? А сколько в мире? Тогда какого хуя Кирк решил выбрать самого ебанутого? Нет, теория о фетишах отпадает, чересчур много неясного. Проще воспринимать Мёрдока как привычку. Вредную привычку. Пожалуй, в заведении вредных привычек Кирку нет равных. За короткий промежуток времени он подсел на таблетки, алкоголь и на чей-то хуй. Заебись. Тяжелые философские думы прерываются обнаружением пренеприятнейшего факта того, что он вчера выхлебал остатки вискаря. И водки. И, судя по бутылке на полу, он купил и выхлебал бутылку недешёвого итальянского вина. Ну, или бухал с кем-то пиздец каким интеллигентным. В любом случае, из алкоголя у него в доме только какой-то ебаный парфюм, который ему со знающим видом вручили на день рождения коллеги, злобно похихикивая за спиной. Сам Кирк связал это с засосом на шее, который кое-кто рыжий не должен был оставлять, но этому кое-кому закон не писан. В любом случае, краткая экспертиза показала, что использовать эту хуйню нельзя как по назначению, так и на опохмел. Это означало только одно: придётся пить кофе. Заваривая кофе, Кирк не мог прекратить думать о сраной пустой бутылке из-под вина. Не вязалось вот что: Если бы Кирк и вправду купил эту сраную бутылку, то это означало бы, что он спустил половину своей и так не очень большой зарплаты (а у него меж тем таблеточки кончаются). Второй вариант, с супер интеллигентным новым знакомым-собутыльником, тоже отпадал, по причине того, что последнее худо-бедно осознанное воспоминание относится к какому-то паршивенькому пабу на окраине, в котором выловить кого-то, кто мог бы оплатить настолько элитное бухло, при всём желании не получится. Оставался только вариант, в котором он забухал с кем-то знакомым, кому позвонил и предложил забухать. А ведь до этого оставалась надежда, что Кирк просто нажрался, а не нажрался и опозорился перед знакомыми. Далее Кирку предоставлялся ребус под названием: «просмотри свою историю вызовов и попытайся предположить объёмы хуйни, которые ты наговорил не тем людям!». Любимое развлечение. Телефон извлекается из-под кровати, куда он благополучно был заброшен 15 минут назад, и с ужасом проверен. Набор вполне классический: коллега с работы, Марина, мать (точнее ей этот телефонный номер принадлежал раньше, теперь в этом доме живет какой-то мудак, по имени, кажется, Боб, который уже не раз просил ему больше не звонить), и, вот это да, Мёрдок. Из всех перечисленных лиц оплатить пресловутую бутылку могли Марина и Мёрдок. Сорваться посреди ночи бухать – только Мёрдок. Ебанный пиздец. Это объясняет происхождение бутылки, но увы, это очень блять плохой знак. Одно дело – звонить набухавшись, добухиваться до беспамятства вместе — совсем другое. И то, и то, конечно, ебано, но все же. Ну и да, в 6:30 людям звонит конечно же Мёрдок. Делать нечего - по-хорошему нужно перезвонить, узнать, что этому пидору надо, извиниться за пьяный звонок и вовлечение в этот пиздец. Поэтому, как честный человек, Кирк шлёт все нахуй и бросает мобильник обратно под кровать. Кофе Кирк тоже шлёт нахуй, благо он его не заварил, увлёкшись глубокими думами о бытие и о собственном долбоебизме. В данный момент лучшим вариантом времяпрепровождения для него кажется тупое созерцание потолка. Этим он и решает занять себя на ближайшие часа 2. План удаётся выполнить лишь наполовину, то есть Кирк изучает отваливающуюся штукатурку только час, поскольку из-под кровати раздаются истеричные переливы по каким-то причинам до сих пор не отключенного телефона. Кирк, уже достаточно расстроенный и разочарованный состоянием собственного потолка, в этот раз всё же решает ответить. Всё-таки это звонок по работе. — Как делишки? Кирк уверен, что если бы Мёрдок писал смс, то после этого вопроса он бы поставил штук пятнадцать саркастических скобочек. — Отвратительно, если тебе правда интересно. — Удивительно, чем это может быть вызвано? Может, тем, что кое-кто надрался как свинья? Кирк фыркает, подмечая, что после этого вопроса к саркастическим скобочкам добавились бы ещё и штук тридцать бессмысленных и не менее саркастических эмодзи. — Имею право. У меня выходной. — Ну, во-первых, на меня ты работаешь без выходных. — Допустим, а во-вторых? — А во вторых, сегодня среда. Кирк быстро зажимает телефон рукой, произносит тихое «блять» сквозь зубы и пытается вспомнить, почему он все ещё верит бумажному календарю, на котором не только суббота, но и другой год. Вспомнить не получается, поэтому Кирк все же возвращается к разговору. — Ладно, так зачем позвонил? — И вправду. Я и забыл, что твой алкоголизм и потерянность во времени не были причиной моего звонка. Поднимай свою задницу и тащи её в офис. И постарайся дойти до него в трезвом состоянии. Кирк решает, что сможет ещё раз нассать в уши начальству, вот, мол, так плохо себя чувствовал, кошка померла, собака издохла, ноги отнялись. Все равно ведь штрафанут, один хрен. К тому же коллега, которой он вчера (или скорее сегодня?) звонил, точно догадалась, что он, скажем так, навеселе. Так что можно даже не пытаться оправдать себя, а сразу тащиться к Мёрдоку, благо, может, ему станет лучше от прогулки на свежем воздухе. Пока до здания офиса остаётся примерно пол-улицы, Кирк вспоминает совет коллеги, очень озабоченного здоровьем Кирка. А точнее тем, как заставить Кирка бросить курить. Сам совет заключался вот в чём: Нужно перечислить и подумать обо всём, что раздражает в привычке. С курением это не дало особых результатов, но все-таки Кирк продолжал говорить себе, что до него просто не дошла ещё вся мерзость того факта, что у него пахнет изо рта табаком и что он может сдохнуть раньше всех остальных. Как будто работа в Гарде не повышает шансов на скорую кончину. Поэтому Кирк решает перечислить в голове все хоть немного раздражающие особенности Мёрдока (которых у него, кстати, пруд пруди). Во-первых: он никогда не устаёт. До места встречи 4 километра? Они спали 3 часа и те сидя? Солнце печёт как в ебаной Сахаре? – «Ну что, Кирк, пройдёмся?» Да даже сейчас! Они бухали глубокой ночью, и Мёрдок не то что не устал, он ещё и звонит людям в 6 утра, бодрый, как огурчик. Еблан. Во-вторых: от него невозможно избавиться. Кирк серьёзно подозревает, что Мёрдок и после смерти будет о себе напоминать. В самой гадской манере. После словосочетания «призрак Мёрдока» в голове живо представляется сцена медленно проявляющегося на запотевшем зеркале нарисованного хуя. При жизни, конечно, ситуация ещё хуже, сам факт того, что Кирк сейчас пиздует по морозу в офис, тому доказательство. В-третьих: он ёбаный сноб. Блять, они же с ним в одной школе учились, в одном задрипанном городке жили и рядом с одной обблёванной мусоркой курили, как и когда этот обрыган начал интересоваться современным искусством и таскаться по пафосным аукционам и выставкам? А главное, хули он считает, что Кирк тоже в восторге от всего этого? Хотя на самом деле Кирк уверен, что МакАлистер прекрасно знает о его плохо скрываемой ненависти к публичным и культурным мероприятиям, но таскает его с собой всем назло. Всем, потому что Кирк старается сделать так, чтобы его ненависть была взаимной. В-четвёртых: Кирк легко и быстро может вспомнить, как, когда и в каких обстоятельствах он на все эти качества дрочил. И на Мёрдока в целом. И на ебало его мерзкое. И даже на эту ебучую бороду, которая будто сама себя стрижёт. Наверное это и является наиболее раздражающей особенностью Мёрдока «ебучий-идеальный-мудак» МакАлистера. После неудавшегося штурма лестницы (ещё бы блять, он же нихуя не жрал и бухал, как в последний раз) Кирк вызывает лифт, развлекая себя перечислением всех тех разов, когда он мог прекратить эту хуйню и жить нормальной жизнью. Это на удивление недолгое занятие: буквально блять один раз. Один раз он мог сделать выбор, который вернул бы его на чистую, ничем не замутнённую, дорожку добра и справедливости, на которой поют птицы, и о которой так любила толковать его мамочка, когда узнала, что он поступает в академию. И этот один мать его выбор он просрал, выбрав быть на побегушках у Мёрдока в начальной мать его школе. Просто потрясающе, Кирк, ты сделал выбор всей своей никчемной жизни, когда тебе было 7. Просто ахуенно. Лифт мерзко пищит, открывая двери, а Кирка внезапно прошибает осознание того факта, что он хочет упасть головой вниз с пятого этажа. Как назло, ближайшее окно как раз у Мёрдока в кабинете, и Кирку вряд ли удасться прыгнуть в него таким образом, чтобы избежать встречи с рыжим уебком. Плюс дохнуть не хочется все-таки. Ладно, Кирк — работающий человек, у него есть обязанности, и, что важнее, неоплаченные счета и чрезвычайно дорогостоящие зависимости. А ещё ебанутая и не очень понятная ему же привязанность к гигантской псине, которая каким-то образом выдаёт себя за человека на протяжении многих лет. Поэтому Кирк бодро шагает по коридору с мерзко выбеленными стенами, тщетно пытаясь придать походке уверенность и в целом хоть на 20 минут перестать выглядеть, как говно. Вот не менее мерзко выбеленная дверь в офис, не менее мерзкая белая рука Кирка на ручке этой двери, тихий скрип, гробовая тишина. Мёрдок медленно поворачивается в чёрном кожаном кресле, поправляя сраные ярко-зеленые очки-елочки, которые явно напялил только что, без единой на то причины. — У меня есть очень важный вопрос. — Настолько важный, что его нельзя было задать по телефону? Линия защищённая, симка новая, а в крайнем случае ты мог использовать мой второй номер... Мёрдок не даёт закончить яростную тираду, прикладывая палец к губам и всем своим видом как бы говоря: "ты даже не представляешь, насколько все серьёзно". Кирк послушно затихает, позволяя продолжить говорить. — Так вот. Как ты относишься к крупным птицам? Кирк чувствует, как у него начинает дергаться глаз. — У меня просто есть большой cock, я думаю, тебе понравится. Чувство юмора. Чувство юмора и сраные блять приколы aka ещё одна раздражающая особенность Мёрдока, на которую Кирк дрочил, дрочит и будет дрочить.