По велению сердца

      Леви проснулся поздно у себя в комнате. Они поссорились с Сашей на днях из-за какой-то мелочи. Немного потянувшись в постели, мужчина поднялся с кровати и поплёлся умываться. Микаса стояла на кухне и варила себе кашу, постоянно помешивая, чтобы не пригорела. Аккерман умылся и тоже пришёл на кухню, чтобы позавтракать.       Недовольно буркнув друг другу: «Доброе утро», Аккерманы отвернулись друг от друга.       Микаса доварила кашу и хотела есть, как вдруг почувствовала резкую боль внизу живота и всхлипнула. Леви сначала не придал этому значения, подумав, что девушка просто притворяется.       На пол закапали капли крови, ночная рубашка Микасы стала приобретать красный оттенок, запахло кровью. Девушка опустилась на колени, стоня от боли. По всему животу расходилась сильная, резкая боль, и текла кровь.       — Чёрт! — Леви понял, что происходит какой-то пиздец. Лужа крови, образовывающаяся под девушкой, не предвещала ничего хорошего. — Подожди, а, — мужчина прижал к себе девушку, которая корчилась от боли и начал набирать скорую.       — Больно… — плакала Микаса, придерживая свой живот. Рука девушки была вся в крови. Она испугалась и не понимала, что происходит. Между ног было холодно и липко, а кровь всё текла и текла, не останавливаясь.       — Терпи. Сейчас приедет скорая! — Леви попытался успокоить девушку, гладя по голове. Рубашка мужчины тоже была заляпана кровью. Брюнетка постоянно прижималась к Аккерману, тяжело дыша.       Скорая приехала через полчаса. За это время Леви подготовил документы девушки и кое-какие вещи. Микаса сильно побледнела. На её лбу выступили капли пота. На ночной уже было прилично крови.       Девушку везли в больницу. Аккерман то приходила в сознание, то отключалась. Леви поехал с ней. Он сам не понял, как оказался в скорой. Его сознание включилось, когда Микаса сжала его руку и что-то прошептала.       — Готовьте вторую операционную! — фельдшер кричал в трубку и крутился вокруг Микасы. — И кровь. Здесь большая кровопотеря. Двадцать пятая неделя беременности.       — Пожалуйста… — прохныкала Микаса и приподняла голову, — спасите моего ребенка…       Фельдшер промолчал и отвернулся. Все эти слёзы, сопли его мало волновали. Он с нетерпением ожидал, когда они доставят девушку в больницу.       Ханджи уже готовилась к операции. Микасе вводили наркоз и она шептала и просила спасти её ребёнка. Даже когда уже когда полностью отключилась. Леви нервничал. Он бегал возле операционной и думал, почему так случилось. Если вдруг это его ребёнок и с ним что-то случится, то Аккерман будет выяснять причину, что случилось.       — Что такое? Микаса где? — Эбигейл налетела на Леви, получив от него смс, что брюнетку увезли в больницу.       — В операционной, — сухо ответил он и отвернулся в сторону.       Блейк была в ужасе. Если с ребёнком что-то случится, Бейкер закатает Эбигейл в асфальт и проедется по ней асфальтоукладчиком.       Стены больницы давили на мозг. Телефон Блейк звонил, но девушка сбрасывала звонок дрожащими руками. Ей было не до разговоров. На лице Эби не было лица от ужаса, а от запаха лекарств тошнило.       Ханджи вышла совсем невесёлая. Эби и Леви подлетели к ней наперегонки и начали спрашивать что с ребёнком. О Микасе они даже и не думали в этот момент.       — Ребёнок, — врач моргнула глазами и прикусила губу, — слабый очень. Я не даю гарантий, что он выживет, но сделаю всё, что смогу.       — То есть как не выживет? — Леви напрягся и злобно посмотрел на Ханджи, будто она была виновата во всём этом безобразие.       — Поймите, он слишком слаб, недоношен. Его нужно выхаживать. Я не даю никаких гарантий и, как врач, не могу верить в чудо. Будет хорошо, если мальчик проживёт хотя бы сутки, — Зое лишь развела руками.       — А Микаса? Она как? — Блейк вспомнила, что есть ещё и Микаса, которой тоже сейчас несладко.       — Спит. Потеряла много крови, сделали переливание. Её жизни ничего не угрожает, но к ней можно будет только завтра, — ответила Ханджи.       — А ребёнок? Его можно увидеть? — метался Леви, ожидая разглядеть в новорождённом малыше чьи-нибудь черты лица.       — Нет. Приходите завтра, тогда будет ясная картина. А сегодня мне нужно понаблюдать за матерью и ребёнком, — врач взмахнула руками, — идите домой. Не нужно здесь дежурить. Всё равно не пущу!       Блейк направилась прочь из больницы. От запаха лекарств подташнивало. Девушка брела по улице, а её телефон разрывался от звонков.       Показав Конни пропуск, девушка пришла в кабинет и присела на своё место. Жан и Марко поздоровались с девушкой, остальные посмотрели на неё недобрым взглядом. Даже Армин странно косился, но Блейк было плевать на это. Она сидела опустив голову вниз и смотрела куда-то под стол, отъехав назад на стуле.       — Что случилось?! — Марко подошёл к девушке и посмотрел на неё обеспокоенным взглядом. Такой подавленной и напуганной, он её никогда не видел.       — У Микасы сегодня преждевременные роды были. Ханджи говорит, что ребёнок может не выжить, — дрожащим голосом ответила девушка, рассматривая свои ногти.       — Да, Кира расстроится, узнав это, — парень покачал головой и почувствовал неприятный осадок в сердце. Всё-таки с Микасой он часто общался, когда приезжал к Кире, и ему было жаль девушку.       — Где тебя носит? — из своего кабинета вылетел Кенни. Он был нервным и злым. Подбежав к Эбигейл, он вцепился в подлокотник её стула рукой. — Вышли все отсюда! Быстро! И дверь захлопнули!       Полицейские начали собираться, хотя им было интересно, что сейчас будет.       — Быстрее, чего ползаете, как дохляки! — подгонял ребят Аккерман, наклонившись к девушке.       Ребята наконец-то ушли. У них появилось время попить кофе и перекусить. А вот Имир решила остаться и подслушать разговор, присев под дверью.       — Почему ты сбрасываешь мои звонки? — Аккерман схватил девушку за воротник её рубашки и затрусил. — Где ты была?       Эбигейл не могла вымолвить и слова. Было слишком страшно. Она вцепилась ногтями в подлокотники своего кресла.       — Не молчи! — Кенни ударил девушку по щеке. Эбигейл шлёпнулась с кресла и поползла в сторону, что-то шепча. Вроде, молитву.       — Я… — выдохнула девушка, — была в…больнице… — она забилась в угол, где стояли ящики с различными папками и тяжело задышала.       Кенни посмотрел на дверь и увидел тень Имир, которая сидела недалеко от двери и подслушивала.       — Ты что заболела? — Аккерман приподнял девушку, но Блейк начала падать. Ноги не держали из-за страха.       — Н-нет, п-просто…       Эбигейл была очень пугливой, особенно перед такими людьми, как Кенни. Хотя, окружающим могло показаться, что девушка бесстрашная, бесчувственная, это было далеко не так. Блейк было жалко людей, она часто переживала за других, но только тогда, когда оставалась наедине с собой.       — А знаешь что, милая, — мужчина вдруг рассмеялся и обнял девушку, — поехали в ресторан, поужинаем. Ну её к чёрту, работу эту!       Эбигейл вся задрожала, не понимая, чего это Аккерман сменил гнев на милость, да ещё и так резко. Не похоже это было на него.       — Пойдём, не стой столбом! — он потащил девушку за собой, сразу к выходу. Имир резко отскочила от двери и растерялась. Она догадалась, что капитан заметил её.       — А у меня тут, — шатенка опустилась на колени и начала поправлять шнурок на своих ботинках, — шнурок развязался.       Аккерман ничего не ответил и лишь потащил Эбигейл на выход. То, что Имир подслушивала, его совершенно не обрадовало. Нужно держать уши востро.

***

      Микаса пришла в себя уже в палате. Первое, что она увидела — обшарпанный больничным потолок. В нос ударил стойкий запах хлорки, а рядом с кроватью стояла капельница. Голова почти не соображала и первые несколько минут просто пыталась вникнуть в происходящее. Проводя рукой по животу, девушка почувствовала резкую боль. Она распереживалась и попыталась встать, но ослабленное тело не слушалось и не хотело двигаться.       Соседка по палате, увидев, что девушка проснулась, позвала Ханджи. Врач осмотрела девушку и сделала укол обезболивающего. Температура была повышена, но Зое сказала, что это нормально.       — А ребёнок, что с ним? — разволновалась Микаса.       — Жив, — отрешенно буркнула Ханджи и начала настраивать капельницу.       — Можно его увидеть? — девушка попыталась встать.       — Пока нет. Вам нужно лежать. Не вставайте! — Ханджи попыталась успокоить девушку, но Аккерман стремилась подняться на ноги, превозмогая боль, которая расходилась по всему телу. Тело дрожало от слабости и желания увидеть ребёнка. Врачу пришлось вколоть пациентке успокоительное.

***

      Эбигейл молча пристёгивалась, сидя на пассажирском сидении Ровера. На парковке было не так много машин; большинство полицейских уже уехали либо по делам, либо домой. Работнички в погонах часто уходили домой пораньше. Решать проблемы граждан мало кто хотел.       — Ладно, извини, что ударил тебя. Не должен был распускать руки, — эта фраза из уст Кенни звучала, как одолжение. Ничего искреннего в ней не было. Надменность и отрешённость.       Блейк промолчала и лишь откашлялась. Голова немного заболела, а руки затрусились, удерживая ремень безопасности. Телефон, лежащий в маленькой чёрной сумочке, предательски зазвонил, заставив свой хозяйку вздрогнуть.       Бейкер       Звонок от Памелы сейчас был не к месту и не вовремя. Разум Эбигейл просто не мог трезво соображать и разговаривать нормально, следя за языком.       — Да, — выдохнула Блейк, сдвинув зёлёный ползунок на экране.       — Слушай, мне Хоуп звонила, — женщина откашлялась прямо в трубку, — ты можешь сейчас говорить?       — Да…       — Тогда знай! Я разочарована тобой. Ты не уследила за Микасой. Почему она родила преждевременно? — голос Бейкер стал грубым и раздражённым. Было очевидно, что она злиться, а может, и того хуже, в ярости.       — Не знаю. Я не могла находиться с ней двадцать четыре часа в сутки. Я…устала работать на тебя. Ты постоянно требуешь от меня невозможного…мне нужен отдых на пару лет, для того чтобы восстановить свои силы. Я истощена морально и физически.       Повисло молчание. Лишь сопение в трубке Бейкер и её недовольное бормотание.       — Дайте мне отпуск. Прошу, — повторила просьбу Эбигейл и потёрла глаза, которые слипались. Ей опять хотелось спать.       — Ты в своём уме? Хочешь бросить меня в трудной ситуации? — закричала Памела, нервы которой последнее время были совсем ни к чёрту.       — От меня не будет толку. Я устала. Не могу…       Опять молчание. Кенни посмотрел на Эбигейл, которая была бледной и напуганной. Было видно, что девушка очень вымотана и истощена морально.       — Ладно, отдохни немного. Купи себе путёвку и съездий на море. Свяжусь с тобой через пару месяцев. — Бейкер отключилась. Помимо Блейк у неё было ещё несколько таких же дурочек, но более усердных и стойких.       — На море, значит? — Кенни посмотрел на девушку, которая немного откинулась на сидение и прикрыла глаза. Он дотронулся до лба девушки, она была горячей. — Температура… Нужно лекарство купить.       — Нет, отвезите меня домой. Я хочу спать, — единственное, что сказала девушка, не открывая глаз.       Блейк осталась у сестры на ночь, ночуя на раскладушке. Ей всю ночь было не очень хорошо, но лекарства пить она не стала и лишь выпила на ночь чай с лимоном. Кира вечером пошла гулять с Марко. Их отношения были довольно милыми, но развивались слишком быстро и неоднозначно. Для парня рыжая бестия казалась слишком несерьёзной и, иногда, ветреной.       Слатти, узнав про Микасу, почему-то почувствовала облегчение. Зачем Аккерман ребёнок в её неполные девятнадцать лет? Как она будет воспитывать его, не имея нормальной работы, своего жилья и надёжного мужчины рядом.       На улице было тепло и хорошо. На Кире был лёгкий, салатовый костюм и светлые туфли-лодочки на удобном каблуке. На Марко была майка в полосочку и тёмные брюки. Пара вышагивала по пыльному Тросту в сторону кафе.       Температура поднялась до двадцати трёх градусов. Солнце припекало и светило ярко прямо в глаза. Прохожие морщились от света, некоторое надели на глаза тёмные очки. Пахло пылью и рыбой. В это время года на пристани стояло много кораблей, которые привозили рыбу. Дела в Тросте в этот период шли хорошо. Рыба продавалась, рыбаки отдыхали, а жители баловали себя вкусной рыбкой: от мелкой, противной кильки до огромных кусков кита, который считался дешевым деликатесом. Китового мяса было много, поэтому палаточники старались продать его побыстрее и не делали большой наценки на товар.       У Эрвина Смита было три палатки на рынке. На одну из них он поставил Леви, реализатором. Смит разрешил Аккерману подкручивать весы и поднимать цену на товар, а разницу забирать себе. В других же палатках Смита торговали Майк и Нанаба. Леви иногда обедал с ними или пил чай. Они неплохо относились к Аккерману и помогали ему втянуться в торговлю. Так, за пару месяцев, Леви стал неплохо зарабатывать и собирался переехать из общежития в съемную квартиру, но пока что не мог найти что-то подходящее, да ещё и эта сложная ситуация с Микасой…       Аккерман нашёл небольшую лабораторию, где делали ДНК-тесты. Цена, конечно, была высоковатая, но для Леви это сейчас не имело значения. Главное — это душевное спокойствие, что ребёнок не его. Загвоздка заключалась в том, что Ханджи не пускала Аккермана к ребёнку и взять мазок с щеки для анализа, он не мог. Пришлось ждать. Сколько? А пока ребёнок не наберётся сил и не окрепнет.       Целую неделю Леви таскался в больницу, и каждый день его не пускали. Ханджи говорила, что ребёнок плохо дышит самостоятельно и не набирает вес. Так же врач сетовала, что Аккерман может принести заразу в стерильное помещение, и отказывалась пускать мужчину даже в масках и в бахилах. Леви злился и был как на иголках. Срывался на Сашу, которая его начала раздражать своей простотой и нудятиной.       — Зай, ты что, меня не любишь? — слезливо спрашивала Браус, пытаясь обнять мужчину, но он уворачивался от её объятий и отталкивал от себя.       — Слушай, у меня плохое настроение. Меня опять не пустили к ребёнку. — Леви сел за стол в своей комнате и достал свой телефон с маячком, чтобы проверить нет ли писем от Эрена или его подчинённых.       — Он что, до сих пор жив? — со злостью спросила Саша и сжала кулаки. — Нужно было напоить Микасу этим чаем раньше! Чтобы у этого гадкого ребёнка не было возможности выжить!       — Подожди, — Леви кинул телефон на кровать, подошёл к шатенке и труханул её за плечи, — ты о чём это сейчас?       — Я напоила эту стерву травяным чаем, чтобы у неё случился выкидыш, но этот мелкий урод выжил! Они оба выжили! — по щекам Саши потекли слёзы. Она так долго искала подобный чай из двадцати четырёх трав, а всё оказалось насмарку. Стало ещё хуже. Леви постоянно бегал в больницу к ребёнку и говорил только о нём.       — Я не ожидал, что ты такая мразь! — мужчина ударил девушку по лицу и она упала на пол, сжалась клубочком и заплакала. — Ты, — он откинул свои волосы назад и забегал по комнате, — идёшь в полицию и признаёшься в том, что сделала. Отвечаешь по всей строгости закона!       — Нет! — твёрдо и уверенно заявила Саша, держась за нос, который сильно покраснел от удара.       — Да! Иначе я убью тебя.       — Нет! — Браус зарыдала. — Я люблю тебя, а ты…       — Пошла вон, дура, со своей любовью! — заорал брюнет и вытолкал девушку за порог своей комнаты чуть ли не ногами.