***
«Я не собираюсь оставаться на том же уровне!» Куноичи попросила Хокаге поработать в Анбу: ей хотелось понять быт Какаши-сенсея, Тензо-тайчо и Генмы-семпая. Сакуре уже стукнуло восемнадцать, она сыграла немаловажную роль в Четвёртой Мировой войне, но для них осталась ребёнком, которого принято хвалить за успехи, гладя по голове и снисходительно улыбаясь. Это вызывало обиду. В конце концов, она взрослая девушка! Саске как обычно смотрел на неё свысока, Наруто по-детски нарывался на оплеухи, а Харуно попросту не знала, куда себя деть. Друзья рвались помогать всем и вся, налаживая контакты с союзническими деревнями, соревновались между собой, ссорились, мирились и проводили много времени вместе — вернувшись в селение, молодой Учиха стал для единственных друзей центром Вселенной. Но Сакуре вскоре надоело держаться за Саске и терпеть на себе его пристальные взгляды. От преувеличенного к себе внимания становилось не по себе, хотя в Конохе только и говорили, мол, будущая супружеская пара. Что её ждало в этих отношениях? Боль? Безразличие? Скука? Всего понемногу. Мечты не всегда остаются мечтами. — …Хм, — Генма медленно наматывал лапшу на палочки, искоса посматривая на довольную собой куноичи. Сегодня она получила униформу, маску Воробья и команду, с которой будет выполнять задания, и пришла пообедать в Ичираку, чисто случайно наткнувшись на капитана Ширануи. Ему хотелось бы видеть Сакуру такой, какой она была сейчас, до вступления в отряд убийства и зачистки. — Не думаю, что эта работа подойдёт для тебя, но желаю удачи. Сакура фыркнула.***
Чёрт, чёрт, чёрт! Как же больно… Руки её не слушались, чакра практически исчерпала себя, но метку на лбу активировать — дело последнее. Она тащила на себе двух выживших напарников и не видела вокруг ничего, кроме моря крови и сожжённых дотла деревьев. Зелёные глаза в прорезях маски устало смотрели себе под ноги, пока губы шептали, что она чёртова идиотка. Как ирьёнин, она не имела права вмешиваться в битву, даже если была заведомо сильнее, даже если её провоцировали. Это не по плану, это не по-человечески по отношению к товарищам, для лечения которых у неё попросту могло не хватить чакры. Противники на границе Страны Мороза оказались слишком сильны и подготовлены — они будто знали, кто и когда попадётся им в ночной тиши. Прекрасно ориентировались на местности, нападали осторожно и метко, и стремились выбить из строя именно Харуно, просчитав свои шансы на победу в случае её исчезновения. И вот как это не могло вывести её из себя? Скрываться за чужими спинами, как в детстве? Она разве ради этого поступила в Анбу?.. Так и осталась вспыльчивым ребёнком, не думающим о последствиях. Зато хотя бы не погибла, а довела начатое до конца. Сакуру, притащившую напарников в Коноху, похвалили — она прооперировала их в полевых условиях, как только запас энергии пополнился во время пути, и тем оставалось лишь отлежаться пару суток дома, чтобы восстановиться. Розоволосая лишь отмахнулась, досадливо поджимая губы под маской. Химе Сенджу недовольно скрестила руки на груди: — Воробей, чем ты недовольна? Враг повержен, часть отряда ты спасла, миссия выполнена. «Генма-сан оказался прав...» Куноичи сняла фарфоровую маску, присела на одно колено, как подобает Анбу при Хокаге, и сказала: — Я хочу уволиться.***
В глазах Ширануи было написано: «Я так и знал». Харуно это мастерски проигнорировала. Они шли по ярко освещённой фонарями дороге, встретившись у книжного магазинчика, и проводили понимающими взглядами спешно ретировавшегося Райдо-сана с каким-то (очевидно) томиком с пометкой (наверняка) «не для детей». Шизуне-семпай точно завтра опоздает на смену... Сакура хихикнула своим мыслям, заправляя за ухо выбившуюся розовую прядку волос, и привлекла внимание токубецу-джонина. Он напряжённо гонял во рту иглу и думал, как Харуно отреагировала на его предложение встретиться. Сегодня она необычайно красива. Бывшая ученица его друга, с которой он ходил на задания десяток раз. Девушка, младше него на пятнадцать лет. Ирьёнин шла наряду с ним в недлинном синем платье и на каблуках, будто с обложки какого-то журнала, совсем непохожая на бывалого бойца. Хрупкая, миниатюрная, с тонкими запястьями и щиколотками — он помнил тот единственный раз, когда подхватил её на руки, ускользая от атаки врага, и чуть не споткнулся от мысли о том, какая у неё, оказывается, была мягкая кожа. Да и сейчас, наверное, тоже. О боги. В Аду его будет ждать отдельный котёл. Сакура остановилась у входа в парк с цветущей сакурой и грустно улыбнулась: — У меня сегодня день рождения, Генма-сан. Ваше приглашение на прогулку я посчитаю за поздравление... Генма проклял себя за забывчивость. Он ведь знал, помнил, что однажды, в разговоре, она упоминала эту дату. Двадцать восьмое марта. Расцвет весны. — Я прихожу сюда каждый год, — продолжила она, цокая каблуками по каменным плитам. Джонин скользил тихой тенью за её спиной. — Смотрю на деревья сакуры и думаю, почему мне дали именно такое имя. — Потому, что ты его достойна? — хрипло предположил мужчина, вынимая изо рта сенбон — успел уже раза три уколоться и язык начал неметь. — Сакура даже увядает красиво, — куноичи присела на лавку и положила руки на колени. — Я — нет. Выросла, распустилась, а живу сорняком. Наруто скоро станет Хокаге, Саске — его тенью. Какаши вместе с Гаем ушёл из деревни путешествовать, Ино готовится к свадьбе с Шикамару и придумывает имена будущим детям. Родители ждут Сакуру дома, а ей не хочется туда идти. Что она услышит? Поздравления и очередное нытьё, мол, хочется внуков понянчить, а у тебя даже парня нет? Если бы девушка, как в детстве, задувала свечи на торте, то пожелала бы вернуться в беззаботное детство: там остались её сладкие мечтания и глупые обиды на капитанов, трепавших её по волосам. Смешно, но в те годы она ощущала себя увереннее, чем сейчас. И тогда было легче влюбляться, даже если безответно. Генма кашляет в кулак, по привычке кладёт согнутую ногу на колено и легонько касается пальцами её плеча. Харуно, смутившись, вздрагивает, но ничего не говорит — она практически всегда реагировала подобным образом на его внимание. Но пора взрослеть, решаться и не искать оправданий. Она поворачивает голову в сторону Ширануи, пристально вглядывается в невозмутимый профиль и останавливает взгляд на губах. — Я ещё не знаю, кто ты. Но определённо не сорняк. Он смотрит не на неё, а на небо в облаках, и абсолютно не думает, что будет дальше с ним и повзрослевшей Сакурой. Гореть в Аду так гореть.