***
Тогда все обошлось, Джун признался во взаимных чувствах к другу и теперь Тэхен был счастлив. Чонгук тоже радовался за ребят, ведь Тэ был под защитой, но вот обида на Чимина никуда не делась и как только ему представилась возможность, он его подкараулил возле школы после занятий. — Хэй, опять меня поджидаешь, чтобы как тогда, передернуть? — ехидно спросил Пак. — Нет… Поговорить хочу… — Да вы же мне все бойкот объявили, ходите гурьбой, такие правильные. Ну подумаешь брякнул по пьяни… — Заткнись! — перебил его Чонгук. — Что прости? — Что слышал! Из-за тебя Тэхен чуть не умер. В ответ лишь молчание, Пак понимал что не прав, но признавать этого ой как не хотел. — Чего молчишь? Хен… Или сказать нечего? Ты хоть понимаешь, что натворил? Чимин спокойно подошёл к Чону и взял его за подбородок. — Но ты ведь все равно меня любишь, так, Чон-и? Чонгука словно заморозили, тело покрылось мурашками, ноги и руки сковало. — Я так и думал… Завтра извинюсь перед ним… А ты если хочешь приходи сегодня вечером. — и Пак просто ушёл, мимо, своей привычной походкой. Чонгук трясущимися руками начал набирать номер… Но чей? Намджуна? Он скажет — не ходить, Тэхен поверит в лучшее и попросит аккуратнее быть. Юнги быстрее морду набьет Чимину, а Джину откровенно пофигу. Тут уже ему решать. Жалко нету Хосока, он бы выручил, помог и посоветовал, как лучше. Но… Если после всего произошедшего Чон сам хочет с ним поговорить, то… Да признайся, ты его любишь! Какой бы дрянью он не был и отдаться не жалко, пусть лучше он растерзает и душу и тело, чем кто-то другой. Восемь вечера, звонок в дверь. Чимин с радостной улыбкой открывает. — Пришёл все-таки… На пороге стоял Чонгук. Голубой, словно небо в апреле, шерстяной кардиган, белая футболка с надписью «forever and ever» и потертые джинсы. Выглядел он превосходно. Пак одобрил это оценивающим взглядом. Чон застенчиво посмотрел на старшего. — Ну проходи, поди замёрз… Кардиган тонкий совсем. Пак искренне улыбнулся, он был рад видеть друга, на самом деле. Чонгук был единственным, кто пошёл на контакт после того дня. — Я хотел… — начал было Чон, но его перебили. — Поговорить… Я же сказал, что извинюсь перед Тэ, надеюсь он простит меня. Хотя, я смотрю ему это даже на пользу пошло. Пак лавировал внутри дома, пробираясь на кухню. — Ага… Но… Он чуть не откинулся из-за тебя. — Да. Но ты же его спас, значит так должно быть. Гук-и, все просто, если тебе что-то предначертано, то оно так и случится, рано или поздно. Это все? — Чимин глотнул немного чая из кружки. — Нет, послушай… — А вот насчёт тебя, просто признайся, что тебе понравилась та красотка и все. Я прощу тебе косяк и забудем. Ок? — Эм… Я… Чимин подошёл к младшему, близко-близко, нарушая все законы личного пространства. — Скажи… Любишь меня? — шёпотом произнёс Пак. От его губ пахло спиртным, кажется лакричным ликером. Чонгук моментально покраснел, он не мог отвести взгляд. Чужая рука вновь коснулась его подбородка, а губы мягко скользнули по его щеке, аккуратно продвигаясь к заветной цели. И вот Чимин нежно целует его, а затем отступает и смотрит за реакцией. Чонгук в ступоре, он не знает как реагировать, хочется бежать, как тогда, но ноги не слушаются, а член так вообще… Завёлся с полуоборота и теперь неудобно выпирал. В один миг лицо Чимина поменялось, взгляд стал злым, брови нахмурились, он взял пустой бокал и швырнул его в стену в сантиметре от Чона. — Проваливай! — Что?.. — только от его истошного крика Гук наконец пришёл в себя. — Вали я сказал! Не нужен мне никто и ты тоже! Все вы! Не нужны мне! Понял?! Видеть тебя не хочу. Гомосек заднеприводный. — Прекрати! — Что именно? Ненавидеть тебя за то, что ты такой идеальный пай мальчик и со всеми дружишь или за то, что ты мне тоже нравишься, м? Придурок! — Чимин-хен, ты пьян, успокойся… — Чонгук попытался к нему прикоснуться, но тот резко вырвался. — Руки от меня убери. Сначала у меня отобрали друга… Теперь отберут и тебя. Ненавижу… — он отвернулся к окну. Чонгук подошёл, аккуратно с опаской и обнял старшего за талию. — Никуда я не уйду и ребята тоже, ты главное извинись. — прошептал он. Но… Лицо Чимина зацвело улыбкой, он прекрасно знал на какие точки давить, чтобы поймать свою жертву в капкан, да и актер из него был хороший. А теперь у него будет то чего он хотел. Идеальный милый мальчик под боком, который сделает все для него. Да, холодно, расчетливо, но зато правда.***
Перед парнями и Тэ, Чимин извинился и те конечно же простили друга, но главное слово осталось за Тэхеном. — Ты же понимаешь, что если бы не Чонгук, то я бы не стал тебя прощать? — Конечно, я все понимаю… — на лице была гримаса стыда, и Паку реально было стыдно за то, что он тогда наговорил спьяну, но гордыня бы не дала ему бегать и извиняться. А так с помощью Чонгука, его прекрасного милого «Гук-и», так он теперь его называл, они сами к нему пришли и он просто произнёс заветное — простите меня, я был не прав, обещаю исправиться. Но главной добычей Чимина было совершенно не это. Ему больше не нужны были спонтанные перепихоны с левыми девушками. Зачем? Теперь у него был свой личный мальчик, которого можно было трахать, как угодно и где угодно, он ведь ему не откажет. Взамен конечно он дарил ему свою, вроде как, любовь. Ещё одним плюсом был всегда вкусный ужин, когда Пак оставался один без родителей, и вовремя сделанная домашка. Чонгук был просто умничкой и ему не хотелось рушить надежды парня. В один из таких вечеров, когда Чон гостил у него. Чимин решил сделать себе приятное. — Гук-и, мне скучно… — вальяжно протянул он. — И что ты предлагаешь? — настороженно спросил парень, его зад до сих пор болел после пятницы. Класс Чонгука последним завершал уроки физкультуры, и тренер попросил его прибраться, Чимин тогда подкрался со спины и каким-то образом уломал его на секс в тренерской, прямо на матах. На сухую было больно, прям до слез, пусть там уже все и было более менее разработано, но все равно. Правда, Чон никогда не думал о себе, главное, чтобы Чимину нравилось, чтобы он был счастлив. — В моей комнате наверху, тебя ждёт небольшой сюрприз… Пойдём? Посмотрим? Я думаю тебе понравится. — Хорошо, только посуду домою. — Гук оттягивал этот момент как мог. Чимин не любил аккуратно и нежно, он всегда был грубым, а после их секса целовался мягко говоря на отъебись, но выпрашивать он умел. — Пойдём сейчас… Я так тебя хочу, мой сладкий. — прошептал Пак ему на ухо, обнимая за тонкую талию. Мурашки пробежали по телу Чонгука, от таких прикосновений хена он моментально таял, как сахарная вата во рту. Руки Чимина стали спускаться ниже, одна сжимала правую ягодицу, играя с мышцами, а вторая терла, и так, каменный член младшего. Он сильно прикусил мочку уха Чона и сразу же зализал место укуса, затем плавно перешёл на шею, осыпая её поцелуями. Чонгук застонал и тяжело облокотился на руки, в попытке контролировать себя. — Пойдём, тебе понравится… — шептал Чимин прямо в шею младшему. — Чим-и… Дай мне минутку… Прошу… — простонал Чон. — Хорошо, жду тебя наверху. — довольно улыбаясь, сказал Чимин, целуя младшего в затылок. Цель была на крючке. Главное вовремя дать нужную дозу удовольствия и ласки. Пак это хорошо знал и понимал. Гук пытался прийти в себя, но голову кружило, сдерживали мысли о том, что ему уготовано сегодня. Если опять плеть, то он наврятли выдержит. От прошлого раза у него остались шрамы на спине и Юнги интересовался откуда они. Мин переживал, что это тётя опять поднимает на него руку. А признаться, что это сотворил Чимин, ему не давал страх. Тяжело выдохнув он пошёл в след за своей любовью. Чимин закрыл ему глаза ладонями и открыл только тогда, когда они вошли в комнату. Перед глазами Чонгука висел какой-то непонятный набор вещей, сначала он подумал, что это Чимин купил какой-то девушке и собирается бросить его, но потом… — Будешь сегодня моим кроликом, Гук-и? По-настоящему? — улыбаясь спросил Чимин. — Эм… Да… Хорошо. — Чон произнёс это как-то невнятно, смущенно и почти шёпотом. — Тогда примерь, я хочу посмотреть и не забудь вот это. — в руках Пак крутил анальную пробку с хвостиком на конце, — Какой же кролик без главного атрибута? Действительно. — подумал Чон. Пак закрыл дверь, аккуратно подтолкнул парня внутрь. — Надевай, я жду… — тон сменился на приказной. Чонгук молча повиновался, а Пак тем временем демонстративно сел перед ним на стул, закинув ногу на ногу. Младший медленно стянул с себя привычные джинсы, футболку, боксеры, носки. Теперь он стоял перед ним голый, на спине шрамы, на плече красовался синяк от укуса в спортзале и следы от засосов по всему прессу, которые казалось не сходили никогда. Чимин без стеснения красовался своим собственным творением, он в очередной раз облизнул собственные губы, хищно, готовый прямо сейчас сожрать собственную добычу. — Повернись, я помогу тебе с хвостиком… — сладко протянул он, упираясь языком в собственный верхний клык. Чонгук послушно повернулся спиной и пошире расставил ноги, Пак еле сдерживался, чтобы не трахнуть его просто так, но поиграть хотелось больше. Он сплюнул на руку, прямо на кончики пальцев и смазал, уже хорошо разработанный, анус младшего. Тело Чона моментально покрылось мурашками, член снова встал и окреп. Чимин этому улыбнулся, а затем медленно ввёл игрушку внутрь расслабленного мышечного кольца, да поглубже. Гук не сдержался и издал тихий стон, а Чимин легонько покрутил за хвостик, у младшего подкосились ноги и, тогда получив жёсткий шлепок по заднице, он пришёл в себя. Дальше Чонгук медленно надел чёрные шёлковые трусы, которые ели прикрывали головку его возбужденного члена, с вырезом для хвостика; корсет, аккуратно обрамляющий его тонкую талию; чулки и только потом пояс с подвязками для них. Весь образ завершали чокер и ушки. Чимин жадно закусил нижнюю губу, оценивая своего «кролика» и достал телефон. — Чимин-и, может не стоит… Я не хочу, чтобы кто-то это видел кроме тебя. — Никто и не увидит, ты же моё сокровище, правильно? — Угу. — Чон нервно сглотнул и прикрыл пах руками, позируя для фото. — Вот и умничка, а теперь спиной. Он все так же покорно повернулся и встал в нужную позу. — М-м-м… Ты слишком аппетитно выглядишь. — после этих слов Чимин выбросил телефон куда-то в сторону шкафа на ковёр и вцепился руками в волосы младшего, — Лис выходит на охоту. — его рука скользнула по голове, снимая шапку, которая все это время прикрывала рыжие волосы. Чонгук был готов поклясться, что днем старший ещё был блондином. Видимо все подготовил перед его приходом. Чимин властным движением посадил его на колени перед собой. — Приступай, я жду. Чон аккуратно расстегнул ширинку его брюк и спустил их вместе с боксерами. Член старшего стоял колом, вены напряжённо выпирали под кожей. Он всегда искренне удивлялся тому, как выглядел хен внизу, его размер и то, как вытекала смазка наружу. — Кажется я рано убрал телефон, вот это вид. Чон моментально покраснел от таких слов. Но с уверенностью обхватил губами головку и погрузил член старшего в рот, Пак не стал церемониться, схватил Гука за голову и протолкнул свое достоинство ему по самую глотку. Чон чуть не задохнулся, и так несколько раз подряд, пока весь член Чимина не был в слюне младшего. Пак рычал от наслаждения, он еле сдерживал себя от того, чтобы не выебать это милое создание до потери пульса. — На кровать… — прошипел он, поднимая Чонгука за подбородок и разворачивая его к себе спиной. Вид со спины был просто шикарен, аппетитная упругая задница младшего, стройные ровные ножки в чулках и осиная талия, да такая фигура не у каждой девушки бывает. Как только Чон встал на четвереньки, Чимин подошёл ближе, снимая с себя футболку и штаны до конца. Его ладонь с силой въехала в плоть младшего, сначала правая затем левая ягодица покрылись багровыми отпечатками ладоней. Но Гук сдержался, он сжал простынь и зажмурился, терпел как мог, чтобы не закричать от боли. И опять пальцы старшего вонзились в его волосы. — Не молчи… — сказал Пак, дергая за анальную пробку и держа за волосы, — Я этого не люблю. Рука Чимина скользнула вниз, отодвигая тонкую ткань трусиков. Пак ловко схватился за член и стал дрочить. Комната стала наполняться стонами Гука. Тогда Чимин отпустил волосы и вдавил «хвостик» так глубоко, насколько позволял мех, а затем резко выдернул и вошёл сам во всю длину. Чонгука пронзила боль, адская, жгучая, внизу живота она растворялась, как яд, отравляя сознание. Из глаз полились слезы, он истошно кричал, но когда это останавливало Чимина? Да никогда. Он вдалбливал его в кровать с бешеной силой и скоростью. Как он не порвал Гука, одному Богу известно. С каждым толчком Чон терял сознание все больше и больше, он буквально не соображал, что происходит, его перевернули на спину и задрали ноги повыше, искусственно сузив проход. А потом… Пощечина. Боль. Красный след на щеке и голос. — Стони я сказал! — Чимин был на пике. Он сам развёл ноги Чонгука максимально в стороны и продолжал долбить. Чон бормотал что-то под нос, вцепившись в покрывало, и продолжал кричать от боли, когда воздух снова попадал в лёгкие. — Да-а-а-а… Вот так… — рычал Пак. Ещё пара толчков и… Они кончили вместе. — Чимин-и оппа-а-а… — это единственное, что произнес Чонгук. Всё нижнее белье было запачкано и простынь тоже, трусики, чулки, корсет. Чонгук был весь в сперме, своей и Чимина, но сил подняться и привести себя в порядок не было. Пак воспользовался моментом и вновь взялся за телефон. Звук камеры привёл Гука в чувства. — Что?.. Что ты делаешь? — губы еле шевелились, тело свело от оргазма. — Ничего особенного, просто фотографирую, а ещё… Вон та камера на полке шкафа записывала весь наш секс. Чонгуку все это не нравилось, но что он мог сказать, правильно, ничего. Один раз он возразил и огреб плетью по спине. Пусть будет, главное что Чимину нравится. — этой мыслью он себя и тешил всегда. Рядом рухнуло полотенце и властный голос старшего вновь нарушил тишину: — Я жду тебя в душе, белье можешь бросить в корзину. Совместный душ и кружка кокао от Чимина все равно не смогли сгладить сегодняшний вечер, парни лежали в постели и смотрели какой-то фильм, Чон не помнил про что, зато хорошо помнил, как этот человек, которого он любит, только недавно вдалбливал его в эту же самую постель. — Гук-и, тебе что, не понравилось? — спросил Чимин, наигранно нежно. — Нет, все хорошо, я просто устал. — Чон надел на себя маску улыбки и все вроде бы сработало. Он повернулся на бок, прижался к старшему и уткнулся в него носом, сжался, прям как комочек. Такой беззащитный, такой… Любимый… Да нет… Бред. — но, Чимин все равно его обнял, он как будто извинялся за то, что делал с ним сегодня. Пак этой ночью спал, а вот Чонгук нет, ему было больно, внутри все болело, но не от физического насилия, нет. Болела душа, он искренне не понимал, как человек которого он любит может причинять ему боль. По лицу побежали слезы, но он ещё больше вжался в грудь старшего, уверяя себя, что все хорошо и ему просто кажется.***
Юнги был сильно обеспокоен состоянием Чонгука, близились переводные экзамены для младшего, а тот был какой-то несобранный, растерянный и забитый. — Эй, как подготовка к экзаменам, во вторник первый пишешь? — Мин заботливо положил руку на плечо друга. — А? Да. Все хорошо. Не переживай, хен, я все сдам на отлично. — Чон конечно улыбался, но гримасу боли скрыть не удалось. — У тебя что-то болит? — Да… Плечо потянул на физкультуре. — Ну-ка покажи. — Да не нужно, пройдёт. Юнги с силой надавил на то место. — Покажи кому говорю. Чонгук снова сжался, он знал, что старший не отстанет, пока тот не покажет причину боли. Гук, нехотя, стянул свитер с одного плеча и там красовался фиолетово-багровый синяк, да таких размеров, что у Мина глаза на лоб полезли. — Она снова тебя бьёт? Соврать хену Чон тоже не мог. — Нет, это не тётя, она же закодировалась. Я просто… — Давай без твоих «упал на физре», ок, ладно? Я же не слепой! Кто это сделал? Чонгук отвёл взгляд и покраснел. — Только не говори, что тебя Чимин приложил… Блять… — Нет… Я… — Да знаю я про ваши… Отношения, если их можно таковыми назвать, Джин по пьяни проболтался. Гук, завязывай, это до добра не доведёт, хватит… Он тебя так и убить может. Вот кому уж точно нужно в психушку так это Паку. Юнги задел за больное, все знали, что Хосок теперь не скоро вернётся, а он один мог усмирить их общего друга. Мин изучал младшего, молча, наблюдая. — В общем, можешь ему передать, что если я ещё раз увижу тебя с синяками или какими-то ещё следами от ваших «игрищ», ему не жить. Понятно? — Да… Понял. — Вот и отлично. Чонгук тогда промолчал и ничего не сказал Паку, но видимо кто-то и без него передал, так что до конца учёбы у них если и был секс, то нежный и романтичный. Все как любил Гук.***
И вот у наших закадычных друзей снова праздник, экзамены позади и поэтому случаю Чимин закатил вечеринку, чисто в узком кругу, ну и Хосока должны были выписать на следующей неделе. Все радовались, наступала, та самая, долгожданная пора. Хозяин торжества все так же ходил с рыжим цветом волос, все ради охоты на своего личного кролика. — Гук, я через неделю уеду, надо навестить бабушку, будь осторожнее, не хотелось бы навещать тебя в больнице. — Не волнуйся Юнги-хен, все будет хорошо. — Чон улыбнулся своей фирменной улыбкой. Старшему даже полегчало, но он все равно боялся, ведь прекрасно понимал, что Чимин все это время себя сдерживал, расправы боялся не иначе, а теперь, лето, Джун на работе, Тэ с ним, как хвостик, а Джин, он то, как раз и работает на два фронта, сдавая каждого кому-то из них. В общем оставить малыша Гука он мог только на самого себя, поскольку только Юнги знал, что Хосока не выпишут ещё месяц. — Ладно, я пойду, налью себе чего-нибудь. — протянул Чон, нарушив неловкое молчание. — Хорошо. — ответил тот. Ровно в этот момент к Юнги подсели Тэ и Джун, начиная что-то оживленно обсуждать. Гук, окрыленный шагал на кухню, даже не подозревая, что охота на него открыта прямо сейчас. Войдя в помещение, Чонгук услышал за своей спиной щелчок — это был замок. Он настороженно повернулся, но облегчённо выдохнул увидев лицо Чимина. — Ах, это ты, что-то случилось? — Да, я соскучился. — Пак хищно улыбнулся. Чонгук знал это выражение лица, так было раньше, до предупреждения Юнги, каждый их секс начинался с этого. Чимин подошёл вплотную и прижал младшего к кафельной стойке возле раковины. И лёгким движением руки включил воду, чтобы шум хоть как-то перекрывал то что будет происходить. — Но… Там же ребята… И… А если кто-то войдёт? — Гук заметно нервничал. А Чимин был настойчив, как никогда, ему хотелось быстрого и грубого секса, так, чтобы приходилось закрывать младшему рот, так, чтобы синяки на запястьях и засосы на шеи, чтобы видеть свое произведение искусства наглядно. — Никто ничего не услышит, давай, ты же тоже этого хочешь. — Пак облизнул губы, пожирая взглядом добычу. Гук занервничал. — Ну же, Гук-и, я хочу тебя прямо тут. Давай. Или мне самому все делать? — руки старшего коснулись ширинки. Но… Там было без реакции, у Гука не стоял. Тогда, выражение лица Чимина изменилось и тон голоса тоже. — Не понял… И чего это у нашего недотроги там все сжалось? М? Я тебе разонравился или уже к нежнятинке привык и забыл, что такое настоящий секс? — Пак нависал над младшим с каждым словом, а потом и вовсе схватил за шею и начал душить, одной рукой. Гук конечно пытался вырваться, но тщетно, Чимин хоть и был ниже него, но явно сильнее, через минуту в глазах помутнело, он стал задыхаться. Но крепкие тиски разжались и Чон рухнул на пол. Лёгкие пылали, насыщаясь кислородом, но тут опять приступ боли, на этот раз волосы. Чимин схватил его и поднял за них. — Отвечай мне… — нервно процедил Пак. Молчание. А за ним крепкая пощечина. И так пока не надоест, а Чимину надоело быстро, он тупо скрутил младшего, развернул и поставил к себе спиной, наклонил лицом прямо в раковину, спустил штаны, расстегнул свои и с силой, резко, по самый корень вошёл. Впервые Гуку было настолько больно. Он дернулся и сдавленно простонал. — Только попробуй ещё раз пискнуть. Понял? Кивни, если понял. — приказным тоном процедил Чимин прямо на ухо. Затем с силой прикусил его, так что струйка крови вышла наружу. Толчки усилились. Пак набирал обороты, раздавая шлепки по любимой заднице. А Чонгук давился слезами, искусав все губы в кровь. Он молил, чтобы кто-нибудь спас его сейчас, ему все это было неприятно. Душой Чон чувствовал, что старший любит его, но за что так поступает было не понятно. И вдруг, боковым зрением Гук заметил огонёк, от камеры. Он снова это записывает, зачем? Неужели ему и так мало? Слезы текли по лицу. Пак с силой вдавил младшего в столешницу и кончил. Наконец он отпустил руки Гука. Тот, как обиженный ребёнок прижал их к голове, закрываясь, то ли от побоев, то ли от произошедшего. Из него вытекала сперма старшего, прямо на спущенные штаны и нижнее белье. Чимин спокойно подошёл к камере и включил её. — Долго ещё реветь собираешься? — грубые слова поразили Чонгука в самое сердце, — Завтра придёшь в том, что я тебе напишу в смс. Понял? Но в ответ тишина. Чимин со злобой схватил Гука за волосы. — Я спрашиваю, ты меня… — и тут голос оборвался. Эти глаза Чимин не забудет никогда. Глаза наполненные искренними слезами, того, кого предали, растоптали, того кто любил безвозмездно и был готов на все, но просто не сегодня. А он — Пак Чимин, что-то сломал у него внутри. — Я прошу тебя… Если… Если тебе не все равно… Оставь меня, не бей больше… Прошу… — шептал Чонгук сквозь слезы. Губы тряслись и он еле проговаривал слова, — Я приду… Но не завтра… Когда оправлюсь… Хорошо? Одна щека опухла, на носу ссадина, внизу живота будет синяк от последнего точка в столешницу. Но вся эта картина… Нет, Боже, зачем он — Чимин был так груб с ним… Сам не знает. Рука разжалась и он отпустил парня. Тот с болезненным видом натянул штаны и, хромая от боли, пошёл в сторону выхода. — Стой… — Чимин схватил его за руку. — Ах, да… Там же ребята, выйду через чёрный ход… Скажи, что со мной все хорошо и просто тётя позвонила. Гук похромал в другую сторону, но его все равно не отпускала рука. — Нет… Останься, я должен… Не знаю что на меня нашло, прости… Я не должен был. — Пак и правда жалел, жалел о том что совершил, — Я не хотел… — Да… Ты всегда хочешь, как лучше, я знаю. И меня ты не любишь — это я тоже знаю. А ещё наши видео расфорсил среди ребят. Поэтому Джун и Юнги на меня так странно смотрят. Я знаю… Но зачем? Скажи? Я ведь и правда тебя люблю, Пак Чимин, гребаный ты засранец. — сказал с искренней злобой младший, но скорее на себя. — Прости… Я… — Просто дай мне уйти, ладно? — Хорошо. Позже Чонгук потеряет сознание по дороге домой, от внутреннего кровотечения, но ему повезло, прохожие вызвали скорую и его сумели спасти. Просто повезло…***
Чимин всю ночь не мог уснуть. Мысли посещали и без того больную голову, было тошно от самого себя и своих поступков. После ухода ребят он не сдержался, напился и колотил об дверной косяк, пока руки в кровь не сбил. Новый приступ злости, на себя, на свою никчемность. Пак все прекрасно понимал… Он всегда заставлял страдать других, когда было плохо ему. Из всей компании его понимал только Хосок… Так ему раньше казалось, а теперь… Чонгук ведь тоже хотел мне помочь, хотел осчастливить меня и у него это получалось. А я… Воспользовался им… Надо пред ним хотя бы извиниться… Да нет, он меня и видеть не захочет после всего этого… Я достоин одиночества за свои поступки. Слезы текли по его щекам, он смотрел на их последний совместную фотографию с младшим, там где Чон улыбался, когда Чимин целует его в щеку. Пак прекрасно понимал, что друзья считали его гомофобом, но это отнюдь не так, он ведь и правда любил младшего, но как-то по-своему… Не как брата или друга, нет… Просто, он всегда был груб, не важно с кем, парень или девушка, но Гуку от него досталось так, как никто не огребал. Вот только за что? Ведь он по сути ни в чем не виноват, он же просто любил, искренне и безвозмездно, так как и должен любить истинный и преданный партнёр в отношениях. И сейчас, смотря на себя в зеркало, Пак ненавидел собственное лицо, руки, тело, мысли. Так продолжалось не один день. Чимин ушёл в запой, пил он не просыхая. Но…***
Перед своим отъездом Юнги решил заглянуть к… Мин постучал в дверь скромного жилища. Ему открыла миловидная женщина. — Здравствуйте, ах, вы друг Чонгука. Юнги кажется. — она улыбнулась. — Здравствуйте. Да, а он не дома? — Мин забеспокоился. — Нет. Он в больнице, завтра его должны уже выписать. Я думала вы в курсе. — Как в больнице? В какой? Что с ним? — В центральной городской. Подождите секунду, я вам все напишу. Женщина вошла внутрь квартиры. Чёртов Чимин. Что он с ним сделал, паскуда? Вот почему Гук трубку не берет и отвечает только на сообщения. Паршивец, бошку снесу! — Вот держи, навести его. Думаю ему будет приятно. — слова женщины выдернули его из раздумий. — Ага, спасибо. Юнги выхватил листок и уже не соображал, что делает, мысль в голове была одна — убить и размазать по стенке. По пути он набирал каждого из друзей, кроме Хосока конечно. Первым трубку взял Джун, причём на телефоне Тэ. — М-м-м-да… Что стряслось Юнги? — Чонгук в больнице, поднимайте свои задницы и езжайте к нему. Срочно! — Твою ж мать… — с этими словами Намджун бросил телефон. Джину Юнги тоже сообщил, после чего пожалел, теперь Чимин наверняка все знает, так что разумнее будет поехать сразу к Чонгуку. Что он и сделал. Звонок привёл пьяного Чимина в чувства. — Это Джин… Ты там ещё не спился окончательно? Твой дорогой «кролик» в больнице. Чимин мигом протрезвел, его словно холодной водой окатило. — Как… Как это в больнице? — Да вот так. Не знаю, что ты с ним тогда сделал, но попал он сюда из-за тебя, Юнги в бешенстве и лучше тебе ему не попадаться. — Я все понял… — Пак положил трубку. Первой мыслью конечно же было поехать к Чонгуку, но стать его соседом по палате тоже не хотелось. Зная темперамент Мина, Чимин решил воздержаться от подвигов. Но совесть мучила. Это я виноват. Это я его… Неужели порвал? Но крови то не было. А если… Внутреннее кровотечение? Да быть не может. Я же не с такой силы. Хотя… Виноват тут только я… Пак снова взялся за бутылку коньяка. Недельный запой продолжался. Цель — довести себя до белочки — была уже так близка, что ещё чуть-чуть и Чимин реально двинет кони. Но все как всегда вовремя — бутылка была последней. Как старший не старался найти очередную дозу алкоголя, те капли были последними. Пак поднялся наверх в ванную, он долго смотрел на себя в зеркало, а потом взял в руки лезвие бритвы… Друзья гурьбой вбежали в палату. Чонгук в этот момент читал какую-то книгу. — Ребята… Что вы… — Что с тобой? — Кто это с тобой сделал? — Как это случилось? Намджун, Юнги и Тэ кричали наперебой, перебивая друг друга. Чонгук рассмеялся. А ребята стояли в недоумении. — Присядьте, это долгая история… Монолог свой Чонгук закончил с улыбкой на лице. — Он этого не знает и пусть так и будет, благодаря ему я жив, как бы странно это не звучало. — подытожил Гук. — Неожиданно, а я уже хотел ему морду набить. — с некой досадой сказал Юнги. — Он все равно уехал в отпуск с родителями… Наверняка… — прошептал Чон. — В том то и дело что нет, он уже неделю пьет не просыхая, никого к себе не пускает, кроме Джина, тот ему носит еду и бухло. Без алкоголя он даже на порог не пускает. — сказал Мин. — Вы серьёзно? — Вполне… — выдохнув, сказал Джун. Повисло неловкое молчание… — Знаешь, я думаю ему без тебя плохо, сходи к нему после выписки, если боишься один, то мы можем сходить с тобой. — нарушил тишину Тэ. — Нет… Я сам. Это наше с ним дело. — лицо Чонгука стало более решительным. Чимин долго смотрел на свои руки, но бритва осталась чистой, он не смог. — Ну что ж… Не смог решиться на быстрое действие, убивать буду себя медленно. Пальцы сами набрали телефон Джина. — Принеси мне бухло, срочно! — Может хватит? — Я сам решу когда хватит, деньги переведу. Пак ещё долго разглядывал себя в зеркале. Рыжие волосы потускнели и стали сальными и грязными. Блеск в глазах пропал, они были пустыми, гигантские мешки под глазами, скулы проступающие сквозь кожу. Он высох и стал походить больше на старика неформала, нежели на молодого парня. В зеркало со всей дури полетел сотовый. Вдребезги. И снова приступ злости. Кровь. Слезы. Безысходность. Как же он сам себе надоел, слабый, никчемный и бесхребетный. Он устал так существовать и смерть казалась единственным выходом. Спустя час в дверь позвонили. Чимин спустился, открыл, но на пороге никого не было, только выпивка и еда, а ещё какая-то записка.Знаешь, я не хочу больше во всем этом участвовать и сегодня я уезжаю с родителями на все лето. Надеюсь ты к тому времени решишь свои проблемы. Джин.
— Я так и думал… Ну что ж… Когда эта порция выпивки кончится придётся что-то придумать. Чимин зашёл внутрь дома, дошёл до гостиной и сел в самом дальнем углу комнаты.***
Через два дня Чонгук собрался с силами и решил все-таки сходить к Паку. Чтобы разъяснить всю ситуацию. Ребята конечно его отговаривали. Особенно Юнги, но Гук твёрдо решил, что справится сам и без последствий. Подойдя к дому он позвонил в дверной звонок, но никто не открыл. Чонгук был готов поклясться, что Чимин там, потому что так сказал Джин. Чёрный ход на кухне, он же никогда не закрывает его, если дома. Чонгук тяжело вздохнул, возвращаться по той дороге, на которой чуть не умер такое себе удовольствие. Дверь и правда была не запрета, в нос сразу ударил запах жуткого перегара. Господи… Чимин… Пак и раньше уже так пил, последний раз это было из-за девушки, которая изменила ему у него же дома, отвратительный случай. Тогда Хосок ели вывел его из запоя. Чонгук аккуратно пробирался по дому: кухня, прихожая и наконец гостиная. Вот он, силуэт знакомого ему «лиса». Чимин сидел, обняв ноги, спал, рядом валялась бутылка виски. Чонгук осторожно подошёл и присел рядом с ним на колени. — Эй… — он, с настороженностью, коснулся его руки. Пак дернулся и явно охренел. Чимин как будто святого духа увидел, не иначе. — Гук-и… Ты мне снишься, да? Стало понятно Пак не в себе, он потерялся. — Можно и так сказать… Чонгук с заботой осматривал старшего, руки в крови, все костяшки сбиты, волосы потускнели, а этот пустой взгляд. Он умирает. — эта мысль возникла сама собой. — Пойдём, надо привести тебя в порядок. — прошептал Гук. — Х-хорошо… — Чимин говорил очень неуверенно, боялся спугнуть, как ему казалось, сон. Чон взял его под руки и повёл наверх в ванную комнату, там он и увидел разбитое зеркало. Гук все прекрасно понял, «лис» теперь явно себя ненавидит. — - Давай ка разденемся, я тебе помогу. Чимин выполнял послушно все его указания, таким он никогда не был. — Эй… Посмотри мне в глаза, где болит? Чимин все это время отводил от него взгляд. Тогда Гук взял его за подбородок и повернул к себе. — Я спрашиваю, где у тебя болит? — Тут… — он показал на сердце. — Пообещай, что больше не будешь пить. Хватит… Не надо себя убивать. — Но… Мне незачем жить… Родители, я им не нужен, отец даже не позвонил ни разу за неделю, а мать… Уехала с любовником куда-то. Ты… А ты меня не простишь, я знаю… Я этого не достоин. — Слушай… Я уже давно простил тебя… Тем более ты меня спас. После этих слов с Чимина похмелье, как рукой сняло. — В смысле?.. — Пак сполз вниз по стенке душа. — Я тебе все расскажу, но давай ты сначала приведешь себя в порядок. — Чонгук улыбнулся и закрыл дверь душевой кабины. Чон спустился вниз и начал прибираться, открыл шторы, окна, чтобы проверить дом. Помещение потихоньку становилось уютным. Через минут сорок послышались шаги, это был Чимин, обернутый в полотенце вокруг бёдер с мокрыми волосами, он был прекрасен, капли ещё не высохли до конца и стекали вниз по прессу, который заметнее обычного теперь выпирал. — Я тут прибрался, сейчас приготовлю что-нибудь… — невнятно пролепетал Чонгук, краснея от увиденной картины. — Стой… Объясни мне сначала все. — Только после того, как ты поспишь и поешь. — Хорошо… Ладно… Возможно мне это и правда снится. Если на то пошло, я тогда пойду просплюсь, ключи и кошелёк на тумбочке, пин-код от карты ты знаешь. Чимин уже собрался уходить, но повернулся и поцеловал Чонгука в губы, тот ответил взаимностью. — Точно снишься, настоящий ты съежился бы, зная чем обычно это заканчивается. Раздосадованный он побрел обратно. Отрубился Чимин сразу, слишком тело истощилось, а очередной порции алкоголя не последовало. Чонгук сходил в магазин, купил еды и все, чтобы обработать раны. Проснулся Чимин только под вечер, от чувства голода внутри. Спустившись вниз, он решил убедиться сон ли это был, в прихожей никаких признаков движений и на кухне тоже, кроме… На плите стояла приготовленная еда, все чисто и убрано. Тогда Пак метнулся в гостиную, там он его и нашёл. Чонгук спал свернувшись калачиком под пледом, Чимин даже замер на секунду, а потом по лицу потекли слезы, он не верил, что это все реальность. Так не может быть. Чтобы человек, которого он покалечил просто пришёл и стал ему помогать. Опять. Безвозмездно. Такого, как он, нельзя любить. Невозможно. Чимин сел на пол возле входа, натянул футболку на колени и уткнулся в неё носом. Чонгук проснулся от нервных всхлипов рядом. Это был Пак. Он аккуратно слез с дивана и подошёл к нему. — Эй, прекрати. Тебе не идут слезы, мой любимый Лис. Чимин поднял глаза на младшего. — За что? За что ты меня любишь? Зачем? Я причинил тебе столько боли, а ты все равно… — Я просто люблю и все. Без всяких зачем и почему, просто… За то, что ты это ты. Чонгук поцеловал его в губы, нежно, бережно. Так, как умел только он. — Я обещал тебе рассказать… Ты меня спас… Как оказалось у меня была киста мочевого пузыря, врач сказал что она должна была лопнуть ночью и тогда бы я умер во сне. А так… Она лопнула раньше и по дороге домой, от внутреннего кровотечения я потерял сознание, какой-то прохожий вызвал скорую, в общем все обошлось, правда швы ещё заживают. Ну и попросили пока обойтись без… Без нагрузок в общем. Поэтому я не выкинул мусор. — Но как ты… Вообще ходишь? — Операция была лапроскопическая, ну и молодой организм. — Гук улыбнулся своей фирменной улыбкой. — И после всего этого ты останешься со мной? — Да, я ведь люблю тебя. — А если я тебя нет? — Тогда уйду, теперь все зависит от тебя, хен. Чонгук начал подниматься, но рука Чимина остановила его. — Нет, прошу… Останься… Я тоже… Я тоже люблю тебя. Я больше не буду причинять тебе боль, я все осознал прости меня если сможешь, правда, я каюсь, я ненавижу себя за все, что сотворил. Я… Я… — Всё хорошо, успокойся. Я теперь рядом. И кстати… Хосок писал, завтра он возвращается домой. Сразу две хорошие новости за день… Казалось Чимин попал в сказку. Чонгук — мальчик с открытой и доброй душой, страх остаться в одиночестве он преодолел благодаря всему, что с ним стряслось. Чимин — человек вседозволенность, наконец понял границы общественных и личных рамок. Среди компании наступила гармония и все постепенно забылось. Вот только теперь без Джина, но это уже совсем другая история…