Говори прямо

– Пожалуйста, помогите мне, Ойкава-сан. Ивайзуми так и замер, взявшись за дверную ручку. Его не было минут десять, не больше. И когда уходил, никакого Кагеямы поблизости не было. Если, конечно, Ойкава не прятал его под кроватью. Ивайзуми фыркнул и зажал рот рукой – тихо! Почему тихо, он и сам сказать не мог. Ведет себя, как вор, который боится, что его поймают на месте преступления, а не гость, выскочивший в ближайший конбини прикупить снеков. Ивайзуми опустил взгляд на пакет в руках, пошуршал и снова мысленно на себя цыкнул: услышат. Хотя, похоже, он – последнее, о чем вспомнили бы те двое в комнате. Ойкава не отвечал, но Ивайзуми чувствовал, как его раздражение плывет в воздухе, искрит в тяжелой давящей тишине. Кагеяма тоже молчал. Наверняка сверлят друг друга взглядами, кто первый отведет глаза или заговорит – проиграет. Можно опустить аккуратно ручку, приоткрыть дверь и проверить, верны ли его догадки, но Ивайзуми не двинулся с места. – Чего тебе, Тобио-чан? – Ойкава сдался первым, и Ивайзуми ощутил легкий укол досады. Голос Кагеямы стал глуше. – Пожалуйста, помогите мне, Ойкава-сан. – Это я уже понял. Дальше. Кагеяма помолчал, словно собираясь с мыслями, а потом заговорил быстро и путанно: – У меня есть друг. – Ойкава недоверчиво хмыкнул, но Кагеяма не обратил внимания. – Ему нравится... другой мой друг. И он хочет знать... как бы получше объяснить... как моему другу нужно вести себя с тем, другим, другом? Ну, как обратить на себя внимание? Показать свою симпатию? Или... – Хватит, хватит, я понял. – Ойкава колебался, но Ивайзуми не сомневался: не сдержится. И Ойкава не обманул его ожиданий. – Тобио, тебе сколько лет? Думаешь, я поведусь на эту сказочку про друга? На то, что у тебя вообще есть друзья? Не спорь. – Он вдруг заговорил другим, деловым тоном. – Но твой вопрос я понял. Помочь, правда, вряд ли смогу, это тебе не пасы. – Ойкава-сан. – "Ойкава-сан", – передразнил его Ойкава. – У меня есть идея. Попроси о помощи другого – еще более безнадежного, чем ты, – его голос стал откровенно издевательским, и Ивайзуми сжал свободную руку в кулак: не посмеет. Но Ойкава никогда не обманывал ожиданий. – Ива-чан, иди сюда, я слышу, как ты злобно сопишь за дверью. Ивайзуми распахнул дверь ногой, бросил быстрый взгляд на растерянного Кагеяму и остановил его на странно довольном Ойкаве, швырнул ему пакет. – Как грубо, Ива-чан! – Ойкава легко поймал пакет – чертовы рефлексы! – и улыбнулся. – Подслушивать кстати тоже. – Я не подслушивал. – Ну да, – Ойкава перевел тему. – Тобио нужна помощь, Ива-чан. Поможешь? Как старший ответственный товарищ. Это ты умеешь. Кагеяма пошевелился. – Не нужно. Уверен, у Ивайзуми-сана много дел. – А я, по-твоему, ничем по жизни не занят?! Ивайзуми глянул на Кагеяму, потряс головой – не надо, спорить с Ойкавой себе дороже – но тот и сам, похоже, не хотел продолжать этот разговор. Он переступил с ноги на ногу, вдруг низко поклонился, пробормотал "Извините за беспокойство" и выбежал из комнаты. Ивайзуми непонимающе посмотрел на захлопнувшуюся дверь. – Чего это он? – Ты такой слепой, Ива-чан, я иногда диву даюсь. – Объясняться Ойкава не стал, запустил руку в пакет. – Какое мороженое будешь: клубничное или шоколадное? – и не дожидаясь ответа, вручил последнее. Ивайзуми быстро забыл о Кагеяме – фильм оказался интересным – и вспомнил только по пути домой, пнул подвернувшийся под ногу камень. "Ты такой слепой, Ива-чан". Он застыл. Как он раньше не понял? За спиной посигналили, и Ивайзуми убрался с дороги, пропуская велосипедиста, подумал: ну точно. Только Кагеяма мог спрашивать совета о том, как понравиться, у человека, которому и хотел понравиться! Ивайзуми понадеялся, что Ойкава его не раскусил, иначе злорадствовать будет долго, но особо рассчитывать на это не приходилось. И все же... Он мог бы попробовать помочь Кагеяме. Опыт у него чисто теоретический, но лучше такой, чем никакого. Осталось только раздобыть его номер. *** Кагеяма позвонил первым. Ивайзуми растерялся, услышав его голос, – Кагеяма и сам звучал смущенно, будто не до конца понимал, зачем звонит; подавил самый очевидный вопрос: откуда у него номер. Ойкава дал, откуда же еще. Кагеяма что-то говорил о погоде и волейболе, но Ивайзуми слушал вполуха и ждал, когда тот перейдет к главному вопросу. В рассказе Кагеямы начали всплывать незнакомые имена, – наверно, товарищей по команде, и Ивайзуми решил взять ситуацию в свои руки. – Насчет того, что предложил Ойкава, – сказал он как можно беззаботнее. – Я не очень в этом всем разбираюсь, но если тебе нужна помощь... Кагеяма запнулся, повисла неловкая тишина, и Ивайзуми мысленно выругался: чертов Ойкава. Вот у кого опыта в любовных делах хоть отбавляй, но Кагеяме он не поможет из принципа. И из-за мерзкого характера. А Ивайзуми... Как там сказал Ойкава? Старший ответственный товарищ? И беспомощный. Отвратительное ощущение, оставшееся еще со средней школы. "Жаль, что я не связующий. Я бы обязательно тебе помог". Кагеяма тогда задумчиво кивнул, тихо рассмеялся, когда Ивайзуми протянул руку и взъерошил ему волосы, а Ивайзуми в очередной раз подумал: чертов Ойкава. Годы прошли, ничего не изменилось. Чертов Ойкава и бесполезный Ивайзуми, пара на века. – ...сан? Ивайзуми-сан? Встревоженный голос Кагеямы вернул его в реальность. Ивайзуми тряхнул головой, ответил: – Я здесь. Прости, отвлекся. Что ты говорил? Кагеяма помолчал, сказал кротко: – Я так и думал, что вы заняты, Ивайзуми-сан. Извините, что отвлек. До свидания. В трубке зазвучали короткие гудки. Ивайзуми выругался – на этот раз вслух – и набрал Кагеяму сам. – Во-первых, – без предисловий начал он, как только услышал краткое "Да", – я не занят. А если бы был занят, сказал бы сразу. Во-вторых, бегство – не лучший выход из любой ситуации, если ты вдруг с чего-то так решил. И перестань извиняться! В комнату заглянула мама, округлила глаза. Судя по аппетитному запаху, был готов ужин. Ивайзуми попрощался с Кагеямой, но предварительно назначил ему встречу. Так будет проще, подумал он, отправляя в рот очередную ложку карри. Встретятся и обсудят все. Как старший ответственный товарищ и младший, но не менее ответственный. Самый безответственный позвонил, когда Ивайзуми уже принял душ, переоделся в пижаму и взял телефон, чтобы завести будильник. Ойкава трещал без умолку, и это даже успокаивало – белый шум, самое то перед сном. Ивайзуми нырнул под одеяло и сказал: да, он знает, что поздно, он как раз ложится спать, и тебе пора, Ойкава. Нет, он не забыл про утреннюю встречу с Ханамаки и Мацукавой. Да, можно сходить в караоке, если они захотят. Нет, платить за всех он не будет. Голос Ойкавы становился то громче, то тише, будто волны накатывали на берег и снова убирались прочь. Ивайзуми зевнул и улыбнулся, отгоняя глупые сравнения, ответил рассеянно: ладно, можно и в кино, какая разница, что дневной сеанс, вовсе это не значит, что зал будет забит скучающими на каникулах школьниками. Хорошо, в три... Три. Ивайзуми сел на постели, встряхнулся. – Постой. – Ойкава прервался на полуслове – он уже планировал, чем заняться вечером; спросил: – Что такое, Ива-чан? – Я не смогу в три. – Почему? – Потому что... – Ивайзуми замешкался. Он не был уверен, что стоит говорить Ойкаве о Кагеяме, тот всегда выходил из себя из-за малейшего упоминания. А если Ивайзуми все понял правильно, злить его не нужно. Но и тайн у них друг от друга не было, и Ивайзуми не хотел менять это негласное правило. – Потому что я обещал Кагеяме, что встречусь с ним. Ну... по тому вопросу. – По какому вопросу? – Ты помнишь. – Неа. Так по какому вопросу, Ива-чан? Ивайзуми стиснул в руке простыню, и та затрещала. Он разжал кулак, подавил вспышку раздражения. – Который ты мне навязал! Как старшему... – он споткнулся, но все же закончил, – ответственному товарищу. Вот только не говори теперь, что забыл. – Я и не говорил. Просто люблю тебя дразнить, – Ойкава рассмеялся. – Тогда кино отменяется. Увидимся утром, Ива-чан. Ивайзуми недоуменно уставился на замолчавший телефон, набрал номер Ойкавы, но ответом стали короткие гудки. Не слишком ли легко Ойкава отнесся к его словам? На секунду Ивайзуми показалось, что в его голосе прозвучало облегчение и даже... предвкушение? Ощущение, что он что-то не до конца понимает, становилось все сильнее, но Ивайзуми отбросил его, решил: завтра во всем разберется. Кагеяма прямолинейный, что думает, то и говорит, так что достаточно будет спросить. С этой мыслью Ивайзуми уснул. *** В зале было шумно. Ивайзуми привык к постоянному шуму. Громкий Ойкава всегда рядом, яркое ощущение его присутствия только усиливалось из-за бесконечных поклонниц. Товарищи по команде часто спрашивали его мнение по любым вопросам, часто – одновременно. Тренера Мизогучи назвать тихим не повернулся бы язык. Сестра вышла из замечательного возраста, когда режутся зубы, и плавно перешла в другой, не менее прекрасный – когда от грохота колонок закладывает уши и вибрируют стены. Родители любили громко поспорить и так же громко помириться. Шум давно стал привычным фоном в его повседневной жизни, но в спортивном зале Карасуно было шумно по-особенному. Ивайзуми остановился возле двери, оперся плечом о стену. Капитан – его Ивайзуми хорошо помнил – отправил мяч через сетку, прямо в руки высокому блокирующему. Тот недовольно цыкнул и перебросил его дальше. – Мне-мне-мне! Мелкий десятый номер пулей метнулся в сторону. Ивайзуми посмотрел, как Кагеяма легко принял мяч и отдал пас – отличный, с такого хочется пробить, прямо в пол; подумал: Ойкава взбесился бы, если увидел. Но Ойкавы здесь не было. – Отлично! На этом закончим. Капитан Карасуно хлопнул по плечу Кагеяму, повернулся к блокирующему, но тот отодвинулся, развернулся и скрылся в раздевалке. – В день, когда вы с Цукишимой сыграетесь и начнете работать заодно, я смогу уйти на покой, – заявил капитан, глянул за плечо Кагеямы и пересекся взглядом с Ивайзуми. – О, у нас гости? Кагеяма обернулся, сказал быстро: – Это ко мне. – Простите, что так долго, Ивайзуми-сан. Капитан оставил меня и Цукишиму на дополнительную тренировку, а Хината, как всегда, увязался следом. Блокирующий – Цукишима – как раз прошел мимо, усиленно делая вид, что его здесь уже нет, да и не было. Ивайзуми изучил вытянувшегося по струнке Кагеяму и вздохнул: говорил же. Кагеяма ойкнул и потер лоб, глянул вопросительно: – Повторяю в последний раз: перестань за все извиняться. Или я развернусь и уйду прямо сейчас. Найду себе другие дела, раз ты уверен, что они должны у меня быть. Он действительно развернулся и слабо улыбнулся, когда за плечо удержали. – Не надо, – глухо сказал Кагеяма. – Я понял. Вы голодны? Ивайзуми взял молочный коктейль и нахмурился, когда Кагеяма повторил его заказ. После тренировки всегда хотелось есть, но, может, это только ему. Как подступиться к нужному вопросу, он понятия не имел, поэтому начал издалека. – Не ладишь с товарищем по команде? Кагеяма поморщился. – Не так, как в Китагаве Даичи, – на миг его лицо исказилось, но тут же снова расслабилось. – Цукишима упрямый, как баран, но, если хочет и дальше играть, должен научиться принимать мои пасы. – А ты – их отдавать? "Ойкава-сан, научите меня пасам". Ивайзуми нахмурился. Это в прошлом. Кагеяма отлично справляется и сам, без Ойкавы. – Сработаетесь, – сказал он. – Ты отличный связующий. – С тяжелым характером. – Не хуже, чем у Ойкавы. А если уж с ним можно работать... Кагеяма опустил голову. – Да. Вы хорошо играете в связке с Ойкавой-сан, – натянуто сказал он. – Вы – и остальные тоже. Но... – Брось. Не желаю ничего слушать. Кагеяма кивнул и замолчал. Ивайзуми постучал пальцами по столу. – Насчет того твоего вопроса... – Не надо, – покачал головой Кагеяма. – Это бесполезно. Не стоило мне приходить тогда. Ивайзуми мысленно согласился. Не стоило приходить, не стоило влюбляться в человека, который в ответ разве что посмеется. Но вслух сказал: – Ничего не бесполезно. Случай, конечно, сложный, но не безнадежный. Наверное. Слова прозвучали неубедительно даже для него самого. Ивайзуми попробовал еще раз: – С Ойкавой, конечно, будет нелегко, но... – С Ойкавой-сан? При чем тут Ойкава-сан? – Кагеяма поднял на него глаза, и Ивайзуми увидел в них неподдельное удивление. – Я думал... – он не закончил. Действительно, то, что Кагеяме нравится именно Ойкава он решил сам, Кагеяма ничего подобного не говорил. Ивайзуми махнул рукой. – Неважно. Тогда в чем вообще проблема? Просто скажи. Пригласи на свидание. Кагеяма глянул исподлобья. Его пальцы с силой сжали ножку бокала с коктейлем, и он помотал головой. – Придурок, – хмыкнул Ивайзуми, протянул руку и взлохматил темные волосы. Как тогда, в средней школе: не помочь, так хоть поддержать. Кагеяма напрягся, и он убрал руку. – Как тебе помогать, если ты ничего говорить и делать не собираешься? – У меня была идея, – медленно сказал Кагеяма, и Ивайзуми улыбнулся: так-то лучше. – Прежде чем звать на свидание, можно... потренироваться, ну, как с волейболом. Если с волейболом это работает, то и тут получится, да? – Не уверен. Но попробовать можно. – Вы согласны? – Я? – изумился Ивайзуми, глянул быстро на Кагеяму. Тот смотрел испытующе, напряженный, как пружина. Скажешь не то – тут же сорвется с места. – Почему я? Попроси кого-то из команды. Хинату или... – Нет! – Ладно-ладно, – Ивайзуми вскинул руки. Яростный ответ Кагеямы удивил его еще больше, всплыли в памяти слова Ойкавы: какие друзья, Тобио-чан, не смеши – но Ивайзуми решительно их отмел. У него не было возможности наблюдать за Карасуно долго, но то, что команда дружная и хорошо относится к Кагеяме, он видел. Тогда почему "нет"? Разве не легче попросить товарища по команде? Сам Ивайзуми так бы и сделал. Разве что... – Ладно, – сказал он, и Кагеяма поймал перемену тона, спросил недоверчиво: – Правда? Ивайзуми кивнул. Как старший ответственный товарищ... Нахрен эту ерунду. Кагеяма ему всегда нравился, это Ойкава из-за него бесился. Людям, которые ему нравились, Ивайзуми привык помогать, даже если просьба слегка странная. Они договорились встретиться в воскресенье. Не Ойкава, подумал Ивайзуми позже, готовясь ко сну. А Хинату он просить не хочет, потому что... Значит, Хината? "Тебе вредно много думать, Ива-чан, – всплыл в голове противный голос. – Полысеешь рано, а ничего умного все равно не придумаешь. Эй, только не в лицо!" Ладно, решил он, натянул одеяло до носа. Неважно. Какая ему разница, кто там нравится Кагеяме. *** Кагеяма ждал его на станции, изучал, сосредоточенно хмуря лоб, какой-то лист бумаги в руках – и быстро сложил его и сунул в карман, когда подошел Ивайзуми. – Куда? – спросил Ивайзуми, и Кагеяма пожал плечами. – Пройдемся? Улица встретила их шумом и толпой. Выходной, у всех дела, все куда-то спешат. У Ойкавы тоже были какие-то планы, подумал Ивайзуми, хоть он и перевел тему, когда Ивайзуми поинтересовался, какие именно. Наверняка встречается с очередной девчонкой и ведет ее в кафе, или кино, или парк аттракционов, или куда еще ходят на свидания. Кагеяма сбоку кашлянул, и Ивайзуми снова подумал: куда же? – Зайдем в кафе? Жарко сегодня, пить хочется. Он оттянул ворот футболки. Ивайзуми не чувствовал особой жары, но у него с ней особые отношения, а Кагеяма раскраснелся, на скулы легли темные пятна, и дышал быстро и будто бы загнанно. Ивайзуми сбавил шаг: не похоже на тепловой удар, но мало ли; кивнул. Чай со льдом подарил приятную прохладу. Кагеяма мелкими глотками пил кофе, сказал, когда официантка принесла счет: – Я заплачу. – Вот еще, – Ивайзуми фыркнул, но Кагеяма не собирался отступаться. – Это я все затеял, так что... Ивайзуми не стал спорить. Но когда они зашли в кинотеатр – афиша с изображением Годзиллы на входе не оставляла выбора – Ивайзуми заплатил за билеты, резко пресекая любые возможные возражения. – Я все равно собирался на этот фильм, а сам ходить в кино не люблю. Все отлично сложилось. Кагеяма насупился – снова эта складка на лбу; сказал упрямо: – Но за попкорн плачу я. Ивайзуми согласился, и следующие два часа прошли незаметно. – Классный фильм, – Ивайзуми вытянул руки над головой, разминаясь. На улице успело стемнеть, подул свежий ветерок. Теперь точно не жарко, подумал Ивайзуми, повернулся к Кагеяме. Тот по-прежнему хмурился – кажется, он ни разу не расслабился за весь вечер – и кусал губу. Темное, напряженное лицо, заострившиеся еще сильнее скулы. Ивайзуми непонимающе свел брови: может, все же плохо себя чувствует, но тогда так бы и сказал. – По домам? – предложил он. Кагеяма замешкался, но кивнул. – Я провожу вас, Ивайзуми-сан. Мне все равно туда же. Ивайзуми не стал уточнять, зачем, если дом Кагеямы совсем в другой стороне. – Ну, вроде неплохо все прошло, – сказал он, когда они остановились перед домом Ивайзуми. – Пригласи того, кто тебе нравится, сделай все то же самое – и все получится. – Думаете? – Кагеяма, похоже, сомневался. Ивайзуми твердо повторил: – Все получится. Расскажешь потом. Если захочешь, конечно. Он помахал Кагеяме рукой, отвернулся, но на плечо легла рука, сжала. Ивайзуми оглянулся, хотел спросить: что такое? – но не успел. Лицо Кагеямы вдруг оказалось совсем близко, его губы прижались к губам Ивайзуми, и он изумленно выдохнул – в этот неожиданный странный поцелуй. Кагеяма не давил, не пытался заставить открыть рот – он замер, не двигаясь и, кажется, даже не дыша, а потом отодвинулся, спросил хрипло: – Так ведь заканчиваются свидания? Ивайзуми растерянно кивнул. – Да. Да, но... не нужно было. Это ведь просто тренировка. Целуй только того, кто тебе действительно нравится. – Да, – эхом отозвался Кагеяма, отступил на шаг. – Да, простите. И умчался, не успел Ивайзуми и глазом моргнуть, ускоряясь с каждым шагом. Ивайзуми мрачно посмотрел ему вслед, тронул губы. Лишнее. Только того, кто действительно нравится. Ойкаву, Хинату, того высокого блокирующего – Цукишиму, неважно. Не Ивайзуми. Мысли метались, как птицы в клетке, и он тряхнул головой, отпер дверь. – Хаджиме, это ты? – позвала мама. – Да. Он хотел закрыть дверь, но остановился, наклонился. Прямо на пороге (там, где... – он цыкнул на себя) что-то белело, клочок бумаги. Ивайзуми поднял его, развернул, пробежал глазами и смял в кулаке, влез обратно в кроссовки. – Я скоро вернусь! – крикнул он. Мама выглянула из кухни – вся перемазанная мукой, творит очередной кулинарный шедевр, который сможет осилить только такой железный желудок, как у их семейства. – Ты же только пришел. – Я ненадолго, – пообещал он, вышел, изучил дом по соседству. Окно под крышей светилось. Это-то ему и надо. *** – Ойкава! – Уже освободился, Ива-чан? Секунду назад ты был так занят. Или это тобой были заняты? Ивайзуми пропустил насмешку мимо ушей, надвинулся на Ойкаву, и тот ойкнул, отпрыгнул в сторону. Вовремя – Ивайзуми за себя не ручался. – Эй, спокойно! Я пошутил! – Ойкава склонил голову набок. – Почему ты злишься, кстати? Ивайзуми не ответил, кинул Ойкаве смятый лист бумаги. Тот поймал и развернул. Его лицо вытянулось. – Есть что сказать? – Да, – Ойкава покивал, спросил самым невинным своим тоном. – Что это? – Не придуривайся. Ты написал этот "Список того, что делать на свидании". – Нет, не я. – Это твой почерк. – Нет, не мой, – настаивал Ойкава. Ивайзуми вздохнул. – Я столько раз разбирал твои кривые конспекты, что уж точно не спутаю, – проворчал он и нанес последний сокрушительный удар. – К тому же, если не хочешь, чтобы знали, что писал ты, не рисуй внизу летающую тарелку. Ойкава картинно задохнулся от возмущения, сказал спокойно: – Да, тут промашка вышла. Но получилось же? Хорошее вышло свидание? Ивайзуми пожал плечами. – Как для тренировки неплохо. Теперь пусть пригласит того, кого первоначально собирался. – А? – Хорошо, хоть не тебя. Ойкава откинул голову и расхохотался, смахнул выступившие на глаза слезы. – Ива-чан, ты дурак. Слепой, как крот, болван. Ты думал, Тобио-чану нравлюсь я? – Да, – признался Ивайзуми. – Но вроде бы нет. Наверно, рыжий из Карасуно или еще кто. – Слепой-слепой дурак, – повторил Ойкава, сокрушенно качая головой. Он аккуратно сложил список и вернул его Ивайзуми. – Даже говорить ничего не хочу. Давай так. Ты пойдешь домой, примешь душ, что-нибудь поешь, а когда ляжешь в постель, перечитаешь этот список и подумаешь – только немного, много тебе думать вредно. Чего-то там не хватает. Ивайзуми позволил себя выпроводить. Он даже сделал все, как сказал Ойкава, – в виде исключения. Он просмотрел список, размышляя, о чем говорил Ойкава. Быть милым, пойти в кино или кафе, платить самому, не говорить о чем-то серьезном или спорном... "Чего-то там не хватает". Чего? Тянуло в сон, но Ивайзуми не позволил глазам закрыться, перечитал снова. Быть милым... кино... кафе... "Так ведь заканчиваются свидания?" Осознание прошило током. Ивайзуми сел так резко, что закружилась голова, еще раз изучил пункты, выведенные самым корявым почерком Ойкавы – так он писал, когда очень торопился. Ойкава ответил после первого же гудка. – Дошло? Долго ты, я уже собирался ложиться спать. – Это шутка такая? Вы сговорились? Само предположение прозвучало глупо. Ойкава, видимо, тоже так подумал, расхохотался. – Я и Тобио-чан? – Действительно, чего это я. – Он ведь приходил на наши игры, прятался за трибуной, когда замечал, что я смотрю, – вдруг сказал Ойкава. Ивайзуми вздохнул, потер устало лоб. – Я видел. Но... – Думал, что он приходит из-за меня? – Да. – Дурак ты, Ива-чан. Слепой-слепой дурак. – Это ты придумал эту ерунду с тренировкой? – Я просто предложил, а Тобио с энтузиазмом подхватил идею. – Зачем? – Характер у тебя паршивый, а рука тяжелая. Я предпочитаю предупреждать об этом окружающих. Даже если это Тобио. Думал, ты разозлишься. Ты не злишься? Ивайзуми не ответил, усмехнулся. – И кто тут старший ответственный товарищ? – Не вздумай повторить это при других. Мне дорога моя репутация, – Ойкава помолчал, спросил: – Что будешь делать? – Не знаю. Надо подумать. – Только немного, а то... – Помни: я знаю, где ты живешь. Ойкава фыркнул и отключился. Ивайзуми сжал телефон в руке, взвесил, решая и не решаясь. – Да? Он уже собирался сбросить вызов, когда ответил Кагеяма – глухим далеким голосом, наверно, уже спал. – Разбудил? Прости. В трубку хмыкнули, и Кагеяма сказал уже четче: – Не извиняйтесь, Ивайзуми-сан. Повисла тишина. Ивайзуми сжал руку в кулак, комкая злосчастный список, и разжал, выпалил: – В следующее воскресенье. – Что? – не понял Кагеяма. – Тренировку ты прошел. Посмотрим, сдашь ли экзамен. Или у тебя есть другие планы? – Нет! Никаких планов! – быстро ответил Кагеяма. Ивайзуми улыбнулся, расправил список. Кафе, кино, никаких серьезных тем. Ни слова о поцелуях. – Тогда в воскресенье, – сказал Ивайзуми и твердо закончил: – Только давай договоримся. Игры оставь Ойкаве. В следующий раз говори прямо.