***
Сколько прошло времени Мика не знал. Разнообразием в пустоте и темноте были лишь маленькая корка хлеба и кружка воды в день. Ему приносили пищу когда он спал, он готов был поклясться, что есть камера, и за ним следят. Мало того что места мало, так ещё и жил как животное, справляя нужду в углу, унизительно. Мика никогда не мог подумать, что с ним может такое случиться, и если бы он был в своем теле, он попытался бы что-то сделать, но он в теле Рая, которое стало ещё тоньше и бледнее. Он весь дрожал, сырость и писк крыс доносились отовсюду. Он слышал крики Кима, но они оставались без ответа. Что же будет, если он умрет? Каждый день Мика думал об этом. Возможно, вернётся в своё тело, но он допускал, что умрёт вместе с этим телом, да и возможно Рай мёртв. Кому он мог понадобиться? Руки подрагивали от слабости, очередная полоса света вместе с принесённой "едой". Двенадцать. Столько дней он здесь провёл. Очередной крик Кима ,и Мика вздрагивает. Что-то было не так. Слышались непонятные звуки и голоса. Дверь раскрылась, осветив его и клетку, брошенное тело он узнал. Ким. Весь в мелких ссадинах и разорванной одежде. Мика отпрянул, стараясь быть как можно дальше от альф. — Готовься, завтра и тобой займёмся, — и дверь вновь захлопнулась. Мика осторожно, стараясь не навредить, приподнял омегу, но Ким взбрыкнулся и едва не ударил его. — Не трогай. Мика, отмечая, что камера стала ещё меньше с прибытием омеги, едва отполз на пару шагов и дал ему время осмотреться. Ким медленно вертел головой и чему-то усмехался. Видок, конечно, был у него ещё хуже, чем у брюнета. Светлые волосы клочьями свисали, перепачканная и разорванная одежда пахла потом и грязью и, прикрыв рукой нос, Мика старался сосредоточиться на запахе, ведь от Кима пахло несколькими альфами, и это был довольно сильный запах, как будто... — Что смотришь? Уверен, что это всё из-за тебя.., — Ким ,облокотившись о решетку, задел-таки принесенную кружку и разлил всё содержимое. Мика готов был задушить омегу, что, не заметив рядом лужицу, пристально смотрел на него. — Куда тебя водили? — померив свой пыл, Мика старался рассмотреть рядом с ним корочку хлеба, но, скорее всего, омега сидел на нём и также не обращал внимания, а это значило, что сегодня он остается без еды. А что будет завтра? На двоих такое делить он точно не сможет, а живот жалобно скулил. — Неважно, но думаю, тебе понравится. Какой чёрт меня дернул связаться с тобой? В словах того альфы был смысл. Ты никто и неожиданно стал виться рядом с Микой, даже Себастьяна оттеснил. Мика, задумавшись, не стал отвечать, да и что бы он ни ответил — ему не поверят. Подтянув поближе ножки, Мика постарался погрузиться в сон, единственный способ хоть как-то растянуть время. Но пинок Кима не дал ему и на пару минут отрубиться. — Даже не думай так просто уйти от разговора. Что тебя связывает с Микой? — Ким, пододвинувшись к брюнету, опасно нависал над ним. Мика, стараясь дышать через рот, отвернулся. Своё не так сильно пахнет, а вот чужое отвратительно. Но Ким, подхватив своими пальцами заострившийся подбородок, развернул к себе. — Что такое? Мерзко? Меня тоже от тебя тошнит. — Тогда отпусти и двигайся в другую часть клетки, — отцепив пальцы от своего лица, Мика заметил странный блеск в глазах Кима и вжался в стенку. Ким хотел было ещё что-то сказать, но послушно устроился в другом уголке. Было ужасно холодно, способ согреться сидел относительно недалеко, но Ким не мог себя заставить приобнять другого омегу. Не сейчас, когда от них разит всякой дрянью, да и Ким по дороге старался отодрать от своей одежды белесые капли, оставшиеся от альф. Его и впрямь оставили на ночь в борделе. *flashback* Сколько бы он не кричал, в ответ тишина, лишь далекое попискивание крыс и капли воды. Кто бы мог подумать, что в таком шикарном доме сыщется такое отвратительное место. Рая он не слышал, да и настроения не было говорить с брюнетом. Слова альфы всё ещё тревожили омегу, а ведь действительно, с чего вдруг противоположности притянулись, явно не страсть их связала. Дни проходили один за другим, жалкие кусочки хлеба и стакан воды, минимум, чтобы поддерживать жизнь. Пока одним из визитов его не выволокли и не потащили по коридорам, но перед этим предусмотрительно надели мешок на голову. Зачем? Для остроты ощущений. Дальше его затолкнули в машину и около получаса они ехали, потом снова его волокли, пока не посадили на стул и не сняли мешок. Привязанный Ким не сразу понял, где он. Руки привязали сзади, а ноги, раздвинув, к ножкам стула. Напротив него была просто ограменная кровать и Ким, дернувшись, в ужасе заметил довольно знакомый препарат и стакан воды. Вошедший омега явно был не из интелегентных. В чулочках и непонятном фартучке он, достав таблетку, подошёл к Киму. — Ну что, сладенький? Готов? — сочные губы омеги вмиг расплылись в улыбке. Ким, стиснув зубы, в ужасе смотрел на таблетку и дергался как мог, пока подошедший альфа не зажал ему нос. Со слезами на глазах он раскрыл рот и проклятая таблетка попала внутрь, следом полилась вода. Действие наступит через час, и всё это время он сидел один. В ужасе смотря на кровать и вспоминая до боли знакомую картину. Раньше он сидел на стуле и наблюдал за действиями на кровати, а сейчас понимал, что его самого разложат и он... Он... Спустя время омега почувствовал дискомфорт и распаляющееся желание, сознание едва оставалось при нём и, наверное, благодаря страху омега ещё был в этой комнате. Дыша через рот, он старался скоцентрироваться на запахе омег, но повязка на глазах усиливала ощущения. В приоткрытый ротик поставили кляп с шариком. А дальше Ким помнил, что терялся в своих фантазиях и окружающих его звуках, единственное, он запоминал стоны и рычания приходящих и уходящих, запах секса окутывал его, и, метаясь по стулу, он едва не падал, так хотелось поерзать, но тело было слишком сильно привязано. Шарик пропал, и его окатили ледяной водой. Вновь он видел лицо отца Мика, что лишь поморщившись от исходящего запаха омеги, задал тот же вопрос. Сил не было, и Ким лишь отрицательно помотал головой, а дальше темнота, и его швырнули в клетку к брюнету. *конец flashback****
Мике всё же удалось немного поспать и, разлепив глаза, в полумраке попытался рассмотреть Кима, но тот не шевелился. Сегодня за ним придут, и он морально был готов ко всему, да простит его Рай, но уж первоочередная задача — выжить, а уж потом думать об альфах на белых конях. Прокручивая в голове возможные вопросы, он заметил движение в коридоре, и вот дверь открылась. Двое охранников сразу скрутили его и выволокли из клетки. Прикрыв глаза от яркого освещения, омега узнавал свой дом, и вот его швырнули на кафель. Ванная комната. — У тебя десять минут, — грубый голос беты, и Мика на шатающихся ногах подошел к душевой кабинке, рядом висело полотенце, а на стуле была сложена чистая одежда. Посмотрев на охранников, Мика всё же стянул с себя кофту. Будут смотреть. Ничего хорошего, но смыть с себя эту грязь хотелось и, забежав в кабинку, он открыл до упора воду и взвизгнул. Ледяная вода, но он был уверен, что отрегулировал, чтобы теплая шла. До него сквозь шум воды донесся басовитый голос, чтобы он не трогал краны, так и так ледяная. Дрожа от холода, он стал растирать грязь по себе, стараясь как можно больше смыть и выдавливая на себя одиноко стоящий гель. Чуть ли не ногтями стирал засохшие корочки. Напоминание о времени, и он, дрожа, схватил полотенце. Наглотавшись воды и приняв контрастный душ, он чувствовал, что голова гудела от новых ощущений, а омежье тело плакало, что этого мало. Нацепив футболку и домашние штанишки, которые едва держались на истощавшем теле, Мика последовал за охраной. Позади он услышал ещё шаги и, повернувшись, увидел в таком же виде Кима, что, дрожа от холода, утащил-таки полотенце и пытался согреться. Полотенце было сухим, и Мика краем сознания позавидовал, ведь у него-то было одно, а кому-то досталось два. Но мысли развеялись, стоило двери перед ними открыться, а носу уловить запах еды. Ким так же приободрился и поспешил войти первым. Мика нырнул следом и опешил. Перед ними стоял накрытый стол, горячий суп и булочка белого хлеба, и ещё куча всяких вкусностей. Сглотнув, Мика ожидал подвоха, но, уловив родной запах, он посмотрел за спину охранника и увидел папу. Но он даже не посмотрел на них и, сев на одно из мест, принялся за еду. — Присаживайтесь. Можете кушать, но советую есть не спеша, иначе подавитесь, — Кит, отвлекшись от еды, пригласил юношей. Истощавшие за почти две недели омеги одновременно схватили ложки и стали громко ими стучать. Им было всё равно на слова старшего омеги, а Мика даже не заметил, как суп закончился, глаза метались по столу, ища новую вкусность. — Достаточно. Ким, что тянулся к бутерброду, был тут же прижат к спинке стула, а связанные руки сзади заставили вздрогнуть его. Ранки едва покрылись корочкой, и вот охранник небрежно потревожил их. Мика, так же оказался привязанным и чувствуя небольшое удолетворение от съеденной еды, едва ли не мурлыкал от счастья. Похоже, родители не собирались их убивать, или это такая своеобразная пытка. — Выйдете, — обратившись к охране, Кит поддел бокал вина. Те бесприкословно подчинились. — Ну что, молодые люди, как вам наше гостеприимство? — Спасибо за то, что позволили принять душ и накормили, — Мика решил взять инициативу на себя. Он и понятия не имел, что папа участвует в делах отца, но тут скорее всего причиной служил он сам. Тёмные следы под глазами, едва заметные под слоем косметики... Мика знал папу, он не красился почти, а это осунувшееся лицо говорило о волнении. Почему-то он был готов поспорить с самим собой, что инициатором встречи являлся Кит. Не помнил юноша, чтобы с пленниками так обращались. Отчаянье? — Рай, помню как ты пришёл ко мне тогда на собеседование и хоть мой муж и подозревает тебя, но я чувствую сердцем, что ни один из вас, мальчиков, не виноват. Прошу вас об одном, расскажите всё, что знаете и, может, какие-нибудь странности происходили в последнее время? — Были. Он, — Ким был знаком с господином Китом и не стал скрывать своё пренебрежение к сидящему рядом омеге, что сверлил его своими лупенками. — Я? Я же сказал, что всё случайность! — Мика был в недоумении. Недавно этот омега зажимал его, а сейчас буквально убить хочет. Но таковы были инстинкты самосохранения, и он не винил его. Но так, чёрт, обидно. — Прежде всего, Ким, хочу кое-что рассказать тебя, как родственник ты должен знать. Вика нашли неделю назад в лесополосе, и... — Он живой?! — подорвавшись, Ким едва не упал со стулом. —Да. —Что с ним? — Ким не мог не заметить взгляд старшего омеги и ту горечь в голосе. — Он не приходил в себя ещё, врачи установили, что его насиловали и позвоночник поврежден, требуется операция, но, скорее всего, он не встанет на ноги. — Не встанет? Ч..что с ним случилось? — Это не всё. Операцию родители отказались делать. — Почему? Ведь сейчас шансов по-любому больше! Прошу вас, один звонок! Я скажу что далеко уехал, и... и... — Это не поможет, Ким. Врачи также определили, что он забеременел, и так как он один в семье, было решено, что он выносит ребенка и родит, даже если ему это будет стоить жизни. — Какого чёрта, они не могли так поступить... он ведь их сын! — Им нужен здоровый наследник, думаю, они не будут упускать этот шанс. Ким был разбит, опустив голову, он понимал, что Вик будет потерян для семьи, если он отсюда не выберется. Но он всего лишь омега, и не имел влияния в семье. Мика с ужасом слушал рассказ про Вика и ожидал, что папа скажет про его тело, что же стало с ним? Как сейчас Рай? Если такое происходило с Виком, то какому животному он успел перебежать дорогу? Липкий холод огладил его по спине, и Мика, осмелившись посмотреть в лицо старшего, всё же задал свой главный вопрос. — А Мика? — Ищем, — встав из-за стола, Кит более не желал оставаться с юношами и поспешил выйти. Вернувшиеся охранники освободили их и Мика, сгребя Кима в объятья, утешал. Покачиваясь, Мика старался не думать, что происходит с Раем, ведь казалось, что жизнь в клетке не такая ужасная, и он бы перетерпел ещё. Рыдающий Ким цеплялся за него, и Мика не знал, как помочь ему. Родителей Вика интересовал лишь наследник. И если же омега переживет роды, то его упекут в самую далекую и нищенскую больницу или отключат от приборов, всё зависело от того, в каком он состоянии. Единственное, что оставалось Мике —это утешать и молиться , чтобы с Раем всё было хорошо. Главное, чтобы он остался живым.