Я - Усмирённый

Я неторопливо шел по каменным плитам моста, переброшенного через один из притоков Драккона – королевский дворец, как и все крупные кварталы Денерима, был обособлен от прочих с помощью камня и природных средств. Очень мудрое решение, с учётом плотности застройки: как ещё можно было бы обеспечить пожарную безопасность? Королевский дворец… Не впечатлял. В нём не было изящной тонкости авваров, грандиозной мощи тевинтерских построек, гномьей угловатой функциональности, красоты, которой славится Орлей или надёжности старых ферелденских замков. Вокруг сплошное дерево: в стенах, полу, потолке… Лишь крыша покрыта привозной черепицей. Под деревянным потолком, на стропилах, можно было увидеть птиц, а мозаика на окнах не смогла бы удивить ни одного орлесианского аристократа: у иных из них в простом коридоре стёклам больше внимания уделено. Я усмехнулся, поняв, почему местных аристократов западные соседи считают придурковатыми неотёсанными варварами: когда король ютится в деревянном сарае, а его пленники в величественном замке, видимом из любой точки города, невольно начинаешь интересоваться здравостью рассудка монарха. Ведущий нас Алистер мощно толкнул закованными в латы ладонями створки дверей и мы вошли в тронный зал. Ещё одно «наследие ушедшей эпохи»: Собрание Земель проходит между вооруженными и защищёнными людьми, но взять с собой каждый может лишь четверых. Я покосился на Морриган и Лелиану, проверяя вложенный в их доспехи Хранитель Жизни, и хмыкнул, когда сзади раздался ворчливый голос, мрачно извещающий, что его обладательница пока постоит здесь. Я утвердительно кивнул и устремился следом за ушедшим вперёд Тейрином – в случае чего, голем сможет приблизиться к нам за считанные доли секунды. – Милорды и миледи, присутствующие на этом Собрании! – мощно вещал эрл Эамон. – Движимый страхом, тейрн Логейн вынудил бы нас отказаться от наших свобод и традиций! Он толкнул нас на этот путь, но должны ли мы доверять ему свою судьбу? Должны ли мы жертвовать всем хорошим, что есть в нашей стране ради его замыслов? Патетичная речь властителя Редклифа, конец которой мы застали, нашла отклик в сердцах его слушателей – они зааплодировали седому человеку, когда-то похожими речами поднимавшего народ на восстание, а я легко улыбнулся знакомым колебаниям внутренней энергии. – Хорошая игра, Эамон, но, знаешь, никого здесь она не тронула, – в воздухе разнесся вкрадчивый голос тейрна Мак-Тира, неторопливо смыкающего и размыкающего ладони. Казалось, обычный голос, но температура в зале словно упала на пару градусов, а одобрительные крики сменились тишиной. «Я пришел к выводу, что можно заставить уважать себя, предъявив безупречную родословную или устроив кровавую бойню» – невероятно убедительно говорил о себе герой Ферелдена. – Ты попытаешься посадить на трон марионетку, об этом известно всем. Но хотелось бы задать вопрос: «кто будет дёргать за ниточки?» Логейн указал пальцем на эрла, но, увидев нас, переключился на новую мишень. – Аааа… А вот и кукла, – со скрытой издёвкой протянул полководец, а я услышал, как скрипнул металл перчатки Алистера. – Скажи нам, Страж, как орлесианцы отнимут у нас страну? Соизволят они послать сюда войска или просто отдадут приказ через тебя, якобы принца? Сколько ферелденской крови купит в наши дни орлесианское золото? – Никогда не интересовался, – хмыкнул Тейрин, подавив гнев. – А сколько нынче стоят эльфы, которых ты продавал Тевинтеру? – Продавал эльфов? Объяснись, Логейн, – недовольно нахмурившись, бросил Сигард, прочитав несколько писем, которые Лелиана выкрала у тевинтерца и Мак-Тира, а сейчас осторожно передала аристократам. – Это война. Неужели ты и впрямь думал, что всё будет, как в старинных сказках: над полем битвы поют рыцарские статуи и исход боя решается поединком чести? – с сожалением протянул полководец. – Война жестока. Это знают все, кто сражался бок о бок с Мэриком. На войне нет невиновных, есть только живые и мёртвые, и у каждого из них своя вина. Нам пришлось многим пожертвовать. Если жертвы были слишком велики, пускай судит меня за это Создатель. – О какой войне ты толкуешь? – непонимающе приподнял бровь королевский бастард. – Ты просто начал продавать «своих» подданных, едва у тебя перед носом потрясли мешком с золотом… Но пусть это останется на твоей совести. Алистер дождался, пока не утихнут выкрики с мест, и продолжил: – Так или иначе, но настоящая угроза – не Орлей, а Мор. Это всё, что волнует меня и мой Орден, – твердо сказал Тейрин, а я про себя усмехнулся – наши с Лелианой уроки не прошли даром и искусством убеждать будущий король овладел в полной мере, насколько это возможно за столь краткий срок. – Обилие беженцев в моих землях не позволяет в этом усомниться, – вставила свои пять медных Альфстанна Эремон. – Юг уже пал, Логейн! – скорбно и мрачно проронил эрл Вулфф. – Неужели ты из страха перед Орлем отдашь порождениям тьмы всю страну? – Мор и вправду не выдумка, Галахер, – помрачнел тейрн, но тут же окинул Собрание Земель взглядом исподлобья. – Но нужны ли нам Серые Стражи, чтобы сразиться с ним? Они утверждают, что лишь они одни могут остановить Мор, однако же при Остагаре они наглядно уступили порождениям тьмы. Самозваный король прошелся перед Алистером, потрясая кулаками, и замер, с недобрым прищуром протянув: – Да ещё и хотят привести с собой четыре легиона шевалье. А если мы откроем перед шевалье наши границы, можно ли надеяться на то, что они смиренно и без возражений вернутся после войны к себе домой? – Ты позволил Рендону Хоу бросать в темницу и пытать невиновных, – Алистер мудро решил игнорировать не подтверждённые доказательствами – беспредметный спор бессмыслен и грозит попаданием в логические ловушки сродни тем, в которую угодил сам Мак-Тир под Остагаром. – Страж говорит правду! Моего сына схватили под покровом ночи. То, что творили с ним… после этого никакой лекарь не спасёт, – с сожалением покачал головой банн Сигард. – Всё это Хоу совершил по своей воле, – обрубил тейрн, открещиваясь от мёртвого слуги. – За всё зло, которое сотворил в жизни, он ответит перед Создателем. Как и все мы. Мы с Морриган легко усмехнулись – как удобно отвечать за все свои дела в смерти перед мёртвым. – Впрочем, ты это знаешь – это ведь ты убил его, – обвинительно ткнул пальцем в Тейрина Логейн. – Что бы ни натворил Хоу, его следовало доставить к сенешалю. Правосудие не в том, чтобы прирезать человека в его собственном доме. – Поэтому ты отбил у храмовников мага крови и отправил его отравить эрла Эамона? – с иронией протянул Алистер, с интересом вслушиваясь в выкрики недовольной аристократии. – Это правда, – ударил кулаком по перилам эрл Редклифа. – Здесь эльф, что должен был доложить о моей смерти, и храмовник, который пострадал, когда люди Логейна спасли малефикара. – Довольно об этом, – гневно рубанул регент и с нехорошим намёком спросил: – У меня есть вопрос к тебе, Страж. Что ты сделал с моей дочерью? – Ты о чём? – доброжелательно улыбнулся уголками губ Алистер. – Ты силой увёл мою дочь – нашу королеву – перебив при этом всю её стражу. Что за хитрости ты применил, чтобы удержать её в своих руках? Жива ли она вообще? – патетично поднял руки полководец. – Думаю, я и сама могу говорить за себя, – вдовствующая королева перебила отца, войдя в зал за его спиной. И хоть слой косметики скрыл ото всех нездоровый цвет лица, глухое платье – прорезавшуюся худобу, а опыт в произнесении речей – слабость голоса, мы – Стражи – видели всё: моё проклятие не даёт осечек, просто сейчас оно действует не в полную силу, медленно убивая предательницу. Анора не откажется от престола ни за что на свете, а давать ей хотя бы призрачную возможность навредить нам – сейчас или позднее – не в моих интересах. Королева и её отец умрут, так или иначе – этот вопрос решён. – Внемлете мне, лорды и леди Ферелдена. Мой отец больше не тот, каким вы его знали. Этот человек – не герой реки Дейн, – вещала королева хорошо поставленным голосом. – Этот человек увёл свои войска с поля битвы и не стал защищать короля, когда тот храбро сражался с порождениями тьмы. Этот человек захватил трон ещё прежде, чем остыло тело Кайлана, и держал меня взаперти, чтобы я не могла разоблачить его предательство. Я была бы уже убита, если бы не Серый Страж. – Королева говорит правду, – на всякий случай подтвердил для сомневающихся Алистер. – Итак, влияние Стража отравило даже твой разум, Анора? – сокрушенно спросил Мак-Тир. – Я хотел защитить тебя от этого… Милорды и леди. Нашей стране и прежде угрожала опасность. Враги вторгались в её пределы, мы теряли её и отвоёвывали вновь – и так было не раз. Мы, ферелденцы, доказали, что нас невозможно покорить, пока мы едины. Так не дадим же теперь разделить нас! Поддержите меня и мы победим даже Мор! Логейн повернулся к аристократам и вскинул руки, всё ещё надеясь на страх перед собой… Но просто страхом править нельзя. – Страж помог мне в час нужды, когда все иные отвернулись, – нахмурился один из аристократов. Я не смог вспомнить его имени, но, судя по тому, что он покосился на меня – это отец того мальчишки. – Я голосую за Серых Стражей. – Южный предел поддерживает Серых Стражей, – отец эрла Леонаса Брайланда был среди тех, кому в своё время здорово помог Дункан – его голос мы изначально считали своим. – Недремлющее Море поддерживает Серых Стражей, – Альфстанна Эремон не собиралась прощать того, из-за кого пострадал её брат. – Пик Дракона поддерживает Серых Стражей, – банн Сигард не простил Логейну пытки своего сына – никто из аристократов не обманулся словами героя реки Дейн о том, что Хоу действовал по своей инициативе. – Западные холмы голосуют за Серых Стражей. Храни нас Создатель, – проговорил эрл Вулфф – потерявший всё старик собирался хоть как-то отомстить тем, из-за кого это случилось. – Я поддерживаю Стражей. Кто не знает истории, обречён на её повторение – без Стражей у нас вообще нет надежды на победу, – опёршись на балкон, надтреснуто проговорил банн Сеорлик. – Я голосую за Стражей. Мор наступает, нам не обойтись без них, – Воган Кенделлс явно помнил, кто кинул его в темницу и назначил на его место Хоу. – Я знал, что народ Ферелдена сделает правильный выбор, – с тщательно скрытым торжеством проговорил Алистер. – Предатели! – прорычал Логейн, сжимая кулаки. – Кто из вас выступил против оресианского императора, когда его солдаты топтали ваши поля и насиловали ваших жен? Эамон! Ты когда-то сражался вместе с нами, заботился о благе этой страны. До тех пор, пока не состарился и самодовольство не ослепило тебя, мешая понять, чем ты рискуешь. Никто из вас не заслужил права командовать! Никто из вас не проливал кровь за Ферелден, как проливал я! Как вы смеете судить меня? – Отзови своих солдат и покончим с этим по законам чести, – последний Тейрин медленно положил ладонь на рукоять клинка. – Так давай покончим с этим! Полагаю, мы оба знали, что до этого дойдёт, – Мак-Тир грустно усмехнулся. – Когда мы впервые встретились при Остагаре, мне такое и в голову прийти не могло. Но Остагар сейчас кажется таким далёким, словно было в другой жизни и с другим человеком. Мэрик как-то сказал мне, что человека создаёт качество его врагов. Хотел бы я знать, кому из нас это комплемент – мне или тебе. Довольно. Пускай Собрание объявит условие поединка. – Поединок пройдёт согласно традиции: бой с оружием один на один, до тех пор, пока одна из сторон не запросит пощады. И мы, собравшиеся здесь, вынесем решение согласно исходу боя. Ты будешь биться сам? – склонила голову Альфстанна Эремон. – Я закончу это сам, – мрачно улыбнулся Тейрин, я опутал Логейна тонкой сетью дезориентации, а Морриган набросила на него ускорение. – Люди пойдут либо за тобой, либо за мной. Ради этого мы и сразимся… Приготовься, – кивнул Логейн, отходя на исходную – по традиции, между поединщиками должно бы десять шагов. Алистер неторопливо вытянул из ножен меч и резко кивнул противнику. Логейн зло сузил глаза и рывком выдернул оружие. Быстрое сближение, лезвия легко коснулись друг друга в воздухе, отводя перекрестие влево, Мак-Тир ловко поймал щитом горизонтальный рубящий. Алистер шагнул за спину тейрну, но, против ожидания окружающих, поднял щит, словно ожидая, что немолодой полководец, вкладывая инерцию тела, рубанёт его справа налево, быстро крутнувшись вокруг оси. Тейрин – мастер защитных техник: они выходят у него лучше, чем даже у Шейлы, которая имела века на саморазвитие. А Логейн совсем не молод – вся его надежда исключительно на скоротечный бой, в котором он опрокинет и сокрушит противника… Заклятие ускорения лишь приблизит момент, когда пятидесятилетний воин устанет, а дезориентация не даст ему использовать неожиданное преимущество. Что толку бить на четверть быстрее, чем обычно, если ты не можешь попасть никуда, кроме как в щит или красноватую плёнку защитной техники? Конечно, остаются ещё атакующие техники… Но ментально-звуковые не оказали на доученного мной храмовника почти никакого эффекта, а когда регент попытался выдать что-то усиливающее удары, Святая кара бросила его на колени и, кажется, раздробила одну коленную чашечку. Мак-Тир вполне успешно закрылся от рубящего в голову щитом, но долго продолжать бой на коленях не смог – Я сдаюсь, – разнеслось хриплое от усталого воина, что, казалось, резко постарел на десяток лет. – Я недооценил тебя, Страж. Мне казалось, ты вроде Кайлана – дитя, которому вздумалось поиграть в войну. Я ошибался. В тебе есть сила, какой я не встречал в людях с тех пор, как умер Мэрик. Я с внутренней усмешкой прикрыл глаза: тейрн вполне сознательно подкинул пару увесистых полешек в костёр славы единственного Тейрина. Ферелденцы до сих пор чтят и помнят своего прежнего короля, а раз ближайший соратник Мэрика говорит, что Алистер похож… – Стойте! Есть иной выход… – как чёрт из табакерки откуда-то выскочил Риордан – Страж, спасённый новым королём из поместья Хоу. Зря он это сделал… – Нет иных выходов, – Алистер с мрачным удовлетворением опустил меч на голову коленопреклоненного Мак-Тира, легко разрубая её: оставлять в живых того, кто единожды ударил в спину, по меньшей мере, глупо, какие бы причины им не двигали. Вдруг следующим «плохим королём» ему покажется наш? Я тонко улыбнулся и, поняв, что больше ничего интересного здесь не произойдёт, скрылся в Тени и дал проклятию добро на сведение бывшей королевы в могилу. Что бы Алистер не думал по поводу своей смертности, мы проследим, чтобы это произошло не скоро. В конце концов, технология отработана, а один престарелый маг крови обещал, если что, помочь с новым телом… * * * Я бежал по горящему Денериму, буквально кожей ощущая, как утекает отведённое время. Раненный Риорданом Архидемон не будет ждать вечно – Давет сказал, что чувствует, что дракон уже начал заращивать разрезанную перепонку. Сражаться с тварью в небесах будет очень сложно: лишь мы с Морриган умеем летать, причем лишь в зверином обличии. А зверя Архидемон уничтожит легко… Даже дракона. Меч в моей руке чуть дрогнул, давая понять, что ещё один призрак разрушен, и я остановился на секунду, чтобы обновить численность. Увы, я смог найти лишь девятнадцать демонов сродни тому, что ломился в Круг, захватив последнего буквально перед отправлением в Денерим из-под Редклифа, а потому пришлось забить поглотители вполне рядовыми сущностями. Толку с них немного, но на безрыбье… Когда орда порождений тьмы очень «неожиданно» обогнула не мешающий ей замок, оставив в качестве тылового прикрытия горстку порождений, никто из нас не был удивлён: атака на Денерим была нужна нам всем. Конечно, имей мы дело с обыкновенной армией, Архидемону пришлось бы лично явиться к замку эрла Эамона, а нам, соответственно, принять там бой… Но орда всегда могла уйти под землю, на заполненные скверной Глубинные Тропы, куда не сунется никто в здравом уме, кроме нас, Стражей, да гномов. Также снабжение пополнениями вполне резонно идёт по туннелям павшей империи – совсем не весело, когда на подкрепления охотятся местные партизаны. Таким образом, в отличие от обычной армии, орде нет никакого вреда от оставшегося в тылу замка врага: в случае чего он не ни помешает отступлению, ни логистике. А вот нам выгода от удара по Денериму была вполне очевидна. Во-первых, мы избавились от изрядной части «заинтересованных личностей» и их друзей в доспехах стражи. Во-вторых, погибли поддержавшие нас лишь на словах аристократы. В-третьих, канули в Лету субъекты вроде воров, грабителей, зашедших в город на отдых разбойников, пиратов, купивших у Рендона Хоу право стоянки в порту, обитателей трущоб и эльфинажа… Если так подумать, во вредители, враги власти и бесконечную головную боль нельзя записать лишь одного из десяти обитателей столицы. Но главное – бывшая королева, оставленная Алистером в одной из башен. Откуда уверенность, что погибли только «чужие»? Потому что дворянство Ферелдена почти полностью состоит из тех, кто так или иначе участвовал в освобождении Ферелдена – в той или иной мере. Чисто администраторов и управленцев там попросту не было. Следовательно, не в армии находятся наши явные враги и те, кто ничего, в общем-то, не решает, служа декоративным элементом – как Кайлан на троне Ферелдена. Такие «декоративные дворяне» хороши в мирное время, служа аморфной массой, которая пойдёт туда, куда её поведут, но совершенно некстати на войне. А она, так или иначе, неизбежна… Даже без «предсказаний» Морриган. Гражданские же… Специфика столицы в том, что она ничего не производит, лишь продаёт произведённое где-то ещё, да предоставляет услуги разной степени законности – такую потерю можно восполнить очень быстро. Кто будет плакать по каким-то «морским романтикам», «Жемчужине» или «Друзьям Рыжей Дженни»? Пираты, убийцы по зову сердца и монет, священники, настроенные против власти маги крови, насильники, воры, шлюхи, дезертиры … Эта ниша заполнится прежде, чем успеет спасть окоченение погибших. Денерим сгнил до основания – его проще сжечь и отстроить заново, чем отмыть. Тем более что за пару часов штурма невозможно вырезать всех гражданских, особенно если ты совершенно не стремишься к этому. А уволочь женщин на Глубинные тропы у порождений не получится – в городе просто нет входов, от тех, что за городом, мы их уже отрезали, а прорыть туннель вниз получится лишь за пару-тройку дней. Даже если Архидемон улетит, потери в рядовом составе составят больше девяти десятых общей численности орды – и то только за счёт эмиссаров, что, теоретически, могут прорваться с каким-то количеством собратьев. Я плотнее сомкнул слои маскировки – ни к чему, чтобы дракон чуял во мне что-то кроме человека: два десятка призрачных телохранителей и так здорово демаскируют меня, но без них уничтожение крупных групп порождений, преграждающих путь к форту Драккон, будет ещё подозрительнее. Пятьдесят четыре оставшихся призрака разошлись тройками по городу, тут и там вырезая мелкие группы порождений и объединяясь между собой, чтобы разбить крупные: всё во имя отвлечения внимания древнего существа. «Правильное пати», как важно описывал такую группу какой-то мальчишка из сна, прилетевшего откуда-то из соседнего мира: невидимка-гипнотизёр, «танк» с огненной аурой и боевой маг. А учитывая, что все они умеют телепортироваться… Думаю, излишне говорить, что секретов от существ, которые, так или иначе, поклялись мне в верности своей сутью, у меня нет? Такую клятву и Архидемону не обойти… Передние ряды моего отряда внезапно затормозили, а меч трижды дёрнулся – кто-то только что развеял три «тела». Вскоре показалась и причина промедления: пятёрка огров неторопливо спускалась вниз, отламывая, где это ещё возможно, каменные блоки из стен и метая их в нас. Призраки рассредоточились, а часть из них переместилась под ноги потомков кунари*, вонзая призрачные мечи в неповоротливые туши… И распадаясь от града стрел: меч коротко дёрнулся в моей руке шесть раз – по числу атакованных. Я усмехнулся попытке дракона узнать, конечно ли количество призраков и откуда берутся новые, и отступил в тёмный переулок. Быстрый взгляд по сторонам, техника выявления невидимок – и вокруг трёх погибших огров возникает шесть новых «бессмертных». Призраки поймали град стрел на возникшие у них на руках щиты – чары силового поля – и ответили облаком огненных шаров. Пара потомков косситов, кое-как отступивших к стенам с лучниками за период «смерти» призраков, попыталась повторить фокус с камнями, но переместившиеся к ним призраки оборвали их планы. Я уловил, что Морриган закончила кое-какие дела в задней комнате «Диковинок Тедаса» и, усмехнувшись, скрылся в Тени, пустив своих призраков в недолгую вольную охоту: пора начинать то, ради чего всё это и задумывалось. * * * Я уже минуту стоял на самой вершине форта Драккон и смотрел на регенерирующего разрезанную перепонку Архидемона, завернувшись во все известные мне слои маскировки. Кто бы знал, до чего странно нападать вдвоём на огромного дракона! Нет, это не внезапный прилив страха – с касанием лириумного клейма я обрёл способность отбрасывать лишние чувства – я просто ожидал, когда сюда доберётся Морриган. Я усмехнулся, заметив ворона, который опустился на каменные плиты форта и скрылся в невидимости… А через секунду сомкнул пальцы на рукояти меча. Ровно семьдесят четыре вспышки разрезали пространство, выпуская призраков, тут же разбившихся на тройки и ударивших по порождениям тьмы по бокам, а два из них – те, которыми я управлял лично – кинулись на Архидемона. Прямо сейчас здесь присутствует около трёхсот порождений – я не считал точно и, после встречи с той жилой лириума, уже не мог ощущать их – так что призванных мной сил вполне достаточно. Творения безумного бога привыкли воевать больше силой, чем умением, но теперь столкнулись с теми, кого не превосходили в физических кондициях – и дрогнули. Древний дракон перенёс своё внимание с процесса лечения сравнительно нежной перепонки – Риордан потратил всю Силу, что имел, на один разрез зачарованным клинком – на сражающихся и дал нам шанс… Одноимённое проклятие ударило Архидемона в грудь, но сработало едва вполсилы: скверна ему нипочём, ману и прану он контролирует лучше нас, мыслит по несколько иным принципам, а для магии духа имеет слишком плотную душу. Зато оно отвлекло часть его Силы на борьбу с собой: ударившие в него вытягивание жизни и жалящий рой оказались для подранка неприятным сюрпризом. Один из призраков переместился на спину и ударил двуручником, вкладывая в удар весь «вес». Хоть и созданная магией, но всё же материальная субстанция впилась в прикрывающие позвоночник чешуйки и прорезала их, ткнувшись в кость. Дракон взревел и тут же получил от меня в пасть склянку с серной кислотой. Увы, развить успех не удалось: подранок подпрыгнул вверх и незакреплённый «наездник», кувыркнувшись, рухнул на каменные плиты. Архидемон повернул к нам оскаленную пасть и выдохнул поток способного сжечь душу огня, который мы утянули в Тень совместным волшебным щитом. Иначе нельзя: дыхание дракона не только нагревает воздух вокруг, оно ещё и может быть ядовито. Особенно – дыхание такого дракона. Хорошо, что мы «попросили» ту драконицу поделиться знаниями… Едва пламя спало, Морриган вернула Уртемиэлю любезность в виде каменного кулака, а я, приняв обличие голема, погрузил руки в плиты двора и заставил их собратьев под лапами врага сомкнуться и попытаться раздробить чешуйчатые конечности. Каменный кулак мощно ударил в нижнюю челюсть, выбив несколько клыков, а сковавшая его земная хватка заставила безумного бога вновь взреветь. Морриган не упустила шанса и в нутро дракона ухнула ещё одна склянка с кислотой. Если предыдущая лишь слегка разъела щёки, десны и мягкие ткани нижней челюсти, то новая улетела глубже и взорвалась уже в горле, скатившись по пищеводу огненной волной. Уртемиэль дёрнулся, пытаясь вырваться из моей хватки, повернул голову к назойливой букашке, и хотел было выдохнуть пламя, но та предусмотрительно скрылась за правой задней ногой существа. Архидемон повернул налитые кровью глаза в мою сторону… А в следующую секунду голову дракона окутало облако мелких насекомых, что принялись остервенело грызть его плоть. Мёртвый бог попытался выдохнуть пламя и сжечь назойливую мелочь, но ни одна из «зверушек» не приближалась к зоне поражения, а пара моих призраков закинула во вновь открывшуюся пасть несколько склянок. Дракон вздёрнул голову в небеса и издал невероятно пронзительный крик. В воздухе образовались крупные шары, наполненные какой-то тёмной субстанцией, а я ясно ощутил, что несколько порождений буквально взорвалось, нанося урон призрачному воинству. Часть из них успела скрыться за щитами из силового поля, но часть… Увы. Восстановить их, сопротивляясь попыткам Архидемона прервать технику, мне не под силу. Я недовольно покосился на бьющихся внизу существ: пятьдесят шесть моих призраков против примерно такой же толпы врагов. Вроде как всё неплохо: один на один их быстро сомнут, но я не сомневался, что древний дракон позвал сюда всех, кого мог… Я зло скривился и прошипел матерную конструкцию, когда один из шаров Архидомена ударил в мою спину: не будь у меня такого количества активных щитов и лириумных татуировок, он убил бы меня не первичными поражающими факторами, так постэффектами. Хотя другим Стражам было бы всё равно: когда ты живёшь максимум сорок лет со скверной в крови, возможная смерть через десяток лет после дуэли с мёртвым богом не кажется чем-то страшным. Дракон выдохнул в меня поток ярко-оранжевого пламени, моментально поглотившего одного из «бессмертных». Второй – последний из двух контролируемых лично призраков – развернул силовой щит, надёжно защитивший нас от магического пламени: големы и магические конструкты не дышат, а значит тратить Силу на переправку огня в Тень нет смысла. Внезапно дракон резко дёрнулся и начал заваливаться влево: рой добрался до мозга. Я отпустил технику и рванул вперёд. Архидемон вяло попытался укусить меня, но наткнулся лишь на псевдоплоть щита с символикой Стражей в руке моей куклы, а я сам рывком погрузил руку в его грудь, смыкая огромную ладонь вокруг сердца. – Твоя душа – наша! – слитно рявкнули мы с вернувшейся в человеческий вид ведьмой. Я почувствовал, как на секунду замерла и единым порывом всколыхнулась Завеса во всём мире, извещая тех, кто умеет слышать, о гибели одного из её создателей. Плоть мёртвого бога плотно обхватила мою руку и начала просачиваться внутрь. Я сменил тело на родное, потянулся разумом ко всем призракам и обрубил связь с демонами в моём мече – просто на всякий случай. Исполинские лапы заскребли по камню, вскрывая плиты пола и покрывая их длинными зазубренными следами: проявление бессильного гнева безумного бога. Через связь с поглощаемым драконом я чувствовал, как часть души – ровно половина – вливается в ведьму, завершая процесс её превращения во взрослого дракона и протягивая по следующим ступеням развития. Теперь я, пожалуй, понял, в чём заключается отличие драконов от остальных рас и, потянувшись волей сквозь массив чужой души, начал выдирать нужные мне структуры, тут же приживляя их трофейным могуществом. Возможность летать и дышать магическим огнём, некоторая склонность к стихиям, достаточная лишь чтобы не откатиться во владении этим искусством назад, качественно иная магия Духа, но главное – возможность управлять и создавать скверну. Я заглянул в ту часть разума, что начала поглощать Морриган и начал бегло копировать память Архидемона: разобрать можно будет потом, сейчас важно всё успеть, пока заёмное могущество всё ещё со мной. Я ощутил, что, несмотря на колоссальные затраты на наращивание массивности душ и копирование воспоминаний за многие века, стремительно приближался к пределу поглощения: даже самая лучшая мельница за единицу времени может проглотить только ограниченное количество зерна. Кривая усмешка расползлась по моим губам, когда я пустил излишек мощи в демонов и артефакты, которые я перековал в часть своей души: меч, амулет и два кольца. Внезапно я вздрогнул от резкой боли в шее – посох… Посох, в котором обитала частица по-настоящему древнего демона. Хитрая деревяшка сделала что-то и влилась в мою душу, оттягивая на себя чудовищную долю впитываемой Силы и образуя какие-то совершенно новые и незнакомые мне структуры. Или… Знакомые? Я заглянул в память Уртемиэля, за секунды просеивая годы жизни великого мага, и, наконец, нашел! Нашел причину, по которой семь великих магов дали сразить себя какому-то смертному, то, ради чего они не атаковали его всеми после «смерти» Думата-Митал… И то, почему они вернулись в мир безумными Архидемонами. Провальная попытка переродиться в сверхбогов… Или сверхбога – здесь как посмотреть. Они называли это «Демиургом» – совокупностью специализирующихся на разных аспектах бытия богов, которая может творить миры. И не так, как смертные и бессмертные всех мастей, больше полагаясь на случайность и определяя лишь некоторые жёстко прописанные моменты, а чётко определяя все законы мира и, главное, привязывая миры к мирозданию, чтобы они образовали, рано или поздно, сиуры – грозди миров, которые повторяют друг друга с разной степенью идентичности. Золотая жила почти бесплатной Силы… Зачем? Очень просто: девятая оболочка души – поглотитель теоретически бесконечного объёма, способный вместить в себя сколь угодно много энергии Веры. Но чем больше её в душе бога, тем больше он хочет: малые дозы Веры кажутся ему всё более и более незначительными и совершенно недостаточными, но, создав правильный сиур, они получили бы возможность увеличивать «надои», совершенно ничего не предпринимая – мироздание само бы штамповало новые миры по какому-то известному лишь ему принципу. У них почти получилось… Если бы не «самолюбие» Банастора, не захотевшего становиться «цементом», что скрепил бы души Демиурга. Если бы не небольшая ошибка в ритуале. Если бы не огромный массив очень вовремя направленной на них в момент наивысшей уязвимости тёмной ба-хионь. Если бы, если бы, если бы… И, если бы не атака Жрецов, которые обнаружили в Тени вместо своих хозяев магистра-изгнанника, у Банастора всё бы получилось: он обрёл бы божественное могущество, оставшись единственным богом – «Создателем» – в мире с семью уснувшими Архидемонами, «Империей Зла», на которую уже давно точили зуб многие, и послушной лишь погибшим драконам гвардией, что также разительно изменилась, когда «дар богов» сменил полярность. Какая ирония: начало культа Создателя положили семь Древних Богов, а в итоге золотой трон остался пустым. Два великолепных провала… А тогда в мою душу аккуратно встраивались надстройки, благодаря которым выполнялась изрядная часть «функций» Уртемиэля, дракона Красоты и Архидемона Пятого Мора. Я рассмеялся и потянул на себя души «гвардейцев», более известных как порождения тьмы** – процесс «рождения» нового Архидемона требовал колоссального количества Силы – много большего, чем было в половинке дракона… И внезапно понял, что хитрый старый демон сделал мне этот царский подарок не просто так: после окончания всех процессов, меня выкинет из этого мира в то, что обычно называют Колесом Перерождений. И вернуться назад… Я тоскливо покосился на Морриган и мрачно прикинул возможности прервать процесс изгнания, но быстро понял, что это невозможно: нельзя быть «чуть-чуть беременной» или «слегка мёртвым», как нельзя быть и «отчасти Архидемоном» – это требует обязательного перерождения и в этом мире у меня, в отличие от семи моих предшественников, нет якорей, что могли бы удержать душу. Сильван всё правильно рассчитал… Кроме одного. Я криво усмехнулся, напитал распадающуюся связь с одержимым дубом и сплёл – невероятно быстро – Проклятие Архидемона, запуская его в старое дерево. Теперь он снова стал простым обитателем леса Бресилиал. Следом отправились техники, вызывающие агрессию и оформленные в виде проклятия: они будут оттягивать Силу сильвана на своё поддержание и пробьют любую наложенную им маскировку за счёт родственности Силы. Весело оставаться, тварь! Я прикрыл глаза и вложил в последнего призрака, что находился под моим прямым управлением, краткий рассказ о произошедшем, некоторые инструкции касательно Ордена и сделанного мной в Ферелдене и Орлее – пусть биться такая болванка не сможет, на то, чтобы проговаривать тысячу с хвостиком слов пока не развеется, её хватит. А посторонние… Сейчас на крыше лишь моя ведьма, но к ней уже спешит что-то грохочущее, Лелиана и Давет. Всё будет хорошо и всё то, что я и три моих самых лучших демона сделали, не пропадёт даром. Я в последний раз посмотрел на сияние души Морриган и продолжил пить души порождений – хоть напоследок упрощу им жизнь. * Я в курсе, что подойдёт любой рогатый без разделения по убеждениям. ** Напоминаю, что об отсутствии душ у порождений мы знаем от Риордана – «большого специалиста» в душах. Всегда момент с причиной окончательной гибели Архидемона казался надуманным: просто-демоны умеют и уживаться вдвоём в одном теле, и поглощать души, а Архидемон – нет? Больше верится в какие-то особые свойства Стражей, которые что-то делают с драконом. *** Пояснение для тех, кто внимательно читал «Зарю над Бездной»: архидемон != Архидемон.