цвет твоего голоса

            Снег за окном тает. Весна началась так же внезапно, как и моя любовь к тебе. Иногда я задумываю, когда именно ты лишил моё сердце покоя. Почему мне захотелось стать ближе? Купаться в твоём тепле, словно в море в солнечный день. Я не знаю точно… Просто однажды утром я проснулся, а перед глазами – фиолетовая дымка. Она появилась всего на пару секунд и сразу исчезла, как только я заметил тебя. Мы тогда были соседями по комнате в одном из отелей Японии. Это был выходной. Единственный свободный день на неделе, а после него – снова выступление и наконец перелёт в Сеул. Я спал до полудня. Ты не решался меня разбудить, потому что знал, как сильно я устал вчера и как поздно лёг. Поэтому, после того как проснуться самому, ты тихо сидел на своей кровати в наушниках и смотрел в телефон. Качал головой в такт какой-то музыке и улыбался. В своей сиреневой футболке с замысловатой розовой надписью на английском и с растрёпанными после ночи волосами, ты почему-то в тот момент казался мне самым красивым человеком на свете.             Но я, конечно, тебе об этом не сказал.             Я долго смотрел на тебя, будто лишённый дара речи. Ловил каждое твоё движение и вслушивался в тихое бормотание. Ты подпевал какой-то иностранной песне. Мне удалось разобрать несколько слов, но я их уже не помню. Что-то о космосе и любви. А может, нет. Уже не столь важно. Интереснее то, как ты посмотрел на меня, тотчас вытащив из уха наушник, и с лучезарной улыбкой на лице произнёс: — Доброе утро, Джихун. Надеюсь, ты выспался?             Я выдавил из себя лишь хриплое «да», а потом отвернулся. Мои щёки горели, а сердце билось так быстро, что я боялся, ты услышишь его. Самое отвратительное – я не понимал, что происходило. Твой голос и забота смутили меня. Твой взгляд… он был не таким, как обычно. Слишком ясный и тёплый. Я не могу конкретно объяснить даже самому себе, что было таким особенным в твоём взгляде. Но на меня давно не смотрели так, как это сделал ты.             Я не умею признаваться в любви. Мне не приходилось этого делать раньше, и я думал, что никогда не придётся. Я не видел смысла в признании, но теперь… Может, он всё-таки есть? Я всё ещё не уверен.             Обычно говорят, что любят сердцем. Но эта история точно не обо мне. Вначале любовь заискрилась перед моими глазами. Сливаясь с цветом твоей футболки, приобрела очертания из бесформенного облака в нечто более осмысленное. Потом она зазвенела в ушах. Твой глубокий голос, всегда звучащий столь нежно в обращении ко мне. Я отчётливо вижу каждый его оттенок. От кармина до тёмно-сиреневого с редкими проявлениями розовой пастели. Как тебе удаётся быть таким разным?             Когда мы остаёмся вдвоём в студии, время прекращает свой ход. Приглушённый свет, горящие огоньки на аппаратуре, музыка. Твой голос, когда ты читаешь недавно написанный текст… Сбиваешься на третьей строке и смеёшься, просишь прощения. В шутку поешь, забывая о рэпе и попадая мимо нот, преображая мелодию на ходу и превращая её во что-то совершенно другое. Во что-то, под что мог бы спеть я. А потом снова становишься серьёзнее и предлагаешь внести изменения в слова. Иногда мне приходится тебя переспрашивать. Но не потому, что я не услышал тебя, а потому что слишком глубоко вникал в звучание твоего голоса. И весь смысл проскользнул мимо меня. — Как тебе? — спрашиваешь, когда мы наконец заканчиваем запись. Ты садишься на ближайшее ко мне кресло и смотришь так пристально и внимательно, что мне становится неловко.             Я отвожу взгляд. — Хорошо, — киваю. — Только от первоначального варианта не осталось буквально ни-че-го. Zero, как сказал бы Чан. — Когда муза посещает меня, я не могу сдержать свои мысли. Новые идеи влетают в голову с космической скоростью, — смеёшься и откидываешься на спинку кресла. Ты устало вздыхаешь и прикрываешь глаза. Ресницы мягко ложатся на кожу. В который раз удивляюсь, насколько они длинные. — И как выглядит твоя муза? — интересуюсь, завороженно глядя на тебя и сдерживая собственные эмоции. Прямо сейчас мне хочется взять тебя за руку. Обнять. Поцеловать… Почему именно ты? Почему сейчас? Моё сердце не может угомониться. Оно кричит. Оно хочет, чтобы ты услышал его. Но я этого до чёртиков боюсь.             Ты открываешь глаза и поворачиваешь ко мне голову. Улыбаешься. Тепло и непринуждённо. Твои губы кажутся такими мягкими… Я снова влюбляюсь. С каждым разом всё сильнее. — Давай поцелуемся? — шёпотом вырывается из меня. Словно загипнотизированный, я не сразу понимаю, что говорю. А осознав, от смущения отворачиваю голову. Стараюсь не смотреть на тебя. Но чувствую твой режущий взгляд, и по моей коже пробегают мурашки. — Что? — переспрашиваешь, пододвигаясь ближе ко мне. Я ощущаю себя в ловушке. — Повтори. — Да так, ничего, — натянуто улыбаюсь и смотрю на тебя. Стараюсь сохранять спокойствие, но меня буквально трясёт от волнения. — Что ты хотел сказать насчёт музы? — То, что я смотрю на неё прямо сейчас, — отвечаешь ты с серьёзной и невозмутимой физиономией. На какое-то время наступает тишина. Я ошарашен и не знаю, что сказать. Ты молчишь, ожидая моей реакции. Но не получаешь её и вдруг начинаешь смеяться. — Не шути так! — толкаю в плечо. Не так сильно, как сам рассчитывал. Ты даже не покачнулся. — Прости-прости, — извиняешься и успокаиваешь свой смех. — Просто у хёна было такое милое личико, я не мог не засмеяться.             Ты берёшь моё лицо в свои ладони, и я теряю дар речи. Без спроса целуешь. Нежно и долго. Я закрываю глаза и растворяюсь в твоей любви. Она словно молоко с голубикой. Но не такое, что я пил в детстве. В разы слаще и насыщеннее. Совсем немного кислое, это почти незаметно. В нём приятно тонуть. — Я не шутил, — говоришь полушёпотом, вновь заставляя меня улыбнуться.             И я вновь потерян в этом мягком пурпуре. Одурманенный, я забываю, как выглядит жизнь без него. Другие цвета перестают для меня существовать. И только ты, источник сладковатого запаха сирени, остаёшься со мной.             Твои касания – будто шёлк, скользящий по коже. Я никому раньше не разрешал себя так долго и крепко обнимать. Когда ты пересаживаешь меня к себе на колени, моим смущениям уже почти подходит конец. Я завлекаю тебя в поцелуй. Жгучий, страстный. Жадно кусаю губы. Похоже, тебе это нравится. В твоих глазах танцуют маленькие черти. Познакомишь меня с ними? — Пойдём в комнату, хён, — шепчешь, отстраняясь. Ты утыкаешься носом в мою шею и щекочешь кожу. Я сдерживаю тихий смех. — Пойдём.             Оказывается, мы снова засиделись в студии допоздна. Почти два часа ночи – самое время расслабиться. Но ни один из нас не собирается ложиться спать. Когда мы заходим в комнату и закрываем за собой дверь, ты сразу толкаешь меня на кровать. Думаешь, я прощу тебе твою наглость? — Знаешь, я вообще-то больно кусаюсь, — угрожающе клацаю зубами и приподнимаюсь на локтях. Ты усмехаешься. — Пока не знаю, но жажду проверить.             Ты стягиваешь с меня одежду и впиваешься в губы страстным поцелуем. Сжимаешь бёдра до синяков. Так, будто боишься, что меня кто-то отнимет. Но на кой чёрт мне кто-то другой, если есть ты?             В комнате свежо. Из приоткрытого окна дует прохладный ветер. А ты – горячий. Меня бьёт дрожь, хотя внутри разливается приятное тепло, а кожа горит. Не я один умею кусаться. Резкая боль, и снова волна блаженства. Голова начинает кружиться… За поцелуем – другой. Твои губы такие сладкие. Ещё немного, и у меня разовьётся привыкание. Но плевать. Стань моим наркотиком. Волшебным порошком от любых недугов. Я буду счастлив от тебя зависеть.             Последнее, что я вижу, перед тем как мы засыпаем в обнимку под утро, это розовеющее небо за окном. Оно отпечатывается на сетчатке моего глаза и рваными кадрами мелькает во снах.