***
Марко привёз Слатти в общежитие. Врач обследовал девушку, помазал раны и ссадины и отпустил домой, объяснив, что мест нет и спать можно только в коридоре. Прерогатива спать не в палате Киру не обрадовала, поэтому девушка решила ехать домой и отлежаться там. — Всё-таки зря ты не хотешь написать заявление на этого ублюдка, — Бодт злился и смотрел по сторонам. Он хотел лично задушить Леви, который посмел поднять руку на девушку. — Не хочу… Прости… — Слатти осторожно вышла из машины и поплелась домой. Хотелось поспать и отдохнуть. Добравшись до своей кровати, рыжая легла и накрылась одеялом с головой. Она надеялась поспать, но сон не шёл, а глазах возникал Леви с ножом в руках. Было страшно и не по себе. Кира перевернулась на другой бок. Голова болела, а во рту была горечь. Всё тело девушки заболело и начало выкручивать, как на смену погоду. Ей помог бы только массаж или зарядка. Поднявшись с кровати, Слатти хотела размять спину, но голова закружилась, а в глазах начало темнеть. Сотрясение давало о себе знать. Девушка опять легла в кровать и прикрыла глаза. Сон опять не шёл. Кире было одиноко. Сестру она видеть сейчас не хотела. Немного покопавшись в контактах, девушка нашла номер матери и отправилась на него смс: «Мам, мне очень плохо. Перезвони, пожалуйста!» Телефон Эдны — матери Киры и Эби — был выключен. Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Кира заплакала и сжала телефон в руках. Подушка девушки быстро намокла, а горло сильно заболело. Хотелось выпить и сходить в клуб, оторваться. Правда, состояние здоровья не позволяло этого сделать. Слатти раз за разом набирала номер матери и проверяла смс. Ничего. Всё тот же раздражающий голос автоответчика и тишина. Эдне опять плевать на дочь…дочерей. Она занята своими делами, забыв о детях. Скорее всего, она сейчас готовится к какой-нибудь своей картинной выставке. Эдна Беннетт — художница, продавшая свою мастерскую в Тросте и уехавшая неизвестно куда. Кира скучала по матери. Очень сильно. В её жизни было слишком много плохого, хотелось материнской поддержки и любви, но Эдне было плевать. Её младшая дочь должна сама разгребать свои проблемы. Слатти плакала, ворочилась в кровати и постоянно проверяла телефон, хоть он зазвенел, если бы мать прислала ей смс или появилась в сети, но нет. Было тихо.***
В кинотеатре было непривычно. Блейк с интересом разглядывала бордовые кресла и других людей, которые пришли посмотреть фильм. Некоторые – молодые пары – целовались, и фильм им был неинтересен. Толстый парень в кепке громко ел попкорн, а солидный мужчина в сером костюме, пришедший с милой брюнеткой, постоянно болтал по телефону. Некоторые тихо перешёптывались, решая свои проблемы, некоторые сидели молча. Эбигейл внимательно рассматривала людей, но как только фильм начался — стала смотреть, не отвлекаясь. Сюжет был банален: красивая любовь, заканчивающаяся хэппи эндом; Блейк было интересно. Она почти не смотрела фильмы, поэтому сюжет был для неё оригинальным, актёры играли убедительно, только зрители шумели. Иногда было плохо слышно реплики героев. — Банальщина, нужно было на ужастик идти, или на психологический триллер, — ворчал Кенни, поднимаясь с места. — А мне понравилось, — Эбигейл зажмурилась от яркого света, когда фильм кончился и в зале включились лампы. — Неудивительно…— Аккерман зевнул и повёл девушку прочь из кинотеатра. В пиццерию. Девушка с интересом оглядывала пиццерию и была в ней впервые. Ну не разрешала Бейкер есть такую пищу. Вредно-жирно-невкусно, вторила Памела. — Надеюсь, ты будешь пиццу? — спросил Кенни, когда заказал две коробки с собой и пару кусочков перекусить здесь. — Буду, — Эбигейл улыбнулась и пожала плечами. Вечер проходил очень хорошо и мило. Блейк было весело таскаться по торговому центру, рассматривать вещи на манекенах, смотреть на людей и фантазировать, как проходит их день. С какой она ноги встают: с левой или с правой? Что едят на завтрак? Кашу или яичницу? А может, бутерброд? Или вообще не едят, а бегут на работу. — А почему вы холост? — спросила Блейк. То что этот вопрос не тактичный и неуместный, девушка даже не задумалась. Слишком сильно она расслабилась и не следила за языком. — Жена умерла несколько лет назад, — Кенни вдруг помрачнел и с ненавистью покосился на девушку. Как она только посмела задавать такие вопросы? Мразь… — От чего? — продолжила любопытничать Эби. — У неё была аллергия на пенициллин, но врач, который лечил её от ангины, вколол ей этот чёртов укол. Эбигейл как будто током ударило. Она поняла, что задала лишние вопросы и сунула нос не в свои дела. — А ты чего не замужем? — поинтересовался мужчина. — Раз уж у нас вечер откровений. — Ну… Моя сестра, — Блейк прикусила губу, — короче, мой жених изменил мне за неделю до свадьбы с родной сестрой. После этого я никому не верю: ни близким, ни чужим. — А может, оно и к лучшему, что он показал себя до свадьбы. Разводы нынче дорогие и муторные. Ещё и бывшие стремятся урвать себе больше после расставания. — Да у меня нет того, что можно отсудить. Разве что, не знаю даже, шкаф с одеждой, — Эби задумалась. А ведь у неё действительно ничего нет, кроме сестры, которая может предать в любую минуту. — Значит, лифчик твой отсудит и будет ходить в нём по дому. — Кенни рассмеялся. — Зачем? — Блейк не поняла шутку. — Мало ли зачем. Фетишистов сейчас, как грязи. — А, вы в этом смысле. — В этом. Вот коллеги по работе и оказались на улице, под открытым небом. Эбигейл посмотрела на звезды и сунула руки в карманы. Время было почти полночь, но людей было много. Каждый куда-то спешил, некоторые громко смеялись — Тебя проводить до дома? — Аккерман потянул девушку за рукав. — Не, — махнула рукой девушка. — Давай я всё равно на машине. Одной опасно ходить по улицам. Мало ли какие уроды по улицам шастают. Пойдём, — мужчина уверенно тянул девушку к своей машине. Эбигейл не хотела говорить свой адрес. Мало ли в каких сводках числился эта квартира? — Я не скажу адрес, — тихо сказала девушка и пристегнулась. — Хорошо, не говори. — Аккерман завёл машину и начал выезжать с парковки. Блейк закрыла глаза лишь на минуту и уснула, мило засопев, прислонившись лбом к стеклу. Кенни привёл девушку к себе и уложил её на диван, предварительно сняв куртку. Эбигейл спала крепко и лишь что-то пробормотала, когда с неё сняли куртку. — Чёрт, как же я заебался… — Аккерман лёг в свою кровать, но тут же поднялся и вернулся в зал. Он начал убирать фотографии в тумбочку под телевизором. — Это невыносимо… Пора разговорить эту прометейку…***
Блейк проснулась в половине десятого. Хорошо, что сегодня была суббота. Идти было не нужно никуда. Хотя… Стоило бы навестить Микасу и Киру, а ещё связаться с Суаресом. Дел, по факту, было много. — Доброе утро. Есть разговор, — Кенни присел на диван. Девушка согнула ноги в коленях и облокотилась на диванную подушку. — Доброе. — Слушай, я знаю, что, — он внезапно схватил Эбигейл за горло и навис над ней, — ты из прометейцев. Чего ты вынюхиваешь? Чего подлизываешься ко мне? — Я, — Блейк заплакала, — не хочу этим заниматься… Я…эксперимент и…мне действительно нужны документы по «Прометею». — Мразь, а, — Аккерман выпустил девушку из рук, но бить не стал. — Какая же ты двуличная мразь. Вертишь своим павлиньим хвостом передо мной, а сама вынюхиваешь. — Нет, я… То есть да, я… — мысли путались, как и слова. Её раскрыли. Памела не простит. Убьёт, ликвидирует, а останки даже не найдут. — Бейкер меня убьёт. — Не успеет, потому что я убью тебя быстрее, если ты не поделишься со мной информацией, что знаешь, — Кенни посмотрел на девушку и схватил её за плечо. — Кто такая Бейкер? Кто такой Рони Просперо? Чем вы вообще занимаетесь там? — Если я расскажу — вас убьют, как и меня…я не хочу умирать… Прошу, не надо! — Эбигейл окончательно сломалась. Напополам. И без того хрупкий стержень — рухнул. Разлетелся на мелкие кусочки. — Слушай, если ты мне расскажешь всё, что меня интересует, я обещаю, что, — он заскрипел зубами, — защищу тебя. — Нет… Вы не спасёте меня от Бейкер. Она убьёт меня, моего приёмного отца и сестру. — Я был у отца Донована. Тебя просто запугали, внушили это. Слушай меня, — Кенни попытался смягчиться и успокоить напуганную до чёртиков девушку, — всё будет хорошо. Просто помоги мне посадить всех этих мразей, — капитан обнял Блейк. Она вся дрожала и рыдала. Просто запуганный человек, с которым поработали хорошие психологи, внушал ей страх. Ставились ли над Эбигейл опыты? Вряд ли. В ней не было чего-то необычного. Стандартный набор ДНК. Айкью 132. Неплохая интуиция. Просто она понравилась Памеле. Малолетняя наркоманка, ребёнок, которому не хватило в детстве материнской любви. Лепи из такой, что хочешь. Внушай, что хочешь. — Я… Не знаю Рони Просперо, — она на миг перестала плакать. Эбигейл давно никто так не обнимал и не успокаивал. Когда Кенни сказал, что знает кто она, Блейк хотелось наркотиков, но сейчас эти желания растворились в воздухе. — Памела Бейкер — моя начальница, учёная. Она ставит эксперименты над людьми. Занимается созданием субстанции «Z», которая должна запускать в теле человека клеточную регенерацию. Эбигейл стала рассказывать про всё, что знала. Осведомлённость девушки была такая себе. Кенни не узнал ничего нового, кроме входов в лабораторию и то, что Памела Бейкер — дочь Джереми Перкинса. — То есть похищение Микасы, это твоих рук дело? — Да. Моих, Джея и Лиама, — мотнула головой Эбигейл. — Отлично, — послышался звук щелчка на диктофоне. Блейк посмотрела на Аккермана испуганным взглядом, опять зарыдала и закачала головой. — Я должен быть уверен, что ты не сдашь меня своей Бейкер. Слишком просто ты рассказала мне всё. — Я просто… — девушка свернулась клубочком на диване, — хочу избавиться от этого всего… Не хочу работать с Бейкер. Помогите, пожалуйста. Эбигейл говорила искренне. Бейкер относилась к своим подчинённым, как к собакам. Девушке хотелось наконец-то освободиться от этой работёнки и перестать бояться за свою жизнь и жизнь своих близких. — Собирайся, — сухо сказал Кенни. — К-куда? — Блейк напряглась и испугалась. Она подскочила с места и начала растирать слёзы по лицу. — Ты же к сестре хотела съездить? Так поехали. — А, ну ладно…