Сonfused mirror

...Светлый узорчатый кусок тряпки появился из шкафа в самый неподходящий момент — просто вытащился следом за клубком трусов и рубашек — и заторчал крахмально-нахально, повергая Алана в безмолвный шок, а Эрика в смятение. Кусок был краем юбки. А юбка — частью платья, того самого дурацкого бального платьица с рюшечками и бантиками, неизвестно кому и когда принадлежавшего, которое извлек для Алана из нафталиновых недр кладовой ехидный дворецкий Фантомхайвов; наряд на вечер в Хрустальном дворце. Хамфриз узнал бы это бело-кремово-коричневое издевательство из миллиона. Он успел возненавидеть его за несколько часов близкого знакомства, да и связанные с платьем и последующими событиями воспоминания были, мягко говоря, не очень приятными. О да, все чудом остались живы — кроме несчастных жертв Эрика, разумеется. Да, никого даже толком не наказали. Прошло уже больше трех месяцев, и Алан перестал каждую ночь просыпаться от собственного крика, карабкаясь из кошмара, где шипы разрывали ему грудь, кровь блестела на лезвиях кос, а демон-дворецкий утыкивал Эрика вилками и ножами. Но по капле обретаемое душевное равновесие вовсе не нуждалось в таких напоминаниях. То есть абсолютно. — Э-э-эрик?! — наконец попятился Алан от шкафа, нарушив статичную композицию. Выпутавшийся из майки Слингби чертыхнулся сквозь зубы и принялся запихивать платье обратно. Оно сопротивлялось, как живое, умудрившись чувствительно потыкать его в плечи и грудь жесткими складками. Эрик сдался первым: вынул платье полностью, встряхнул, пристроил на плечиках и кое-как затолкал в соседнее отделение, за висящие костюмы. Повернулся, кинул на безмолвного Алана виноватый, но упрямый взгляд: — Оно... Мне нужно. — Н-но зачем?.. Слингби помолчал, разглядывая пол. Открыл пошире вторую створку шкафа, зачем-то осмотрел себя в зеркало, скривился, закрыл. Фыркнул. Еще раз глянул на Алана — довольно выразительно. — Нет-нет-нет! — тот попятился еще дальше, даже руками взмахнул. — Эрик, я это больше не надену! Никогда, ни за что на свете, эту гадость! Думать забудь! — он понял, что сорвался на крик, и смущенно замолчал. Эрик сверкнул глазами. Поджал губы. Набрал в грудь воздуха... и выдохнул печально, даже разочарованно. И посмотрел на Алана. И еще посмотрел. И еще... Хамфризу тут же пришли на ум щеночки с рождественских открыток, бездомные котята, голодные дети и прочая сентиментальная слезовыжималка. Он даже не представлял, что гордый Эрик может так смотреть. — Ну-у... — нет, сдаваться Алан не собирался, но потребность орать и бить напарника по голове палкой от наты как-то поутихла, — ты хоть объясни, зачем? Тебе по душе женская одежда? Или... я тебе больше нравлюсь в образе девушки? — Нет-нет-нет-нет! — теперь настала эрикова очередь махать руками и головой заодно. Он и проделал это с изрядной энергией, чуть не навернувшись о дверцу. — Алан, нет, как ты мог подумать! Просто, ну... Эм-м... Алан подошел поближе, неуверенно коснулся его руки. Он еще привыкал к перемене в статусе; они с Эриком стали, как бы это сказать, более близки — всего пару месяцев назад. И около месяца регулярно оставались друг у друга с ночевкой. Видимо, недалеко было до переезда. Но Алан порой дичился, а еще чаще — просто не верил, что можно вот так запросто подойти, потрогать, обнять... — Мммммм... — Слингби тут же растаял, загреб его в объятия, зарылся лицом в волосы. — Ала-ан. — Так что — "эм-м"? — заметно расслабившийся Алан все-таки не дал уйти от темы. — На кой я тебе сдался в этой тряпке? Эрик шумно вздохнул ему в макушку. — Понимаешь, ты мне нравишься вовсе не как девушка. Но когда ты был в платье — вот в этом платье, — ты был такой... Такой... Не знаю я. Сложно словами сказать. Хрупкий, как вазочка, в которой у тебя сухие цветы стоят. — Хрустальная? — уточнил Алан зачем-то шепотом. — Ага... Хрустальный. Необыкновенный. Тонкий такой, точеный, острый... но плавный. Притягивал. И дотронуться страшно, но хочется. Очень хочется. Тут Алан с удивлением и изрядной долей смущения обнаружил вещественное выражение этого самого "хочется" где-то на уровне своего бедра. Очень вещественное и слегка даже подрагивающее. И горячее через два слоя одежды. Похоже, Эрик тоже это осознал — одновременно с ним. Оба синхронно отшатнулись. — Эрик, я... — начал Алан, не зная, чего ждать. Не то чтобы он совсем не заинтересовался, но им давно пора было выходить — сборы и так заняли больше времени, чем ожидалось. — Прости, это... — Слингби смутился, будто и не было двух месяцев встреч и месяца постоянных ночевок. Даже покраснел слегка. Полуотвернулся, ковырнул пальцем дверцу. — Да нет... Всё в порядке. А откуда оно у тебя вообще? — Алан отошел к креслу, на спинке которого был расправлен его пиджак, и продолжил одеваться. Эрик, кажется, с благодарностью принял перемену темы и тоже потянул из шкафа рубашку посвежее. — А Сатклиффа попросил, он и спер, — просто пояснил он. — Прямо из поместья, все равно оно им нафиг не сдалось, из баб там только служанка, не ее размерчик. — Так... — Алан, уже одевшийся, замер с рожком для обуви в руках. — А Грелль тоже спрашивал, зачем тебе платье? — Не, не спрашивал, — беззаботно отмахнулся подошедший Эрик, — он мне карточный долг так вернул. Старый. С условием не трепаться, потому что я тогда тоже кое-что про него расскажу. Алан только с сомнением поджал губу, но спорить не стал. Что сделано, то сделано... И лишь много позже, днем, до Хамриза дошло, почему Грелль ничего не спросил. В конце концов, он тоже был тогда в Хрустальном дворце, а с его наблюдательностью и опытом сложить два и два ничего не стоило. Алан сильно покраснел, порадовавшись, что в данный момент его никто не видит, и твердо решил для себя больше не напоминать Эрику о платье, пусть хоть век провисит в шкафу. Забыть. Вообще забыть, как кошмарный сон. *** ...Входная дверь открылась так неожиданно, что Алан замер и закашлялся на вдохе. Он только что закончил обстоятельно вертеться перед зеркалом у шкафа, принимая разные (довольно нелепые, надо сказать, в таком наряде!) позы, но так и не понял, что же Эрик имел в виду. ...Хрупкий, хрустальный, тонкий? Да нет, обыкновенный Алан, немного неуклюжий — а ты попробуй побудь ловким в подушке из нижней юбки и жесткого кринолина! Плавности ноль, женственности ноль... Не атлет, конечно, но и совсем не похож на девушку. Шея из оборок торчит, бантик на груди идиотский. Смешно даже. Хорошо, Сатклиффу хватило ума оставить в поместье и головную нахлобучку с лентами, и жесткие, тесные туфли. Хоть на этом спасибо... — Алан! Потрясение на лице рано — ну совсем не вовремя! — вернувшегося Эрика надо было видеть. Потрясение, переходящее в легкий шок, переходящий... в радость? — Эрик, нет! Я просто... — раздосадованный Алан принялся дергать завязки полузашнурованного корсета, как назло где-то там застрявшие. Знатным дамам явно не полагалось одеваться на бал самим; раздеваться, впрочем, тоже. В первый раз ему все-таки помогали и с корсетом, и с нижней юбкой... — Я просто хотел посмотреть, что ты в нем нашел. В смысле, что ты нашел во мне, когда я в нем. Но ничего особенного не вижу, сплошное унижение человеческого достоинства! — Тише. Тише, тише. Слингби разулся и приблизился быстро и мягко, как-то по-кошачьи. Смотрел он при этом не на Алана, а на его отражение. Хамфриз резко отвернулся от него, тоже хмуро уставился в зеркало, продолжая то дергать шнурки, то нервно оправлять подол, пока его шеи не коснулось тяжелое дыхание, а на руки — чуть выше локтей — не легли две теплые ладони. Алан сам не понимал, почему он медлит, не попросит помочь со шнуровкой и не сорвет наконец к демонам это дурацкое платье. Взгляд из зеркала гипнотизировал. Глаза Эрика хищно блестели, язык то и дело проходился по губам — явно неосознанно. Так он выглядел только в постели, когда уже почти переставал контролировать себя... И Алан сдался. — Слушай... — тихо сказал он, — мы просто постоим так, ладно? Эрик, ты слышишь? Вот так, как сейчас. Только здесь, перед зеркалом, недолго, и... мы точно не будем заниматься этим — в платье. Да? Кажется, Слингби не поверил своему счастью. И разумеется, оказался на все согласен. Его зазеркальный кивок был предельно красноречив, а голос — тоже тихий и хриплый — пустил по загривку целую волну мурашек: — Конечно, Алан... Просто постоим. Немножко. А... Я могу тебя касаться? Ну... повсюду? "НЕТ!" — конечно же, хотел ответить Алан. Но только кивнул. В конце концов, Эрик был для него... многим. А стал вообще всем. Пусть поводит руками по платью, кому от этого хуже? Тем более что раздражение и досада куда-то делись, и, в принципе, Алан был вроде бы не против. Ох, ни капельки не против. Ведь юбка спереди не должна торчать такой асимметричной складкой? Кажется, нет. Участившиеся выдохи сзади, возле уха, дали понять, что Эрик тоже заметил подозрительную складку. Затаил дыхание на пару секунд, чуть прихватил Алана за шею, дождался ответного вздоха, отпустил. Закусил губу. Против ожидания, начал он деликатно, с ключиц. Слегка надавил на плечи, заставив Хамфриза откинуться назад, прошелся ладонями по корсету. Наблюдать за его действиями в зеркало — в этом действительно что-то было. Завораживало. Талия в корсете и правда казалась более тонкой, хрупкой, если сконцентрировать внимание именно на ней. А крупные, длиннопалые руки Эрика усиливали эффект. А еще они были горячими, как и весь он... Алан отстраненно подумал, что такого физически быть не может, все жнецы, по идее, имеют одну температуру тела; однако сам он постоянно мерз, особенно зимой, а от Слингби всегда шел ровный каминный жар... Меж тем горячие, чуть жесткие — вечно обветренные — губы сместились к местечку на шее под левым ухом. А руки сползли ниже, на бедра, низ живота, еще чуть ниже... Алану стало неловко, он отвел взгляд от места действия, пометался им немного, залип на лице Эрика — сосредоточенном, даже хмуром, с серьезным прищуром. Уж кто-кто, а Слингби неловкости не испытывал, жадно смотрел вниз, в зеркало, где его пальцы сминали ткань, стискивали, ощупывали, потирали, пробирались в складках, искали и находили искомое через плотный шелк. В этот момент сигналы от тела наконец-то дошли до скованного смущением мозга Хамфриза, отключили какие-то там предохранители; неожиданно для себя он чуть дернулся и тихо застонал. Для Эрика это словно стало сигналом: он ответил сдавленным рыком, вскинул голову, хищно сверкнув глазами, и отстранился, пропал из виду — кажется, наклонился. Одну руку он положил Алану на бедро, второй путешествовал в складках узорчатого штофа, теперь уже сзади. Платье начало странно деформироваться, вздыматься, как от урагана, и до Алана дошло, что Эрик не просто шарит рукой по его заднице — он задирает юбки, пробираясь к телу. Сильнее покраснеть было уже нельзя, но Алан умудрился. Решив примерить злополучное платье, он предварительно снял с себя всё. Если честно, в тот момент просто не хотел, чтобы ткань, вызывавшая столько неприятных воспоминаний, соприкасалась с его повседневной одеждой, особенно с бельем. И сейчас под нижней юбкой не было ничего, кроме него самого, и это было ужасно, это надо было немедленно прекратить... Он уже подбирал запретительные слова, когда Эрик обнаружил под пальцами отсутствие трусов. Замер. Ткнулся лбом Алану в лопатку. Издал невнятное бормотание, мучительно-восхищенное, прерывистое, и немедленно пустился в подробные исследования, невозможные, совершенно бесстыдные — вот так, при свете и перед зеркалом, пусть даже и под платьем... Его рука уделила внимание каждой ягодице, ощупала копчик и скользнула ниже, вынудив Алана пошире расставить ноги. — Это... Эрик... — Хамфриз наконец вспомнил, что хотел что-то сказать. И тут же забыл, ощущая, как пальцы осторожно гладят, касаются входа, чуть надавливают, отступают, пробираются выше, оглаживают, вбирают в горсть и нежно сжимают, перебирают, переползают на основание ствола... — Мммммммммввввв?.. Кажется, Эрик прикусил оборку, спускавшуюся с плеча, поэтому его ответ вышел совершенно неразборчивым. Сказать на это, собственно, было нечего. В платье становилось все жарче и жарче. Алан обнаружил, что его глаза почему-то закрыты, распахнул их и тут же увидел себя в зеркале: ошарашенный, растрепанный, одна кисть прижата ко рту, вторая — у бедра, держится за запястье Эрика в поисках опоры. Ниже талии ворох непонятных сбитых складок, но даже через них видно, как мощно, ритмично движется эрикова рука, добравшаяся наконец туда, куда стремилась: вверх-вниз, вверх-вниз... "На нижней юбке наверняка уже мокрое пятно", — больше никаких мыслей в голове Алана не обнаружилось. Он чувствовал, как головка коротко ударяется об эту самую юбку при каждом "вверх", а еще чувствовал, как слабеют и начинают подрагивать ноги. И как тяжелеет и сладко ломит где-то там, пониже эрикова кулака в позиции предельного "вниз"... — Ммммммм... Его вдруг отпустили — юбки с шелестом упали обратно, складки разгладились. Эрик выпрямился, избавляясь попутно от пиджака и рубашки. Алан затряс головой, силясь понять, что происходит и почему процесс прерван на самом интересном месте. Попытался возмущенно обернуться, но его мягко удержали за голые плечи. — Ты красивый. Алан, какой же ты... — Эрик смотрел из-за его плеча, жег взглядом из отражения, жарко дышал сквозь приоткрытые губы. — Посмотри, какой ты красивый, а?.. Алан смотрел. Кажется, что-то сдвинулось в восприятии, и теперь он видел себя глазами Эрика: невозможный жнец в платье, грациозный, гибкий, желанный. Смущенный, но готовый позволить многое. Юбки снова поползли вверх — на этот раз прямо спереди. — Эрик?!.. — Помоги. Придержи... Жесткий ворох, ком ткани, сбившийся почти до груди — Алан сжал его обеими руками, отводя глаза от отражения, потому что это было как-то уже слишком. Возня и шорох позади, знакомое звяканье фигурной пряжки; Эрик решил избавиться от остатков одежды. Снова прижался сзади вплотную, прильнул, с силой потерся бедрами. Алан словно увидел это со стороны: напряженное тело, светлая кожа, покрасневшая от соприкосновения с жесткой тканью, крупный и вызывающе торчащий член, вминающийся прямо в этот... как его... турнюр?.. Влажное пятнышко на ткани... — Эрик... Если мы продолжим, оно наверняка испачкается... — Обязательно испачкается! — мечтательно подтвердили сзади. Алан поморгал, пытаясь развидеть и образ, пойманный глазами души, и заодно свой собственный, пойманный случайно в зеркале, — до предела откровенный и непристойный... Еще раз собрался с мыслями: — Н-но его нельзя же стирать просто так... И кто из нас пойдет в прачечную? — Ерунда, Сатклиффа попросим, — голос Эрика был хриплым и деловитым, он как раз занимался руками Алана, помогая правой придержать юбочный ком и куда-то увлекая за запястье левую, — ему-то раз плюнуть... — Но он же обо всем догадается!.. Отцепленную руку потянули вниз и назад, чуть левее турнюра. Алан терялся в догадках — куда, пока его пальцы не нащупали упругое и горячее и не сомкнулись на нем. — Ты думаешь, уже не догадался? — вкрадчиво спросил Эрик и толкнулся ему в руку. Одновременно с этими сложными манипуляциями он развернулся слегка боком — так, чтобы мимо кома задранной юбки достать до Алана в ответном, ммм... рукопожатии. Поэтому мозг Хамфриза практически пропустил мимо ушей последнюю фразу и отреагировал на следующую, сказанную таким же бархатным шепотом, но на тон ниже: — Вот сейчас пальцы посильнее сожми. И повторяй за мной. Вопроса, что именно повторять, не возникло. Эрик деликатно надавил коленом ему на бедро, почти уложив на себя, помогая одной рукой повыше задирать платье, а второй — задавая ритм и скорость. Ему наконец удалось скомкать бесконечные ряды оборок, и Алану открылась картина, смотреть на которую было просто нельзя... но и не смотреть тоже не получалось. Собственные ошалелые глаза и вспухшие — когда он успел их искусать? — губы. Свежие засосы на шее и плечах. Красивые, гладкие мускулы на правой руке Эрика, тянущейся наискосок вниз, туда, где двигался по естеству Алана его кулак в обрамлении белой пены юбок и мелькала оголенная, изрядно пунцовая головка. Алан застонал в голос, не забывая мерно двигать собственной кистью. Проследив за направлением его взгляда, Эрик на мгновение убрал руку, явно полюбовался торчащим и блестевшим от смазки членом, перехватился и продолжил быстро, но нежно — на каждом движении массируя ствол подушечками пальцев. Только теперь он перестал контролировать дыхание, перебивая стоны Алана короткими, хриплыми, рычащими выдохами. Подкатило. Ноги вновь ослабли. Алан каким-то чудом сумел шепнуть "Д-держи юбки", с трудом высвободил руку из вороха ткани и закинул вверх и назад, цепляясь партнеру за шею. Ладонью второй руки он чувствовал, как мелко-мелко пульсирует ставший неправдоподобно твердым эриков член. В шею вновь впились губы, потом — зубы, и это было немного больно, но боль словно сместила точку фокусировки, прорвала последний барьер смущения, отключила мозг напрочь. Выдохи Эрика слились в сплошное рычание, громкое и вибрирующее, посылающее волны удовольствия по телу. Захлебываясь в нем, проваливаясь, взрываясь, Алан почти перестал чувствовать конечности и забыл о необходимости двигать рукой, но Эрик взрыкнул, нетерпеливо дернул бедрами, сильнее прикусил шею. Пальцы сжались сами собой, и понадобилось всего несколько быстрых движений, чтобы в руке стало мокро, очень мокро и скользко. В этот момент Алан поймал его взгляд — бешеный, светлый и абсолютно, космически счастливый. Это было так... слова не подбирались, но организм отреагировал сухим спазмом, выгнувшим позвоночник и заставившем бедра снова задрожать. — О-о-о. — Эрик осторожно отпустил его, наблюдая, как распрямляются смятые юбки. И вытер руку прямо об них. Алан икнул, приоткрыл рот, уставившись на безобразие, потом откинул голову и попытался заглянуть Эрику в глаза — не в зеркало, а напрямую — строго и сурово. Тот беззаботно ухмыльнулся, наклонился и поймал его губы своими. Все-таки Слингби идеально умел гасить его раздражение. — Алан?.. Может, ты меня уже отпустишь? — спросил Эрик после затянувшегося сладкого поцелуя. — Ох, извини. — Хамфриз выпрямился, пошатнувшись, и оставил руку в сторону, не зная, что с ней делать. С руки капало. Эрик вздохнул, с хрустом потянулся, скорчил себе в зеркале рожу. Нагота его, похоже, нимало не смущала. Заметив замешательство Алана, взял его за запястье и прижал к юбке. — Эрик, нет! — вряд ли еще одно надругательство что-то уже изменило бы, но тут включилась аланова тяга к чистоте и порядку. Слингби презрел восклицание, продолжая прижимать: — Тут должны быть наши следы, Алан. Наши общие! Если только мои — будет нечестно... Одуревший от впечатлений мозг признал аргумент как железный. Жнец сдался, тщательно вытер руку о многострадальное платье и тут же оперся о шкаф, преодолевая головокружение. — Помочь тебе раздеться?.. — тихо спросил Эрик, поглаживая его по спине. По обыкновению, Хамфриз хотел проявить самостоятельность, но вспомнил про заевшую шнуровку и только благодарно кивнул. Ему очень хотелось в душ и в кровать, а Эрик, похоже, отлично улавливал телесные желания. Он сноровисто вытащил Алана из платья, как улитку из раковины, и повлек до ванной. Приостановившись, чтобы открыть дверь, он вдруг добродушно сказал: — Ты не беспокойся о платье. В прачечную я сам схожу, ну его, этого Грелля с его длинным языком... Это, пожалуй, было лучшим вариантом. Алан щелкнул выключателем, присел на бортик ванны, подумал и все-таки уточнил: — А потом вернешь обратно в особняк? Эрик уже открывал воду и сделал вид, что не расслышал вопроса, но по упрямому наклону головы и сверкнувшим на миг глазам Алан понял — нет. Не вернет.