Порпентина Голдштейн не сводила глаз с секундной стрелки настенных часов, которая равномерно передвигалась по циферблату. Женщина невольно усмехнулась: всего лишь половина восьмого, а она уже допивала кружку какао, расположившись за дальним столиком местного бара. Обычно Тина задерживалась на работе до позднего часа, пока мистер Грейвс, со свойственной ему сдержанностью, не отчитывал её за чрезмерную прыть и чуть ли не силком выводил из стен конгресса (конечно, если и сам не забывал, что у него есть дом и ночевать можно и там, а не только в не очень удобном кресле своего кабинета). Однако сегодня Тина еле дождалась семи вечера, чтобы поскорее покинуть рабочее место.
Ей необходимо было отвлечься, чего в рабочее время делать никак нельзя. А иначе можно было наткнуться неодобрение со стороны начальства. Хотя это у неё и так всегда получалось отменно. Иногда, в те редкие минуты, когда Тине не хотелось сгореть со стыда за очередной прокол, ей казалось, что они с мистером Грейвсом отличная команда. У неё неплохо получается допускать промахи в работе, а он отлично справляется с их исправлением. Перед этим не забыв хорошенько её отчитать. Немного жёстко и холодно, но при этом совершенно спокойно. Словно ничего в этой жизни не способно вывести его из равновесия.
— Чего такая угрюмая? — сердитый голос эльфа раздался совсем не вовремя, но Голдштейн всё-таки обернулась к нему. Маленькое существо, работавшее в этом заведении, смотрело на неё исподлобья. — Ты мне таким видом всех клиентов распугаешь, — недружелюбно добавил он.
— Я расслабляюсь, — буркнула Тина и поставила на его круглый поднос пустую кружку. — Выполняю приказ начальства, — тихо вставила она и вспомнила сегодняшние слова Грейвса: «Тина, это вторая докладная на Вас за эту неделю. И я даже не стану озвучивать цифры за весь месяц. Такими темпами мне придётся выделить под них отдельный шкаф». Сказав это, мужчина положил лист бумаги в папку, на которой его рукой было написано «Голдштейн» и отправил её в ящик стола, а после добавил: «Идите домой, Тина. Вам нужно немного расслабиться. И мне тоже», — последние слова он сказал достаточно тихо, но они не ушли от внимания Голдштейн.
— Это кто ж так расслабляется, — хмыкнул эльф, вздёрнув заострёнными ушами. — Вот, держи, — он поставил перед ней рюмку с веселящей водой, которая предназначалась явно для другого посетителя, после чего удалился.
Тина не долго думала и опустошила рюмку. В ту же секунду мир заиграл новыми красками, и по всему заведению разлетелся звенящий смех маркоборца, привлеклая посторонние взгляды к его обладательнице. Голдштейн пропорхала к барной стойке и велела повторить, а потом ещё.
Персиваль появился в баре, когда Тина уже добралась до бутылки дорогого хереса. Мужчина даже не успел выбрать столик, как его внимание привлекла весьма нетрезвая подчинённая, похоронив все его надежды на нормальный отдых.
— Мистер Грейвс, — весело пролепетала девушка, когда аврор оказался возле неё, — а я расслб… расбляю… рас-слаб-ляюсь, — гордо выговорила она.
— Я имел ввиду другой отдых, Тина, — на выдохе произнёс аврор. Он поднял работницу на ноги, но тут же признал свою ошибку: Голдштейн запнулась о свою же ногу и чуть было не упала. Персиваль крепко придерживал её за талию, а сама Тина машинально схватилась за его шею.
— От Вас приятно пахнет, — вслух заметила девушка.
— Не могу сказать того же, — ровно проговорил Грейвс, на что Порпентина звонко засмеялась, а её щёки покрылись румянцем, словно начальник рассказал неприличный, но известный в их кругах анекдот про тролля. — Не думал, что Вы способны столько выпить, — кивнув в сторону практически опустевшей бутылки, сказал Персиваль.
— Я очень способная, мистер Грейвс, — шёпотом произнесла девушка, прижавшись к его щеке. — Мне нужно Вам сказать… — начала она, но снова пошатнулась. Руки Грейвса чуть сильнее сжали её талию. Он притянул её ближе, мужественно вдыхая стойкий запах алкоголя. — Я люблю… люблю Вас. И я хочу… очень хочу Вас, — медленно выговаривала она. И если бы Тина была чуть трезвее, она смогла бы заметить, как привычно суровый взгляд Персиваля обретал совершенно иные нотки. — Очень хочу Вас поблагодарить, — наконец закончила Голдштейн. — Вы хороший начальник и я люблю Вас за это.
— Ну конечно, — недовольно гаркнул Грейвс, словно ожидал услышать совершенно другое. Резким движением он поднял Тину на руки и понёс к выходу. В том, что самостоятельно его
очень способная подчинённая с такой задачей не справится, он не сомневался. Сама же девушка и не думала сопротивляться. Она мирно уткнулась в шею мужчины, периодически смеясь над своими же мыслями, а вскоре и вовсе уснула, посапывая на плече Грейвса.
***
Утро следующего дня не показалось Тине таким же радостным, как окончание предыдущего вечера. И хоть её голова не разрывалась в похмельной агонии, в памяти то и дело проскакивали картинки минувшей ночи. Пропетина вспомнила, как Грейвс бережно нёс её на руках, а она то засыпала, то просыпалась в его объятиях. Вспомнила, как добравшись до его дома, он с завидным спокойствием пытался уложить её в постель, а она взамен нагло требовала какао и поцелуя на ночь. И если первого у него не оказалось, то вторым Грейвс решил всё же поделиться. Нагнувшись к девушке, он накрыл её губы своими, крепко прижимая её тело к постели, а когда та стала отвечать, разорвал поцелуй и требовательно повторил, чтобы та засыпала, однако вместо этого Тину стошнило. Когда Голдштейн вспомнила все детали, её единственным желанием стало сбежать из этого города, нет — из страны и больше никогда, никогда не возвращаться! Это было просто ужасно! Оставалось лишь радоваться, что после их поцелуя стошнило не его.
Поняв, что Персиваля нет дома, Тина облегчённо выдохнула. Всё-таки она пока не готова встречаться с холодным взглядом его карих глаз. Мракоборец поднялась на локтях, и её взгляд привлекла записка, оставленая на тумбе возле кровати. Читая строки, написанные рукой Грейвса, Тина не заметила, как уголки её губ растянулись в улыбке.
Я купил какао, найдёте его в кухне на верхней полке. Ключи от квартиры на крючке в коридоре. Пожалуйста, Тина, не забудьте закрыть дверь.
P.S. И не вздумайте выходить из дома голодной. В холодильнике есть еда.
***
Сегодня был один из немногих дней, когда Пропетина Голдштейн с большой неохотой переступила порог магического конгресса. Стараясь не смотреть никому в глаза (словно кто-то кроме неё и Персиваля мог знать о вчерашнем), она быстрыми шагами направлялась к своему кабинету, однако остаться незамеченной ей не удалось.
— Почему опаздываем, мисс Голдштейн? — раздался за её спиной вкрадчивый голос начальника. Тина почувствовала, как кровь прилила к её щекам. Пытаясь вспомнить подготовленную речь с извинениями, она медленно обернулась.
— Доброе утро, мистер Грейвс, — тихо, почти шёпотом произнесла она.
— Уже обед, Тина, — Персиваль внимательно посмотрел на подчинённую. — Думаю, у Вас была веская причина, чтобы опоздать?
— Да… то есть… — запиналась Тина.
— Вы заболели? — помог ей аврор. Голдштейн взглянула в его глаза и не понимала: серьёзен ли он или издевается. Грейвс смотрел на неё в упор, дожидаясь ответа.
— Да, немного, — промямлила Тина.
— Надеюсь, Вам уже лучше, — безучастно вставил мужчина.
— Да, спасибо.
— Хорошо, — аврор собрался уходить, но Тина его остановила.
— Мистер Грейвс, — она подошла ближе к мужчине и вложила в его ладонь ключ. — Ещё раз спасибо, — повторила она. — Вы очень хороший…
— Начальник, — насмешливо перебил её Грейвс. — Да, я помню.
Тина снова покраснела, вспомнив весь вчерашний ужас. Она с трудом переборола желание развернуться и убежать.
— Нет… то есть да. Вы хороший начальник. Но я имела ввиду не это, — с этими словами девушка осторожно прикоснулась губами уголка его губ. — Простите за вчерашнее, — быстро добавила она и поспешила уйти, но сильная мужская рука её остановила.
— У меня дома целая пачка какао, которое я терпеть не могу. Если обещаете больше не петь, приглашаю вас сегодня к себе на ужин.
— А я ещё и пела?! — с ужасом произнёсла Тина. Она хотела ещё что-то добавить, но Персиваль не дал ей договорить, прервав поцелуем.
