Трудности прикорма

Просторные ступени, что вели в обитель Высшего Разума, выглядели пустынно. Крии постоянно шли туда-сюда, поднимались или спускались, но их фигуры терялись на огромной площади, меркли на фоне мраморно-золотого блеска гигантских стен. Мужчина и женщина, шедшие вместе, остановились, огляделись. Маленький крии, спавший на руках матери, открыл глаза и первым делом сжал в руке молоточек, после чего стал увлечённо озираться по сторонам — он был здесь впервые. — Зачем... зачем нужно столько ступенек? — посетовала женщина. — Неужели нельзя строить по-другому, чтобы удобно было ходить? — Ну что теперь поделаешь? — вздохнул мужчина. — Наверное, специально так строили. Храм и должен быть таким... величественным. Женщина решительно протянула ему ребёнка. — Неси. Теперь твоя очередь. Помнишь, мы договорились, что половину ступенек я несу Ронана, а ты — бидон, потом меняемся. Вообще-то, половину ступенек они ещё не прошли — треть от силы, мужчина попробовал спорить: — Но пятилитровый термальный бидон, наполненный кашей, весит больше, чем Ронан. — Я устала... Мужчина взял у жены ребёнка, передал ей бидон, и они продолжили своё нелёгкое восхождение. Уже перед самой дверью, высокой и необъятной, снова остановились, чтобы отдышаться. — Ты уверен, что нам стоит всем втроём являться к Высшему Разуму? — осторожно спросила женщина. — Он вроде только поодиночке принимает, семейных консультаций не даёт. — Да, уверен. Он сам сказал мне в прошлый раз. Да, так и сказал: «Приводи жену и сына, я научу вас, как надо кормить ребенка». — Ну ладно, идём... Высший Разум предстал перед ними в образе чуть полноватой нянечки в аккуратном тёмно-синем платье и длинном переднике, на котором красовались яркие лиловые и белые цветы. — Вот... — начал отец, — это Ронан, наш сынок, не хочет кушать кашку. — Не хосет кусать каску, — просюсюкал Высший Разум, склоняясь над малышом. Из пустоты возник детский стульчик, предназначенный для удобного кормления, и Высший Разум сразу поместил туда ребёнка, ловко и умело. Ронан откинулся на спинку, посмотрел вправо, потом влево, поёрзал, левой рукой опёрся о подлокотник, а правую, в которой был молоточек, положил на столешницу и с важным видом взглянул на Высший Разум, словно говорил: «Я тебя слушаю». — Посему не кусаесь каску? — повторил Высший Разум. Ронан, выдержав паузу, недовольно фыркнул: «Не стоило беспокоить меня по столь ничтожному поводу». — Так, а где каша? — спохватился Высший Разум. — Кашу принесли? — Да, вот, здесь. Мать подала термальный бидон. — Зачем так много? — удивился Высший Разум. — У нас только такой был, — мать развела руками, — ну... чтобы с запасом... Высший Разум вдавил кнопку, раздался громкий угрожающий щелчок прижимного механизма, будто не бидон открывался, а бомболюк. В воздухе появился густой молочный аромат каши. Высший Разум с наслаждением повёл носом, одобрительно кивнул и спросил родителей: — А ложку принесли? Где ложка? — Вот... — Отец полез во внутренний карман. Серебряный столовый прибор оказался совсем крохотным, спокойно помещался на ладони. — Она же маленькая... Как игрушечная. Нормальных ложек у вас в доме нету? Зубочистка какая-то! — возмутился Высший Разум. — Ды-ы-ык... Для ребенка… — ответила мать. Покачав головой, Высший Разум кое-как взял ложечку двумя пальцами, подцепил кашу и торжественно объявил: — Ну, Ронан, сейчас ты будешь кушать! Смотри, какая вкусная каша! На поднесённую к плотно сомкнутым губам ложечку Ронан не отреагировал никак. Сжимая молот, он смотрел в какую-то открытую лишь ему одному даль. — Какой серьезный бука, — прокомментировал поведение малыша Высший Разум, — и правда — не ест. Родители покивали. Высший Разум снова поднёс ложечку ко рту ребёнка, на этот раз он сказал требовательно и кратко: — Е-е-шь! Он ожидал, что маленький упрямец дунет на кашу, и она в итоге выстрелит прямо в лицо, знал эту излюбленную детскую шалость, поэтому заблаговременно отвёл голову в сторону от предполагаемой «линии огня», но Ронан оказался не так-то прост. Он замахнулся и ударил молоточком, попав по щеке Высшего Разума, затем с вызовом посмотрел на него, одновременно оценивая поражающий эффект. Оставшись довольным, Ронан снова состроил вдохновлённое непроницаемое лицо, будто обдумывал вещи галактического масштаба. Он явно наслаждался своим превосходством. — Он у вас дерётся! Откуда у него такая тяжёлая игрушка?! — воскликнул Высший разум. — Это... — начал оправдываться отец, — мы к доктору ходили на прошлой неделе... — Доктор проверял рефлексы, а Ронан отобрал у него молоточек, да так и не отдал, — объяснила мать. — Как отобрал? Как не отдал? — изумился Высший Разум. — Зажал намертво в руке, не смогли пальчики расцепить. Так и ушли домой с молоточком. — Это его трофей, г-г-г, — внезапно заявил папаша в приступе гордости. Поведение Ронана озадачило Высший Разум и рассердило, совсем немножко. Он решил припугнуть непослушное дитя. — Если ты не будешь есть кашу, то придёт чудовище флеркен и проглотит тебя! Ронан недовольно скривил губы, снисходительное выражение его физиономии говорило: «Я не куплюсь на твоё жалкое враньё». Высший разум огорчённо вздохнул. Ложечка выпала из пальцев и угодила прямо в бидон, за секунду утонула в каше. Пришлось лезть туда рукой и доставать. Родители еле сдерживали смешки, Высший Разум шипел что-то ругательное, пока нащупывал на дне бидона эту несчастную ложечку, только Ронан оставался безразличен. Когда ложечка была извлечена, Высший Разум показал Ронану вымазанную по локоть руку и укоризненно провозгласил: — Всё из-за тебя! На что Ронан ответил привычным уже отстранённым взглядом, но чуть более долгим, чем в предыдущие разы. Теперь выражение его лица было официальным и гласило: «Адресация к совести невозможна ввиду врожденного иммунитета к данной уязвимости. Перенаправьте запрос или отстаньте от меня, а то начну орать». Высший Разум, вытерев пострадавшую руку передником, снова взял ложечку и решил задействовать последний аргумент. Он зачерпнул кашу и шепотом обратился к Ронану: — Послушай, малыш, ты ведь всё понимаешь, вижу, ты смышлёный не по годам. Ты же умница, а какой красавец... Ронан отреагировал благосклонно. Заинтересовался. Ему понравилась похвала. Высший Разум, довольный первым сдвигом, продолжил: — Ты ведь знаешь, кто перед тобой. Я — владыка всех крии, божество. Со мной делятся горестями и радостями, советуются, на меня уповают, ибо я — воплощение мудрости, последняя надежда на порядок и справедливость... И я прошу тебя — поешь кашу! Ибо, если ты не поешь, об этом узнают все. Твои родители расскажут всем своим родственникам и знакомым, что Высший Разум не смог заставить ребенка поесть кашу. А те — расскажут своим родственникам и знакомым, и слух пойдёт дальше, и скоро вся империя будет знать, что Высший Разум стал совсем плох, сдал и не может заставить ребёнка поесть кашу. Поэтому, я тебя прошу — не подрывай мой авторитет. Поешь кашу, Ронан. Всего три ложечки... Ронан был неумолим. Уже на середине монолога он утратил едва зародившееся расположение к льстивой нянечке. Уловил неискренность. Тут Высший Разум разозлился всерьёз. Размашистым шагом он несколько раз прошёлся из стороны в сторону и поменял обличие. Вместо вышколенной нянечки, излучавшей токсичную слащавость, появился высокий осанистый мужчина в длинном военном одеянии, на котором сияли знаки отличия генерала Имперской гвардии. Теперь Высший Разум олицетворял всю мощь и несокрушимость государственного аппарата Крии. Родители невольно вздрогнули и прижались друг к другу. Сердито топая коваными подошвами, генерал подошел к Ронану и стал говорить с ним на повышенных тонах: — Послушай, ребёнок, ты кем себя возомнил?! Почему ты не хочешь есть кашу?! Решил повыделяться?! Повыделываться?! Показать, что ты особенный! Все дети едят кашу, а он не хочет! Подлец! Я его упрашиваю, мать и отец тут рядом, а он строит из себя! Ты — враг Крии! Однозначно! Враг! Мать на него смотрит, отец, а он не ест! Враг! Предатель! Изменник! Высший Разум распалился не на шутку, но его гнев возымел эффект. Ронан с любопытством уставился на бушующего генерала, щурился и что-то гукал, будто подбадривал: «Да-а-а! Та-а-ак! Ещё! Продолжай, мне нравится!» — На дальних границах империи гибнут лучшие сыны Крии! У далёких звёзд, в чужих землях! Их режут бластерами! Их взрывают! Они проваливаются в чёрные дыры космоса! Головы, руки и ноги верных воинов Крии разбросаны по всей галактике! Зачем такие жертвы?! Миллионы жизней! Зачем?! Да затем, чтобы ты, скотина, подлец, подонок, наслаждался мирным небом над головой и жрал кашу! Жри кашу, я кому сказал! Жри, маленький мерзавец! От восторга Ронан приоткрыл рот, чем и поспешил воспользоваться Высший Разум. Ронан не сопротивлялся, проглотил кашу, даже не пытался выплюнуть и во все глаза таращился на одержимого генерала. — Съешь ещё! — потребовал Высший Разум. — Во славу Крии! За героев! За твоё счастливое детство! Давай, жри! Ронан съел ложечку и за героев Крии, и за счастливое детство, потом — за мать, за отца, за Имперскую галактическую гвардию, за Корпус Обвинителей, за разведку и даже за секретную экспериментальную роту космической кавалерии... Высший Разум, решив, что нашёл подход к трудному ребёнку, увлёкся процессом кормления. — Теперь ещё раз давай — за мать! Но вдруг Ронан закрыл рот. — Опять закапризничал?! Ешь! За мать! За отца! Ронан выразительно поморщился: «За мать ел, за отца ел... Повторяешься. Придумай что-нибудь новое». — За мать! За отца! — по инерции повторил Высший Разум. — Жри! За отца... И за отца его отца! Тут Ронан сам потянулся к ложке рукой, сам поместил её в рот, облизал и вернул Высшему Разуму. Тот задумался, потом снова опустил ложку в бидон, набрал каши, поднёс её Ронану и сказал уже спокойнее, продолжая что-то просчитывать: — А за отца отца его отца... Ронан снова потянулся к ложке. Высший Разум продолжил эксперимент: — И за отца отца отца его отца... И за отца отца отца отца его отца... Вскоре бедные родители впали в транс. Ещё бы, ведь они слышали монотонное, повторявшееся от раза к разу: — За отца отца отца отца отца отца отца отца отца отца отца отца его отца... И за отца отца отца отца отца отца отца отца отца отца отца отца отца отца его отца... Ронан послушно ел и явно балдел, погружаясь в этот сюрреализм. — У-р-ра! Всё! Победный возглас Высшего Разума вывел родителей из ступора, они вздрогнули, очнулись. — Что... Что случилось? — с беспокойством спросила мать. — Ваш Ронан сожрал всю кашу! — возвестил Высший Разум. — Весь бидон! — Пять литров? — с недоверием переспросил отец. — Да! Надеюсь, вы поняли алгоритм кормления? Простейшая последовательность! Всё, что требуется — каждый раз добавлять ещё одного «отца», и тогда Ронан будет съедать следующую ложку. — Да... Да... Мы поняли... — растерянно отозвались родители. — Моя миссия выполнена, — гордо сказал Высший Разум. — Можете забирать ребёнка. Но когда отец попытался вытащить Ронана из сиденья, тот отчаянно заверещал и вцепился свободной рукой в подлокотник. — Хочет ещё кашки, — умилилась мать. — Нет... Похоже, ему понравилось сидеть в этом креслице. На трон похоже. Не хочет уходить, — предположил Высший Разум. — Пойдем, Ронан. Я обещаю, купим тебе такое же. Даже лучше. Самое роскошное... Ронан двинул рукой будто показывал, что готов принять предложение отца, но ждал чего-то завершающего — главного. — Клянусь величием Крии, куплю тебе трон! — нашёлся отец. Только после этого Ронан отпустил подлокотник и позволил родителю взять себя на руки. Уставшее, но счастливое семейство покинуло обитель. Спускаться по ступеням было гораздо приятнее, чем подниматься. Мать несла Ронана, а отец размахивал опустевшим и оттого заметно полегчавшим термальным бидоном, и маленькая серебряная ложечка, брошенная внутрь, ударялась о толстые стенки и выбивала чудесные звуки, будто колокол, возвещавший о небывалой радости. Отец быстро скакал по ступеням, не увидел, что жена отстала — Ронан-то ощутимо потяжелел от поглощённой каши, но довольная мать не обращала на это внимания. Она не заметила, когда с ней поравнялся начальственного вида мужчина в дорогой шикарной одежде, поднимавшийся к Высшему Разуму. Вид у него был угрюмый и озадаченный. Взглянув на женщину и ребёнка, он раздражённо хмыкнул и пробормотал под нос, но достаточно громко, чтобы его можно было расслышать в нескольких шагах: — Ещё одна яжемать со своим... Всё ходят и ходят, льготы выклянчивают, пособия... Работать надо! Вкалывать на рудниках! Женщина остановилась, растерянно соображая, как реагировать на это брюзжание, и стоит ли вообще на него реагировать, но за неё всё решил Ронан. Издав боевой визг, он метнул молоточек прямо в затылок дядьке. Тот обернулся и гневно вопросил: — Что вы позволяете своему ребёнку?! Ронан ещё раз взвизгнул и крикнул, злобно сверкнув глазами: — За отца-а-а от-тц-а-а! Ца-тца-ца! Дядька, не ожидавший от ребёнка такой бурной агрессии, что-то вякнул и пошёл прочь. Тут подоспел папаша, который наконец-то заметил, что жена где-то потерялась. — Что случилось, дорогая? — Да ничего, — женщина устало улыбнулась, — Ронан выронил свой молот. Вон там, на ступеньках лежит. Отец сделал несколько шагов, поднял молоточек и вручил его сыну. Тот сжал его на груди и устремил взгляд в небо. Эскадра боевых звездолётов спешила в космос, Ронан махал им рукой и довольно кряхтел, а счастливые родители, расплываясь в улыбке, поправляли ему чепчик.