В тихом омуте

Усадив невесту в новенький черный джип Hyundai, Сергей, поблагодарив за заботу, попрощался с родителями и со спокойной душою вернулся в город, где практически до самого вечера нежился вместе с Юлией то в ванной, то в постели. Дорвавшись до желанного одиночества на двоих, перестав сдерживать собственное любопытство — идя на поводу своих желаний, он оторвался настолько, настолько смог. Понедельник. Попытавшись приподняться — завтрак надо готовить идти — Юля обессиленно упала назад. Попробовала поднять хотя бы руку, да та сразу же начала дрожать. Такое с нею — впервые. Широко зевнув, лежащий вразвалку Сережка, повернув к ней голову, тихо полюбопытствовал, протягивая руку: — Ты как? — Сказочно. С улыбкой придвинувшись, он приобнял её со словами: — Перекусить бы да на работу собираться, — снова зевнув, потерся о плечо подбородком, — вымотала меня… Чувствуя, как в бедро упирается стояк, она благоразумно промолчала. И кто тут кого вымотал, интересно? У неё сил нет даже на то, чтобы двигаться нормально, а он уже в полной боевой готовности да еще и дышит часто.  — Юль? Не дождавшись ответа, Сергей приподнялся на локте и, умилившись: даже слюнку пустила, чмокнул невесту в приоткрытые губы. — Притворюша… Углубив поцелуй, вклинился коленом между ног, больше не заморачиваясь ни о каких «можно и нельзя», «будить или же не будить?»; совершенно не стесняясь своих действий — по-хозяйски; желая не столько доставить удовольствие, сколько — долечить, скользнул пальцами в довольно-таки влажное лоно. Кончил за весь день вчера всего трижды — силы берег, чтоб полностью удовлетворить, а не, раздразнив, ни с чем оставить, как по неопытности под утро в поселке получилось — и то только потому, что не удержался: делать это с нею вместе, утопая в пульсации и спазмах — верх блаженства. Тихо всхлипнув, Юля закусила губу. Нужно обязательно ответить, но не можется — совершенно и никак: хоть и поспала, а сил не прибавилось. Исцеловал вчера всю, наплевав на протесты. Даже отшлепал, пока она, к собственному стыду возбудившись, не взмолилась о пощаде… Всё ждала, боясь, что войдет, а он взял и… вылизал всё — извращенец! А такой с виду — вечно-зажатый тихоня, а оказывается, она все время ошибалась на его счет. Оказывается не только девушки скромниц из себя строят, храня себя для того единственного, кого полюбят всей душой, но и парни тоже. Хотя она таких… никогда не встречала. Подружки часто рассказывали, да и она сама сталкивалась с таким не раз. Мальчишки всегда хотели научиться хоть чему-нибудь перед тем, как любовь свою осчастливить. А те, кто уже дружили, часто изменяли, желая попробовать то, что любимая не позволяла. Например — анал. Накрыв губами грудь, одновременно с этим увлеченно массируя клитор, Сергей прикусил сосок, и она зажмурилась еще крепче. Насмотрелась в своей жизни на всякое, а потому решила для себя: Не хочет, чтоб он налево ходил, потому что она ломается и не дает, поэтому никогда не сопротивлялась. Не хочет, чтоб он к другим вообще прикасался, а потому сама его с ума сводила. И пообещала сама себе, что сделает все, что он попросит и позволит ему абсолютно все, что бы ни захотел, но… Сережа никогда не выходил за рамки: грудь помнет, в поцелуях утопит — сунет, кончит и вся программа. Каждый раз — одно и то же. И так горько от этого становилось. И тоскливо. Однако сейчас, как бы хорошо ни было, а если он не остановится и не даст ей прийти в себя, она точно сбежит. Сама. Если сможет… Вторая половина февраля. Суббота. Утро Заявление подали в самом начале месяца — бракосочетание должно состояться пятого апреля, а в мае ей исполнится двадцать один. Неделей спустя они с Сергеем пошли в гости к его сестре — впервые. Весь вечер было не по себе — Валентина глаз с неё почти не сводила — и все стало еще хуже, когда, вернувшись домой, Сережа, перед тем как лечь, поставил её перед собой на колени. Настолько неприятно ей не было очень давно. Она всегда ему сама минет делала и с гораздо большей охотой, ведь тоже удовольствие получала. Он никогда не заставлял, не давил на затылок, не входил в раж и не причинял боли… Что случилось и почему он снова так внезапно поменялся? эти два вопроса не давали покоя всю неделю. Сергей, все так же зацеловывая и даря наслаждение, бережно её обнимал, укладывая спать. С сексом не лез — сама провоцировала, однако он… просто терся между ног. Смотреть на это все не хотела — перехватывая инициативу, губами ласкала, невольно задумываясь: "была бы побольше грудь"… Кончив, Сергей, опрокидывая на спину, доводил её чуть ли не до исступления, и сколько бы ни умоляла — ни разу не вошел. И ей бы радоваться — дождалась, да только через пару дней… он вообще прекратил к ней прикасаться. Стало так обидно — хоть плачь. Ну и что, что он рядом? её все равно душит чувство одиночества, захлестывая с каждым днем все больше. Ей ведь много для счастья не нужно: главное, чтоб не отталкивал — не закрывался, замыкаясь в себе, а он… Приоткрыв веки, Юлия, тут же вспомнив наполненный усталостью и печалью взгляд Сергея, поджала губы. Постоянно беспокоится за неё, лучше бы сам как следует отдохнул, но планов, увы, он менять то ли не умеет, то ли из упрямства не хочет. Осторожно через него перебравшись, сползла с постели и, непроизвольно качнувшись, скривилась: снова в глазах потемнело. «Надо тест купить». Шлепнувшись в кресло, задумалась. В январе месячные аж два раза были: в начале месяца и в конце. Здоровье ни к черту — всегда цикл скакал: то задержки, что вот такая фигня. Но она никогда не думала о беременности. Сергей всегда был аккуратным: без разрешения никогда в неё не кончал. Это сейчас, ни о чем не спрашивая, делает, что хочет, но она не против — в этот раз у них всё серьезно. — Что с тобой? — толком не проснувшись, всполошился, приподнявшись, он. — Все хорошо. Просто голова закружилась… Нужно тест купить, — шепнула, невольно робея, — мы же не предохраняемся. — Да, нужно, — стиснув подушку, отвернулся, боясь ляпнуть что-нибудь не то.       Только поговорив с Валентиной, начал понимать, почему в прошлый раз хотелось все время спать. Хотя… сам начал догадываться, что у Юли нет ни сил, ни здоровья, чтоб выносить ребенка… Обрадовался — идиот, когда она, немного погостив в поселке, поправилась и посвежела и эгоистично подумал, что справится со всем собственными силами: ведь их было пруд-пруди и казалось, что нет ничего невозможного. Даже светился весь переполненный энергией и делился с Юлией во время секса всем, что имел: лечил её, убирая шрамы, разрывы и внутренние повреждения, но… все оказалось гораздо сложнее, чем он себе представлял. Всегда знал о том, что ребенок, начиная развиваться в утробе, словно паразит какой-то высасывает из организма большую часть питательных для нормального и полноценного развития веществ. Вот почему будущая мать должна быть здоровой, много гулять на свежем воздухе и хорошо питаться во время беременности — так малыш получает все, что ему необходимо, не в ущерб здоровью своей мамы… Именно поэтому он и старался, как мог: следил за питанием Юли, нормализовывая её обмен веществ, который постоянно сбивался; и, наплевав на свою усталость, гулял с нею то по набережной, то в парках и всегда наблюдал: вдруг ей станет плохо или что-то еще. И лишь недавно осознал, что речь идет не только о здоровье. Он так и не понял бы никогда, что за даром обладает невеста: подумаешь, цветочки долго простояли, бутоны распустились, и лишь услышав от Вали о том, что Юля устроена так же, как и Никита, начал смутно догадываться о её истиной силе. Именно поэтому, наблюдая за Юлией, приходил в нарастающее с каждым днем неописуемое отчаянье: слишком добрая по натуре она раздаривала себя всему, что ей нравилось: цветам, животным, другим людям… и ему — тоже! Вот так и дошло, куда именно уходит большая часть её жизненной силы. Юлька, не понимая, что беременна, желала сохранить и родить их ребенка во что бы то ни стало, а потому отдавала тому слишком много, совершенно о себе не заботясь, из-за чего быстро истощалась, а восполнить запас самостоятельно не могла, да и наверняка не умела — организм отторгал зарождающуюся внутри неё жизнь, как угрозу… её собственной. Ему не осталось ничего другого, как выступить в роли батарейки: не только водил по ней руками, проверяя все ли с малышом в порядке, но еще и восполнял её пустоты. И все было замечательно, пока он не начал угасать: не успевая восстанавливаться сам, не имел понятия, что делать, ведь понимал, что так будет продолжаться до тех пор, пока плод не сформируется окончательно, а это еще месяца два, и не факт, что на этом все закончится! Он… слишком поздно осознал, что столько не выдержит. Сразу как Юля ушла, Сергей сполз с кровати и поплелся на кухню. Пополнить запас энергии не так уж и сложно — достаточно заняться любовью, да только… он так боится не сдержаться и навредить, что даже расслабиться толком не может, ведь прекрасно знает о том, что секс сам по себе может спровоцировать выкидыш, потому-то и душит желание на корню. И даже Юлькина плаксивая мордашка не сможет заставить его отступить: он — не ничего непонимающий идиот и уж тем более не похотливое животное, у которого на уме один только секс. И вообще… Говорил на эту тему с отцом, и тот рассказал, что когда мама ходила Светкой беременная, гинеколог запретил им вести активную интимную жизнь, но папа об этом понятия не имел, поэтому жили как и обычно. В принципе, всё было нормально. Разве что мама потом месяц на сохранении пролежала: была реальная угроза выкидыша, но не из-за секса, а из-за усталости и высокого давления. А потом мама до самих родов месяц с кровати не вставала, но все равно требовала каждый божий день свою законную дозу поцелуев и ласк. «Ох уж эта мама», — улыбнулся невольно и, открыв холодильник, достал масло и ветчину. Словом… ничего путного папа ему не сказал, а у мамы всегда один ответ: если она хочет, не будь жмотом — возьми и дай. Вот как с ней разговаривать? Тут дело серьезное, а она… Правда, кое-что полезное она все же сказала: «Лично для меня секс что-то вроде доказательства любви. Ведь если мужчина меня отвергает, значит не хочет, а если не хочет, значит, я его не привлекаю, а если не привлекаю, то что? Первое, что приходит в голову — разлюбил. Ну или другая появилась. Потом я начинаю думать, что сама виновата — обидела чем-то. А про здоровье… не думаю совсем. Так же как и про усталость… В любом случае, если тебя отталкивают — это повод задуматься». Сев за стол, почесал затылок — странная логика. Да и не всегда ведь — хочется: иногда настроения нет, а иногда реально устаешь. Это ему повезло — работа не бей лежачего, да еще и график гибкий, и он после обеда уже дома, а работал бы, скажем, каким-нибудь грузчиком? Приползал бы домой уставший, голодный и злой. Да какой еще секс?! До кровати бы добраться. Хотя с другой стороны помимо вечера есть еще и утро: отдохнувший и набравшийся сил, да и организм требует — стояк-то не деть никуда. И при этом не прижать к себе с утра пораньше любимую попку и проигнорить все остальное? — это действительно ненормально. Ладно, у него сейчас есть причины строить из себя недотрогу, а не будь их? Положив нож, Сергей усмехнулся: и все же у мамы… железная логика.       Пройдя мимо, Юлия уселась напротив. — Сделай мне тоже такой. Отдав невесте свой бутерброд, опустил глаза. Очень хочется видеть её улыбку почаще. Может, все же зря он себя накручивает и от секса отказался? Дед постоянно повторяет: «Что должно случиться, обязательно произойдет». Значит, если не суждено им детей иметь, то как ни старайся, а не получится — так что ли?! Но если Юля, осознав, что беременна, потеряет их общего малыша — это её сломает. А если поймет, что это е-г-о вина — не простит. Не может он этого допустить. В конце концов именно поэтому от всего её и оградил. Даже от самого себя и от необходимого им обоим секса. Пока гинеколог не разрешит, он её и пальцем не тронет. Но что же делать сейчас? Впереди два выходных: она явно хочет и уже на грани, да и он не сможет постоянно бегать от неё, надеясь на то, что само рассосется. К тому же… хоть и мастурбирует прежде, чем лечь в постель, а все равно рядом с ней возбуждается. Чертова физиология — хоть таблетки пей! Сглотнув, он окинул Юлию взглядом. А если о-н-а усомнится в его верности? нервничать начнет… только хуже же станет… Вот ч-т-о ему делать? Рассказать все и, скинув с себя ответственность, снова бросить её в пропасть страхов и сомнений — да это каким же козлом надо быть? Она и так через столько прошла… по его вине. Доев, он чмокнул Юлю в щеку. — Прогуляюсь пойду, а ты пока оденься. Сев за руль, Сергей первым делом взялся за телефон и, дозвонившись до Глеба — попросив о встрече, направился в то самое кафе, в котором зять ему список отдал. Почему именно ему? Глеб — единственный, кто понимает в происходящем хоть что-то и может это что-то объяснить. Хотя… Чего он собственно желает услышать? границы дозволенного? И сам прекрасно знает эти границы. Однако сегодня у неё закружилась голова, а это значит, что он стал абсолютно бесполезен. Никогда не понимал, как работает дар. И только, рискнув открыться, впервые ощутил, что силы переполняют сверху донизу, но на секс… сам до Юлиного обследования табу наложил, так что — без вариантов. Вскоре появился запыхавшийся Глеб — толком поговорить не удалось, поскольку тот сильно торопился, но самое главное он все же узнал и всю дорогу, что домой добирался, никак не мог поверить не только в то, что все до идиотизма просто, но и в то, что: и себя, и Юлю загнал в угол собственными руками, неверно истолковав самое главное — дело оказалось не в сексе. «Надо было раньше с ним поговорить, а не к родителям обращаться». В конце концов отец с матерью прекрасно разбираются только в своих чувствах и отношениях. Все их «разборки» большей частью детсадовские и сводились к постели, а часто именно ради интима мамой и затевались. Она всегда к папе цеплялась, когда хотела внимания, а папа её читал, как книжку и сразу утаскивал в спальню… Всегда считал, что родители сексом до сих пор каждый день занимаются. И только сегодня дошло, что это не так.       Вернувшись домой, обнял Юлю с порога. Ничего не спрашивая — прижавшись в ответ, та закрыла глаза и, он далеко не в первый раз подумал о том, как же сильно ему не хватает ни к чему не обязывающих объятий. Неужели все должно заканчиваться сексом? Это же бред в конце концов. — Сереж. — М-м-м? — Я люблю тебя, — приподнявшись на цыпочки, чмокнула его в щеку, окончательно приуныв. «Почему ты мне ничего не рассказываешь?»  — Я тебя тоже. И стиснув Юлю покрепче, передернулся, думая: «Как же смотрит ласково, аж мурашки бегут. И жмется… доверчиво так — глупая». Чувства, которые душил всю неделю, прорвались наконец-то наружу, и он приник к влажным губам, опуская веки.       … «Приди домой. Обними её. Закрой глаза и чувствуй… Это даст заряд не только тебе, но и ей. Серега, в койку прыгать не обязательно. Нежность, которая в тебе к ней проснется, и даст необходимую силу. Чем больше положительных эмоций вы оба испытываете, обнимаясь, тем лучше. Серый, это же испокон веков известно. Не ошибайся — дело не в желании и страсти, а именно в любви. Ты же себя ограничил в чувствах настолько, что почти полностью иссяк». Во-от что ему сказал Глеб. Счастливая и довольная, Юля вскоре начала приставать. «Твою мать, переборщил». Неохотно отстранившись, Сергей мотнул головой, прогоняя морок. — Одевайся давай, а не раздевайся, — поправляя на ней кофточку, бросил с усмешкой. — Да ты издеваешься что ли?! — Нет. Не издеваюсь. Сняв с вешалки, он с улыбкою потряс дубленкой, анализируя только что произошедшее, с прищуром глядя на свое отражение — светится весь… сам по себе от самого простого и обычного счастья. «Вот идиот»…       Как Сергей и планировал, поехали кататься по городу. Юлия, обиженно куксясь то и дело как-нибудь его обзывала, и в итоге он поступил, как поступил бы с мамою папа: свернул на ближайшую обочину и затискал невесту так, что та сама отбиваться начала: они же не дома, а посреди города, да еще и светло на улице! Пребывая в глубоком шоке от выходки жениха, Юля забыла из-за чего вообще дуться начала, а Сережка впервые понял, что манипулировать ею проще некуда. Просто вконец запутавшись он думал не о том, о чем нужно.       По приезду в центр сразу направились в кино, да на сеанс опоздали, а до другого — вагон времени. Сергей не стал замарачиваться, молча потянул невесту в ближайший бутик, где та выбрала себе несколько легких платьев и удобные босоножки, так же нашла новую ночную сорочку: короткую и открытую — прятать и скрывать больше нечего. Сергей же занимался выбором нового белья… После фильма они посидели в кафе, погуляли по аллее в центральном парке. Поели мороженное. А когда стемнело, поехали домой. Зашли в продуктовый, затем в аптеку. По приходу домой Юлия сразу ушла в туалет. Закончив разбирать пакет, он окинул растерянную и довольно взволнованную Юлию взглядом. — Я… беременна. «Я вообще-то в курсе давно», — как можно искреннее улыбнувшись — права на ошибку у него больше нет — обнял её, говоря: — Я очень рад. — Поцелуй меня…