То, что важнее

Амбрелла владела этим городом. Целиком и полностью. Она, как вирус, проникла в каждую клеточку Раккун-Сити, оставляя свой след и оказывая влияние. Влияние как положительное, так и отрицательное. Лучшие умы корпорации, точнее «легальной» её части, каждый день работали на благо граждан, разрабатывая эффективные лекарственные препараты по доступным ценам. Технический отдел поставлял надёжную медицинскую аппаратуру в больницы. Высокие чины из совета директоров выделяли значительные средства на благотворительность, на проекты мэрии города, на финансирование школ и других образовательных учреждений. Любой житель Раккун-Сити без размышлений ответил бы, что Амбрелла — лучшее, что могло случиться с его городом. Радужная картина на самом деле предварительно ретушировалась агентами, следящими за спокойствием среди общественности. Никто не должен возмущаться монополией компании на рынке, никому не стоит замечать строительство странных подземных объектов, никто не должен знать о похищениях людей для экспериментов, и уж точно никто из самой компании не имеет права проговориться. Ложь, сокрытие, шантаж, подкупы, угрозы, убийства — ради своей безупречной репутации Амбрелла идёт на любые грязные методы. Потому что их тайная деятельность была страшнее всех этих методов вместе взятых. Агентам приходилось улыбаться одним людям и грозить другим, в любом случае пряча за спиной весь тот мрак, что они защищали. Неудача стоит слишком дорого. Смерть от руки коллеги — лучшее, что могло ожидать проколовшегося офицера. Ведь тебя могли запросто отдать в руки сидящих по тайным лабораториям учёных, у которых человеческий материал всегда в дефиците. Альберт Вескер давным-давно научился относиться к своему положению отстранённо, ещё будучи «по ту сторону забора», с белым халатом на плечах. Наука движется вперёд. Это так же естественно, как течение реки или горение спички. Почему вдруг кто-то объявляет это вне закона, как морального, так и юридического, — вопрос без ответа. Другой вопрос, требующий разъяснений, касался самой Амбреллы, а точнее её главы — Озвелла Спенсера. Он вкладывает колоссальные суммы в разработку биологического оружия, которое в результате не окупается. Расширение рынка на недавно появившиеся площадки в Восточной Европе дело не спасло, но Спенсер, по-видимому, ни капли не опечалился. Разве так поступает разумный бизнесмен? Определённо за биооружием стоит что-то ещё. Ещё немного и Вескер начнёт раздражаться от ожидания. Он стоял в холле у главного сестринского поста в центральной больнице города. Необходимо было переговорить с главным врачом и советом госпиталя по поводу изменившихся условий сотрудничества. Вот только новенькая медсестра совершенно запуталась среди килограммов документации, из которой ей нужно было найти контакты высших лиц. Белые стены, пол и потолок слепили даже через очки. Снующий туда-сюда медперсонал сливался одеждой с помещением. Зато на этом белом фоне отлично выделялись все посетители, особенно Вескер, привычно облачённый в чёрный строгий костюм. Завиденный на стене логотип в виде красно-белого зонтика вызвал у него усмешку. Сейчас можно было представить себя самым настоящим глашатаем короля, чья власть безукоризненно распространяется по всей территории без исключений. И немалая доля власти находится прямо у тебя в руках. Из длинного коридора в холл попала знакомая фигура. Рыжие волосы, та же маленькая сумочка. Задумчивое выражение лица и несколько маленьких бумажек в руке. Она прошла ближе к посту, который сейчас вдруг как две капли воды стал похож на барную стойку. Её взгляд был направлен на план больницы по отделениям. Вескер изучал её профиль, стараясь как можно дольше не выдавать себя. Было что-то в её лице чрезвычайно обеспокоенное. Чем-то очень важным. Не было той лёгкости и веселья, с какими он её запомнил несколько дней назад. Неужели такой необычный человек может заболеть? Как же она контрастировала со всем вокруг… дело точно не в белом интерьере. Она закончила изучать план и повернулась в сторону Вескера. Секундное замешательство сменяется мягкой улыбкой, стирающей с лица все предшествующие думы. — Надо же. Привет! — чуть шире улыбнулась она, делая два шага навстречу. — Доброе утро, — Альберту захотелось улыбнуться в ответ, но привычка не показывать никакие эмоции не позволила. — Решил подправить здоровье? — Нет, у меня с ним всё в порядке, — она настолько яркая на фоне всего остального, что, казалось бы, существует вообще только одна. — А ты? — А я… — девушка поджала губы и отвела взгляд, — хочу убедиться, что у меня тоже всё в порядке. Наверняка просто перестраховывается. Её образ полноценен и ни в каких других дополнениях, плохих или хороших, не нуждается. Тем более, что касается здоровья. — Уверен, что так оно и есть, — уголок губ всё же поднялся вверх, и девушка не могла этого не заметить. — О, ты всё-таки умеешь улыбаться! — Вескер видел, как светятся её глаза. Нет-нет, дело совсем не в белых цветах холла. Этот блеск был знаком ему гораздо ближе, чем могло казаться. Именно с таким блеском смотрели друг на друга Уильям и Аннет. С таким же маленькая Шерри смотрела на своих родителей. Он тёплый, он рассеивает любую тьму и согревает от любого холода. — Как видишь. Разве не все люди умеют улыбаться? — Те, кто улыбается редко, однозначно делают это искренне. Снова с ней не поспоришь. Вескер сам понимал, что ни к чему утруждать себя изображением фальшивой радости, притворно о чём-то печалиться, якобы испытывать гордость и прочее. Разве что по работе иногда приходилось изображать удовольствие от сотрудничества с самыми отвратительными коррупционерами и лицемерами, которым по правде хотелось всадить пулю в лоб. И от собственного же лицемерия порой тошнило. А в ней не чувствовалось фальши. Она без притворства пыталась тогда подбодрить его в баре, а сейчас абсолютно натурально удивлялась. — Не могу не согласиться, — как хотелось остаться и поговорить ещё хотя бы пять минут, но медсестра решила отыскать нужный листок именно в этот момент. — Вот, часы приёма в этом месяце. Прошу прощения за ожидание, сэр, — невинно проговорила она. Вескер разочарованно выдохнул, расправляя несчастную бумагу. Буквы и цифры на ней выглядели такими неуместными сейчас. Неважными. Взгляд сам по себе вернулся к девушке, которая пожала плечами и немного потрясла своей небольшой кипой листочков. — Что ж, не буду отвлекать, — с неохотой протянула девушка. С явной неохотой, Вескер подметил это совершенно точно. Надо остановить её, задержать. Сказать, что она вовсе его не отвлекает, а её собственные дела могут подождать, ведь больница работает допоздна. И она ушла в другую сторону. Почему он её не остановил? Ограничился ещё одной неловкой улыбкой и отпустил. Где гарантия, что это была не последняя встреча? Неужели все действительно приятные моменты в этой жизни должны длиться так мало? «Важен не результат, а процесс», — вдруг вспомнились её слова. Но результат ведь тоже важен, в этом Вескер никогда не сомневался. Не ради него ли затевается всё в этом мире? А если результатом становится то, что ты стоишь разочарованный в больнице у медсестринского поста? Почему привычка не впускать никого за рамки неких границ в общении всё равно берёт верх? Почему нужно быть заложником своего образа? Было уже совершенно не важно, найдутся ли ответы на эти вопросы. Ведь она ушла. А работа настойчиво требовала своего внимания. Вернув способность видеть какой-нибудь смысл в напечатанных цифрах и буквах, Вескер принялся изучать информацию, подгадывая лучшее время для встречи.