Морозные горы – естественный разделитель Ферелдена и Орлея. То есть, эльфы предпочитают считать, что они разделяют Долы и Ферелден, конечно же, но любому разумному существу вполне очевидно, что воспринимать кучку караванов, курсирующих по даром никому не нужным степям между границами «собачников» и «масочников», морем Пробуждения и Дебрями Арбор как государство, по меньшей мере, смешно.
Все плодородные и хоть сколько-то полезные земли Долов заняты городами людей, которые предпочитают видеть эльфов если не в мёртвом виде, так в роли обитателей эльфинажа. Сложно винить их в этом, в конце концов, длинноухие обожают убивать презренных шемленов, а в их истории есть славный момент, когда они вышли армией посмотреть на то, как порождения тьмы уничтожают Монтсиммар. И лично у меня не вызывает никаких сомнений, что бы они делали, если бы порождения были перебиты…
Вообще, история таких поселений, как Лидс, Вершель, Монтсиммар и некоторые другие весьма интересна: формально, это территория Орлея, но на всех картах они изображаются, как часть Долов. Весьма интересная двойственность, которую старательно поддерживает Империя Масок – здесь, в медвежьем углу Тедаса, расположен один из центров по обучению Искателей Церкви.
Очень удобное решение: оживлённая торговля и обилие путешествующих по Имперскому Тракту торговцев, но стоит отойти на десяток километров в сторону от древней дороги, как начнутся тихие и, по большому счёту, никому не интересные земли, где любое новое лицо будет на виду, а значит – на карандаше.
А если вдруг что… Всем же известно, что это лишь формально территория Орлея, а значит обеспечивать здесь безопасность они не могут, да и не обязаны.
Но нам сейчас интересны лишь сами Морозные горы, что тянулся от берегов Недремлющего моря куда-то на юг, разделяя степи и тундру на западе и плодородные долины, переходящие в ледяные пустоши на востоке. В этих удивительных горах находятся богатейшие залежи ценных руд, жил лириума, что в остальном мире почти не встречаются, здесь добывают морозный хрусталь – самый ценный и чистый, обязательный для некоторых ритуалов и прекрасный в виде посуды. По легенде, где-то в этих горах покоится прах пророчицы Андрасте, что принесла свет истинной веры в объятый тьмой язычества Тедас.
Горы – не огромный и безжизненный каменный монолит, здесь есть свои долины, где жизнь бьёт ключом, здесь растёт и живёт масса эндемиков, которых истребили в остальном мире за их вкусность, красоту, магическую полезность, опасность или всё вместе. Местными пейзажами можно любоваться вечно: те немногие, кому довелось побывать на высоких шпилях гор, что, кажется, врезаются в купол небес, не могут говорить об этих прекрасных, но невероятно опасных местах иначе, чем в превосходной степени.
– О, а я уж думал, Серые Стражи тут не появятся. Привет от тейрна Логейна!
Один из бомжеватого вида мужиков, что в обилии стояли у входа к наземной части рынка Орзамара, заступил нам дорогу, вытянул меч... И рухнул от удара псевдоматериального камня – Давет делал поразительные успехи в освоении элементалистики. Выпущенная мной широкая волна Силы остановила несколько летящих в нас стрел и оттолкнула пару сообщников давешнего крикуна. Морриган распростёрла к нападающим руки, словно стремясь обнять их, и выпустила поток холода, который коснулся и врагов, и простых бродяг, что наивно надеялись скрыться у гномов от Мора. Камень, брошенный рукой Шейлы, легко расколол получившиеся статуи своим весом и множеством осколков, на которые он распался после падения.
У меня за спиной вынырнул из невидимости убийца, тут же полоснувший мечом сквозь моё тело. Импульс повёл руку донельзя удивлённого человека дальше, в то время как я с размаху впечатал кинжал в его грудь, а Стэн смахнул голову взмахом двуручника и повернулся к шести мечникам во главе с дюжим детиной с молотом, что попытались зайти к нам сзади. Быстрый взмах ладонями – струи крови, ударившие из тела невидимки, замерли в воздухе и, отчасти переродившись в укрывшую «засадный полк» кровавую рану, ударили по посланцам Логейна чарами тысячерукого спрута – лужей крови, что выстреливает и манипулирует тонкими, меньше волоса, потоками крови, вытягивая из раненых жертв прану и эту удивительную жидкость. В книге, откуда я добыл это заклинание, говорилось, что это элементаль крови… Что бы это ни значило.
Наконец, противники закончились и я, потянувшись к Силе, растворённой в теле элементаля, вытянул её и влил в маленькую драконью кость – самый близкий к сердцу кусочек шестого ребра.
– Даже не будешь обыскивать? – с сомнением протянул Давет, глядя на мертвецов.
– Нет, – я отрицательно качнул головой, поднимаясь по ступеням к наземному рынку Орзамара. – Кто пойдёт на дело при деньгах? Может, пара медяков у них при себе и есть, но копаться ради них в этом? Нет, спасибо.
– Там какой-то спор, – с мрачным интересом произнесла Шейла, задумчиво глядя на шестерых спорщиков на вершине лестницы к входу в Орзамар – последний гномий тейг.
– Вероятно, не мы одни хотим заручиться поддержкой гномов, – я провёл ладонью по подбородку, в очередной раз порадовавшись, что научился без особого напряжения создавать язычок огня – им бриться проще и удобнее, чем лезвием.
– Вероятно, – равнодушно согласилась Шейла. – Оно знает, что седеет? Это не заразно?
– Это не седина, а изменение пигментации… – я сощурился, присматриваясь к странно-знакомому человеку в доспехе из красной стали. – Результат небольшого эксперимента, совершенно безвредный. Логейн…
– При чём тут Логейн? – поинтересовался Давет.
– Этот воин, тот, что кричит на хранителя – из свиты Логейна, но попал туда... Вроде, про него в остагарском лагере болтали, как о родовитом и очень наглом, – я задумчиво побарабанил по рукояти кинжала на поясе. – А ещё – смотрящим в рот тейрну. И очень не похожим на мужа своей матери…
– Мужа своей матери?.. – непонимающе нахмурился Давет, но его лицо тут же прояснилось и расплылось в пошлой усмешке. – Понимаю.
– Логейн терпеть не может некомпетентных командиров, это у него ещё со времён войны с Орлеем, – кивнул я. – Исключений было всего два: король Кайлан и Калдер Эйрин, причём второй был обласкан вниманием Героя Ферелдена с самого начала военной карьеры.
– Что же он направил его к гномам? – непонимающе спросил Давет.
– Потому что гномы плевать хотели на власть людских королей. Просто так они и пальцем не пошевелят, а платить им тейрну особенно и нечем – не золотом же ему Мёртвый Легион покупать! – я поставил ногу на первую ступень лестницы. – А вот нам… Нам есть что предложить.
Наконец, мы подошли к огромным, метров десять в высоту, створкам и получили возможность насладиться светской беседой привратника и посла Логейна.
– Виета! Это земля суверенных гномьих королей. В это время никому не дозволено входить, – степенно говорил предводитель гномов, охраняющих официально единственный вход в Орзамар. Я с интересом покосился на Стэна, чем-то неуловимо напоминающего стража: если бы не разница в росте, да более острый нос с костистыми скулами, кунари и гнома можно было бы принять за братьев.
– Король Логейн взывает к верности ваших деширов… Или лордов… Или кто там у вас в совете? Я уполномоченный посол короля! – громко и отчётливо потребовал Эйрин, мощно ударив в правую часть нагрудника. Я понимающе улыбнулся: бастардов тейрнов и эрлов на свете бродит много и никаких особых привилегий они не имеют, а из незаконнорождённых потомков баннов можно составить дружину, которая любой баннорн попросту завоюет. А вот бастарды короля, пусть даже, в какой-то степени, первого в династии – товар штучный и за какую-нибудь банночку ему выйти будет легко. А если у короля не будет своих детей, есть неплохие шансы на престол… Уж избавиться от одной «сестрёнки» всяко проще, чем завоевать трон с позиций непризнанного бастарда одиозного тейрна.
Вообще, в Ферелдене сквозь пальцы смотрят на бастардов и не слишком любят подтверждать свою родовитость: во времена оккупации Орлеем «масочники» предусмотрительно выреза́ли всех, кто мог претендовать на власть и землю по праву рождения, а не за счёт благоволения новых господ, а потому многие эрлы и банны с точки зрения гениалогии не слишком отличаются от своих подданных… Что никак не мешает им осуждать не скрывающего своего происхождения Логейна – такой вот интересный выверт: все всё знают, но говорить напрямую – моветон.
– Да будь ты хоть задоподтиральщик короля, – с удовольствием ответил «принцу» гном. – Нельзя в Орзамар никому, кроме местных. Пока с королём не прояснится.
– Приветствую тебя, страж, – я доброжелательно кивнул привратнику, приложив ладонь к груди слева и тут же получив ответный жест. – У меня есть срочное дело к вашему Совету.
– А у кого не срочное? – раздражённо, но с отблеском доброжелательности махнул рукой Эйрин. – Если уж меня не пускают, то никого не пустят.
– В Орзамаре нет короля, – степенно и явно не в первый раз начал объяснять причину отказа гном. – И трёх недель не прошло, как Эндрин Эдукан вернулся к Камню. Не выдержал потери сыновей. В Совете уже дюжину раз голосовали – так и не выбрали преемника. Если скоро дело не решится, у нас будет гражданская война.
– И всё же, уважаемый страж, я вынужден настаивать. Согласно договору с нашим Орденом, мы имеем право посещать королевства гномов в любое время, приравниваясь к членам касты Офицеров, – я на секунду отпустил скверну, позволяя ей зажечь в глубине зрачков серебряные огоньки. Обычно Стражам верят на слово – очень немногие рискуют называться одним из нас, потому что таких умников обычно довольно быстро укорачивают на голову. Да и узнать нас гораздо проще, чем кажется непосвящённым: мы иначе двигаемся, имеем более совершенные органы чувств, существенно сильнее и ловчее людей той же комплекции, имеем лучшую реакцию, ощущаем скверну и, некоторые, даже лириум, кожа, как правило, бледнее, имеем более тёмные вены...
Отличий много, заметить их можно только со стороны и только умелыми глазами, но любой достаточно опытный рубака сразу поймёт, кто перед ним. А уж после «подарка» от лириумной жилы под храмом с прахом и обработки мутагенами одного престарелого мага крови, даже мои, привычные ко всякому, соратники заметили, что порой находиться рядом со мной становится физически тяжело, а в движениях есть что-то нечеловеческое.
– Ты… Ты – Серый Страж! Вы убили короля Кайлана! Из-за вас чуть не погиб весь Ферелден! – взбеленившийся Эйрин рывком обернулся к привратнику, на ходу вырывая меч. – Они заклятые враги короля Логейна! Я требую вашей помощи!
– Что же, – гном огладил окладистую бороду и склонился в приветственном поклоне, не обращая внимания на крики посла. – Это правда... Ваш Орден имеет такое право. Добро пожаловать в Орзамар, Страж.
– Вы впускаете предателя? И чужеземца? – задрожал от гнева человек. – Во имя короля Логейна я требую казнить на месте этого… Это позорное пятно на чести Ферелдена!
– Я к твоим услугам, червь, – я неожиданно даже для себя оскалился и повернулся к отшатнувшемуся с гримасой страха послу. – Только давай отойдём от входа – негоже привратникам стоять в луже твоей крови, верно? Давай… Спускайся. Не бойся, я не буду бить в спину.
Эйрин с гвардейцем и магом попятились и спиной вперёд спустились вниз по короткой лестнице, очень странно глядя на нас… Меня.
– Эм, Дайлен… – осторожно сказал Давет, касаясь моего плеча. – Ты не мог бы…
– Что? – я рывком обернулся к бывшему вору и с удивлением увидел, как он побледнел.
– Убрать эти клыки, – сказал Стэн. – И сияющие глаза. Когти тоже несколько излишни.
Я недовольно провёл по зубам змееобразным языком и грязно выругался на тевене. Кто мог подумать, что созданная для запугивания магистра внешность так прикипит? Я сомкнул веки и губы, очистил сознание и потянулся к горячему шару в груди. Секунда – и горячая волна пробежала по телу, смывая гнев, азарт, боевой задор, а вместе с ними – и трансформации тела, возвращая меня к почти родному телу.
Я открыл глаза и вопросительно посмотрел на спутников.
– Глаза всё ещё как у упыря, – высказался гном, с интересом смотрящий на эти метаморфозы. – А давно вы уже в Ордене, Страж?
– Полтора месяца, – отстранённо ответил я, гася серебряное сияние.
– Оу… – удивлённо протянул гном. – Я думал, раньше двадцати лет ничего такого не бывает.
– Скверна ни при чём, – ответил я с кривой ухмылкой, окончательно вернув человеческий облик. – Победа в войне.
– Ясно, – уважительно ответил привратник.
– Что на тебя нашло? – обеспокоенно спросил Давет, пока мы спускались к нашим «друзьям», что отошли на добрые пятьдесят метров. – Хотели же всё сделать быстро.
– Знаю, – шепотом ответил я. – Но нужно избавиться от них – ни к чему информировать Логейна о наших действиях.
– Как скажешь… – ответил бывший вор, так и не узнав, что на самом деле мне просто внезапно и нестерпимо захотелось их всех убить… Не стоит им такое знать: от «равнодушного голема» до кровавого маньяка с признаками одержимости за полтора месяца! Хотя я и знаю, что основная вина здесь на части души существа, от названия которого в кунлате пошло слово «победа», а в тевене – «драка» и «бой».
– Ну что, ты готов ответить за свои дела, предатель? – начал храбриться Эйрин.
– Более чем, – я доброжелательно улыбнулся и, пользуясь возникшей у врагов заминкой, ударил в мага Столкновением маны. Человек страшно закричал и из него во все стороны вырвался поток бело-синего огня – это больно, когда твоё тело буквально сжигает изнутри.
Меч Стэна отвёл в сторону молот гвардейца и ударил в его шлем противовесом. Кунари толкнул его плечом в туловище, заставляя пошатнуться и отступить на пару шагов, и нанёс восходящий удар в шею, разрубив её до середины и тут же пропустив рубящий в корпус – Эйрин был плохим командиром, но весьма неплохим мечником.
Молнии Давета и Морриган стекли с «королевского» бастарда, не причинив никакого вреда – Логейн позаботился о защите своего посла, но у него не было артефактов, которые могли бы выдержать удар голема: Шейла играючи вмяла красную сталь в грудь человека, заставляя его забулькать и отшатнуться назад. Следующий удар пришелся в голову…
– Гадость, – Шейла взмахнула кистью, стряхивая с неё красные брызги и белые кусочки костей.
– Иногда я забываю, в чьём обществе путешествую, – пробормотал Давет.
– И в чьём же? – спросили мы вчетвером.
– Да так… Ничего, – неловко хохотнул Давет.
– Можно подумать, что ты никогда никого не прожаривал сильнее необходимого, – хмыкнул я, поднимаясь назад.
– Только тех, кто хотел меня убить, – отвёл взгляд в сторону Страж.
– А эти, по-твоему, собирались с нами ромашки нюхать? – насмешливо спросил я, входя в Зал Героев. – Если бы они остались живы, непременно вернулись бы с подкреплением.
Давет лишь молча последовал за мной.
– Эти статуи весьма похожи на меня, не правда ли? – сравнительно весело сказал Стэн. – Интересно, зачем такой низкий народ строит такие высокие помещения? Должно быть, у них очень много лестниц.
– Обычные статуи, – фыркнула Шейла. – Вот будь они големами…
– Големов не создают уже многие века, – я равнодушно пожал плечами, провожая глазами плиту памяти. – Наковальня пустоты утеряна, а вместе с ней ушла и традиция ковать короны.
– Ковать короны? – заинтересовался Давет. – Разве она не одна на все времена?
– Нет, конечно, – я заинтересованно посмотрел на статую Совершенного Каридина. – Каждая корона в прежние времена выковывалась отдельно и обязательно самым искусным из кузнецов, олицетворяя цели монарха. Ну, так считалось, на самом деле узор был едва ли не случаен.
– А Совершенные?
– Что – Совершенные?
– Они ковали короны? Или их ковали им?
– По-разному. Король – не значит Совершенный. И наоборот, – я кивнул стражникам и толкнул двери, входя в общинные залы Орзамара. – Корона, выкованная Совершенным, практически гарантировала долгое правление коронованному ей. К мнению Совершенных прислушиваются все… Даже не припомню, чтобы такой владыка погиб не от рук явных врагов или старости: им не подсыпают яд, не бьют кинжалом в спину, не подстреливают из лука… Не вызывают на дуэли, по крайней мере, гномы. Считается, что власть таких владык идёт напрямую от Камня.
– Интересно… – с некоторым сомнением протянул Страж. – А что это там?
– Понятия не имею. Подойдём поближе.
– Короля объявляет Совет, а наследника выбирает король, – степенно огладил бороду седой гном в одеяниях касты Знати. – Ни то, ни другое не имеет ничего общего с наследованием.
– Или же, как сейчас, некто пытается совершить с помощью Совета государственный переворот, – в пространство сказал молодой гном в глухих доспехах, нехорошо улыбаясь и склоняя голову. – Кто знает, что мой отец говорил в свои последние часы жизни, когда рядом был только этот узурпатор Харроумонт?
– Я прикажу бросить тебя в тюрьму! – процедил седой, сжимая кулаки: искажение слов уходящего в Камень – редкое святотатство… Но, в данном случае, очевидно, вполне вероятное.
– Ты откусил больше, чем можешь проглотить! – выплюнул сын короля, вперив взгляд горящих гневом глаз в лорда.
– Механики! Отделите этих деширов в Алмазных Залах!* Я не позволю Белену начать бунт! – вперёд Харроумонта шагнул какой-то гном в одеянии касты Солдат, а я с интересом покатал на языке выкрикнутую им фразу. Интересно, что она значит…
– Не смей так говорить о будущем короле! – стоящий рядом с принцем гном в доспехе Легиона Мёртвых выхватил топорик, подхватив ногу, легко повалил говоруна, и рубанул сверху, легко проламывая незачарованную сталь. Харроумонт со сподвижниками, среди которых было лишь двое облачённых в броню, приподняли руки и, не поворачиваясь спиной, отступили. Не прошло и минуты, как Белен и присные неторопливо, но очень быстро удалились, уступая место стражникам.
– Что это сейчас было? – спросил Давет, глядя на уволакиваемый за ноги труп, оставляющий длинные кровавые следы.
– В лучшие времена, тейгами правили Советы менее благородных Домов и Дом, основанный Совершенным… Собственно, Совершенный основывал одновременно Дом и тейг, а королём его становился глава Дома-основателя, – я задумчиво провёл рукой по подбородку и хмыкнул. – Но сейчас «гномьи королевства» – это Орзамар, формально – старая столица, но по факту – эдакая прихожая гномов, и прилегающий к нему огрызок Глубинных троп, а само «королевство» находится под управлением глав множества основанных Совершенными домов. Дом Эдукан возник и возвысился во время Первого Мора, спася город, а потому до сих пор возглавляет это собрание… Что нравится не всем, а потому эти «не все» вцепились в первую возможность захватить власть.
– Вот болваны! Не хватало мне только драться в Общинных Залах! – седеющий гном в доспехах стражи заметил нас и добавил, понизив голос. – Да ещё перед чужеземцами. Найду этого придурка – он у меня в Легион отправится!
– А раньше вступление в Легион было честью, – неодобрительно покачал головой я.
– Оно и до сих пор есть, – мрачно ответил капитан. – Только такая она, это слава…
– Своеобразная, – хмыкнул я. – Гномы говорят, у вас короля нет?
– Да… Совет голосовал уже двенадцать раз и навряд ли что-то выйдет на тринадцатый, – капитан пожал плечами и махнул другим стражникам расходиться. – Лорд Харроумонт и принц Белен дерутся за власть с яростью порождений тьмы… И боятся друг друга до одури, посылая на Совет своих заместителей. От именно принца Белена говорит Вартаг Гаворн, а лорд Харроумонт говорит через Дулина Фориндера. Тот ещё театр абсурда, если интересно моё мнение.
– И что обещают? – уже заинтересованно проговорил я.
– Лорд обещает ужесточить следование традициям и обособиться от наземников, – капитан равнодушно пожал плечами и заторопился, увидев знаки, что показывал ему один из подчинённых. – А принц хочет обратного. Приятно было поболтать, Страж, а сейчас мне пора. Прощай.
Я с интересом проводил глазами гнома, быстро идущего куда-то к Пыльному городу – так было написано на указателе – и пошел в сторону Алмазных Залов: удовлетворяться словами простого привратника не стоит, вдруг Совет имеет иную точку зрения на то, кто должен оказывать помощь.
– Всё ещё думаешь, что та лириумная жила нам поможет? – поинтересовалась Морриган на кунлате – чертовски удобный язык, когда нужно переговариваться непонятно для окружающих.
– Пожалуй, уже нет – по крайней мере, пока у них нет короля, – я отпихнул ногой с дороги странное пищащее существо, похожее на помесь кролика и свиньи, и продолжил. – А вот поспособствовать его появлению мы сможем.
– Да неужели? – с издёвкой поинтересовалась ведьма.
– Стражи уважаемы среди гномов всех каст… И некоторых бескастовых. Но в особенности – в Мёртвом Легионе, – я толкнул дверь, ведущую на лестницу вниз, в Алмазные залы. – Думаю, если они разделяют мнение того капитана, а они наверняка разделяют, то пойдут за Орденом и так – они ненавидят Совет и порождения тьмы, как и любые гномы, но не пассивно, а прикладывая определённые усилия к их уничтожению.
– Их? – заинтересовался Давет.
– Да… Только до советников они почти никогда не дотягиваются. И хватит об этом.
– А разве это не вредно? Вдыхать воздух рядом с лавой? – сменила тему Морриган, с интересом выглянув в прорубленное в толще камня окно, из которого открывался великолепный вид на потоки расплавленной породы.
– Пока не начнётся дождь, не слишком – щит Ветра вполне защитит… Да и гномы поживучей людей, – я равнодушно пожал плечами, старательно сканируя снующих вокруг гномов и составляя усреднённую карту их души. – А дождей здесь не бывает.
– Должно быть, этот город будет очень удобно поджечь, – проронил Стэн, открывая двери на Алмазный проспект, ведущий к главным административным строениям Орзамара: чертогам Хранителей, Залу Совета, королевскому дворцу и резиденциям знатнейших Домов.
– Ты даже не представляешь, насколько прав, – я усмехнулся, глядя на стоящих через каждые сто метров големов – в них явственно виделось сияние душ, пусть и почти лишенных разума. – Эти потоки здесь не для красоты: в случае нужды они затопят ту часть Глубинных Троп, что ведут в Орзамар… А ещё туда можно скинуть тех, кто идёт по переходам между Залами, если порождения прорвутся внутрь. Естественно, для этого должны пасть Мёртвый Легион, все осадные двери и изрядная часть касты Воинов, но это событие вполне может произойти даже без Архидемонов.
– Откуда ты это знаешь? – Стэн посмотрел на меня с нескрываемым интересом. – Ты почти всю жизнь провёл в Башне Круга, но, куда ни пойди, знаешь всё и обо всём. Как так?
– Я библиотекарь, – я с удивлением заметил промелькнувшую нотку ностальгии по огромным залам, наполненным стеллажами с книгами – мудрыми и не очень. – Знать многое, восстанавливать утраченное, консультировать ищущих знаний – всё это было моими обязанностями. А ещё у меня есть друзья, которые порой рассказывают мне, что происходит в мире – они не связаны Кругом и свободно путешествуют по Тедасу… Пусть и встречаемся мы несколько реже, чем мне бы хотелось.
– Кстати про «многое знать», – подала голос Шейла. – Эти големы – это действительно големы?
– Да, – просто ответил я. – Это големы, остатки легендарного Стального Легиона.
– Они каменные, – полуутвердительно поинтересовалась Шейла.
– Каменные, – с непроницаемым лицом ответил я.
– Но почему тогда?..
– Потому что гномы считают себя детьми Камня. А вас – своими изделиями, большая часть которых творится из металлов. Просто красивое название… – я прервался и посмотрел на неторопливо идущего к нам Хранителя.
– Куда ни пойдёшь, а сословия распознаешь без труда, – усмехнулась Морриган.
– Постарайся не убить его сразу, – хмыкнул я.
– Что? – Шейла приподняла каменную бровь и повернула голову ко мне.
– Приветствую тебя, чужеземец, – степенно проговорил гном, огладив заплетённую во множество тонких косичек бороду. – Видишь ли, я – Кердик Миратин, Хранитель и один из летописцев Орзамара. В том числе мы осуществляем управление Стальным Легионом… Тем, что от него осталось. Сколько ты хочешь за этого голема?
– Возмутительная наглость, – Шейла задумчиво сжала левую кисть в кулак и преувеличенно заинтересованно поднесла его к лицу, внимательно всматриваясь в трещины на камне. – Кажется, мозги прошлого человека, что хотел меня купить, всё ещё в моих трещинах.
– Говорящий голем?.. – поражённо пробормотал гном.
– Жезл управления сломан, если ты об этом, – я сложил руки на груди. – Шейла не может быть продана, даже если бы я этого хотел.
– Но ведь голем… Неуправляемый… Это может быть опасно… И очень интересно, конечно же! – всплеснул руками гном. – Он может помнить самого Каридина! И Великое Творение!
– Говоришь, в лаву можно сбросить прорвавшихся порождений? – с намёком спросила Шейла.
– Уважаемый Хранитель, тебе стоит покинуть нас – Шейла очень не любит, когда её считают вещью… – с доброжелательно улыбнулся я, всем телом излучая пожелания счастья и шагая мимо Кердика Миратина – память Усмирённого во многом напоминает книгу, которую можно усилием воли открыть на любой странице в любое время, а потому имя этого гнома я запомню надолго.
– Но ведь вы даже не выслушали моё предложение!.. – с запалом произнёс гном, догоняя нас. – Сто… Нет, двести золотых! Триста!
– Не интересует, – равнодушно отбрил я, с интересом всматриваясь в потоки Силы, что раскинулись в стороны от Шейлы, заставляя каменный монолит легко вибрировать.
– Триста двадцать! Триста двадцать три!.. – заискивающе протянул гном. – Больше у меня нет…
Я рывком остановился и повернулся к Хранителю.
– Нет. За всё золото мира – всё равно нет, – я внимательно посмотрел в глаза гнома и указал рукой на Шейлу. – Её хозяин – там.
– Где?.. – гном обернулся назад и встретился взглядом с огнями голема… И опасливо передёрнулся – при желании белоснежно-синее сияние может смотреть ничуть не менее грозно драконьих вертикальных алых глаз на чёрной склере. – Пожалуй, вы были правы… Мне стоит уйти.
– Хорошее решение, – одобрительно проговорила Шейла, отпуская камень, начавший дрожать вокруг неё мелкими концентрическими волнами. Я алчно прищурился, внимательно вглядываясь в движения маны в её магическом начале, и понимающе улыбнулся уголками губ, когда заметил точно такой же интерес в глазах ведьмы. – Не смотрите на меня так – мне кажется, что где-то рядом мой предыдущий хозяин.
– Как скажешь, – в голос фыркнули мы, поворачиваясь к входу в Зал Совета. Стэн толкнул каменные створки и они легко повернулись на хорошо смазанных петлях, лишь едва слышно бряцнув запорами – в случае нужды Зал, как и почти любое строение Алмазных Залов, может стать весьма неплохой крепостью. Гномы вообще большие затейники по части окапывания и укрепления.
Однако в сам Зал Совета нам войти не дали – двери, ведущие туда, были запечатаны. Зато крупный гном в плотно подогнанном доспехе из красной стали явно желал пообщаться.
– Добро пожаловать, Страж. Всегда благословенен приход члена Ордена в Орзамар! – гном приложил руку к сердцу и склонил голову. Я незамедлительно повторил его жест: вежливость ещё никого не убила, а отвечать невежливо вежливому гному будет попросту глупо. – Я – Вартаг Гаворн, первый советник благородного принца Белена. Какие вести ты принёс?
– Я ищу помощи в борьбе с Мором, – я заинтересованно покосился на едва заметно мерцающие магией руны в навершии его меча.
– Ах да, договор. Я читал его в библиотеке летописцев, – Вартаг задумчиво побарабанил по поножам бронированными пальцами. – Трудность в том, что выполнять обязательства по договору должен король, а трон Орзамара, к сожалению, пустует.
– И с этим можно что-то сделать? – полуутвердительно спросил я, легко улыбнувшись и склонив голову к плечу.
– Мой принц – полноправный король, но некоторые лорды поддерживают этого выскочку Харроумонта с его претензиями на трон, – не замедлил подтвердить мою правоту правая рука принца Белена. – Если ты в открытую поддержишь Белена, он, возможно, пойдёт тебе навстречу.
– А разве король не видел в Харроумонте своего наследника? – для проформы поинтересовался я.
– И это – самое страшное, – драматически проговорил Вартаг. – Харроумонт воспользовался слабостью умирающего короля и заронил в его душу ужасные подозрения насчёт собственного сына. Теперь ты понимаешь, почему принц Белен не верит на слово чужим, сколь ни велики были бы достоинства этого чужака?
– И что же можно сделать с этой ситуацией? – я улыбнулся уголками губ, старательно скрывая звучащую в голосе иронию.
– Харроумонт развернул целую компанию по подкупу и принуждению, чтобы все думали, что трон принадлежит ему, – с сожалением протянул Вартаг и продолжил вкрадчиво: – Но если посторонний, чужеземец, обратится к тем членам Совета, чьё слово весомо, и передаст им неопровержимые доказательства того, что Харроумонт их обманывает… Я уверен, что милорд принц изъявит свою благодарность.
– Какого рода доказательства имеются в виду? – перешел на деловой лад я.
– Харроумонт пообещал часть своего поместья двум деширам сразу – леди Дейс и лорду Хельми, – гном поддержал переход к делу от словоблудия. – Разумеется, Харроумонт не может сдержать своё обещание, ведь поместье одно, а их двое… Но обман раскроется только после голосования. У меня есть копии долговых обязательств, которые дал им Харроумонт. Увидев эти бумаги, они ещё подумают, кому отдать свой голос.
– И где же мне найти этих почтенных гномов?
– Леди Дейс редко покидает квартал знати... Резиденция их Дома находится рядом с королевским дворцом, в соседнем здании. А вот лорд Хельми любит приключения, поэтому часто бывает у кабатчиков**… – гном поморщился и собирался сплюнуть на пол, но в последний момент вспомнил, что здесь это будет преступлением. – В Общинных залах. Главное – не упоминай, что эти бумаги тебе дал я. Ты нашел их и сделал собственные выводы.
Я протянул руку и принял документы, папку с которыми Вартаг держал на сгибе локтя.
– Ну что же, приступим, – я криво усмехнулся, положил папку на сгиб локтя и неторопливо пошел к выходу.
– Почему ты хочешь помочь именно ему? – поинтересовался Давет, когда я толкнул внешние двери. Однако ответить ему я не успел…
– Я слышал, что к нам пожаловал Серый Страж, – степенно огладил бороду преградивший нам дорогу гном. – Я – Дулин Фориндер, поверенный лорда Харроумонта , выбранного королём Эндрианом в преемники.
Гном замолчал, выжидающе глядя на нас, но поняв, что мы ничем не собираемся отвечать, продолжил:
– Говорят, на поверхности начинается Мор, – с фальшивым сожалением протянул поверенный. – Жаль, что мы сейчас не в том состоянии, чтобы помочь.
– Могу я поговорить с лордом Харроумонтом? – для проформы поинтересовался я.
– В другое время лорд Харроумонт был бы… счастлив повидаться с тобой, – с сожалением протянул гном. – К несчастью, мы уже изловили немало шпионов Белена, которые, притворяясь друзьями, пытались подобраться к Харроумонту. Так что, боюсь, одного твоего слова не хватит. Если ты хочешь поговорить с Харроумонтом, тебе придётся доказать, что он может тебе доверять.
– И как я могу доказать, что не работаю на Белена? – с неприкрытым скепсисом поинтересовался я.
– Сказано благородно, – гном сделал вид, что принял всё за чистую монету. – Если твои намерения не расходятся со словами, приходи на сегодня на Испытание. Деширы относятся к результатам Испытаний очень серьёзно. И, к несчастью, Белен сумел шантажом или угрозами вынудить лучших бойцов дома Харроумонт отказаться от боя.
– И ты хочешь, чтобы я вышел на Испытание вместо них? – утвердительно сказал я.
– Этот поступок лучше всего докажет твою искренность, – согласно покивал Дулин.
– И это ваш будущий король? – вздёрнул бровь Стэн. – Лидер, который не способен справиться со страхом своих сторонников?
– Лорд Харроумонт никогда не прибегает к угрозам и запугиваниям. Он воздействует на своих сторонников только личным примером, – заговорил слоганами Фориндер.
– Ага, ясно, – с мрачной иронией кивнул кунари. – Так это его примеру они следуют, когда отступают перед принцем Беленом?
– Как ты смеешь чернить лорда Харроумонта?! – сжал губы поверенный, сжав рукой рукоять меча на пояса.
– С какой стати нам искать союза с тем, кто боится даже встретиться с нами? – презрительно процедил Стэн.
Гному надоела эта беседа и он поставил вопрос ребром:
– Так ты пойдёшь сражаться от имени Харроумонта? Белен никогда не свяжется с тем…
– Меня не интересует союз с лордом Харроумонтом, – я равнодушно посмотрел в глаза гнома и с удовольствием заметил, как он вздрогнул: хитрый фокус из арсенала бардов, не требующий отсутствующего у меня музыкального слуха и голоса получился даже лучше, чем у Лелианы.
– Я прошу тебя ещё раз внимательно всё обдумать. Речи Белена могут быть сладки и ужасны, но несут в себе лишь ложь…
– И всё же, нет. Прощайте, Дулин Фориндер, – я резко кивнул ему и оттёр его в сторону.
– И после этого ты будешь упрекать, что мой язык подобен острому кинжалу? – полюбопытствовала Морриган. – Стоило ли на пустом месте заводить врага?
– Конечно, – кивнул я, уточнив по высеченным в камне указателям дорогу к резиденции благородного дома Дейс. – Потому что у гномов есть свой, незамысловатый, но повсеместно распространённый этикет. Начать разговор первым, не поприветствовав собеседника, можно только если вы очень близкие друзья, супруги, родственники до второй очереди наследования или если твой собеседник – твой подчинённый или Неприкасаемый, иначе это является оскорблением сродни плевку в лицо: по сути, это приравнивание собеседника к Неприкасаемым или слугам. А ещё это мелкое преступление: за такое не ссылают в Легион, но могут назначить виру. Разумеется, есть исключения вроде военного времени, Неприкасаемых и Мёртвого Легиона, но к данной ситуации они отношения не имеют.
Я отступил в сторону, пропуская тяжелогруженого бронто и его погонщика, и продолжил:
– Касательно же наживания врага… Он примкнул к Харроумонту, известному изоляционисту и консерватору. Он принадлежит к касте Ремесленников, если я не ошибся со знаками на его предплечье – кожевенник. Ему вредна торговля с поверхностью хотя бы потому, что кожевенники у гномов весьма посредственные, а материалы или своеобразны, или дороги – те, что привозят сверху, дешевле и качественней местных. А ещё большинство гномов, не состоящих в Мёртвом Легионе и подверженных влиянию внешнего мира, считает нас, «наземников», недогномами. Если помнишь, на выходе из перехода одна из местных охотниц за знатью спросила у нас, каково нам жить с такими длинными и неуклюжими руками. Весьма показательная позиция, с учётом того, что принадлежит она шлюхе. А его эмоции… Его буквально распирало от злобной радости, что теперь людишки познают все прелести Мора. Он сделал бы всё, чтобы не допустить выделения нам гномов.
– Допустим, это понятно… Но чем тебе не угодил Харроумонт? – спросил Давет, как и прочие мои соратники, считающий, что помощи Круга и оборотней хватит редклифской армии, чтобы, как минимум, пробиться к Архидемону, а потому не слишком переживающий за привлечение гномов.
– Тем, что про него неизвестно ничего плохого, – хмыкнул я, находя глазами каменный барельеф со знаками Дома Дейс.
– Разве это плохо? – заинтересовался Давет.
– Это было бы хорошо, будь он простым гномом, – я пожал плечами, поприветствовал стражников у входа и продемонстрировал им огоньки в зрачках. – Но он политик-радикал, предпочитающий демонстративно мирные методы и очень громко рассказывающий об этом всем вокруг. Такие бывают чистенькими, только если прячут концы в лаву. И да, мне не понравился его поверенный.
Внутри резиденции Дома Дейс нас ожидал вполне обыкновенный для подземных жителей украшенный резьбой и цветным узором голый камень, из которого выточены стены и некоторые предметы мебели – так выглядят и королевский дворец, и лачуги Неприкасаемых, разница лишь в том, что у короля стены расписаны лириумом, а не какой-нибудь дрянью.
– Приветствую тебя, Страж, – поприветствовал нас квадратный гном в сильверитовой броне с травлёным узором касты Офицеров. Я прищурился, внимательно посмотрев на руны у пояса сбоку и на внутренней стороне – около сердца: что-то ограждающее и накопитель праны. – Что привело тебя в наш Дом?
– Приветствую тебя, офицер, – ответил я, отвечая на приветствие. – Я хотел бы сообщить некоторую информацию, которая может заинтересовать леди Дейн.
– Леди Дейн сейчас готова принять тебя, – кивнул страж. – Не возражаешь, если я буду присутствовать?
– Нисколько.
Коридоры в большинстве гномьих жилищ весьма широки и высоки, в два, а то и три раза превышая рост даже самого высокого из гномов. И это не удовлетворение неких комплексов, а вполне прозаичный расчёт: големы. Эти творения гения Каридина всегда создавались существенно крупнее гномов, но чудовищно боеспособны, а потому должны пролезать везде, где могут понадобиться. Блуждает интересное заблуждение, что големов у Орзамара нет, а на Алмазном проспекте стоят обыкновенные статуи. Да, Стальной Легион исчез в полном составе – но каждый Дом и приравниваемые к ним структуры в своё время получили в личное пользование столько големов, сколько смогли.
Правда, Мёртвая Каста*** к этому моменту уже потеряла своих вместе с Бонаммаром.
– Леди Дейс, – я приложил ладонь к левой стороне груди, отвлекая гномку в одеяниях касты Знати от документов на её столе – каменном, разумеется.
– Что тебе нужно? – гномка отразила мой жест и, присмотревшись, указала на стулья перед её столом. – Должно быть, ты тот Серый Страж о котором все говорят… Весьма интересно, что понадобилось представителю Ордена от скромной аристократки?
– Боюсь, в этот раз кое-что нужно тебе от меня, – хмыкнул я, протягивая через стол папку Вартага.
– Бумаги явно не наземного происхождения, – леди Дейс откинула обложку, подцепила толстыми пальцами верхний лист и поднесла его поближе к глазам, подслеповато щурясь. – Откуда они у тебя?
Спустя секунду женщина начала быстро пролистывать содержимое, а вскоре выдвинула один из ящиков стола, достала оттуда какой-то документ, сличила их и тихо прошептала что-то ругательное.
– Ладно, не говори. Верю. Но я ничего не могу тут поделать. Сделка была заключена от имени всего нашего Дома и расторгнуть её может лишь мой отец. Но каков мерзавец!..
– А не подскажешь ли ты, где я могу его найти?
– Он возглавляет отряд, что должен укрепить древний тейг... – гномка задумчиво хмыкнула и побарабанила пальцами по столу. – Вряд ли он успеет вернуться до выборов, но, если этот голос для тебя так важен, может быть, ты рискнёшь отыскать на Глубинных Тропах моего отца и все ему рассказать? Дом Дейс будет у тебя в долгу.
– Хорошо, – я равнодушно пожал плечами: до Собрания Земель ещё почти месяц, а где его провести… Не всё ли равно?
А если Архидемон сподобится ударить до того, как люди раскачаются… В конце концов, мне плевать на Ферелден, а нужен мне лишь сам немёртвый бог, да Пик Солдата.
– Превосходно, – хмыкнула гномка. – Вот примерная карта – копия той, что была у отца. Эту бумагу покажете стражам спуска, просто так в туннели выпустят разве что дешира…
* * *
– Удивительное существо, – заинтересованно хмыкнул я, глядя на матку. Абсолютно лысая разжиревшая тварь со множеством «лишних» пар грудей. Верхняя, напоминающая гуманоида, часть носит скорее характер атавизма – руки, хотя и весьма сильны, очень коротки и не могут дотянуться до земли добрых три метра, а то, что расположенное там сердце и лёгкие не смогут снабжать такую тушу, и говорить нечего. За множеством гипертрофированных грудей скрывается «корона» щупалец… У данной конкретной особи – десять штук, но шесть из них упрятаны под землю и, судя по току крови в них, четыре уходят куда-то далеко, а вот два последних где-то поблизости. Основное тело массивное, но из-за него вполне видно… Брюшко?
Огромный горб, буквально приковывающий матку к поверхности пола, облепленный тёмной коркой выделений, в котором, кажется, что-то шевелится. Я припомнил строение большинства паукообразных и начал внимательнее всматриваться в ток жизненных сил существа. Обычно, наибольшая концентрация праны находится в сердце… Но здесь самый крупный узел располагался в вершине горба, а в груди гуманоидной половины лишь маленький комочек.
В целом, вполне очевидно, что основную жизнедеятельность обеспечивает именно «горб», гуманоидное тело и груди – своего рода атавизм и сенсорная часть, а щупальца – средство защиты. Абсолютно неспособное к охоте существо, однако, способное приказывать расположенным поблизости порождениям.
Внезапно матка начала мелко содрогаться, заставляя жир на своём теле ходить отвратительными волнами, а сзади неё сгрудились несколько гарлоков… Поднимающих с мясного «ложа» вытянутые личинки, в которых, присмотревшись, можно обнаружить жутковатое подобие младенца.
– Какая мерзость, – скривилась Морриган, наблюдая то же изображение через виспа, незаметно парящего под потолком в логове.
– Ты о живорождении или размножении порождений тьмы? – для проформы поинтересовался я.
– Обо всём, – обрубила ведьма.
– Может, мы уже пойдём и раздавим… На что вы там смотрите? – ворчливо поинтересовалась Шейла.
– Такое раздавишь, – третий маг в нашей компании тоже не слишком обрадовался перспективе встретиться с этим существом. – Это точно нельзя никак обойти?
– Можно, – хмыкнул я. – Через два других вымерших тейга и сотню километров пути. Ты уверен, что там не будет ничего более… Неприятного?
– Если так подумать, что угодно лучше, чем это… – скривился Давет.
– А если их будет много? – вкрадчиво поинтересовался я, буквально слыша звон огромного количества лириума в нескольких километрах от нас. – Сюда мы пробивались неделю. Сколько будем идти в обход?
– Ладно-ладно, – поднял руки Давет.
– Шейла, когда войдём, кинь камень в тушу в дальнем конце пещеры. Она не сможет увернуться и поймать камень, так что всё будет хорошо… Не обращай внимания на её внешний вид, просто бросай камень, – начал я краткий инструктаж.
– Я могу обвалить часть свода, – пророкотал голем и, чуть подумав, уточнил: – Небольшую. Но больше, чем могу бросить рукой.
– Великолепно, – ответил я. – Давет, Морриган – мы будем стоять у входа и поливать тварь всем, что есть… Морриган, подготовь свою половину Проклятия, Давет – у тебя же ещё остались те склянки с кислотой?
– Да, конечно… Три штуки, – Страж аккуратно похлопал себя по карману на ноге. Зачарованное стекло до поры можно хоть кузнечным молотом бить, но спокойно относиться к такому опасному веществу рядом собой… Непросто. – Брошу, как только будет возможность… Зачем я вообще купил эту дрянь?
– Стэн, – я повернулся к последнему члену отряда. – На тебе защита нас от порождений и щупалец.
– Щупалец?.. – от удивления кунари приоткрыл рот, но тут же захлопнул его и сплюнул. – Вашеден.
– Будь внимателен – эта пакость и под полом, – добил я Стэна.
Мы неторопливо вошли в пещеру с маткой и Шейла положила ладони на каменный пол. Руны на её теле полыхнули нестерпимым светом и на чудовищного вурдалака рухнул тяжёлый каменный блин, обративший череп и верхнюю половину гуманоидного тела в неприятное месиво. Верхняя часть «горба» громко хрустнула сломанным хитином, но всё же осталась без критических повреждений, а сама тварь выжила – четыре щупальца взвились вверх, стягивая массивный камень в сторону. Проклятие и кислота впились в жирную плоть существа, исторгая из её недр нестерпимой громкости крик, усиленный какой-то техникой. Я покосился на глаза Давета и громко выругался – с каждой секундой они разгорались всё сильнее.
Пылающий внутренней энергией меч Стэна опустился вниз, на, казалось, монолитный камень пола… Из которого в следующую секунду выстрелило длинное щупальце, моментально разрезавшееся о меч. Кунари дёрнул оружие на себя, вытягивая лезвие, и мощным взмахом срубил его у самой поверхности.
Вокруг матки развернулось облако смерти, в которое моментально влились буря и вьюга – энтропийная смерть и буря века заметались в слишком тесном для них объёме, сжигая тварь молниями, промораживая ледяным ветром и растворяя силой энтропии. Вдруг раздался громкий звук и… Поток чего-то зелёно-чёрного ударил в предусмотрительно выставленный силовой барьер – пусть удерживать его в виде плоскости невероятно сложно, это лучше, чем купаться в неизвестной дряни, исторгнутой про́клятым порождением тьмы, не так давно бывшим гномкой.
Внезапно Давет схватился за голову и, припав на колено, выпустил поток молний куда-то в стену… В которой обнаружился скрытый иллюзией проход, набитый порождениями тьмы. С рук Морриган сорвался поток высокотемпературного пламени, а я поддержал её потоком смерти – ало-чёрный вихрь пронёсся по туннелю, вызывая полные бессильного гнева вопли сгорающих заживо порождений.
Из моей груди высунулся прошедший её насквозь клинок – чары боевой магии уберегли меня от проникающего ранения сердца. Я быстро развернулся, на ходу сплетая взрыв разума и ауру ядовитых испарений – замершие фигуры крикунов стали ясно видны в облаке яда. Пронзивший меня потомок эльфов мелко и страшно затрясся – дробящая темница не даёт своим жертвам второй попытки.
Я бросил быстрый взгляд на подвывающего Давета, радужка в которых полностью заполнилась сиянием скверны, и проткнул ладонь отросшими когтями: чары кровавой раны, усиленные ходячей бомбой разошлись на сотню метров во все стороны. Я побледнел и упал на колени – слишком много праны было использовано. Быстрое касание Тени – и мана, на ходу преобразуясь в прану, хлынула в мою душу, восстанавливая утерянное.
– Убей… Матку, – прохрипел я, схватившись за бедро Морриган. Ведьма кивнула и зажгла над посохом огненный шар, в который тут же стал вливаться вырывающийся из её рта поток пламени: драконий огонь – это не просто реакция окисление, это древнейшая и сильнейшая магия. Десять секунд Морриган раздувала огненный шар, который, врезавшись в тело вурдалака, буквально испарили и её, и камень вокруг, и слой плоти, окутывающий ложе матки.
Как только вурдалак погиб, Давет прекратил кричать и, пошатываясь, поднялся на ноги, с удивлением глядя на лежащие вокруг трупы крикунов и заполненный сажей туннель.
– Порождений… Больше нет? – недоверчиво протянул Страж.
– Почему же, есть. Но не здесь, – я, тяжело опираясь на посох, поднялся на ноги.
– Я имею в виду, что она звала порождений. Я чувствовал это. И они отвечали. Они шли сюда… Но как только зов стих… – протянул Давет, подходя к выжженной яме. Рука бывшего вора коснулась шеи и, испачкавшись алым, сместилась к глазам. – Вот же тварь!
– Не волнуйся, скверна уже затянула то, что повредило это существо. Жаль, что не получилось добыть образец, – я с сожалением посмотрел на остывающий багровый камень. – Давайте пойдём дальше, вдруг те порождения выжили и вдруг решат всё же посмотреть, что случилось.
Мы двинулись дальше по туннелю, ведущему к Наковальне, о котором узнали благодаря одному гному-алкоголику. Хорошо, что он узнал у своей жены, куда и как она поведёт свой Дом. И ещё лучше, что его удалось убедить остаться в Орзамаре.
– Если где Бранку и найдёшь, то здесь – её врасплох не застанешь, – от стены отделилась низкорослая тень, на ходу приобретающая черты гнома из касты Офицеров.
– Как ты здесь оказался? – удивлённо протянул Давет, незаметно скручивая молнию.
– Как-как… – ворчливо ответил Огрен, отводя взгляд. – То, что я берсерк, вовсе не означает, что я не умею быть тихим. В отличие от вас, да.
– Как ты представляешь себе невидимого голема? – поинтересовалась задетая за живое Шейла.
– Ну, это да… Не обижайтесь, только, – вскинул руки гном, поравнявшись с идущей впереди Шейлой.
– Не смог не попытаться узнать, что с ней случилось? – поинтересовался Давет.
– Да… Я и раньше с поисковыми группами ходил. Не могу я сидеть в Орзамаре, дурею я там… Даже вот с каким-то мальчишкой подрался, да… – Огрен смущённо почесал подбородок, заставляя косички на бороде ходить ходуном.
За нашей спиной рухнул металлический лист, «надёжно» отсекая нас от Орзамара.
– Позвольте, я буду с вами грубоватой, а то у меня все эти реверансы уже поперёк горла стоят. Надеюсь, вас это не смущает, – равнодушно и высокомерно протянула гномка в доспехе Мёртвого Легиона, выходя на один из верхних балконов.
– Чтоб у меня зад облез. Чтоб я эльфом стал, – закричал Огрен. – Бранка… Святой Камень, я еле тебя узнал!
– Огрен, – с оттенком презрения поприветствовала мужа Совершенная. – Значит, ты нашел-таки путь сюда. Надеюсь, путь отсюда тоже найдёшь. И как мне обращаться к вам?
Гномка прошлась вдоль балкона, склонив голову, пока мы с Морриган пытались понять, что же в ней не так – какая-то неправильность в ауре, не ущербность, а наоборот, избыток…
– Ландскнехты последнего лордика, решившего меня поискать? Или просто тот первый, кого не смутил перегар Огрена? – продолжила потешаться Совершенная.
– Будь почтительна, женщина! Ты говоришь с Серыми Стражами! – рявкнул Огрен.
– О, дороговатый, должно быть, посыльный. Полагаю, случилось что-то важное. Эндрин умер? Он и при мне ещё, помнится, на ладан дышал.
– За трон борются два претендента… – не придя ни к какому определённому решению, я накинул на неё связь душ, параллельно отвлекая разговором. – Мне нужно, чтобы ты сковала корону. А что хочешь за это ты?
– Даже если Совет посадит на трон пьяную мартышку, мне будет всё равно, – равнодушно ответила Бранка, но моментально утратила спокойствие, заговорив о Наковальне. – А все потому, что нашу защиту, наше величайшее изобретение, зависть армии всего мира, мы проворонили! Да не просто так, а отдали в лапы тех самых порождений тьмы. Наковальня пустоты. То, с помощью чего древние создавали свои армии и не давали первому Архидемону подняться. Она здееесь. Так близко, что я её чувствую.
– И в чём трудность? – спросил я, внутренне улыбаясь интересной трактовке отступления гномов под ударами орды порождений тьмы. Архидемоны никогда не воевали, даже почти не появлялись, в подземных сражениях лично, лишь посылая своих слуг. Что логично: драконы – Владыки Небес, под землёй они неповоротливы и уязвимы.
– Наковальня находится на другом краю полосы ловушек, установленных самим Каридином. Мы с моими подручными отдали тело и душу, чтобы раскрыть её секреты, – спокойно начала рассказывать Бранка, однако, всё же сорвавшись на горячечный шепот одержимого – не демоном, но идеей. – Вот что важно. Вот что имеет непреходящее значение. Если у меня получится, выиграет весь народ гномов. А короли, политики… Всё это эфемерно. Я отказалась от всего, принесла в жертву всё, чтобы добраться до Наковальни Пустоты.
– Хорошо, мы найдём Наковальню, – хмыкнул я, также ощущая присутствие артефакта.
– Прекрасно, – гномка хлопнула в ладоши и исчезла в каком-то туннеле.
Я повернулся к соратникам.
– Теперь я могу перенести нас несколько вперёд, но дальше будет слишком много лириума в породе – перемещения станут небезопасны.
– Это неплохо, – хмыкнула Шейла. – Перемещай.
– Подойдите ближе, у меня не такие длинные руки, – хмыкнул я, смыкая руки на всех, кроме Шейлы. – За тобой вернусь отдельно.
Я дёрнул Завесу на себя, перемещая нас так далеко, как позволяли эманации активной зоны Наковальни к… Идолу?
– Лопни моя селезёнка, это же записи… – что собирался сказать Огрен, я не услышал, поскольку вернулся за Шейлой. Секундное перемещение…
– Огрен, – вернувшись, обратился я к гному, старательно карябающему что-то на своём листке. – Что ты делаешь?
– Это – записи о гномах, что добровольно стали големами. Считалось, что это легенда, однако…
– Шейла, а тебе это о чём-то говорит? – я повернулся к нашему голему.
– Боюсь, что ничего, – задумчиво пророкотал анимированный камень. – Но если будет возможность, я хотела бы изучить копию.
– Почему эти големы стоят на месте? – проронил Стэн.
– Не знаю, – отрицательно качнул головой я. – Может, спят? Или выключены, как Шейла?
Я подошел к самому крупному и с интересом присмотрелся к узору рун на поверхности… Которые внезапно засияли изумрудно-синим.
– Меня зовут Каридин, – отмер стальной голем, по броне которого забегали коронарные разряды и облачка ледяных газов, вырывающихся из сочлений тела голема. – Да, когда-то, так давно, что уже стёрлось из памяти, я был Совершенным для гномов Орзамара.
– Каридин? Совершенный кузнец? Живой? – подошедшая Шейла вложила в эти слова невероятное удивление.
– Ага, – понимающе протянул Каридин. – Я узнаю этот голос. Шейла из дома Кадаш, шаг вперёд.
– Вы… Знаете, как меня зовут? – задумчиво протянула бывшая гномка, даже не думая подчиняться приказу. – Значит, это вы выковали меня? Это вы дали мне имя?
– А ты всё уже забыла? – Каридин тяжело вздохнул. – Это было так давно… Я сделал тебя этим големом, Шейла, но раньше ты была гномом… Таким же, как я. Лучшей воительницей короля Валтора и единственный женщиной, которая согласилась на эксперимент.
– Единственной… Женщиной? – шок Шейлы можно было, казалось, проткнуть мечом. – Гномом?
– Я положил тебя на Наковальню Пустоты, здесь, в этой самой комнате, и придал тебе форму, которой ты обладаешь, – ответил Каридин, явно гордясь своим детищем.
– Наковальня пустоты. То, что мы ищем, – удовлетворённо произнесла Шейла.
– Если вы ищите Наковальню, то просто обязаны выслушать мою историю… – помрачнел Каридин. – Иначе вам придётся испытать её на себе.
– Это ведь ты создал её? – я с интересом прислушался к мелодии лириума, что менялась около видимого отсюда артефакта.
– Хотя я изготовил много вещей, славу и положение мне принесла единственная – Наковальня Пустоты, – с сожалением произнес Совершенный кузнец. – С её помощью я мог ковать гномов из стали и камня, гибких и умных, как и любой другой солдат. Объединенные в армию, они были непобедимы. Но я не рассказывал никому о цене. Ни у одного простого кузнеца, как бы умел он не был, не было сил создать жизнь. Чтобы вдохнуть в голема жизнь, мне пришлось забирать жизни откуда-то ещё.
– Три метра роста и неуязвимость? Бывает участь и пострашнее, – хмыкнул Давет, явно вспомнивший матку.
– Мой король сказал так же. Я собирался работать только с добровольцами, но ему было мало… И вскоре это место обагрили реки крови. Наконец, я не выдержал и отказался. И тогда Валтор отправил на Наковальню… меня.
– И ты заперся с Наковальней здесь, – утвердительно произнёс я, начиная понимать, что стало с тем его учеником, что перековал учителя.
– Да. Мои ученики сумели поместить душу мою в стальное тело, но не знали, как создать управляющий жезл. Посему я сохранил разум и свободу воли. С тех пор я оставался здесь, стремясь уничтожить Наковальню. Но ни один голем не может коснуться её. Её нельзя снова пустить в ход, – с грустью протянул голем.
– Нееет! Наковальня моя. Никто у меня её не отнимет! – со странной нежностью произнесла Бранка, с трудом вылезая из какого-то бокового лаза... Она даже не постеснялась оставить доспехи на другой стороне – для гнома очень необычно. А вот маленький кулон с изображением предка она не сняла. Я понимающе усмехнулся: вот куда делся ученик, что превзошел учителя****. Часть ученика – идея вложить кусочек себя в надёжное хранилище, давно была известна среди гномов и эльфов, но полностью забыта ныне всеми, кроме людей. Теперь становится понятна одержимость гномки: химику, открывшему секрет бездымного угля, не слишком близко желание послать на убой доверившихся ей гномов ради легенды, доказательств даже существования которой почти не осталось.
– Шейла… Однажды ты уже сражалась за то, чтобы уничтожить Наковальню. Не дай ей снова попасть в бездумные руки! – обратился с призывом Каридин, полыхая в эмоциональном спектре... Кажется, не всё было совсем так просто, как он рассказал.
– Вы говорите о том, чего я не помню. Вы говорите, мы бились…. Вы управляли нами с помощью жезлов, да? – вкрадчиво поинтересовалась Шейла.
– Я уничтожил жезлы! – громыхнул в непритворной ярости Совершенный. – Может быть, мои ученики научились их заменять, но в таком случае всё, что им нужно – это Наковальня! И у них будет столько рабов, сколько они захотят!
Голем резко обернулся к нам:
– Вы. Пожалуйста. Помогите мне уничтожить Наковальню. Не дайте ей поработить новые души, и так на ней немало крови.
– Ты был Совершенным, – медленно протянул я, с интересом глядя на тело Каридина. – Мы поможем тебе, если ты поддержишь нового короля.
– Не слушайте его! – Бранка наконец выбралась из слишком узкого для неё лаза и вскинула оружие, не обращая на с интересом обшаривающего её взглядом мужа – в доспехе Совершенная никогда бы не пролезла. – Он тут окончательно обезумел, проторчав тысячу лет взаперти. Принесите мне Наковальню, и у вас будет армия, которой вы никогда не видали!
– Бранка, ты свихнувшаяся жестокая дрянь. Неужели эта железка столько для тебя значит, что ты даже не видишь, что потеряла ради неё? – сказал Огрен, потрясая кулаками.
– Ты оглядись вокруг, – снисходительно протянула Совершенная. – Разве так должна выглядеть наша империя? Осыпающиеся туннели, полные порождений тьмы? А с Наковальней мы вернём себе былую славу!
– Есть и иные пути, – я доброжелательно улыбнулся гномке. – Наковальня будет уничтожена.
– Значит, мы с Каридином? Хорошо, – пророкотала Шейла. – По-моему, это правильно.
Не слушая Каридина, начавшего вещать что-то о стыде и сострадании, мы с Морриган выпустили тщательно подготовленное Проклятие – кто знает, какие возможности приобрёл за тысячу лет управляющий Совершенной дух?
– Ты… – Бранка рухнула на колени, но всё же нашла в себе силы вскинуть жезл и гневно прокричать. – …не единственный мастер-кузнец на свете, Каридин! Големы, слушайтесь меня! В атаку!
– Жезл управления! – выдохнул стальной голем, замирая истуканом – воли мёртвого гнома хватило лишь на то, чтобы не подчиниться приказу ученика.
Я выпустил в четвёрку враждебных големов серию сфер смерти, однако они лишь притормозили их движение на несколько секунд. Шейла погрузила руки в камень пола и он рванул вверх, обхватывая ступни её «собратьев» и почти полностью скрывая Совершенную. С рук Давета и Морриган сорвались плетение цепной молнии что, многократно отразившись от каменных тел и одного вполне живого, покрыли големов сеткой трещин.
Стэн и Огрен парой мощных ударов мечей, объятых сиянием внутренней энергии, развалили ближайшего голема. Я потянулся к жизненной силе Бранки, рванул её на себя и обратил вытянутую из неё прану в чары кровавой марионетки… Которые, увы, бессильно стекли со щита воли духа.
Я обезвредил двух големов силовым полем и дробящей темницей, и провалился в невидимость, стремительно приближаясь к Совершенной. Две тонких, едва с волос, струйки крови вырвались из моих запястий и вошли в сердце и висок Бранки, начиная отращивать зазубренные нити, отходящие от центральной, и начинающие стремительно вращаться, превращая плоть в измельчённую кашицу. Души Бранки и ученика Каридина попытались сбежать, но я был слишком близко, а потому сумел поглотить их, скрылся в невидимости и начал лихорадочно просматривать и проживать ту часть воспоминаний, что касалась големостроения… Попутно понимая, отчего этот ученик пошел против учителя (нонсенс для гномов) – нет ничего страшнее отвергнутой женщины.
– Рад видеть, что ты такой и осталась... – услышал я, вернувшись из транса.
– Не знаю, что и сказать. Спасибо, – смущённо пророкотала Шейла.
– Не надо меня благодарить. Всё это – мои поступки, моё наследие. Но, по крайней мере, сейчас всё это кончилось. Спасибо вам, что встали на мою сторону. Наковальня ждёт. Нанесите ей последний удар. Могу ли я чем-нибудь наградить вас? Прощальный подарок, прежде чем я сброшу своё бремя? – стальной голем, носящий в себе душу Совершенного Каридина, повернулся к нам.
– Я хотел бы воспользоваться Наковальней… И нам всё ещё нужна корона для Орзамара, – ответил я, незаметно появляясь за спинами Стэна и Шейлы.
– Наковальню нельзя… – начал было Каридин.
– Не для голема, – чуть улыбнувшись, ответил я. – Не совсем голема. Я хочу перековать свой меч и сделать из него сосуд души. Вы ведь знаете, что это?
– Да, знаю, – задумчиво кивнул Каридин. – Но ведь для этого нужна… Жизненная сила какого-то существа?
– Не здесь, – я отрицательно качнул головой и указал на лириумные щупы, растущие откуда-то снизу. – Здесь Силы более чем достаточно и для разделения, и для ковки, и для восстановления раненой души.
– Тогда – Наковальня в твоём распоряжении, чужеземец, – приглашающее махнул рукой Каридин. – Не возражаешь, если я буду присутствовать?
– Конечно нет.
* * *
Дзянь-дзянь! Дзянь-дзянь! Кулак, в котором собралась огромная концентрация жизненной и магической Силы, вполне достаточная, чтобы, будучи выпущенной простым выбросом, смести небольшой городок, мерно опускалась на ледяной звёздный металл, не оставляя, впрочем, на нём никаких следов – так и должно быть при ковке магического оружия. Сталь, плоть, кость – всё это вторично при творении артефактов, созидание, синтез – происходит дальше грубой материи, в том, что осведомлённые смертные и бессмертные называют тонкими мирами.
Волны Силы стекались к Наковальне, наполняя её мощью и через неё придавая изделию невероятную прочность, гибкость, наделяя его свойством регенерации и сопротивления магии. В конце концов, творение големов и големоподобных существ – единственное, к чему пригодна Наковальня Пустоты, чудовищное по своим масштабам изделие Каридина, по-настоящему гениальный артефакт, призванный органично сплетать и спрессовывать души и трансформировать первые начала в камень или сталь. А, как известно, взаимопроникновение оболочек души ведёт к образованию и развитию новых оболочек – любых, от первой до восьмой.
С текучего, но неподвижного лириума Наковальни Пустоты стекали капли промороженной стали – всё, что осталось от Ткача заклинаний, когда из него аккуратно выдернули магическое наполнение. Звёздный металл охотно принял в себя новую магию, дополняя себя новыми свойствами и органично встраивая их в общий узор, окутываясь маленькими, пока едва заметными разрядами – волшебному металлу нужно время, чтобы приспособиться к изменениям.
На Наковальню Пустоты упали первые капли крови, тут же став бело-синим с примесью алого, изумрудного и фиолетового дымков, и втекли в артефакт, перетекая по нему и возвращаясь в тело артефактора, нашедшего более совершенный способ создания духовных артефактов: не отделять часть души, помещать её в предмет и восстанавливать надорванную связь целого и части, а помещать предмет в душу, делая его неотделимой частью, сродни «дополнительным телам» магов-оборотней.
С лежащей рядом с Наковальней кучки невзрачных чёрных камней поднялся верхний, самый крупный, примкнулся к шару-противовесу и скользнул внутрь приобрётшего эластичность глины металла в самый центр. За ним последовал ещё один, и ещё, и ещё… Семьдесят два магически обработанных обсидиана влились в рукоять и лезвие, становясь неотъемлемой его частью.
Артефактор раздражённо смахнул пот с лица и бережно поднял со стоящего рядом каменного пьедестала небольшую кость. Сила влилась в шестое левое ребро дракона – наиболее насыщенное Силой прежнего хозяина – придавая ему пластичность. Кость распределилась по рукояти и украсилась длинным спиральным узором – тевинтерские и гномьи руны органично переплелись и дополнили друг друга, становясь каркасом, «строительными лесами», с помощью которых артефактор возвёл внутри кости накопитель.
Рука мага вновь потянулась к пьедесталу и сомкнулась вокруг отреза кожи древнего дракона, который тут же прилип к ладони. Секунда – и ещё помнящая о том, каково быть живой плоть обхватила рукоять, срастаясь без швов. Она надёжно скрыла и защитила накопитель, но главное – будет впитывать лишнюю влагу с ладоней, коль скоро та коснётся её.
Артефактор секунду полюбовался получившимся магическим инструментом и лёгким движением Силы скрыл его внутри своей души, буквально впитав его. Резкий отток Силы покачнул его, заставив схватиться за ледяную поверхность Наковальни, но уже через минуту он с силой оттолкнулся от неё и бережно достал из кармана кольцо.
Прозрачное стекло, выглядящее, тем не менее, так, словно находится в тёмной комнате, и в котором, однако, вполне отчётливо видны тонкие едва заметно шевелящиеся прожилки алого цвета – как будто густой кровью капнули на воду. От кольца ощутимо тянет нечеловеческой магией и, прислушавшись, можно уловить тихий женский шепот на грани слышимости.
Маг бережно положил кольцо на Наковальню и положил рядом серебристый с фиолетовым отливом слиток – остатки после ковки меча – и Ключ от города – артефакт-ментор или усиливающий артефакт, который получает каждый наземник-негном, становящийся членом гномьей касты в результате серии Испытаний. Конкретно этот Ключ был получен нестандартным путём ещё в Башне…
Из Наковальни выстрелили тонкие пучки магических нитей, сковавшие чары артефактов. От слитка перенасыщенные Силой пальцы отделили маленький комочек и начали придавать ему форму кольца, в которое начали втекать, стыкуясь и переплетаясь, чары с колец. Левая ладонь артефактора легла на обнажённый торс и выдрала из груди кусок чего-то нематериального, но, тем не менее, оставшегося странным образом связанного с целым, и притянула его к кольцу из звёздного металла. Секунда – и осколок души вплёлся в серебряный с фиолетовым отливом металл.
Маг мрачно ухмыльнулся и вновь скрыл артефакт в глубинах своей души – второй раз это далось намного сложнее: из носа и покрасневших глаз потекли тонкие струйки крови, на ходу впитываясь обратно в тело, а пальцы столь крепко вцепились Наковальню, что лириум, составляющий её, начал крошиться и стонать. Когда артефактор отнял пальцы от поверхности на ней остались легко видимые отпечатки когтистых ладоней.
На остатки слитка легла тонкая цепь с шестнадцатилучевой звездой и маленький невзрачный оберег. Кисть артефактора коснулась его и в воздухе раздался немелодичный хруст – для такого маленького слитка буквально вбиваемые в него чары оказались за гранью возможного. Четыре пирамидки-фокуса гулко загудели, а окружающие Наковальню жилы лириума стали сиять существенно слабее: повинуясь приказу, огромный артефакт безуспешно пытался стабилизировать изделие.
Артефактор судорожно нырнул ладонью в лежащий рядом заплечный мешок и вытянул оттуда серебряную цепочку с маленьким кругом, в центре которого была впаяна маленькая капсула, словно сияющая алым и чёрным. Для всех, кроме хозяина, жидкость в маленькой капсуле из морозного хрусталя – минерала, не уступающего по прочности и цене драконьей кости, добываемого гномами в Морозных горах – была всего лишь полусвернувшейся на вид кровью.
Артефактор сжал свободную кисть в кулак, телекинезом разбивая хрусталь и переправляя две капли крови – человека и Архидемона – на изделие, которое тут же зашипело, словно было раскалено добела. Зал с Наковальней содрогнулся и каждый чувствительный к колебаниям Завесы учуял, как истончилась она от внимания с другой стороны – Архидемон почувствовал, что кто-то что-то делает с его частью, но не понял, кто, где и что. Неожиданное внимание из недремлющего мира вдохнуло в жилу лириума новую жизнь: она из почти погасших «сосулек» превратилась в сияющий в половину изначальной яркости сгусток мощи.
Артефактор поднял руки на уровень плеч и развёл их в стороны ладонями вниз. Внезапно ладони сжались, на ходу поворачиваясь ладонями вверх – и огромное количество Силы устремилось из его тела и умирающей жилы в артефакт, превращая лириум во многие метры чистейшего морозного хрусталя. Огромный зал вновь затрясся: изделию для завершения требовалось больше Силы, чем было у артефакта Каридина. На Наковальню легло несколько тёмных камней, из которых раздались крики мучительной боли – заключённые в них демоны отдали всё, что было.
Каридин довольно улыбнулся, если бы мог: создатель колоссального артефакта чувствовал, как дрожат и рвутся структурные элементы его Шедевра, как распадаются на Силу зацепившиеся за него обрывки душ големов, как угасает сияние в «глазах» чудовищной четырёхликой Кузницы Духа, а сама она, покрываясь трещинами и сколами, крошится и распадается, опадая на пол неопрятной грудой камней.
Совершенный кузнец в последний раз осмотрел пещеру, что была ему домом и темницей долгие века, остановил взгляд на перепуганной Шейле, ведьме из Диких Земель, до побелевших пальцев сжавшей невероятно искусно, хотя и крайне бегло выкованную корону, обеспокоенно зыркающего по сторонам кунари, с надеждой смотрящего на учителя Стража, нервно приложившегося к фляжке Огрена… И положил руки на края Наковальни.
– Бесконечно вам благодарен, чужеземец. Атраста нал тунша… Пускай ты всегда отыщешь свой путь во тьме, – прогрохотал голем за секунду до того, как анимирующая его душа устремилась в артефакт.
* * *
– Лорды Совета, призываю вас к порядку! Этот спор ведёт в никуда!
Я тяжело, опираясь на посох, кашлянул и привалился к стене, с недоумением глядя на быстро впитывающуюся в кожу кровь. Сплетённое Морриган заклинание исцеления коснулось меня мягкими крыльями, но физически я был в полном порядке. Увы, раны души вылечить совсем не так просто, даже если ты оборотень, для которого бесконечная регенерация – естественное свойство.
– Тогда к чему тянуть время? – торопливо встрял Белен. – Я требую проголосовать немедленно. У моего отца остался только один сын – наследник трона Эдуканов. Кто посмеет оспорить это?
– Твой отец на смертном одре заставил меня поклясться, что ты не унаследуешь от него корону, – степенно отбил лорд Харроумонт, оглаживая седую бороду.
– Старшина, прошу прощения, что помешал, но Серые Стражи вернулись с Глубинных Троп, – впустивший нас гном вышел в центр зала.
– Итак, Страж. Какие вести ты нам несёшь? – Старшина счёл за благо прервать бесконечный спор двух претендентов на заветный трон.
– Корону, которую Совершенный Каридин выковал для избранного короля, – Давет вышел вперёд, неся в поднятых на уровень живота ладонях корону.
– Каридин был заключён в тело голема. Страж даровал ему милость, которой он жаждал, освободив его и разрушив Наковальню Пустоты, – вышагивающий рядом со Стражем Огрен важно кивнул. – Перед смертью Каридин выковал корону для нового короля Орзамара, избранного самими предками!
– Я хотел бы поверить словам Огрена, но всем известно, что Серый Страж – наймит Белена, – под осуждающий шепот некоторых деширов с сомнением протянул Пирал, махнув рукой в сторону своего конкурента.
– Эта корона действительно изготовлена Совершенным и на ней стоит печать Дома Ортан, – почти перебил его Старшина. – Скажи нам, Страж: кого выбрал Каридин?
– Он избрал Белена, – на голубом глазу соврал Давет. Не то чтобы для нас была принципиальная разница, кого сажать на трон… Но властолюбивый юнец выделит больше войск, чем опытный и осторожный политик.
– Наконец-то! Нелепый фарс окончен и я могу воссесть на отцовский трон, который принадлежит мне по праву! – вскинул сжатые кулаки принц.
* Автора просто позабавила эта фраза.
** Кабатчик – содержатель кабака (толковый словарь Ожегова).
*** Мёртвая Каста – одно из «несуществующих» заданий в игре, которое не оставляет никаких следов, кроме некоторого количества опыта и записи в Кодекс. Как-то странно для жестко разделённого кастового общества, что для признания кучки преступников и не совсем дружащих с головой товарищей отдельной кастой необходимо и достаточно просто принести какую-то печать и куда-то положить. А потому здесь Легион всегда был отдельной кастой.
**** Каридин ковал каменных големов, а ученик – стальных.
